Loe raamatut: «Дворец со съехавшей крышей»

Глава 1

Женщина любит ушами, в особенности если в них сверкают подаренные мужчиной бриллиантовые серьги.

Стараясь не налететь на покупателей, я медленно шла через торговый зал к служебному лифту.

– Степа! – окликнула меня продавщица, стоявшая за прилавком с ювелирными изделиями.

Естественно, я притормозила.

– Привет, Светочка. Как дела? Колечки-браслеты продаются?

– Не так хорошо, как ваша косметика, – вздохнула Бондарева. – Роману Глебовичу пришла в голову гениальная идея – выпускать украшения от «Бак», и теперь осталось только распиарить их как следует. Хотя вон у Катьки народ с открытия топчется и без рекламы набежал. К сожалению, у меня клиентов в разы меньше, а план по выручке выполнять надо.

Я пожала плечами.

– У Катерины представлена бижутерия. Она, конечно, не дешевая, но золото-бриллианты намного дороже. Фурсиной надо продать много кулонов, тебе всего один, а выручка окажется одинаковой. Не переживай, найдутся покупатели и на твою ювелирку. Посмотри, сколько женщин не поленилось подняться на четвертый этаж.

– Внизу их намного больше, – горестно отметила Светлана.

– Так ведь здесь и цены другие, – улыбнулась я. – Разве можно сравнить губную помаду и кольцо с изумрудом?

– Привет! – воскликнула раскрасневшаяся Катя Фурсина, подходя к нам. – Люди словно с цепи сорвались, буквально сметают товар. Спасибо телику, показали программу «Модный приговор», и ведущей Эвелине Хромченко, которая сказала: «В этом сезоне актуальны крупные браслеты. И непременно обратите внимание на яркую бижутерию». Сразу тетки сюда полетели! С утра толпой стояли, только сейчас мне дух перевести удалось. Свет, чего надулась?

– Голова болит, – сердито буркнула коллега. – Зачем пришла? Ступай за прилавок, там полно дурочек, которые вечно телик смотрят и не способны стекляшки от благородных камней отличить. Нет бы твоей Хромченко людей правильно сориентировать, подсказать: берите ювелирку, она – лучшее вложение денег.

Екатерина показала пальчиком на витрину.

– Ну и как ей советовать людям товар, стоящий миллионы? Свет, не злись, непременно придет твой покупатель. Вообще-то не ты мне, а я тебе завидовать должна.

– С какой радости? – скривилась Светлана.

– Мне на десять тысяч евриков надо до фига висюлек продать, толпе женщин поулыбаться, а тебе одной покупательницы хватит, – пояснила Катя. – Раз – и в кассе мешок рублей.

– То же самое я минуту назад ей говорила, – воскликнула я.

Света сдвинула брови, но промолчала.

– Степашка, а кто будет «Героем Бака»? – перевела разговор на другую тему Катя. – Анкеты правда учтут? Или как начальство решит?

– Все по-честному, – заверила я. – Так что заполняйте листочки и бросайте в ящики.

– Надеешься заполучить кубок? – ехидно поинтересовалась Бондарева.

Фурсина поправила выпавшую из прически прядь.

– Не стану врать, надеюсь, конечно.

– Ясненько, – поджала губы продавщица ювелирного отдела.

– Что именно тебе понятно? – вдруг занервничала Катя.

Светлана скрестила руки на груди.

– Тебе хочется победить, вот и пустилась во все тяжкие. А я все удивлялась, с чего это ты через день в салон бегаешь волосы укладывать да на каблучищах всю смену стоишь, а форму так ушила, что на груди чуть не лопается.

– Разве плохо следить за собой? – кинулась в бой Фурсина. – Я менеджер по продаже бижутерии, работаю в хорошем магазине, обязана соответствовать. Не на рынке пластмассовые бусы предлагаю.

– Ты карьеристка, – отчеканила Света. – Очень уж тебе хочется на празднике «Бака» главным действующим лицом стать, поэтому из кожи вон лезешь. И не в машине дело. Не «Бентли» же за первое место дадут, так ведь, Степа?

– Ну да. Зачем обыкновенному человеку дорогая иномарка? Разоришься на ее обслуживании, – ответила я. – За победу обещана миленькая трехдверная импортная малолитражка, прекрасный вариант для молодой женщины.

