Упорство
Вопреки всему: словам лекаря, наступлению ночи, возможности быть съеденными – он гнал прочь, в Дисмок. Дилан не верил, что это конец, что все кончится именно так. Он не верил, что его наставник так просто умрет. Он будет бороться за него до последнего, как бы Бейман боролся.
В это время совсем стемнело, в лагере уже работал генератор низкочастотного звука.
Холодный, моросящий ветер бил в лицо. Свет тусклых фар был единственной защитой от кромешного мрака. Пока они ехали и Дилан обдумывал все возможные исходы этого безрассудного поступка, вдали послышался одинокий вой, постепенно нараставший другими сородичами. Вернувшись в действительность, вдогонку им, с правой стороны, выпрыгнули несколько диких кидемов. Озлобленным, голодным, с горящими глазами и летящими назад слюнями двум упырям не хватило несколько сантиметров, чтобы полоснуть когтями спину парня и пробить магнитный преобразователь глайда. Повезло. Дилан поддал газу, да так, что байк чуть не перевернулся от бившего в него воздуха.
Со всех сторон начали выпрыгивать бестии и пытаться схватить спасающихся. Твари яростно вылетали из темноты и, врезаясь друг в друга, впадали в нее обратно. Парень одной рукой управлял байком, тогда как второй отстреливался, чтобы хоть как-то потянуть время. К этому моменту в погоню пустилось море тел, жаждущих мяса и крови. Патроны были на исходе, двигатель ревел от изнурения, так как Дилан выжимал из него все, а они все наступали. Одна волна сменялась другой, за ней шла третья, им не было конца, им не было начала. Но все же исход был неминуем. Очередная вылетавшая бестия задела заднюю часть байка, Дилан не смог рукой стабилизировать транспорт и резким разворотом, они вылетели из сиденья, улетая далеко вперед, тогда как глайд бился о дорогу, разбрасывая куски своих деталей. Дилан успел схватить и прижать к себе находящегося без сознания Беймана, и они, упав, покатились по земле. Парень быстро поднялся и, взяв змея, потащился к байку. Не успев дойти до него, они отлетели назад. Глайд – то, что было единственным спасением для обоих, – взорвался прямо на глазах, дав лишь минутную контузию тварям.
Время замедлилось, все посторонние звуки перебивала звенящая завеса в ушах. Дилан в полусознании наблюдал, как животных отбрасывает назад, как их сжирают менее слабые и не отключившиеся твари, как стена огня давала отсрочку, давала шанс, давала надежду. Покрутив головой по сторонам, он взял под плечо Беймана и рядом лежавшую горящую деталь. Бестии, уже чувствуя плоть во рту, перемахнули через пламя, свирепо скалясь на Дилана, тогда как тот отступал, размахивая горящей железкой. Адреналин кипел, страх поглотил его, он уже не соображал, инстинкты сами делали всю работу.
К нему прыгнула одна тварь, сильным ударом дубины по морде животного, она, скуля, отлетела в сторону. Он отступал и отступал, пока огонь на палке не стал затухать, и чем слабее становилось пламя, тем больше сокращалась дистанция между ними.
И вот, когда отсрочить было уже нельзя, когда злость и голод этих монстров достигли своего пика и Дилан не знал, что еще ему можно противопоставить, смиренно положа Беймана подле себя, взяв железку в обе руки, приготовился к защите.
Без промедлений первая бестия вылетела вперед, прыгнув на Дилана, тут же повалила, парень запихнул твари палку поперек горла – единственное, что мешало разломать его череп в щепки. Держа палку, он пытался выкрутиться от натиска животного.
