Loe raamatut: «Тысяча разочарований и одна жизнь»

Глава 1. Леша

Лешу совершенно не интересовали ни антонимы, ни синонимы, ни уж тем более омонимы, которые были гвоздем сегодняшней программы. Но учительницу по русскому языку было не остановить.

– Один ключ утоляет жажду, другой – открывает дверь. Одна мышка бегает по полю, другая – передвигает стрелку на экране компьютера. Один гранат…

Леша учился в третьем классе. До недавних пор он был обычным девятилетним парнем: учеба навевала на него тоску, постоянно хотелось спать, есть да гулять во дворе с юными единомышленниками. Но все переменилось две недели назад, когда он увидел его…

Судьбоносная встреча пришлась на солнечный морозный вторник. После уроков Леша отправился в гости к однокласснику и по совместительству своему лучшему другу Славе. В планах было пробежаться наперегонки до дома, плотно поесть и усесться перед телевизором: в 15:10 показывали «Поймай меня, если сможешь». Мальчикам нравилось смотреть взрослые фильмы и делать вид, что они улавливают все тонкости сюжета. А потом рассуждать, кто и как поступил бы, окажись он в одной из вымышленных ситуаций.

Вот только ни до обеда, ни до фильма дело так и не дошло: когда входная дверь квартиры захлопнулась, Слава одарил Лешу заговорщическим взглядом и чуть ли не шепотом проговорил:

– Я должен тебе кое-что показать…

Наверное, очередной пазл или компьютерная игра, предположил не особо заинтригованный Леша и покорно поплелся следом за товарищем.

Часы в зале показывали 13:42 – Леша хорошо запомнил время, ведь тогда он обрел самую главную мечту своей жизни в виде огромной белоснежной махины с двенадцатью фигурками и четырьмя рукоятями – настольного хоккея. Хоть стой, хоть падай… Леша предпочел первый вариант, так как новый обитатель Славиной квартиры лишил его дара речи и возможности двигаться.

– День рождения через неделю, но родители не удержались и подарили его раньше времени. Ты первый, кому я его показываю.

Признание Славы тронуло Лешу до глубины души. Два с половиной года дружбы не прошли даром: Слава не просто похвастался перед ним новым приобретением, а позволил познакомиться с ним лично.

– Чего стоишь? Давай играть!

Леша подчинился.

Следующие два часа пронеслись со скоростью света. Мальчики прерывались только два раза: чтобы выпить воды и чтобы от нее освободиться. Если бы не обусловленные физиологией потребности, то и эти три минуты были бы потрачены на благое хоккейное дело.

Леша пришел в себя, когда за окном стемнело: нужно бежать домой, иначе мама забеспокоится. Наспех попрощавшись с другом и произведением спортивного искусства, расположившимся посреди комнаты, Леша помчался к себе.

Куртка расстегнута, шапка из-за недружелюбного ветра еле держится на голове. В последней, тем временем, роятся мысли наподобие «Как же круто!» и «Вот бы мне такой…».

Когда Леша наконец добрел до дома, наспех поел и оказался в своей комнате, мозг его заработал еще активнее. Без настольного хоккея он теперь ну никак не проживет, а это значит, нужно что-то делать. Но что? В копилке не больше четырех сотен рублей, а начинать покорение карьерных вершин рановато. Остается только один вариант – заполучить желаемое в качестве подарка на Новый год, до которого осталось три недели.

Леша стал прорабатывать план. Подойти к родителям и прямо заявить, мол, хочу хоккей и ничего больше? Нет, слишком уж нагло. Проблем с деньгами в семье, как он догадывался, сейчас нет: на праздниках планировалась поездка в Египет, да и мама недавно вернулась с шопинга с необъятными пакетами. И все же борзеть не надо, подсказывала интуиция.

Тогда в ход должны идти намеки, озарило Лешу. Не слишком очевидные, но и не чересчур тонкие. Золотая середина.

Леша не любил откладывать дела на потом, и уже через минуту он стоял посреди кухни. Мама сидела за столом, напряженно всматриваясь в экран ноутбука и барабаня тонкими пальцами по столу. Она была дизайнером по интерьерам и почти всегда работала на дому. Пока Леша ужинал, мама говорила с кем-то по телефону в зале. Наверняка с очередным заказчиком.

