Возвращение блудного сына
– А теперь то, что вы так ждали и ради чего пришли: в прошлом идол предшествующих поколений всех здесь присутствующих; титан ушедших тысячелетий; виновник разрухи, дефицита и загрязненной атмосферы! Встречайте, потомок обезьяны – человек!
Вынесли железную клетку, накрытую мантией.
– Молодой, сильный, здоровый самец, которого мы хотели представить еще на прошлом аукционе, но он так умен, хитер и силен, что умудрился сбежать. За то время, пока мы его ловили, эта особь заработала себе славу, пролетевшую по двум частям света! Кому-то он известен как мистер Грин, свергающий мафию; кому-то – как господин де Ламер, обманывающий императоров, – аукционер бросил взгляд на Блирма III, сидящего в зале, – кому-то – как г-н де Бейманский, покупатель людей; а кому-то – как головорез Дилан, продающий наших с вами братьев по ремеслу.
По залу пролетел звук смеха, так как интеллигенция поняла, что ликрон имел в виду бандитов и негодяев.
После оценки остроты его юмора дипломат продолжил:
– Список его заслуг можно продолжать до бесконечности, а я не хочу лишать будущего обладателя данного лота послушать эти рассказы от него самого. Но это еще не все, дамы, господа и межлы. Я обещал, что сегодня будет особенный вечер. Помимо такого превосходного кобеля, в комплекте с ним идет ничуть не уступающая сука. История ее окутана тайнами и загадками, которые будет очень интересно выпытывать. Начальная цена такого подарка – 17 миллионов крит, но я вижу, вам не терпится увидеть их. Скиньте балахон!
Зрителям представились оголенные прутья клетки. Наступила гробовая тишина. В ней сидели два абсолютно нагих человека. Они озирались по сторонам, подобно напуганным животным, загнанным в угол. Самец постарался частично спрятать самку за своим телом и придвинулся ближе к зрителям.
– Я вижу первые щупальца.
– 17 миллионов!
– Восхитительно! 17 миллионов – раз! 17 миллионов – два!
– 17 миллионов пятьсот!
– Превосходно! 17 миллионов пятьсот – раз…
– 18 миллионов!
– 18 миллионов – раз…
– 22 миллиона!
– Герцог Ральфер, великолепно! Итак, 22 миллиона – раз! 22 миллиона – два! Ну что?! Желающих нет?! 22 миллиона – тр…
– 40 миллионов! – донеслось из зала.
– 40 миллионов! 40 миллионов – раз! 40 миллионов – два! 40 миллионов – три! Продано! – кричал вне себя от предвкушения скорейшей сделки аукционер. – Продано мистеру… – ликрон запнулся, так как, находясь в экстазе, не заметил, кто приобрел лот.
– Мне! – повторил голос с задних рядов.
Всем присутствующим хотелось узнать, кто готов заплатить такие большие деньги, и обернулись, уставившись на покупателя.
Его лицо пряталось в тени капюшона. Чужак, не обращая внимания на недвусмысленные взгляды, поднялся и вышел в проход, ведущий к сцене.
– Как ваше имя, сэр? – все еще находясь в полном восторге, спросил ликрон.
– Бейман мое имя, с-с-сучка, запиши в с-с-свой ежедневник, с-с-сегодня ты ни хрена не получишь! – Незнакомец сорвал накидку, и все увидели обезображенное лицо пидмена.
Неожиданный всплеск страха пробудился в душе дипломата, но, мгновенно подавив его, аукционер наигранно рассмеялся.
– Ха-ха-ха, не беспокойтесь, дамы, господа и межлы. Сейчас охрана разберется с этим сумасшедшим.
Двое громил побежали к змею, но, не успев до него дотронуться, Бейман врезал одному локтем по виску, уклонившись от удара второго, втащил верзиле под дых и ногой повалил наземь.
Взбесившийся ликрон вызвал на сцену всех своих наемников, и они кучей встали за его спиной.
