Tsitaadid raamatust «Я и моё чудовище»
В приличных семьях всегда так. Всё, что выбивается из понятия «приличный», хранится в строжайшем секрете. Если о чём-то не говорить, то этого как бы и нет.
Я наблюдала за ними из темноты. Мама пристально следила, как папа перетаскивает чемоданы и коробки в багажник, как будто опасалась, что он прихватит что-нибудь лишнее — зонтик из высокой плетёной корзины или дождевик с вешалки. Это было странное зрелище: словно папа — незнакомый гость в своём собственном доме и ему здесь не очень-то доверяют.
Когда папа вернулся за последней коробкой и замер в нерешительности, мама поторопила его:
— Ну вот и всё!
— Вот и всё, — повторил папа многозначительно, поднял коробку и вышел.
За ним закрылась дверь, и мама несколько раз повернула в замке ключ.
Вот и всё.
Ясно одно: на меня волшебные силы не действуют. Так что придётся всё делать самой.
Жила-была маленькая девочка по имени Лера и верила, что в море живут ангелы. Ей все говорили, что ангелы живут на небе, но она вечно спорила, что в воде. И был у неё друг — маленький мальчик Женя, который её толкал и дёргал за волосы и говорил: «Ангелы на небе, дурья башка!», а Лера колошматила его в ответ и кричала: «Нет в море!». Вот как-то раз пришли эти дети с мамами на пляж строить замки из песка и увидели, что на берегу — ангел. Ну, точнее след ангела, который только что там полежал. Так Лера всем доказала, что ангелы живут в море и иногда вылезают позагорать на песке как тюлени.
Жёлтая байдарка покачивалась на волнах посреди моря. Если выдохнуть из лёгких весь воздух и ступить за борт, можно провалиться прямиком в котловину, где живёт чудовище
Было одновременно привычно и удивительно управлять байдаркой. Тюлени не приплыли поприветствовать нас, и чудовище не показывалось, но всё равно я чувствовала себя очень счастливой.
Мама, — мысленно обращалась я к ней, — я всё понимаю и не хочу мешать. Но и сама мучиться тоже не хочу. Наверное, ты будешь счастлива с Олегом, он о тебе позаботится. А кто позаботится о папе?
Я потянулась и обняла её, несмотря на её дрожащие замёрзшие руки. Я злилась на неё, но всё равно обняла. Странно, что мама, причинившая мне столько боли, одновременно принесла мне столько любви.
