Дежавю

Глава 4. Язык цветов

Мирослава

Выскочив в стремительно пустеющий коридор, я хватала воздух с такой жадностью, словно провела последние пять минут под водой, а не в огромной аудитории.

Все из-за него. Его голоса, близости. Его прикосновения…

От одного воспоминания об электрическом разряде, пронзившем тело, когда Астахов сжал мою руку, хотелось плакать. Потому что даже после случившегося мое тело реагировало на него, будто и не было года, проведенного врозь. Будто он не разбивал мне сердце.

Как же я ненавидела его. И себя – за слабохарактерность.

У меня оставался только один выход не сойти с ума – перевод в другую группу. Кивнув своим мыслям, я быстро зашагала в направлении женского туалета – мне нужно было привести себя в порядок, прежде чем идти в деканат.

Я спустилась на этаж ниже, чтобы случайно не столкнуться с Астаховым на обратном пути, и зашла в уборную. Убедившись, что кроме меня там никого не было, бросила сумку на подоконник, чтобы свободными руками упереться в холодную раковину напротив большого зеркала.

Вглядываясь в отражение, я видела, как из глаз одна за другой вытекают слезинки, но даже не пыталась их остановить.

– Какая же ты все-таки дура, Власова, – прошептала я в зеркало и всхлипнула. – Жалкая дура.

Позади меня раздался писк уведомлений. Отвернувшись от своего отражения, я достала из сумки телефон, на дисплее которого высветились несколько непрочитанных сообщений.

В чате группы сначала спрашивали, где меня носит, а потом дружно радовались, что в расписании оказалась ошибка, и на сегодня мы все свободны. Я выглянула в окно и даже успела увидеть удаляющиеся фигуры одногруппников.

Что ж, это хорошо. Мне бы не хотелось сейчас столкнуться с кем-то из них и отвечать на какие-либо вопросы.

Когда я увидела содержание еще одного сообщения, снова всхлипнула, но уже от облегчения: «Я прилетела и уже мчу на такси в общагу. Тарасова сильно лютовала? Сколько рефератов мне придется ей сдать?».

Я не стала отвечать на сообщение текстом и просто набрала номер лучшей подруги. Она ответила после первого же гудка.

– Привет! – радостно протянула Ника. – Ты разве не пошла с ребятами отмечать первое сентября?

– Не пошла, – выдавила я и все же не сдержала очередной всхлип.

В трубке повисла тишина.

– Мира, ты плачешь? – голос подруги сочился тревогой. – Что случилось? Где ты?

– Ник, он вернулся, – проскулила я, уже не в силах остановить истерику.

– Кто вернул… – она не закончился предложение, быстро сопоставив все вводные. – Нет. Только не говори мне, что это…

– Астахов.

– Так, ладно. Допустим, он вернулся, – принялась рассуждать Ника. – Он что, в первый же день тебя нашел и пристал?

Сделав глубокий вдох, я все же смогла ответить ей членораздельно.

– Тарасова заболела. Теперь он наш преподаватель по инстэку^[1], Ник, – выпалила я. – А еще наш куратор. И мой научный руководитель.

Я рассказала ей все, что произошло за это утро, включая разговор уже после пары. Пока Ника выдавала матерную тираду, я опустила свободную руку под струю холодной воды и поочередно прижала ее к обеим щекам и лбу.

– Я переведусь в другую группу, – сообщила я уже не таким надрывным голосом, когда подруга закончила проклинать Астахова до десятого колена.

– Что?!

– Ник, я не смогу видеться с ним так часто. Все это выше моих сил. Второй раз через подобное я проходить не готова. Сейчас успокоюсь и схожу в деканат, напишу заявление на перевод.

– Слав, ты совсем с ума сошла?! – взвизгнула подруга. – Какой перевод?

Лишь трое людей могли обращаться ко мне по второй части имени, и Ника была из их числа.