Бестия поддалась, Дилан тут же вылез из-под тяжелой туши, стал пинать ее, бросая камни в других, которые почему-то валились с ног. Обернулся. В темноте за его спиной быстро сверкали огни. Он посмотрел на себя, одежда его была в крови. Она была не его, точно не вся, он не чувствовал боли. Перевел взгляд на тварь, из-под которой выбрался: она лежала в луже крови. Взглянул на бестий, которые бросались в стороны, пытаясь спастись. В голове у Дилана была лишь тишина, мертвая и непроглядная, что не вписывалось в развернувшиеся перед ним события. Парень упал на колени. Из последних сил Дилан полз к своему наставнику, только сейчас почувствовав изнеможение. Он отключился, лишь дотянувшись ладонью до змеиного плеча.
Мегаполис
– Э-э-э-э-э-э-э… – Дилан издал хриплый стон. – «Что произошло? Где я?» – крутилось у него в голове. Парень потихоньку приоткрыл веки: – А-а-а-ах, – струя яркого света ударила ему в глаза. Он рефлекторно закрыл лицо руками, на что почувствовал новый приступ боли. Все его тело ныло, каждое движение сопровождалось дискомфортом.
– Не двигайтесь, в вашем состоянии это запрещено. – В комнату кто-то вошел. – Меня зовут Рик Сартен, я ваш лечащий врач.
– Что… Что случилось?
– Успокойтесь, вам нельзя сейчас говорить. Вы в центральной городской больнице Дисмока имени Фаришеранта. Вы поступили к нам вчера ночью, подробностями не владею. А пока я вколю вам 5 граммов вилактамина. Это для стабилизации кровообращения и сосудов, вы потеряли много крови. Также у вас сломаны два ребра, плечо и малая берцовая кость, поэтому, когда вы заснете от укола, я отвезу вас на регенабонструацию* и…
– Скажите, док, со мной никого вместе не привозили?
– Вы про пидмена? Да, да, но с ним не все так однозначно, случай тяжелый. Помимо многочисленных ссадин, порезов и перелома руки, он отравлен, яд уже глубоко сидит в нем. Мы сделали, что могли, теперь все зависит от него. Хотя вряд ли он выкарабкается.
Врач (расы вульфов*) посмотрел на пациента, Дилан погрузился в себя, не показывая никаких признаков жизни, кроме дыхания. Его стеклянные глаза смотрели в потолок, пациент не видел врача, мысли затуманили ему сознание. Обрывки вчерашнего; страх за товарища; попутчики, которые были к ним так добры, а сейчас некоторые из них лежат в сырой от пролитой крови земле. Весь этот фееричный поток чувств, блуждавший по закоулкам его памяти, не исчезнет бесследно. Оно будет копиться и копиться в его голове, пока не поглотит его, пока не сожрет его изнутри, пока не сломает его волю.
– Где мои вещи? – Врач уже хотел вколоть ему укол, как Дилан, не отрываясь от точки, на которую он смотрел, и так же не подавая признаков своей заинтересованности, попросил. – Принесите мне их.
Рик велел медбрату принести вещи Дилана. Ему подали сумку, после чего он передал ее парню.
– А где оружие?
– Его наверняка конфисковали таможенники, к тому же оно запрещено в больнице.
Дилан раскрыл сумку, найдя там лишь меньшую половину денег, которые у него были. «Ожидаемо, так и работает славное правительство этого городка».
– Скажи, Рик… – начал было Дилан, доставая из сумки 20 крит. – Нами здесь никто не интересовался? – спросил парень, показывая на вид купюры, но не давая намека, что отдаст их.
– Нет, никто не узнавал, – ответил врач, сглотнув проступившую слюну.
– Скажи мне, я могу рассчитывать на то, что, когда очнусь после укола, я окажусь не где-то привязанным к стулу, а у себя в палате, и мой товарищ также будет находиться у себя в комнате?
– Да вы хоть понимаете, если в нашу больницу заявится полиция, то мы обязаны будем предоставить информацию обо всех лежащих на данный момент у нас пациентах, а если бандиты, то выбора тоже особо не будет!
– А вы сделайте так, чтобы мы лежали под другими именами и другой историей.
«Набиваешь цену, что ж, ладно, я не в том положении, чтобы торговаться», – рассуждал парень, доставая из сумки еще 20 крит и всовывая их лекарю, пока тот не придумал предлог повысить себе цену.