– И что ты будешь делать, рептилия недоразвитая? – со смехом отозвался краб.
Легкая улыбка Беймана разозлила торговца. Змей издал пронзительный свист, и тут же из дверей, окон, со всех щелей вышли незнакомые аукционеру бандиты. После осознавания всего меньшинства ликрон узнал в последнем вошедшем, кому принадлежала эта группировка.
– Херасим, ах ты, гнида, я поставлял твоему отцу и брату самую лучшую дурь! И так ты мне отплатил?
– Чтоб ты знал, мы теперь не сажаем бедный народ Дисмока на иглу, да я никогда и не поощрял действий папы, царство ему небесное, и брата тоже. А ты, дружок, по ходу схватил того, кого не следует.
– Ах ты, ублюдок, сейчас ты будешь сам жрать землю и запивать своей кровью, как и твой змеиный выползок!
На этих словах две банды схлестнулись в рукопашной драке. Каждый самоотверженно колошматил другого. Буря эмоций приносит в такие моменты адреналин, страх, злость, гнев. Смешение красок жизни в одно целое. Белое в черное, черное в белое. Никто из противников не видит дальше своего носа. Ты не обращаешь внимания, кого бьешь. Ты видишь объекты, бесформенные туши для битья. Больше для тебя ничего не существует. Пульс и дыхание учащаются, мозг уже отключился. Это уже не ты. Ты не управляешь своим телом. Тобой правят инстинкты.
Бейман пролетел под чьей-то рукой и пробил ему живот коленом. Боковым зрением он интуитивно ловит блеск ножа (намеченный в его печень), увернувшись, змей выбивает кортик и, поймав его в полете, всаживает верзиле в щеку. Цель пидмена – аукционер. Других для головореза не существует. Он быстро пробирается к мишени, минуя наемника за наемником. Согнув голову, перед горлом Беймана проносится меч. Обернувшись, наставник Дилана вбивает ему в пятак удар за ударом, после чего вырывает острыми когтями кадык. Ликрон ловит яростный взгляд змея. Дипломата окружают лучшие бойцы. В считаные мгновения пидмен оказывается на платформе. Четверо громил преграждают ему путь. Бейман падает вниз и ударяет одного по яйцам, после чего сразу отталкивается другой ногой и ей же пересчитывает зубы другому вульфу. Встретившись с оманром, тот щупальцем тянется к его глотке. Повезло. Змей чуть не лишился шеи. Упав на жопу, он вытаскивает кунай из-за пояса и проделывает отверстие в глазу противника. Четвертый подскочил незаметно, держа в руках удлиненную секиру. Он замахнулся для удара, Бейман не успевает уклониться… Над ухом змея просвистел какой-то объект. Громила опешил. Сделав шаг назад, он увидел торчащую стрелу из груди. Пидмен наблюдал испуганный взгляд бандита. Верзила жалобно, моля о помощи, посмотрел в глаза змея, после чего свалился наземь. Рептилоид обернулся и заметил Херасима, перезаряжавшего арбалет. Тот с легкой улыбкой еле заметно кивнул Бейману, как бы без слов говоря «пожалуйста».
Змей поднялся, оставшись с аукционером один на один. Больше им никто не мешал. Но почему-то в лице ликрона не чувствовался страх. Поймав быстрое движение зрачков дипломата, Бейман отскочил в сторону как ошпаренный. За спиной пидмена стоял Кант, готовящийся схватить его за череп и раздавить, как грецкий орех. Чутье в этот раз не подвело змея. Все звуки моментально перестали существовать. Жесткое месиво драки испарилась. Не было ничего, кроме него и Канта, стоявшего напротив. Много страшных слухов он слышал про это чудовище, как и тот слышал про пидмена. Раньше они никогда не встречались. За них это сделали их репутации. Змей наконец-то понял, что за раса породила такое создание. «Элифант* – немного их осталось». Он был три метра в высоту и столько же в ширину. Безумный взгляд убийцы смотрел прямо в вертикальные зрачки Беймана. От громилы буквально исходила ярость. Он дышал гневом.