– Ник…

– Нет, даже не думай об этом! Выкинь все мысли о переводе из своей прекрасной, но такой дурной головы, – строго сказала она. – Если кто-то и должен отойти в сторону, так это Астахов. Слав, тебе потребовался целый год, чтобы прийти в себя. Год! Я не хочу напоминать, в каком состоянии ты была большую его часть, но ни за что не позволю тебе сдаться из-за этого козла! Пусть идет на хрен со своими разговорами, я его к тебе и на километр не подпущу.

Ее воинственный настрой заставил меня улыбнуться.

– Как ты себе это представляешь? – спросила я обреченно. – Он мой куратор, научрук^[2] и преподаватель в одном лице. Наши встречи неизбежны.

– Насколько я помню, у нас уставом запрещены отношения между преподом и студенткой. Шаг влево, шаг вправо – и займется глубоким изучением документа посредством своей задницы.

– Однажды его уже не остановил этот запрет…

– В прошлый раз все было иначе, ведь ты сама этого хотела, – Ника резко погрустнела. – И я еще идиотка, не остановила тебя. Я же думала…

– Твоей вины здесь нет, ты помочь мне хотела. И помогла.

Ника вздохнула.

– Слав, я обещаю тебе, что мы со всем справимся. Но переводиться однозначно нельзя. Он ведь поймет, что это из-за него. А его крохотный мозг сразу же решит, что у тебя к нему чувства или еще какую гадость.

– Ох, не знаю…

– И вообще, у тебя теперь есть Руслан, – напомнила она. – Который просил меня любым способом вытащить тебя на улицу к одиннадцати.

Я взглянула на часы.

– Черт, это уже через пять минут, – я плечом прижала телефон к уху и достала из сумки пудру, чтобы скрыть последствия моего срыва. – Зачем ему это? Он даже не знает, что у нас пары отменили. А если бы я сейчас была на лекции?

– Кажется, ему на это чуточку плевать, – усмехнулась подруга.

Обновив помаду на губах и поправив одежду, я удовлетворенно кивнула своему отражению, подхватила сумку и вышла из уборной. Я предложила оставить разговор об Астахове на потом, а пока отвлечься на другую тему, поэтому всю дорогу расспрашивала Нику про последнюю неделю, которую она провела на побережье океана, наслаждаясь лазурной водой и белоснежным песком под ногами.

Я уже какое-то время стояла на улице в ожидании Руслана, когда почувствовала… его. Ника, мгновенно уловив перемену в моем настроении, тут же спросила, что случилось.

– Ты можешь мне не верить, но прямо в эту секунду я чувствую на себе его взгляд, – честно ответила я, стараясь говорить как можно тише, ведь понятия не имела, где именно он стоит.

– Не оборачивайся. Тебе осталось продержаться совсем немного до приезда Руслана.

– Чего он хочет от меня, Ник? Решил снова поиграться с чувствами глупой студентки? – прошипела я в динамик, из последних сил сопротивляясь желанию обернуться.

– Даже если и так, у него этот фокус больше не выйдет. Ты уже не та по уши влюбленная в него дурочка, – решимость подруги, как и всегда, была заразительна. – Все еще чувствуешь взгляд?

– Так отчетливо, словно к спине поднесли раскаленное железо.

Ника фыркнула.

– Тогда повернись и покажи ему средний палец. Только подумай, как вытянется его рожа, пока он будет любоваться твоим маникюром. Можешь еще второй показать – персональный привет от меня.

Не сдержавшись, я громко рассмеялась, когда представила эту картину.

– Руслан приехал, – сказала я, когда знакомый красный мерседес свернул к университету. – Тебе еще долго до общежития?

– Полчаса.

– Хорошо, увидимся дома.

Попрощавшись с Никой, я убрала телефон в сумку и неторопливо зашагала к машине, из которой уже вышел Руслан.

Высокий блондин с фигурой пловца. О нем мечтала добрая половина студенток, но по какой-то неведомой причине он выбрал меня. А я… я продолжала держать его на расстоянии. Потому что дура.

Я все еще ощущала на себе взгляд Астахова, и это сильно нервировало. А потом я увидела, что Руслан достал из машины огромный букет… ирисов.

Охапка желтых ирисов, которые я терпеть не могла.