Леше нравилось смотреть, как мама решают судьбу очередной комнаты и объясняет, почему поставила винтажное кресло в этот угол, а телевизор разместила у той стены. Но сейчас мальчику было не до всяких там планировок и мебели. Он мастерски разыгрывал сценку, в которой якобы зашел попить воды и перекинуться с мамой парой слов.

– Мы сегодня со Славкой два часа подряд играли, – Леша, как он думал, начал заход издалека.

– Надеюсь, не в компьютер?

– Нет, ты чего! В настольный хоккей…

– Понятно… Молодцы, – тихо отвечала мама, медленно кивая. Она выглядела уставшей и сосредоточенной на работе. Но Леша решил не отступать.

– Родители подарили. У Славы же день рождения на следующей неделе.

– Точно, надо подарок ему купить… Они же дома будут отмечать?

Разговор перетекал не в то русло, и Леше это не нравилось. Он вернулся к исходной точке – настольному хоккею – и начал ненавязчиво, как он думал, расхваливать желанную игрушку. Мама кивала ему, а, значит, внимательно слушала. Удочка закинута, решил Леша.

С того разговора прошла неделя. Леша почти каждый день пел оды хоккею, жаловался на скудный досуг, заводил папу в ближайший магазин детских товаров, чтобы пройтись мимо своей заветной мечты и томно, но не слишком громко и навязчиво возле нее повздыхать. В общем, шаг за шагом продвигался к поставленной цели.

Учительница продолжала приводить примеры омонимов, а Лешина нога – нервно дергаться под партой. Мальчик был уверен, что план сработает: посылаемые им сигналы не распознает разве что глухонемой, но у родителей, слава богу, подобного рода проблемы не имелись: они молоды, здоровы и энергичны. А еще очень любят своего единственного сына.

Лешу переполняла буря эмоций: гордость, предвкушение, волнение, радость… Всеми фибрами души он желал и ждал лишь одного – 31 декабря. Семья соберется за праздничным столом, а главным десертом станет настольный хоккей. День и ночь Леша будет играть в него то с папой, то со Славой. Потом придется расстаться с подарком и пострадать недельку на море и песчаных пляжах, но ничего страшного – мысли о скором возобновлении игр будут его подбадривать.

Урок закончился. Русский язык значился последним в расписании, поэтому можно было снова бежать к Славке и его хоккею домой.

Наступило 31 декабря.

С самого утра, как и положено, все суетились: нужно было доготовить половину блюд, прибраться, погладить скатерть и расположить ее на столе таким образом, чтобы узоры улеглись симметрично друг другу. Все эти действия сопровождались диалогами героев то ли из «Москвы слезам не верит», то ли из «Служебного романа». Леша не мог понять, как можно из года в год смотреть одни и те же фильмы. Да еще и те, в которых как будто бы ничего не происходит. В то же время он не мог не признать, что такой расклад намного лучше, чем заливная рыба и вагончик с белыми платочками. Леше казалось, что после очередного просмотра «Иронии судьбы, или с легким паром» он и сам тронется. А ему этого совсем не хотелось. Кто тогда будет играть в хоккей?

Далее в планах на день стоял поход в гости к брату папы – Сергею. Благо, проживал он в пяти минутах ходьбы от их дома. В комплекте с ним шли тетя Марина и дочки Рита и Вита. Или Лелек и Болек – так их называл Леша. Мальчик не знал, откуда взялись эти прозвища. Давным-давно он услышал их от мамы, и ему понравилось это необычное, чуть ли не литературное созвучие имен.

С двоюродными сестрами, которым было по пять и семь лет, Леша почти не общался. Разрыв в два и уж тем более в четыре года был равносилен бездонной пропасти, поэтому в гостях мальчику было скучно и грустно и некому, кроме двух шумных недорослей, руку подать. К дяде Сереже и тете Марине Леша симпатии тоже не питал: первый все время гоготал так, что кровь в жилах стыла, а жена без умолку тараторила о каких-то родственниках, коллегах, соседях, парикмахершах. Голова шла кругом от такой компании. Да и подарки они вручали не ахти какие – на этот раз Лешу наградили шоколадными конфетами с противным марципаном.

К вечеру, насытившись угощениями и сплетнями, Леша с родителями вернулись домой. Мама вышла на финишную прямую, которая включала в себя нанесение макияжа и облачение в праздничный наряд. Леша сидел на кухне с папой, фасующим закуску по красивым формочкам, и изнемогал от предвкушения.