– Во! – воскликнула Бондарева. – А Катька в дорогой салон носится, и если все деньги, что она на прически потратила, сложить, как раз на тот автомобиль хватит.

Я слегка остудила ее пыл.

– Навряд ли.

– Посмотри на ее маникюр! – заспорила Света. – На ногтях шеллак, который не тускнеет и не смывается, одна беда – его через десять дней менять надо, а стоит удовольствие пятьсот рублей.

– Просто я забочусь о себе, – возразила Катя. И язвительно добавила: – Не ем постоянно пирожные с кремом, как некоторые. Кстати, что-то ты, Света, пополнела!

Я поняла, что сейчас продавщицы поругаются насмерть, и быстро зачирикала:

– Ой, какое колье!

– Это? – пробурчала Света. – Да, чудесное. Только нам с тобой оно не по карману, пять миллионов за него выложить надо.

– Рублей? – уточнила Фурсина.

– Ага, – кивнула Светлана. – Покупай. Те девицы, на которых тебе хочется походить, с кем ты у одной маникюрши ногти полируешь, как раз в таких брюликах рассекают. Ну, берешь? Ты же у нас обеспеченная, у тебя шеллак и прическа за нереальные бабки!

Личико Кати вытянулось, она приоткрыла рот и определенно собиралась по достоинству ответить Бондаревой, изо всех сил провоцировавшей скандал, но осеклась. Потому что к прилавку подошел мужчина и начал с интересом рассматривать ювелирные изделия. А Света вдруг достала колье из-под стекла, уложила его на бархатный подносик и неожиданно мирно продолжила:

– Уникальная вещь, существует в одном экземпляре, камни редкого качества. Это не просто украшение, а вложение капитала, с годами только дорожать станет. Очень достойное и потрясающе красивое ожерелье, но в витрине оно теряется. Слушай, Степа, померяй его, а?

– Ой, Степочка, правда, – поддержала ее Катя. – А мы полюбуемся.

Вообще-то я считаю, что не стоит желать того, чего никогда не получишь. Ну какой смысл исходить завистью, глядя на свадебную церемонию принца Уильяма? Все равно никогда не окажешься на месте его невесты. И я, честно говоря, не уверена, что роль принцессы самая приятная. Так же и с драгоценностями. Поскольку в ближайшие триста лет мне не заработать на изумруд «Голова орла», то я вполне удовлетворюсь бижутерией. Но если сейчас тут материализуется сверхдобрый волшебник с этой самой «Головой орла» и подарит мне камень, отказываться не стану, возьму его. Только потом быстренько продам и куплю то, что мне крайне необходимо: дом в центре Москвы, машину и квартиру в Париже, непременно в районе Сен-Жермен. Знаю там пару милых улиц, например, Сен-Сюльпис.

– Давай застегну, – донесся до меня голос Светланы.

Я вынырнула из пучины мечтаний и подняла волосы. Продавщица осторожно повесила на мою шею холодное золото с камнями и цокнула языком.

– Супер!

– Красиво, – вздохнула Катя. – Но куда в таком пойти?

Бондарева усмехнулась.

– Уж поверь, те, кто подобные ошейники носит, знают места, где можно прогулять украшение.

– Девушка, возьмете себе бусики? – спросил приятный баритон.

Я повернула голову и внимательно осмотрела мужчину, который по-прежнему стоял у прилавка. Лет сорока. Одет в костюм от одной из самых дорогих фирм. Обувь под стать одежде – итальянский бренд, существующий на рынке почти двести лет и специализирующийся на штиблетах, цена которых сопоставима со стоимостью не самых дешевых «Жигулей». Часы на тонком простом ремешке тянули на несколько миллионов, очки и галстук дополняли картину.

– Берете бусики? – повторил незнакомец.

Я закашлялась. Только представитель сильного пола способен назвать «бусиками» ожерелье из натуральных изумрудов.

– Я подыскиваю презент маме, – продолжал покупатель. – Хочется ее порадовать, но что ни увижу – раздражает. А бусики на вашей шее просто чудо. Я бы купил. Если, конечно, сами их не заберете.