«Наверное, я не упоминала, что не люблю эти цветы», – подумала я, но никак не могла отделаться от мысли, что такой выбор на языке цветов говорил о страсти. Если ему так нравятся ирисы, лучше бы выбрал фиолетовые, выражая уважение, или хотя бы белые, которые означали чистоту помыслов.

«Господи, ну что за идиотские мысли», – осудил меня внутренний голос. Какой еще язык цветов… нашла, что вспомнить.

Мной вдруг резко завладело чувство дежавю.

Пока Руслан шел ко мне с букетом, щеголяя обворожительной улыбкой, сознание подкинуло мне воспоминание, как я вот так же стояла на улице и наблюдала за приближающимся ко мне мужчиной. Тогда за моей спиной было здание общежития, а букет был в руках у Тимура.

Только Астахов уже знал, что единственные цветы, кроме полевых и роз, к которым я неравнодушна – пионы.

Черт возьми, как же мне хотелось выкинуть его из головы… но я знала, что Астахов не только там, он буквально у меня под кожей.

Несмотря ни на что.

– Привет, красавица, – сказал Руслан, протягивая мне букет. – Решил заехать на несколько минут и сделать тебе сюрприз.

– Привет, – я улыбнулась и приняла цветы. Руслан был на голову выше меня, только поэтому я успела увернуться от его губ. Вместо полноценного поцелуя я чмокнула его в щеку и попыталась избежать объятий. Я не могла… не могла принимать знаки внимания под взглядом Астахова. А ведь стоило бы. – Спасибо. А ты сам почему не на парах?

– Я же выпускник, могу себе позволить прогулять первый день. Или неделю, – усмехнулся он.

– Мне казалось, что выпускной год самый ответственный…

– Не будь занудой, Мирка, – Руслан подмигнул мне и, кажется, не заметил, как я скривилась от этого обращения. Ну зачем было так коверкать мое имя? – Ладно, возвращайся на свою пару, у меня еще дела.

Я закусила губу, пока в моей голове стремительно зрел план, как отвадить от себя Астахова.

– У меня отменили пары, – я мило ему улыбнулась. – А ты не мог бы подвезти меня до общежития?

– Без проблем, – Руслан устроил руку на моей талии и мягко подтолкнул в сторону своей машины. – Я даже могу попробовать перенести дела.

– Не стоит, – выпалила я, пожалуй, слишком быстро. – Я неважно себя чувствую.

– Ладно, прыгай в машину, – сказал Руслан и ушел к водительской стороне. Я открыла дверь, закинула букет назад, а сама устроилась на пассажирском.

Я знала, что Астахов все еще наблюдает за мной, и в последний момент не смогла сдержаться. Вскинув голову, я мгновенно увидела его в распахнутом окне второго этажа. Расстояние было небольшим, а зрение отличное, поэтому я видела, как он напряжен. Господи, как он смотрел…

Себе можно было не врать – сейчас я бы предпочла оказаться в машине именно с ним и согласилась бы поехать куда угодно. Точно так же, как было один год и четыре месяца назад.

Выбраться из плена его глаз я смогла, лишь захлопнув дверь машины. Только тогда я немного расслабилась и откинулась на сиденье.

– Ты уверена, что не хочешь где-то посидеть? – спросил Руслан, для которого мои внутренние терзания остались незамеченными. – Я и правда могу все отменить на сегодня и провести этот день с тобой.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – тихо попросила я и честно назвала причину своего желания. – Мне очень плохо.

Глава 5. Нехорошее предчувствие

1 курс. Январь

Мирослава

– Власова, вот куда ты так несешься? Я же не успеваю, – ворчала Ника, пока мы поднимались по лестнице на шестой этаж. – Проклятые лифты! Неужели так сложно починить их один раз, но основательно?

Я хихикнула, перепрыгивая через ступеньку.

– Меня больше интересует, как ты умудрилась сегодня добраться на своих каблуках до универа и ничего не сломать, – я покосилась на подругу. – Там же такой гололед, что можно выезжать прямо на коньках.

– Только не вздумай снова предлагать мне эти свои лохматые валенки, – буркнула Ника, и я рассмеялась, на ходу разворачиваясь в ее сторону.