– Ч-чего ты ждешь, раздави его! Ты что, тупой?! – кричал нервничающий ликрон.
Сумасшедший взгляд упал на дипломата… Секунда… Одним ударом Кант снес лицо аукционеру…
Беспомощное тело, разбрызгивая фонтаны крови, рухнуло на платформу, подергивая конечностями…
Такого никто не ожидал. Даже Бейман. На доли секунды вся сражающаяся масса остановилась. Последователи Херасима подумали о победе, наемники аукционера – о поражении. Но это лишь означало смену босса. Теперь главарем стал Кант. Это понял каждый. Бой продолжился.
Повернувшись снова к головорезу, элифант побежал на пидмена. Пидмен побежал на элифанта…
Огромное копыто пролетело над головой змея. Моментально уклонившись, пидмен нанес серию быстрых ударов по ребрам. Тщетно. Кожа была слишком плотная. Не успев отскочить, рука Канта впечатала его в стену. Отлетев и сломав трибуну своим телом, Бейман сплюнул зуб и вправил челюсть.
«Туша слишком толстая – не пробить. Не стоит попадаться под его удар, еще два таких, и я буду бухать через капельницу». – Проанализировав ситуацию, змей напал, обнажив тесак, который он приберег для глотки аукционера. Рептилия проскользнула между ног элифанта и полоснула левое колено. Остановившись на мгновение, Бейман заметил только небольшой кровоподтек у слона и никаких более изменений. Колебание пидмена сыграло с ним плохую игру. Кант этим воспользовался и раздавил бы змею голову, если бы тот не успел подставить блок. Снова отлетев от слона, головорез понял: у него сломана лучевая.
«Черт возьми, буду кромсать его, пока эта гнида не сдохнет».
Поднявшись и отпрыгнув от клетки, в которой все еще ютились люди, Бейман пролетел над головой элифанта и полоснул ему шею с плечом, а после – колено, руку, грудь. Бейман снова отлетел. Плечо выбито. Все по новой: хобот, шея, опять рука. Бросил кунай. Даже не поцарапал. Кинжал отлетел как щепка о камень.
Туша все не падала. Периодически стрелы, летевшие от Херасима, впивались в тело элифанта, но перемены никакой не наблюдалось: Кант продолжал крушить с ними, как с бижутерией. Бейман пропустил удар. Тесак вылетел из его рук в гущу толпы. Выбора не было, змей воткнул оставшийся клык в бедро элифанта. Прилетевшее колено контузило змея.
Кроваво-красные, полные ярости глаза устремились в лежавшую добычу.
– Ты умрешь, – говорил взгляд Канта. Он занес ногу, чтобы раздавить череп Бейману…
Почему-то он отшатнулся, хотя видимых ранений у элифанта не было, он почувствовал слабость в теле. Занеся еще раз ногу, слон не удержал равновесие и свалился на платформу. Гигант быстро и сбито дышал, конечности постепенно отказывались ему подчиняться. Битва проиграна – понял каждый оставшийся в живых наемник ликрона.
Решающая капля
– Эй, Бей, Бей, очнись! – Змей приоткрыл глаза и увидел Дилана, сидевшего напротив него. Голова пидмена лежала на коленях парня.
– Мы победили. Ты, ты победил. – Наставник теперь четко мог разглядеть возмужавшее лицо человека. Просвечивающиеся седые волоски либо морщины на лбу и в уголках глаз показывали всю сложность пути, который пережил этот юноша.
– Эль… кх-кх-кх… – пидмен почувствовал свои сломанные ребра только сейчас, – …элифант, где он? – закончил предложение он уже шепотом.
– Вон лежит, парализованный. – Дилан указал на массу неподалеку.
– Помоги мне вс-с-стать.
– Ему нельзя… – донесся женский голос.
– Да кого он слушает? – иронично-риторически ответил парень.