– Уже решил, какое желание загадаешь?

– Не-а, все равно ведь не сбудется.

– Почему? – удивился папа.

– Славка сказал, что все это ерунда. Хоть сто желаний загадай за одну минуту, ничего не произойдет.

– Но попробовать-то можно.

– Может, и попробую. Загадаю, чтобы домашнее задание никогда не задавали.

– Это точно не сбудется… – задумчиво проговорил отец, нарезая черный хлеб.

Папа Леши был неразговорчивым человеком. По утрам он быстро собирался на работу, в университет, а возвращался с нее поздно – голодный и помятый, как его рубашка. Но даже в таком состоянии от главы семейства веяло спокойствием, теплом. Он вообще никогда не злился, не ругался, не обижался. Порой случались приливы энергии, и папа много шутил, рассказывал забавные истории про студентов или своих коллег. Леша любил их слушать. И папу тоже любил. А еще настольный хоккей, который вот-вот должен был перейти в его собственность.

В центре, окруженный крабовым салатом и мимозой, стоял оливье. За ним скрывался холодец – как всегда, нестабильный и холодный. Леша подумал, что, будь холодец человеком, с ним бы никто не дружил – даже смотреть на него было противно. Но родители его мнение явно не разделяли и с радостью утилизировали эту желеобразную массу.

Леша пережевывал курицу. Вкуса мяса он не чувствовал – рецепторы мальчика, как и он сам, уже ни на что не годились. День тянулся предательски медленно, хотелось упасть на кровать и проспать два дня. Он глядел то в телевизор, то на родителей, и ждал, когда ему наконец вручат подарок.

Часы показывали 21:44 – Леша хорошо запомнил время. Папа вошел в комнату, мама ему еле заметно кивнула – это был особый сигнал, призыв к действию, к которому они частенько прибегали.

– Алексей, – начал папа. – Мы с мамой хотим поздравить тебя с наступающим Новым годом. Будь счастлив, здоров и продолжай радовать нас своими успехами. И освоением новых навыков… – тут он исчез в дверном проеме и вновь материализовался в зале, но уже не один.

Леша впился в него взглядом. Перед мальчиком стояло приличных размеров белоснежное сооружение, о котором, наверное, мечтает каждый мальчишка. Папа с мамой улыбались во все зубы и глядели на сына.

– Ну, что скажешь?

Сказать Леша ничего не мог: язык онемел, мышцы лица словно парализовало.

«Мечты утрачены. Действительность глумится» писал Теодор Драйзер в «Сестре Керри». В свои девять лет Леша не знал ничего ни о Керри, ни о ее сестре, но эти четыре слова прекрасно описывали его эмоциональное состояние. На душе стало плохо, пусто.

Перед Лешей стоял божественной красоты… велосипед. Белоснежный, чистенький, будто только-только отполированный. И абсолютно ему ненужный.

– Спасибо вам большое, – еле живым голосом проговорил Леша. Подошел к маме, обнял ее. Затем проделал то же самое с папой. – Я очень устал. Можно пойти спать?

– Конечно, иди. Доброй ночи. И с Новым годом! – пролепетали радостные родители.

Леша стоял в ванной и смотрел на бегущую из крана воду – так он имитировал чистку зубов, на которую у него не было ни физических, ни моральных сел. Прождав две минуты, мальчик перекрыл кран и пошел в свою комнату. Из зала доносились приглушенные фразы ведущих новогодней передачи.

Леша переоделся в пижаму и лег на кровать, прямо поверх одеяла, и закрыл глаза. Виски пульсировали, уши горели, сознание отказывалось принимать реальность. Как же так? Каждый день он лепетал про настольный хоккей, а родители ему кивали и поддакивали, тем самым взращивая надежду на скорое исполнение заветной мечты. А теперь подарили вот это…

Леша не был ни продавцом, ни финансистом, и все же понимал, что такой велосипед стоил огромных денег. Зачем родители потратились на эту махину, если можно было купить ту, которую он хотел? Тогда все были бы счастливы. А так они счастливы, а он глубоко несчастен. И не понят родными родителями.

Вынесет ли детское сердце это разочарование? Леша был уверен, что нет. Смысл жизни безвозвратно утерян.

Одним солнечным октябрьским днем запыхавшийся Леша влетел в квартиру.