– Это же унты! – сказала я, вытягивая ногу, чтобы покрутить забавной на вид, но такой удобной и, что важнее, теплой обувью.

– Да хоть как назови. Они все равно выглядят так, словно на них натянули кошку моей бабушки, – ответила подруга, а потом, когда я уже собралась перепрыгнуть последнюю ступеньку и повернуть на следующий виток лестницы, испуганно воскликнула. – Мира, осторожней!

Но было уже поздно, и я с размаху врезалась в чью-то грудь. Отлететь по инерции назад и заодно что-нибудь сломать мне не позволили сильные руки моей случайной жертвы, которые крепко схватили меня за плечи. Мой нос наполнился ароматом дорогого мужского парфюма. Одновременно с этим раздался странный звук, словно что-то упало на ступеньки.

Возможно, это было мое сердце, рухнувшее на несколько этажей вниз, ведь подняв испуганный взгляд я… пропала. Стояла завороженная, пока на меня смотрели две грозовые тучи, украшавшие совершенное, но нахмуренное лицо.

– Вы… вы в порядке? – спросил мужчина чуть севшим голосом, не отрывая от меня своих серых глаз. – Простите, я отвлекся на телефон и…

Он сглотнул, когда я нервно облизнула пересохшие губы, на которые тут же переместился его взгляд.

– Ой, – пискнула за моей спиной Ника, выводя меня из странного оцепенения. – Мира, кажется, телефон уже понес свое наказание.

Я вдруг осознала, что мы все еще стоим на лестнице, по которой бегают люди и искоса на нас поглядывают. Кто-то с любопытством, кто-то раздраженно, ведь мы сейчас заметно затрудняли всем движение.

Схватившись рукой за перила, я сделала осторожный шаг назад и посмотрела на подругу, протягивающую разбитый аппарат незнакомцу.

Прелестно. Я только что разбила чужой телефон, а теперь стою и молча пялюсь на незнакомого взрослого мужчину. На глазах у всего университета.

А если это преподаватель? Кажется, я уже видела его в прошлом семестре, правда издалека.

– Простите, пожалуйста, я все возмещу! – выпалила я, пока он озадаченно крутил в руках устройство, поджав губы. – Боже, как неловко. Простите!

Когда он снова посмотрел на меня, из моих легких будто одним махом выкачали весь воздух.

Несмотря на весь ужас ситуации и то, что мне предстояло как-то выдержать поток шуток о своей невнимательности, когда я расскажу папе, почему нужно покупать кому-то телефон последней модели, я не могла не восхититься внешностью мужчины.

Проклятье, ну до чего же хорош.

– Все в порядке, это моя вина, – сказал он, и от его улыбки и голоса у меня участился пульс. – Мира.

Убрав останки телефона в карман черных брюк, мужчина мне подмигнул и продолжил свой путь по лестнице вниз.

Ника пихнула меня в спину, приводя в чувство.

– Вау! – воскликнула подруга, когда мы, наконец, добрались до шестого этажа. – Что это сейчас было? Он так на тебя смотрел…

Ника продолжала тихо щебетать возле моего уха, но я никак не могла сконцентрироваться на ее словах, постоянно возвращаясь мыслями к незнакомцу. Его взгляд… Боже, я еще никогда не чувствовала подобного.

– Мира, ты меня вообще слушаешь? – Ника легонько ущипнула меня за руку. – Возвращайся ко мне, Власова, и побыстрее. У нас пара скоро начнется.

Я потрясла головой и смущенно улыбнулась подруге.

– Прости. Просто… это было так странно.

Мы зашли в аудиторию и заняли свободные места в первом ряду. Это была не просто первая пара после каникул, но и первая в расписании, поэтому многие предпочли забраться повыше и подремать, пользуясь тем, что лекция потоковая.

– Слушай, – зашептала Ника мне в ухо, когда мы устроились за партой. – Мне кажется, ты ему понравилась. Он так смотрел! Ух, я такое только в фильмах видела.