– Я постараюсь сделать все, что в моих силах.
– Уж постарайся.
После этого диалога врач ввел лекарство Дилану, и тот быстро отключился.
Внутренние противоречия
Дилан проснулся весь в поту, видно, пока он спал, его организм не переставал работать и регенерировать сломанные кости. Он попытался сеть на кровати. Удачно. Он не видел снов, это было какое-то погружение во тьму, как будто он падал во мраке и не мог найти себе опоры. Он просидел, закрыв ладонями глаза, минут 10, просто приходя в себя. После чего, опершись о капельницу, пошаркал к окну. Пейзаж заставил его окончательно оклематься. Это была довольно милая улочка с приветливыми прохожими и уютной архитектурой. Прямо напротив него стояло двухэтажное здание с цветастой отделкой и симпатичными окнами. По правую сторону чем-то похожие, но все же уникальные домики уходили далеко вперед, тогда как между ними по обе стороны кипела настоящая жизнь: торговцы из разных государств южного континента, чтобы заставить раскошелиться туристов севера, продавали самые диковинные товары. С левой стороны дома кончались, так как перпендикулярно им была набережная, за которой начиналась та самая необъятная, непостижимая, загадочная река. Дилана поглотила ее красота. Конец реки Куфы он не видел, но этот блеск, это мерцание каждой волны на солнце завораживало его.
Он ощущал, что кости не до конца срослись, как наитие, подобное чувству пациента, которому только сняли гипс с ноги и отправили бежать марафон.
Дилан доковылял до кровати, сел и стал обдумывать план дальнейших действий: «У меня нет времени тут прохлаждаться, надо забрать свои вещи. Мне нужно как можно быстрее доехать до Константа. Но как же Бейман, я не могу его бросить, по нашим следам идут приспешники аукционера. Если он сам не умрет, они убьют его или продадут, как последнюю шавку. Что же мне делать? Ладно, для начала надо найти свои вещи и выйти на мужика по кличке Карман».
Тяжело поднимаясь и стараясь одеться, он медленно, через некий дискомфорт вышел из палаты, игнорируя каждого врача. Но при виде Рика остановился.
– А куда это вы собрались? Вам категорически запрещено вставать, а уж тем более покидать больницу. – При виде Дилана доктор приподнял очки от удивления.
– Док, где могут находиться вещи, которые у меня могли изъять по приезде? – проигнорировал парень вопрос Рика.
– Ну-у-у… – затянул доктор, думая, что ответить, – их могли оставить на погранпосту или забрать себе.
– Где находится этот погранпост?
– Выйдя на улицу, над домами вдалеке возвышается крепостная стена. Всего имеется четыре выхода, не считая моста. Дойдя по стены, можно идти вдоль нее и наткнуться на один выход, на них и расположены посты.
– Спасибо, док. – Дилан вышел на улицу.
– Эй, я кому сказал, напрягаться противопока… Да кому я это говорю, – врач, поникши, проворчал последние строчки и, развернувшись, пошел дальше по своим делам.
…
Отыскав один из аванпостов и не найдя своих вещей, Дилан ходил от одного к другому, пока на третьем посту, с большим усилием доказав, что он – это он, и забрав свои вещи, парень даже не удивился, что половина его сбережений «пропала», как сказал один из этих стражей порядка и блюстителей закона. Так как оружие проносить в город нельзя, особенно если у тебя не хватает денег на взятку, Дилан покинул Дисмок и, закопав все их нелегальное имущество неподалеку, вернулся обратно.
«Ночью, пока не знаю как, но пронесу его обратно», – думал парень.
Придя под вечер в свою комнату, немного окрепнув, но еще в болезненном состоянии, нашел палату в ужасном, разворошенном виде.