– Мама, мы со Славкой катались на его новом велосипеде! Я три раза проехался до супермаркета в конце бульвара и обратно. На последнем заезде побил Славкин рекорд – аж две секунды выиграл. Так круто! А еще… — тараторил мальчик, снимая обувь.

Мама смотрела на сына и улыбалась, а мозг ее, тем временем, активно работал.

Сыну нужен велосипед. Со дня на день город захватят проливные дожди, а потом и зима наступит. Значит, пока торопиться некуда. Можно подарить на день рождения, но он только в июле, а это поздно. Остается Новый год. Почему бы и нет? Во-первых, отличная мотивация для сына, чтобы еще лучше учился. Во-вторых, это его любимый праздник.

А когда покупать велосипед? Под Новый год не вариант – перед праздниками все ринутся по магазинам – кто за обновками, кто за подарками. Да и закрыть все рабочие задачи лучше в спокойном темпе. Ноябрь? Там будут каникулы, дальняя поездка к родителям, новый крупный клиент.

Что тут гадать и планировать? Нужно взять и купить велосипед сейчас. И спрятать его на даче. А там уже хоть дедлайны, хоть метеорит – пусть себе стоит на даче и дожидается своего часа.

Через несколько часов папа пришел с работы, и мама посвятила его в свой чудесный план. На выходных они поехали за велосипедом.

Со дня празднования Нового года прошло три месяца.

Леша позабыл и про настольный хоккей, и про свое глубокое душевное потрясение. Погода стояла прекрасная – тепло, солнечно и почти сухо. Он рассекал ветер на любимом белоснежном велосипеде и был вне себя от радости. Славку обогнал, каникулы закончатся только через три дня, дома ждут мама и вкусный обед. Это была она – формула счастья девятилетнего мальчишки.

Глава 2. Ваня

Напротив пожилой женщины сидел хмурый парень лет двадцати. Руки сложены на коленях, с плеча свисает полупустой рюкзак. Губы плотно сжаты, глаза бегают из стороны в сторону. Явно о чем-то думает, переживает. О чем? Может, девушка бросила. Или зачет не сдал. Какие еще могут быть проблемы в таком возрасте?

Серьезные и даже очень, ответил бы любознательной женщине Ваня. Он учился на втором курсе юридического факультета, специальность – уголовно-правовой профиль. Ваня был обычным девятнадцатилетним студентом: ездил на пары, писал конспекты, сдавал экзамены. Иногда прогуливал пары, не писал конспекты, заваливал экзамены и отправлялся на пересдачу. Такая она – типичная сансара студента.

Грызть гранит юридической науки Ване в целом нравилось. В фаворитах у него были латынь, римское и уголовное право. Остальные дисциплины либо не вызывали особого интереса, либо вводили в состояние стресса. С последним помогал справляться Женя – одногруппник Вани и по совместительству его лучший друг.

Ваня с Женей дружили с пятого класса. Первого сентября мальчишек посадили за одну парту, и с тех пор они не разлучались. Впрочем, ничего удивительного: Ваня и Женя идеально друг друга дополняли, уравновешивали. Первый – активный, бойкий, прямолинейный. Второй – тихий, робкий, тактичный.

Ваня в их тандеме отвечал за разбор полетов и досуг. Он был решалой и энтузиастом в одном флаконе: заступался за Женю перед обидчиками, знакомил с девочками, прививал ему любовь к спорту и прочим активностям. Ваня относился к подвиду ребят, которые ломают ноги, спрыгивая с гаражей, слишком сильно бьют по мячу на физкультуре и курят в туалете на переменах. Короче говоря, его все уважали.

Женя являл собой полную противоположность друга. Он не тяготел ни к гаражам, ни к спорту. Его интересовала более спокойная деятельность – умственная. Женя любил книжки, ребусы, головоломки. Они его тоже любили, поэтому Женя был уверенным хорошистом.

Шли годы, сдавались домашние задания, исписывались тетради. Набивались жизненные шишки. А потом наступил девятый класс – время, когда нужно принимать первые серьезные решения. Какие предметы сдавать? Куда поступать? Ответы на вопросы Ваня и Женя искали вместе.

Женя любил историю и обществознание, а Ваня ненавидел технические дисциплины. Женя хотел защищать людей и бороться за справедливость, а Ваня – быть в центре внимания и много зарабатывать. Шестеренки в юношеских головах активно крутились, пока не замкнулись на юриспруденции.