– Глупости, – отмахнулась я. – Он явно старше, да и с такой внешностью у него вряд ли есть недостаток в поклонницах. Просто растерялся, когда я врезалась в него. Еще и телефон ему разбила…

Ника закатила глаза.

– Стала бы я тебе врать?

– Нет, но вот преувеличить ты точно мастер, – усмехнулась я. – К тому же, он наверняка преподаватель. Я видела его пару раз в прошлом семестре.

– И что? В декабре тебе исполнилось восемнадцать, так что все законно.

– С ума сошла? Это университетским уставом запрещено.

Нас вдруг прервал голос нашей старосты.

– Девочки, что вы там так увлеченно обсуждаете? – спросила Кристина, усаживаясь прямо за нами. – Я тоже хочу.

Мы с Никой переглянулись.

– Размышляем, как будем сдавать «Экономическую теорию», – соврала я, не моргнув и глазом, и пожала плечами. – В коридоре кто-то сказал, что Тарасова очень жесткая, как преподаватель.

– Можно подумать, она как куратор душка, – хмыкнула Ника.

И была права, потому что Анна Юрьевна всех нас держала в ежовых рукавицах. Во многом поэтому у нашей группы весь первый семестр была самая высокая посещаемость – с таким куратором особо не расслабишься.

Тем временем, Кристина хитро улыбнулась и наклонилась ближе.

– Так у нас не она, – зашептала староста, словно выдавала нам страшную тайну. – Я сегодня была в деканате и разговорилась с секретарем. Этот предмет у нас будет вести другой препод, причем мужчина.

– Мы о нем что-то знаем? – спросила Ника. – Если нет, то надо будет поспрашивать у старших курсов.

Кристина покачала головой.

– Вряд ли это поможет. Он раньше преподавал только на факультете экономики, а теперь вот перешел к нам. Его фамилия Астахов, кажется, имя не знаю.

Я задумалась. Нет, я определенно не слышала эту фамилию раньше.

– У нас соседки по блоку экономисты, – вспомнила Ника. – Можем у них спросить, к чему нам готовиться. Вдруг он еще хуже, чем Тарасова?

– Да, спросите обязательно, – попросила Кристина. – Он лекции будет читать всему курсу, а вот семинары вести только у нескольких групп.

– Включая нашу?

– Да.

Честно говоря, мне не нравились такие перемены. Первый семестр был сложным, потому что все в новинку – первые пары, первые рефераты, первая сессия… Да, Тарасова была очень строгой, но при этом максимально справедливой и знакомой, ведь курировала нашу группу. И меня это устраивало. А теперь что будет?

Нет, ну правда. Лучше бы все оставалось, как было.

Заявится сейчас этот Астахов и начнет гонять нас, ожидая и требуя не меньше, чем со своих экономистов.

А мы не экономисты, мы социологи!

– Вот я прямо вижу, как ты себя накручиваешь, – усмехнулась Ника.

Я пожала плечами.

– Не люблю перемены.

– Часто они ведут к лучшему, – философски заметила подруга.

Тяжело вздохнув, я призналась девочкам.

– Нехорошее у меня предчувствие. Все эти приходящие преподав…

Я замолчала, ведь одновременно со звонком, оповестившим о начале пары, дверь в лекционный зал распахнулась. Когда внутрь шагнул преподаватель, я вцепилась в руку Ники, привлекая ее внимание к происходящему. Подруга отвернулась от Кристины, и я услышала, как она шепотом выругалась.

К преподавательскому столу уверенным шагом направлялся тот самый незнакомец, чей телефон я так удачно разбила десятью минутами ранее. Проклятье.

– Доброе утро всем, – сказал он низким голосом, от которого у меня по телу пробежался целый табун мурашек. – Меня зовут Тимур Андреевич Астахов, и я ваш преподаватель по «Экономической теории».

Мы с Никой всегда сидели на первых рядах, нам так было комфортнее. И впервые за время обучения я пожалела о нашей традиции. Стоило Тимуру Андреевичу бегло осмотреть ряды студентов сверху вниз, как его взгляд ожидаемо встретил мой.