Это был сильный погром. По всему периметру пола была рассыпана обивка выпотрошенных полностью подушек. Одежда, грязная и драная, лежала в разных углах комнаты. Сломанная мебель и отсутствие каких-либо вещей, находившихся на своем месте, вносило ясность того, что все это появилось не просто так и здесь были те, кто этот погром устроил.
Дилан сразу побежал в палату Беймана, которого он нашел в том же положении, в каком видел его утром.
Рик спокойно стоял у стола регистратуры и читал чью-то историю болезни. Быстрым и сильным движением кто-то схватил его за шиворот халата и поволок в кладовую.
– Для тебя это шутки! Да я тебя, урод, прям на месте сейчас прикончу! – Дилан затащил Рика в подсобку и локтем придушил и прижал к стене, начав угрожать ему. Он был в том состоянии, в котором слов на ветер не бросают. Парень реально был готов на что-то безрассудное.
– Думаешь, я им что-то сказал? Ты действительно считаешь, что только я понимаю, что вы не такие уж простые пациенты? – кряхтя, еле выдавливая из себя слова говорил Рик, чтобы хоть как-то себя оправдать в глазах Дилана. – Ты уже был у своего товарища? Жив, дышит? Знаешь, сколько я усилий приложил, чтобы обрезать все слухи на корню, что вы как-то связаны? Но то, что у нас в клинике лежит Ч-Е-Л-О-В-Е-К… – он отчеканил, придавая окраску каждой букве в этом слове, – никак не утаишь. Так что отпусти меня!
Дилан расслабил хват и отпустил Рика, тот в свою очередь поправил воротник и халат.
– Мне нельзя здесь оставаться. Придя один раз, они вернутся снова. Но я не могу просто так оставить Беймана, особенно после того, что произошло.
Наступила минута тишины. Молчание это нельзя было назвать неловким. Каждый впал в свои мысли.
– Можешь остаться у меня, – начал Рик. Он чувствовал, в том, что произошло, была и его вина, и хотел как-то ее загладить. – Но только на одну ночь, не хватало, чтобы у меня тоже после этого появились проблемы.
– А как же Бейман?
– Он лежит под другим именем, с другой историей, о нем не беспокойся.
– В таком случае спасибо тебе.
…
Дилан сидел в кладовке и переваривал все, что случилось. Ему было совестно оставлять Беймана, но деваться некуда, состояние его учителя со временем только ухудшалось. Бездействие и осознание своей беспомощности терзали парня, он ничего не мог предпринять.
Дилан летал в этом фейерверке мыслей, прокручивая новые и возвращаясь к старым.
«Надо отрезать малейшие мысли о том, что Бейман здесь, и увести их за собой», – единственный вывод из всех следствий, что пришли к нему, оказался весьма мудрым и дальновидным. На случай, если ему придется покинуть город без змея, даже при таком раскладе возможно извлечь выгоду.
«Я ничего не менял в комнате, даже не зажигал свет, следовательно, нельзя сказать, был я там или нет. Возможно, они не просто так разворошили мою комнату, они искали меня, кто-то проболтался. Вряд ли после первой попытки они бы бросили искать, это ловушка. Те, кто это сделал, явно мониторят здание. А может, они ходят и по самой больнице. Дела становятся все хуже, лучше никому не попадаться на глаза…»
Надев докторский халат, маску и подняв повыше ворот, Дилан медленно вышел из кладовой. Крутя глазами в разные стороны, но почти не двигая шеей, опасаясь, что его заметят. Как ребенок при виде злой собаки, боится предпринимать какие-то меры, встает в ступор, немея от страха. Дилан ходил по коридорам, составляя внутренний портрет каждого, кто попадал в поле его зрения, пытаясь выявить шпионов.
«Толстый… в рваной одежде… кашляет… читает книгу… Не, этот слишком занят, чтоб кого-то искать… Дальше… Женщина… средних лет… розовая кофта… рядом носится ребенок… Цвета слишком яркие, привлекают внимание, и отпрыск… явно ее… Дальше… Парень… молодого возраста… стучит ногой… грызет ногти… Явно волнуется… возможно, шпи…» – Рядом с местом, где он сидел, было написано «родильное помещение».