– Нет, Степаниде это украшение ни к чему, – засмеялась Бондарева.

– Ваша жена не заревнует? – кокетливо спросила у мужчины Катя. – Увидит подарок для свекрови и обидится.

– Я еще не готов к браку, – усмехнулся тот.

Я повернулась спиной к Свете.

– Снимай, а то я опоздаю на совещание к шефу.

– Так я их возьму, – обрадовался покупатель. – Хотя… Ну-ка покажите еще вон тот браслет.

– Он лучше смотрится с серьгами, – застрекотала продавщица.

– Давайте на себя примерю, – тут же предложила Катя. – На человеке украшения смотрятся иначе, чем на витрине.

– Иди к покупателям, – слишком ласково пропела Бондарева.

– Я табличку с надписью «обед» поставила на прилавок, – лучезарно улыбаясь, сообщила Фурсина, – готова тебе помочь.

Мужчина посмотрел на меня.

– Девушка, а вы тоже продавщица? Будет лучше, если вы наденете браслет и серьги.

– Она модель, – засуетилась Катя, – демонстрирует макияж.

– Наша Степанида – стилист фирмы «Бак», – поправила ее Светлана, – правая рука великого Франсуа. Ну и модель еще, вечно за границей пропадает, за прилавком не стоит. И у нее жених есть, Антон, сын Романа Глебовича Звягина, владельца «Бака». Степанида скоро замуж выйдет.

Катя сверкнула глазами и кокетливо сдула со лба челку.

– Степа белая кость, а я Золушка! Вот, полюбуйтесь на сережки… У вашей мамы какая форма ушей? Классическая, как у меня?

Я вежливо распрощалась с компанией и поспешила к служебному лифту. Может, надо предупредить охрану? Сказать секъюрити, что в отдел украшений приплыла крупная рыба? Клиент желает приобрести дорогую ювелирку, а наши Катя и Света могут выцарапать друг другу из-за него глаза. Богатый холостой мужчина и две незамужние девушки, мечтающие не продавать, а покупать серьги и кольца, – взрывоопасная смесь.

Послышался тихий шорох, двери подъемника торжественно раздвинулись. Я шагнула в кабину и нажала кнопку. Совсем другие размышления тут же вытеснили из моей головы мысли о двух дурочках.

Не так давно в главном магазине фирмы «Бак» произошло много весьма неприятных событий, вследствие которых Роман Звягин уволил часть сотрудников. Что произошло? Ей-богу, неохота вспоминать, но у нас теперь все начальники новые. Из прежних остался лишь мой непосредственный босс, гений пудры и румян, гуру макияжа, самый модный в Европе и за ее пределами, великий и ужасный мсье Франсуа Арни. Кстати, из всех помощниц француза в офисе лишь меня, Степаниду Козлову, не выгнали вон метлой со стразами, а повысили в должности. Я нынче правая рука Франсуа и по-прежнему его самая любимая мордочка для раскрашивания.

Когда в фирме случилась глобальная чистка, когда всех лихорадило, на солнечный свет из тени выполз мой личный секрет. С тех пор все, от уборщицы до самого Романа Глебовича, уверены, что свадьба Антона, пасынка шефа, и модели Козловой дело абсолютно решенное. И бесполезно им говорить: «Люди, мы просто дружим!» Я знаю, что нравлюсь Тоше, но он совершенно не похож на героя моих сновидений. И никаких интимных отношений между нами нет. Я никогда бы не смогла жить с человеком, который представляет собой современный вариант кентавра: у Антона одна часть тела как у человека, а вторая – компьютер. Вероятно, на просторах Интернета он гений, но в обычной жизни Тоша ведет себя как восьмиклассник. Он не думает над тем, что говорит вслух, обожает аттракционы, заходится от восторга при виде радиоуправляемых моделей машинок и способен спустить всю зарплату на какую-то фигульку, страшно необходимую для улучшения яркости монитора. А я не готова жить в квартире, где даже в туалете валяются два ноутбука, не хочу быть для своего молодого человека мамой. К тому же вообще категорически не вижу себя замужней дамой с выводком детей. И, конечно же, никто в «Баке» не поверит, что я упущу возможность войти в семью самого Звягина на правах невестки.