На секунду мне даже показалось, что он улыбнулся, но быстро вернул серьезное выражение лица. И все же, я могла поклясться, что произнося следующие слова, он смотрел только на меня.

– Уверен, наше знакомство будет приятным.

Глава 6. Неслучайные случайности

Сейчас

Мирослава

«Эти люди жгут мосты,

Погибают от тоски…»^[3]

Не сбавляя темп, я раздраженно переключила песню. Собираясь сегодня, я планировала хотя бы во время пробежки не думать об Астахове, но мой собственный плейлист, видимо, решил довести меня с самого утра, специально подкидывая сопливые песни и явно на что-то намекая.

А я и без намеков знала, что все плохо.

В наушниках заиграла иностранная и очень мощная композиция. Когда я услышала слова «Ты поймёшь, что я больше не твой дьявол»^[4], то сразу же поставила песню на повтор. Да, вот эта отлично подходила для пробежки и моего текущего настроения.

Первые две недели учебного года оказались тем еще испытанием на прочность.

Меня трижды просили что-то передать нашему куратору, и каждый раз за меня это делала Ника. И хотя во всех случаях, со слов подруги, Астахов лишь понимающе улыбался, я знала, что долго игнорировать его существование у меня не получится.

Знала, но оттягивала неизбежное, как могла.

Все усложнял тот факт, что его пары стояли у нас дважды в неделю, а в дополнение к ним шла еще и потоковая лекция, которую читал теперь тоже он, так что за эти две недели я слишком часто находилась в одном с ним помещении. Это если не считать университетской столовой, в которой он появлялся по несколько раз за день, с энтузиазмом маньяка вливая в себя кофе. И там он всегда безошибочно находил меня взглядом. Придурок.

Черт возьми, даже его кабинет находился на втором этаже, где проводилась добрая половина семинаров у нашей группы. Каждый день я пребывала в ужасном стрессе – от одной только мысли случайно столкнуться со своим персональным дьяволом вне занятий меня всю трясло.

Астахов не просто вернулся. Он словно заполнил собой все вокруг, проник в каждый чертов уголок университета, а заодно и моего сознания.

Даже сейчас, во время пробежки, он занимал все мои мысли, а ведь последние пять лет я бегаю по утрам для того, чтобы проветрить голову, а не чтобы получить мигрень.

Меня успокаивало лишь, что после того случая в первый день Астахов больше не пытался поговорить со мной наедине. На занятиях он никак меня не выделял, но и не игнорировал, так что на второй неделе я даже начала отвечать на его парах. В эти моменты сердце грозило пробить мне ребра, но все же я справлялась, хоть и не была в состоянии долго выдерживать на себе пристальный взгляд собственного преподавателя.

Но даже его показной профессионализм меня раздражал, ведь он никак не вязался со всеми странными взглядами, которые я стабильно на себе ловила. Астахов не отступил, и этот факт заставлял меня нервничать еще сильнее, ведь я совершенно не понимала, чего ждать от этого мужчины.

Его возвращение перевернуло с ног на голову все, что я с таким трудом строила то время, пока его не было. Даже мои отношения, которые начали зарождаться всего за несколько дней до начала учебного года… я не понимала, что с ними делать, ведь постоянно думала далеко не о своем парне. Потенциальном, но все же.

Мне потребовался год, чтобы забыть Астахова, и именно Руслан стал первым парнем, с которым я сходила на свидание после всего. До этого я несколько раз отказывала другим, потому что предпочла полностью сосредоточиться на учебе и своем состоянии. Мне так было спокойнее.

Вот только Руслан Коршунов умел добиваться своего. Получив несколько отказов в конце учебного года, он будто принял вызов и продолжил проявлять знаки внимания. Регулярно, но ненавязчиво писал мне в социальных сетях все лето и даже прислал цветы, чем немало удивил моего отца, который потом увидел букет в мусорном ведре.

Тогда в первый раз случились желтые ирисы, и теперь я даже вспомнила, как призналась, что это мои самые нелюбимые цветы. Даже кактус я бы встретила с большим воодушевлением. Судя по последнему букету, Руслан это забыл или проигнорировал.