Спустя несколько тщетных попыток, сопровождавшихся сдержанными стонами боли змея, Бейман стоял напротив Канта, который пугливо крутил глазами.
– Твой онемевший, кх-кх-кх, язык, наверное, хочет с-с-спрос-с-сить, как так вышло, что с-с-сейчас-с-с твоя огромная туша бес-с-спомощно подергиваетс-с-ся на полу, – читал мысли слона рептилоид. – Видишь ли, с-с-сучка, я пидмен. Королевс-с-ский пидмен. И пус-с-сть с возрас-с-стом яд ухудшается, я копил эти пос-с-следние капли на ос-с-собый с-с-случай. Когда я тебя укус-с-сил последним клыком, даже не думал, что это с-с-сработает. Есть еще порох… А теперь с-с-сдохни, гнида, в мучениях.
Бейман обернулся к Дилану.
– Тебе бы к доктору, – отреагировал парень.
– Знаешь, кх-кх-кх, я тут знаю одного. В центральной городс-с-ской больнице Дис-с-смока имени Фаришеранта работает…
– Кстати об этом, прости, что я тебя тогда оставил.
– Да забей, я понимаю, у тебя были ос-с-снования. – Он взглянул на Аню, стоявшую подле. – Познакомишь меня как раз с-с-с этой причиной.
– Пойдем, по дороге все расскажу.
Неожиданный поворот
(три месяца спустя)
«”Не от всего света нужно отворачиваться”… Что же значат эти слова…» – думал Дилан, перебирая брелок на пальцах, лежа в гамаке в логове Беймана, расположенном недалеко от озера Кама, в лесу Сигл.
– Эй! Ну ты скоро?! Мы так Хоргана упустим и не видать нам 20 кусков крит, как Бею вставной челюсти! – кричала Аня, запрягая свой глайд стволами.
– Иди в зад, женщина! – отозвался змей. – Что у тебя? – спросил Дилана Пидмен подходя и присаживаясь рядом.
– Да думаю над теми словами кварка.
– Да положи ты на это болт, мало ли, что эти ботаники нес-с-сут. С-с-сказал, небос-с-сь, чтоб ты потом мучился.
– Нет, я уверен, что тут есть нечто большее. Почему он расспрашивал меня о родителях? Это по-любому как-то связано.
– Да-да, а еще ты думаешь, что продолжаешь с-с-сидеть в с-с-своем гребаном с-с-сне и моя чешуйчатая жопа – вс-с-сего лишь плод твоей фантазии и их гипноза, или как там ты говорил…
– Вы там где?! – нервничала девушка.
– С-с-сиди на с-с-своей пос-с-судомойке молча, мать! – отозвался пидмен.
– Пошел ты!
– надо продать ее Хоргану, больше выручим, – сказал змей уже Дилану.
– Было еще кое-что, – не обращая внимания на их распри, продолжил парень. Эти стычки были регулярны и вошли в распорядок дня. – Когда я замахнулся на одного кварка, прям перед самим ударом, до того, как я телепортнулся снова на кушетку, твой брелок завибрировал, я подумал, это может из-за совпадающих частот, которые…
– Что ты с-с-сказал? – серьезно переспросил Бейман.
– Говорю, брелок задрожал.
– Не может быть? Ты точно уверен?
– Уверен на сто процентов.… Что это значит? – спросил человек после минуты молчания, когда заметил, что прежде наигранный интерес к его словам сменился серьезными мыслями змея.
– Из этого вытекает только одно…. Кварков не с-с-сущес-с-ствует.
– Как не существует?
– То ес-с-сть они неживые… Это роботы…
– Роботы?.. – повторил удивленный парень. – Но если это роботы, то кто их создал?
– Я не знаю, кто их с-с-создал, но догадываюс-с-сь, кто рас-с-сполагает этой информацией…
– И кто же? Кто?
Бейман жутко посмотрел на Дилана.
– Нам надо найти твоих родителей…
Конец?