Масла в огонь подливает и влюбленный в меня Антон. Он вечно приходит в офис к Арни и уже по дороге кричит во весь голос, заставляя вздрагивать покупателей и продавцов первого этажа:

– Степашка, пошли пообедаем! В «Быстроцыпе» сегодня акция: «Суши по спецпредложению».

Сколько раз я говорила Тоше:

– Мужчина ни в коем случае не должен звать девушку в заведение фастфуда, где на ходу перекусывают приезжие и харчатся бомжи. А суши по спецпредложению брать нельзя, если ты не решил покончить с собой наиболее мучительным способом. И сделай одолжение, сиди на своем рабочем месте, не носись по бутику. Появится у меня желание перекусить в твоей компании – непременно позвоню.

Антон кивает, бормочет, что все понял. Но буквально на следующий день, когда я, не подозревая об опасности, иду через торговый зал, он вырастает на моем пути, словно гриб, политый водой из чернобыльских ручьев, и громогласно заявляет:

– Пошли после работы покатаемся на американских горках!

Вокруг сразу становится тихо. Все менеджеры забывают о покупателях, уши девушек разворачиваются в нашу сторону, а Тоша продолжает греметь:

– Или двинем в кино, на ужастик!

Я убыстряю шаг, пытаясь поскорей добраться до узенького коридора, ведущего в мой кабинет, парень же шагает следом, и из него потоком льются предложения, как нам лучше провести досуг.

До того как в «Баке» начались упомянутые неприятные события, Антон так себя не вел, и мне удавалось скрывать от любопытных глаз нашу дружбу, смахивающую с моей стороны на благотворительность. Но сейчас Тоша распоясался, мне приходится туго. Большинство местного народа улыбается так приторно-сладко, что у меня начинается тошнота. Все уверены: место правой руки Франсуа невесте пасынка босса досталось совсем не за деловые качества. Если меня хвалят на общих совещаниях, в глазах присутствующих отчетливо читается мысль: надо знать, с кем спать. Ясное дело, мне жутко обидно, потому что Антон никогда не обращался к Роману с просьбой продвинуть его подружку. Я заслужила свое повышение упорным трудом. И еще. Я давно люблю Романа Глебовича, и войти в дом Звягина мне хотелось бы на правах его жены. Но этого, конечно, никогда не будет.

Лифт остановился, я почти побежала по пружинящему под ногами ковру. Если опоздаю, народ подумает: ну да, Степе можно задерживаться, она у нас на особом положении.

Понимаете теперь, как здорово считаться особой, приближенной к императору? Мне надо быть безупречной во всем, стопроцентно владеть собой, постоянно демонстрировать ум, сообразительность, отменный вкус, первой приходить в офис, последней уходить, не сплетничать, улыбаться в ответ на завуалированные гадости, которые нет-нет да и выпадут из уст сотрудников фирмы, не обращать внимания на зависть, перешептывания, не просить повышения зарплаты…

Кто-то еще хочет стать невестой Антона? Только скажите, сразу освобожу для вас пьедестал.

Глава 2

– На повестке дня один вопрос, – громко произнес Роман, когда все наконец-то расселись вокруг овального стола, – торжественная церемония «Герой Бака».

Я с самым внимательным видом внимала боссу.

Помните, я рассказывала о крупных неприятностях в нашей фирме? Так вот, после этой истории Звягин решил поднять моральный дух коллектива, сплотить его и придумал премию, которую назвал совсем не оригинально – «Герой Бака».

По всем нашим магазинам были развешаны ящики, куда сотрудников просили бросать заполненные анкеты с ответами на простые вопросы: кто, по-вашему, достоин получить награду и почему?

Сейчас конкурс завершен, вскоре состоится торжественная церемония награждения трех победителей. Золотой кубок, сделанный по спецзаказу (здоровенная чаша стоимостью двадцать тысяч евро), получит один из призеров, ему же вручат ключи от автомобиля. Двум другим поаплодируют, им достанутся поездки за границу – неделя отдыха в Испании.