Возможно, именно своей настойчивостью он меня и подкупил, а может просто появился в подходящий момент. Как итог – мы все же сходили на свидание в конце августа, когда я вернулась в общежитие после летних каникул, проведенных в родном городе.

С Русланом было весело и даже интересно. У нас было не так много общих интересов, но всегда находились темы для разговора. При этом не сказать, что он отличался особой галантностью, хотя… в наше время это скорее приятный бонус, чем обязательное требование к мужчине. Но так уж вышло, что мои папа и старший брат всегда уделяли внимание таким вещам, как открыть дверь машины, подать руку на лестнице или же банально помочь спутнице надеть куртку. Для меня это было нормой, но начинало казаться, что пора привыкать к суровой действительности.

Я преодолела лишь половину своего привычного маршрута по живописной набережной, а музыка уже начинала бить по ушам, поэтому я снова переключила трек. Как на зло, попался тот же, что вывел меня из временного эмоционального равновесия, но я решила оставить его – теперь он подходил под настроение, которое из воинственного перешло в унылое.

Убрав телефон обратно в специальный чехол на предплечье, я пробежала еще несколько метров и остановилась у своего любимого места, чтобы насладиться видом и заодно перевязать ветровку. Она уже начала сползать к бедрам и этим раздражала при беге.

Для середины сентября погода была очень теплой, даже жаркой, но на набережной всегда был сильный ветер, поэтому я отправилась на пробежку в спортивном топе, но ветровку все же прихватила.

Склонившись над каменным парапетом, я смотрела на безмятежную водную гладь реки, слушала песню про людей, сжигающих мосты, и пыталась понять, что мне делать с моей жизнью, которая резко усложнилась с появлением одного конкретного преподавателя.

С мостами, которые, судя по всему, так и не догорели.

Может, не стоило поддаваться на уговоры Ники? Сейчас бы училась в другой группе и видела Астахова лишь раз в неделю на лекции. Благодать.

Я вздохнула.

Ладно, все это из-за неожиданности, я не была готова к такому повороту. Со временем привыкну, что он снова мой преподаватель, а пока я не должна позволить этим переменам испортить мне жизнь. У меня много учебы, чудесные друзья и даже появился парень, с которым могло что-то получиться.

Я уже давно отпустила ситуацию с Астаховым, просто не учла, что однажды он может вернуться в университет. Теперь он здесь, но это ничего не меняло – у каждого из нас своя жизнь. К тому же, он лишь хотел мне что-то объяснить, а теперь знает, что мне это не нужно. Он наверняка уже и думать забыл про наш разговор, а все остальное я придумала сама, потому что банально испугалась.

Да, должно быть, все именно так.

От этих мыслей мне даже дышать стало легче, и я медленно втянула свежий воздух полной грудью, одновременно с этим вытягивая руки вверх и вставая на носочки, как если бы хотела дотянуться до самого солнца.

Пробежки еще никогда меня не подводили. Из-за всех этих нервов я не бегала уже две недели, а зря – могла бы успокоиться гораздо раньше. Урок мне на будущее.

Улыбаясь, я повернулась в сторону дорожки, чтобы пробежать оставшуюся часть моего маршрута, в конце которого меня уже будет ждать Руслан. Пробежкам на улице он предпочитал тренажерный зал, но предложил вместе позавтракать.

Спохватившись, я на ходу потуже затянула на талии свою ветровку, а когда подняла взгляд, остолбенела, ведь в нескольких метрах от меня, прямо посреди беговой дорожки, стоял Астахов. Он не обращал никакого внимания на то, что затруднял движение всем, кто как и я, решил пробежаться этим субботним утром.

«Только не забывай, не забывай

Когда были вдвоем и на всех наплевать»^[5]

Каждое слово этой проклятой песни отпечатывалось в моем сознании, пока мы с Астаховым не сводили друг с друга глаз.

Я хотела… нет, я должна была отвернуться от него, проигнорировать и побежать дальше. Как можно дальше от него. Он бы позволил мне это сделать, уж точно не стал бы гнаться за мной через всю набережную, как последний псих. Но вместо того, чтобы уносить отсюда ноги, я достала из ушей наушники и сделала шаг вперед.