«Ясно, следующий… Межл… пухлый… низкий… общается с кем-то… Это все не то, где же? Где?»
Дилан ходил развязной походкой, делая вид, что он ничем не озабочен, хотя парень весь уже взопрел, предполагая, что его вычислят быстрее, чем он. После четвертого круга, когда и смена Рика должна была подходить к концу, он увидел того, на кого раньше не обратил внимания.
«Солнцезащитные очки, а сам в помещении… шапка, хотя тепло… постоянно крутит головой… Это он!»
Подсев к толпе, где его не увидят, но наблюдал за этим пигром, смотря в другую сторону, и лишь изредка бросал на него свой взгляд.
– Моя смена закончена… – Рик, одевавшийся на ходу, подошел к Дилану, – пойдем Дил… – Парень быстро повернул голову, посмотрев на Рика, и взгляд его, строгий и в то же время осуждающий, говорил, что лучше не стоит называть его имя. – Дил… Дилкинстон?
Юноша утвердительно, еле заметно, кивнул в знак одобрения.
На их удачу в местечке, где скрывался парень, было шумно, и громила просто бы не расслышал его. Рик аккуратно подсел к Дилану.
Еще немного погодя они тихо вышли и направились в сторону дома Рика. По пути ночной дороги можно было понять, что город не засыпал, а, наоборот, расцветал под отсутствием светила, приобретая новый окрас. Эта обратная сторона медали выглядела более подходящей для любителей настоящего веселья. Как будто скучный народ под вечер расходился, а на смену ему приходили интересные, яркие личности. Зной сменялся приятной прохладой. Мерцание днем выключенных бульварных огней, вывесок, фонарных столбов, света из каких-либо помещений наводило чарующий антураж. Они шли вдоль необычных магазинчиков, мимо проходящих веселящихся толп, подстриженных лужаек и аккуратно стоящих домиков, пока не зашли в один из таких…
– Я дома! – сказал с улыбкой на лице Рик, отворяя дверь.
Привыкнув к приятной темной атмосфере, Дилан сфокусировал зрение уже после того, как вошел в помещение.
К Рику навстречу бежало улыбаясь маленькое милое создание. Это была не конкретная раса – гибрид, совокупность двух отдельно существующих пород. Серенькая с золотистыми пятнышками, пушистая, с вытянутым розовым носиком, откуда режутся кошачьи усики, девочка, одетая в маленькое розовое платьице. Она с восторгом прыгнула и (док поймал ее, подняв на руки) обняла его за шею.
– Папа! Папа! – радовалось дитя, уже после заметив еще кого-то, стоявшего за спиной отца.
– Привет, принцесса! Знакомься, это дядя Дилан. – Рик чуть повернулся боком к парню. – Моя дочь, Бейки, – обратился он к нему.
– Приве-ет… – Парень нагнулся и подмигнул девочке.
– Здравствуйте, – застенчиво проговорила она, выглядывая из-за плеча отца.
– Я дома, – чуть громче сказал Рик, чтобы его услышали в других комнатах.
– Привет, дорогой. – Навстречу вышла красивая девушка в белом фартуке и сером сарафане. На ножках ниже колена виднелись темные колготки, уходившие в белые тапочки. По личику можно было предположить, что она из расы кюгов*.
При виде незнакомца она слегка смутилась, но моментально приняла прежний дружелюбный вид.
– Почему не предупредил, что у нас будут гости? Я бы приготовила что-нибудь вкусненькое. – Она обняла и поцеловала его.
– Дорогая, знакомься, мой друг Дилан. Дилан, знакомься, моя жена Талия. – Парень добродушно пожал ей руку.
Затем мужчины пошли в кабинет Рика, где было весьма много разнообразной медицинской литературы, и, обсудив сначала дела, перешли на более расслабленный, дружеский манер. После ужина Дилану постелили на полу, и все легли спать.