Народ ахнул, услышав о такой щедрости босса. В особенности всех впечатлил дорогой кубок. Но коммерческий директор схватился за голову и кинулся к Звягину. Роман Глебович сообразил, что погорячился, и выступил с уточнением: гран-при в виде кубка из драгоценного металла – переходящий приз. В него нальют шампанское, которое выпьет победитель, а затем эксклюзивная вещь отправится в музей фирмы, где будет ждать год до следующей церемонии. Все лауреаты получат красивые значки, которые нужно носить двенадцать месяцев, а потом их тоже передадут победителям нового конкурса.

Саму торжественную церемонию проведут в одном из столичных театров. Планировались концерт, банкет-фуршет и пляски до упаду. Роман пообещал позвать тех артистов, которых предложат сотрудники. Поэтому в анкете, кроме вопросов, касающихся личности победителей, имелся еще один: «Кого из певцов вы желаете видеть в день праздника?» Бюллетени из всех торговых точек, а их в Москве восемь, свезли в пятницу в головной офис, и специальная комиссия во главе с начальником пиар-отдела Андреем Волковым принялась их сортировать. Вот уж кого мне искренне жаль, так это бедняг, имевших дело с подсчетом. Судя по тому, что сейчас вещает Волков, им пришлось прочитать много интересного.

– В точке на улице Нестерова кто-то одним почерком заполнил сорок листов, – бубнил Андрей. – Написал: «Героем Бака» должна стать Надежда Коновалова, она лучше всех». Из того же мешка мы вытащили еще пятнадцать бюллетеней, где про директора магазина Коновалову сообщается много всякого. Например, что Надежда грубит сотрудникам, хамит покупателям, завела себе любовника, между прочим, женатого человека. Анкеты анонимные, поэтому вычислить авторов невозможно. Есть только одна, в которой, несмотря на отсутствие графы «Ваши ФИО», заполнявший полностью указал свои паспортные данные, включая прописку. Это Виктор Сергеевич Клюев, помощник бухгалтера. Он у нас на испытательном сроке, принят в бутик на Нестерова три месяца назад. В своей анкете Клюев указал: «Героем Бака» должен стать Роман Глебович Звягин, лучший бизнесмен в мире, гениальный человек, под руководством которого наша прекрасная фирма…», ну и так далее.

Все собравшиеся захихикали, Роман сдвинул брови, а Андрей с невозмутимым видом продолжал:

– Повесить боссу на шею лавровый венок хотят и в точке на проспекте Вернадского. Там, правда, никто свои данные печатными буквами не указывал, и почерки разные, но на одном листочке – сразу понятно, что второпях, – нацарапано: «Заведующая велела всем Звягина указать, иначе вон выпрет».

– Неправда! – покраснела сидевшая около меня дама, замотанная в многочисленные бусы. – Поклеп! Знаю, кто это накорябал, – Татьяна Винникова. Я ее за грубость недавно отругала и строго наказала. Роман Глебович, коллектив нашей торговой точки совершенно искренне и самостоятельно высказал свое мнение. Да, оно совпало с моим. И что? Почему мы должны скрывать свое отношение к Звягину?

– Успокойтесь, Анна Леонтьевна, – попросил Волков, – в вашей честности никто не сомневается.

– Винникова, – продолжала возмущаться директриса бутика-филиала, – мерзкая особа!

– Стоп! – разозлился Роман. – Моя кандидатура не рассматривается. Андрей, прекрати! Кто из сотрудников набрал большее количество голосов?

– Вика Мамаева, Олеся Скворцова и Алина Быстрова, – отрапортовал пиарщик.

– Сплошняком бабы, – вздохнула управляющая нашим головным бутиком Варвара Семеновна Грязнова. – Нехорошо, если на сцене шерочка с машерочкой выстроятся. Нужен мужчина.

– Предлагаю Романа Глебовича, – встряла Анна Леонтьевна.

– Нет! – ледяным тоном заявил босс. – Никого из руководства и администрации! Только продавцы, бухгалтерия, секьюрити, визажисты.

– Среди наших баб нет, можем подобрать отличную кандидатуру! – обрадовался Илья Михайлович Лапин, начальник охраны.

Волков поднял руку.

– Мы разослали приглашения прессе, ждем около ста человек журналистов. Здесь все свои, поэтому скажу откровенно: нельзя охранников награждать.

– Ну и почему? – процедил Илья Михайлович.