– Тимур Андреевич, – я приветственно кивнула, как если бы встретила обычного преподавателя, а не свою первую любовь. – Тоже бегаете?

Черные спортивные штаны и белая футболка, подчеркивающая рельеф мышц, смотрелись на нем так, что у меня резко пересохло в горле.

– Однажды мне сказали, что это помогает проветрить голову, – сказал он, в два шага сократив расстояние между нами. – Здравствуй, Мира.

Я молилась, чтобы после его слов удалось сохранить на лице видимость равнодушия, ведь прекрасно помнила, когда и при каких условиях сказала ему это. Черт, определенно нужно было убегать отсюда, во всех смыслах этого слова, пока была возможность.

– Тогда удачи вам в этом, – я даже смогла улыбнуться. – До свидания.

Глупо было думать, что мне удастся вот так просто уйти, но попытаться точно стоило.

– Мира, подожди, – Тимур решительно преградил мне путь. – Мы можем поговорить?

– А сейчас мы что делаем?

– Ты поняла, что я имею в виду.

Конечно же я поняла, кретин. Только ты никак не поймешь, что нужно было оставить меня в покое еще две недели назад.

– Тимур Андреевич, давайте не будем портить друг другу такое чудесное утро, – сказала я с нажимом в голосе и шагнула в сторону. Астахов повторил мое движение, вновь вставая передо мной горой.

Горой, которая вдруг двинулась на меня.

Я начала пятиться, но Астахов пресек это сразу, положив руку мне на обнаженную талию.

– Что вы делаете? – испуганно пискнула я, боясь не его, а реакции собственного тела. – Что вам нужно?

Его рука медленно притягивала меня ближе, а взгляд жадно изучал мое лицо, периодически опускаясь к груди.

Со стороны это наверняка выглядело очаровательно – я не сомневалась, что в моем взгляде не было ни капли страха. Я не боялась Астахова, он никогда не причинил бы мне физического вреда.

Зато в свое время мастерски уничтожил морально.

– Тимур Андреевич, – выдохнула я, когда он все же притянул меня почти вплотную к себе. Мы оба тяжело дышали, а кожа горела под его ладонью. Мое предательское тело остро реагировало на происходящее, и вскоре жар от прикосновения и потемневшего взгляда перешел вниз живота. Господи, я буквально плавилась изнутри и уже представляла его губы на своих.

Нет, нет, нет. Только не это.

– Тимур… – выдохнула я, из последних сил сопротивляясь собственным желаниям, и уперлась ладонью в его грудь, не позволяя оказаться ко мне еще ближе. – Пожалуйста, не надо. Оставь меня.

Астахов на мгновение прикрыл глаза и стиснул зубы, но руку с талии не убрал.

– Не могу, – процедил он. – Я не могу оставить тебя, Мира.

Лжец.

– Однажды уже смог, – напомнила я, вернув ясность мыслей, и сама сделала шаг назад. Рука Астахова, которой он только что сжимал мою талию, повисла вдоль его тела. – Сможешь и теперь.

– Я не собираюсь оправдываться, – твердо сказал он, поймав мой взгляд. – Осознание, какую ошибку я совершил, настигло меня почти сразу. Я лишь хочу рассказать, что мной двигало в тот момент.

Сволочь.

– Прошло больше года, Тимур. Если ты не провел предыдущие шестнадцать месяцев на закрытом секретном объекте без возможности использовать чертов телефон, то я не желаю сейчас ничего слышать. У тебя было предостаточно времени поведать мне о своих мотивах.

Я выпалила все это на одном дыхании. Невероятно, как мне удалось не сорваться на крик.

– Все, что было, давно осталось в прошлом, – продолжила я уже спокойнее. – В настоящем ты мой преподаватель, научный руководитель и куратор. И этого более, чем достаточно. Я бы даже сказала, что это уже перебор.

Тимур грустно усмехнулся.

– Тот хлыщ, притащивший тебе ирисы, – вдруг сказал он. – Кто он?

– Мы встречаемся, – ответила я, глядя ему в глаза.