В преддверии сна, как это всегда бывает у людей, им лезут в голову всякие хорошие и плохие мысли. Да и сам Дилан был настроен на долгую, пытливую мозговую работу. Столько произошедших событий, и ко всему надо было расписать ход действий.
Денег на взятку у него не было, следовательно, оружие ему перенести через границу было никак. «Я могу оставить оружие Бейману, когда он выздоровеет». Парень не допускал, что его наставник может погибнуть, некая преграда препятствовала рассуждать так.
«Когда он выздоровеет, это будет уже его геморрой. Но как тогда я смогу увести за собой хвост, если мне будет нечем защищаться? Да и вообще без пушки будет ой как нелегко. Значит, надо каким-то образом найти деньги, завтра расспрошу народ про здешних бандитов и у кого можно получить вознаграждение. Раньше всем этим Бейман занимался. И завтра вычислю убежище этих отморозков».
Сам того не замечая, как это часто у него бывает, когда смешиваются в кучу мысли и сны и начинает преобладать второе, он заснул.
Ставки повышаются
Проснувшись как можно раньше, парень, умывшись и позавтракав, первым делом отправился проведать Беймана. Он пошел отдельно от Рика, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Сильная лихорадка, избыток потовыделения и жар спали, и наставник сейчас находился в коме. Прикрученный ко всяким трубкам, ему периодически меняли мокро-холодные тряпки, которыми протирали его шею, лоб и щеки, на новые.
Отсутствие каких-либо симптомов отнюдь не предвещало скорейшего выздоровления заболевшего, а скорее, наоборот, давало плохие прогнозы. Ведь отрицательные признаки есть вывод того, что организм борется с инфекцией, а не сдался ей. Как война, на которой армия хоть и проигрывает, но делает это с достоинством, с духом и волевой силой к победе. И не так однозначно, проиграет она или выиграет, так как армия состоит из сплоченного, бьющегося во имя одной великой цели народа, где каждый в совокупности с другим и дает шанс на победу, шанс на завтрашний день. А то войско, которое отреклось от желания, то войско, которое признало поражение – нет будущего.
Дилан проведал Беймана, после чего, удостоверившись, что тот пигр так же сидит на своем месте, вышел через черный ход.
Расспрашивая у местных о наличии работы, Дилан блуждал по городу, пока не зашел в одну таверну поесть. Он сел за барную стойку и, ожидая своего заказа, болтал с барменом.
– Я тут уже шесть лет батрачу на своего босса, а этот урод ни премии, ни отпуска не дает. Вот же сука!
– Охренеть, а что не уволишься?
– Да кто меня еще возьмет, я же нелегал, да и денег постоянно не хватает. Если бы не чаевые, помер бы, – он перешел на шепот и наклонился через стол к уху Дилана. Парень рефлекторно притянулся тоже. – Все из-за местных выродков, прессуют наш кабак. Ладно бы как раньше – за заработок на их земле брали процент с дохода, но эти суки в последнее время вконец охренели, выгребают подчистую, ни черта не оставляют. Все потому, что сын этого криминального авторитета прикончил своего папашу и занял его место. Подонок вконец отбитый. Не то что его младший брат, вот он не такая паскуда.
– Слушай… – В Дилане промелькнула единственная за последнее время удачная мысль. – Мне нужно поговорить с твоим боссом, у меня к нему интересное предложение…
На лице бармена изобразился легкий испуг, не сболтнул ли он чего-то лишнего, хотя уже после первых его слов можно было отрезать ему язык и сжечь, а труп сплавить по реке, как здешние мафиози и поступали.
– Не ссы, я по другому вопросу, – успокоил его парень.
– Сейчас шефа нет, он подкатывает часам к шести. – Бармен швырнул Дилану еду и пошел к другим клиентам, видимо, оскорбленный чем-то.
Спустя некоторое бездейственное времяпровождение, обдумывая и обтачивая свои соображения по предстоящим переговорам, парню передали, что шеф у себя и что к нему можно зайти.