– Потому что они у вас говорят «ло́жить», «покласть» и «зво́нит», никогда не моются, стригутся под бильярдный шар и при виде телекамер впадают в состояние больной параличом и маразмом ящерицы, – оттарабанил Андрей. – Ничего против охраны не имею, но никто из вас не может стать главным событием первой церемонии. Потом, на второй, пятой, десятой, – пожалуйста. Но опозориться с самого начала нельзя.

Илья Михайлович побагровел, а Волков прищурился.

– Вместо того чтобы щеки раздувать, научите их мыться. И пусть почитают учебник русского языка. Я сказал правду.

– Так где мужчин брать? – вздохнула Варвара Семеновна. – Они у нас все в руководстве, среди продавцов парней нет.

– В техническом отделе, – тихо подсказала заведующая отделом аксессуаров.

Но Волкову не понравилось и это предложение.

– Еще хуже охраны. Парни вообще не разговаривают, все лохматые ходят, и зимой, и летом в растянутых свитерах, в бороде крошки. Таких лучше подальше от прессы держать. Мы – фирма, производящая косметику, парфюмерию, украшения, у нас не может быть в штате поросят.

– Голова под ноль не подходит, длинные волосы тоже плохо, сам не знает, чего хочет… – пробубнил Илья Михайлович.

– Есть мужчина! – встрепенулась Грязнова. – Про Вадика забыли.

– Ху из у нас Вадим? – заинтересованно повернулся к ней Волков.

– Визажист, – затараторила управляющая, – на полной ставке. Мы же не учитываем тех, кого приглашаем по договору на разовую акцию?

– Нет, они не штатные работники, – подтвердил Роман, – и в конкурсе не участвуют.

– А Вадик полностью наш! – обрадовалась Варвара Семеновна. – Он делает бесплатный макияж тем, кто покупает продукции больше, чем на семь тысяч. Милый мальчик.

– В розовых штанах со стразами? – уточнил главный секьюрити.

– К Вадику нет ни малейших претензий, – повысила голос Грязнова. – Отлично воспитан, язык подвешен, разбирается в модных тенденциях, не спасует перед журналистами, не пьет, не курит, следит за собой. И он мужчина, разбавит дамский пьедестал.

– Как его фамилия? – спросил Роман.

– Очень простая – Викторов, – сообщила управляющая.

– Погодите, он же пидор! – ляпнул Илья Михайлович.

Все, включая Йона Рево, главного парфюмера фирмы «Бак», чьи уши украшали крохотные бриллиантовые гвоздики, повернули головы в сторону начальника охраны. Француз Рево, который уже немного научился понимать русскую речь, с сильным акцентом переспросил:

– Помидор? Речь идет о томате?

– Я хотел сказать гей, – чуть смутился Лапин. – Извиняйте, господин Йон, я вас за талант круто уважаю и всегда лично вам и вашему другу Себастиану помогать готов. Но пидор… пардон, гей… никак не мужчина, а лицо нетрадиционной ориентации.

– Ну и что? – пожал плечами Андрей. – Во-первых, на Вадике не написано, с кем он спит.

– Еще как написано, – уперся Илья Михайлович, – громадными буквами.

– А во-вторых, мы продемонстрируем толерантность, – прибавил громкости в голосе пиарщик. – Вадик подходит. Уберем Олесю Скворцову – она страшненькая и неуклюжая.

– Викторова никто не выдвигал, – вознегодовал Лапин, – ни одного бюллетеня с его упоминанием нет.

Андрей посмотрел на Анну Леонтьевну.

– Может, ваши сотрудницы предложат Вадима? Если Роман Глебович попросит.

Звягин кивнул.

– Уже прошу.

Директриса филиала выпрямила спину.

– Ну, раз сам босс к нам обращается, то да. Вадим приятный человек.

– Ты его знаешь? – удивился Илья Михайлович.

– Нет. Но раз Роману Глебовичу Викторов по вкусу, значит, он прекрасный паренек, – заявила Анна Леонтьевна.

– Не понял. Почему он помидор? – встрял в обсуждение Рево.

Варвара Семеновна закатила глаза.

– О боже! Йон, перестань думать о чепухе. Вадим обожает помидоры. Ясно?

– О’кей, – обрадовался Йон. – Помидор есть его кличка, да? Шутка?

– Не совещание, а цирк! – возмутился начальник охраны.

– Итак, победители у нас – Вадим Викторов, Вика Мамаева и Алина Быстрова, – объявил Волков.

– Жаль, Олеся Скворцова за бортом осталась! – воскликнула до сих пор молчавшая управляющая первого этажа Зинаида Олеговна. – Положительная девочка.

– И попа у нее положительная, – хихикнул Андрей, – сто шестьдесят второго размера. Если Скворцова хочет побеждать в конкурсах, ей надо похудеть.

– Это притеснение по признаку… – начала Зинаида Олеговна, – э… э… по признаку фигуры!

– Нет, задницы, – сердито поправила Варвара Семеновна. – Андрей прав. Я, между прочим, давно твержу Скворцовой о необходимости сесть на диету.

– Нехорошо получается, – вздохнула завкадрами Маргарита Ивановна Соловьева. – Вадик, Вика и Алина – русские.

– А тебе китайцев надо? – возмутился Илья Михайлович.

– Это не политкорректно, – стояла на своем кадровичка. – У нас в штате есть не только православные, но и мусульмане, они обидятся, что их обошли. И журналисты могут вопрос задать: почему мы выделили только славян? Предлагаю Амину Хадашеву вместо Быстровой.

– Красивая девочка, – обрадовался Волков. – И ее национальность сразу считывается. Прекрасное решение, учтены все нюансы. Один мужчина, он же представитель секс-меньшинства, русская девушка и мусульманка.

– Зачем мы тогда деньги тратили? – зашумел Лапин. – Анкеты печатали, людей заставили свое мнение высказывать… Можно было обойтись без этой ерунды. Сами всех выбрали.

– Неправда! – возразила Зинаида Олеговна. – Вика Мамаева честно победила, а остальным на будущий год шанс дадим.

– Если к тому времени охрана человеческий облик обретет, возьмем парня из нее, – пообещал Андрей. – Теперь об артистах. Больше всего народ хочет видеть Леди Гагу, Фредди Меркьюри и Элтона Джона.

– Меркьюри же умер, – удивился Роман Глебович.

Главный секьюрити заржал.

– Может, мои парни одеколоном и не поливаются, в штанах со стразами не разгуливают, зато покойников не приглашали. Он хотят группу «Атомные зайцы».

– А мои надеются услышать какую-то девчонку по имени Короедка, – вздохнула Анна Леонтьевна. – Но, думается, Элтон Джон лучше. Леди Гагу не надо, она вульгарная. Мадонна и та интеллигентнее.

– Постарела баба, кураж теряет, уже не так на сцене зажигает, – заметил Илья. – А Гага молодая.

– Гагу, Элтона Джона, Мадонну и прочих из первого эшелона не пригласим, – подвел итог Роман, – у нас на них денег нет.

– Можно предложить им VIP-обслуживание, скидки, фото в нашем журнале, – тихо сказала Зинаида Олеговна.

Присутствующие уставились на управляющую первого этажа.

– Прекрасная шутка, – кивнул Звягин, – я оценил ее по достоинству. Полагаю, Мадонна схватится за сердце от радости, узнав, что ее снимок наконец-то украсит глянцевое издание фирмы «Бак», распространяющееся исключительно в Москве. Давайте вернемся к группе «Атомные зайцы» и певице Короедке. Степанида!

Я вздрогнула.

– Да, Роман Глебович.

– Сегодня в шесть вечера совещание, придет главный режиссер концерта, тебе надо быть непременно и рассказать о наших пожеланиях в плане сценария действа, озвучить список исполнителей.

Я растерялась.

– Мне?

Звягин побарабанил пальцами по столу.

– Похоже, тебя не предупредили?

– Простите, не успел, – смутился Волков. – Степа, ты у нас начальник штаба.

– Спасибо за доверие, – пробормотала я.

– Не волнуйся, львиная доля работы выпадет на агентство, которое нанято для организации церемонии, – улыбнулся Роман. – Ты наш координатор. Внимание всем! На совещании должны присутствовать Степанида и ее помощник, которого она сама себе подберет. Остальные свободны. Степаша, останься. Илья Михайлович, задержись.