– Допустим, выучимся мы на юристов. И кем будем работать? – размышлял Ваня.

– Адвокатами, – уверенно отвечал Женя.

– Почему адвокатами?

– Откроем свою фирму, будем работать на себя. Выбирать дела, какие сами захотим. Назначать цену.

Женя, может, и был робким, но соображал хорошо. Умел взвесить все "за” и “против” и вынести единственно верный вердикт. А Ваня, хоть и был массовиком-затейником, в глубине души во всем сомневался. В себе, своих знаниях, силах. В будущем. Ване нужен был человек, который направит его бьющую через край энергию в нужное русло. В качестве последнего было выбрано право.

Поразмышляли и сошлись на уголовном. Женя считал, что оно масштабнее всех остальных вариантов и про справедливость. Ваня считал, что оно интереснее всех остальных вариантов и про жизнь.

Два года пролетели, как один день. И не обычный, а день зимнего солнцестояния. Ваня и Женя не успели моргнуть, как оказались в выпускном классе. Школа готовилась выплюнуть их во взрослую жизнь. А что там в ней будет, ребята не знали. Но это их ничуть не пугало. Наоборот – интриговало.

Общая цель сблизила Ваню и Женю еще больше: вместе готовили домашние задания по выбранным для ЕГЭ дисциплинам, прорешивали пробные варианты, добывали прошлогодние билеты по вступительным экзаменам и досконально их изучали. Даже просмотр вечерних новостей превращался в разминку для мозга. А этому что вменят? Сколько могут “дать”? Ты бы как действовал на месте защитника? И так далее. Глаза горели и гаснуть не собирались.

– Мне кажется, я даже порог не пройду, – сокрушался Женя.

– Не говори ерунды. Уж если кто и не пройдет порог, так это я.

Женя прибеднялся, и Ваню это ужасно раздражало. К гадалке не ходи, у друга намного больше шансов заполучить максимальный балл по обществознанию.

Они только что вышли с экзамена и стояли возле школы. Выглядели, как лунатики при параде: взгляды устремлены в никуда, шатаются из стороны в сторону, зато белые рубашки идеально выглажены и застегнуты на все пуговки. В руках томятся черные ручки и паспорта – они за эти три часа измучились не меньше своих хозяев. То зубами вгрызутся, то потными пальцами залапают… Приятного мало.

– Пойдем поедим. Жрать хочу – не могу.

– Пойдем, – машинально ответил Женя.

До кафе шли молча. Ваня думал о том, что закажет поесть. Женя – правильно ли ответил на вопрос про переменные издержки. Оба испытывали стресс, но переживали его по-разному, каждый на свой лад.

Мимо проехала «Скорая» – стало еще тревожнее. Включилось автоматическое самоуспокоение: не так уж все плохо – живы, здоровы, да и ладно. Кто-то сейчас помирает в этой газели с мигалками. Грех жаловаться.

– Завтра у тебя или у меня? – вынырнул из своих размышлений Ваня.

– У меня. Родители на дачу уедут, сможем два дня подряд готовиться. Только захвати новые варианты, мои почти все прорешены.

Половина мучений позади – русский язык и обществознание сдали. Но это были цветочки, самое сложное впереди. Ровно через неделю история, в июле – вступительные. Нужно уместить в своей голове восточных славян, монголо-татар, Романовых. Запомнить, кто и когда царствовал, революционировал, реформировал. А потом еще раз пробежаться по праву, экономике и социальным отношениям.

И оставить немного сил на последующие семь десятков лет.

Наступил август, расставивший все точки над «i». Женя проходил на бюджет в три университета из пяти, Ваня – в один из пяти. Но этот общий знаменатель был сродни той самой запасной паре носков с дыркой, которые хранятся в закромах шкафа для черного дня. Лучше в этих, чем на голую ногу, но при наличии альтернативы ни за что их не наденешь.

Ване с Женей предстояло определиться, в каких носках ходить не день и не два, а целых четыре года. И оба понимали, что в таких носках должно быть и удобно, и интересно.

– Будем учиться там, где хотели.

– Где же ты деньги возьмешь? – удивился Женя.

– В понедельник едем в университет. Я подпишу договор, посмотрим, что там да как, – проигнорировал вопрос Ваня.

– Договорились… – задумчиво пробормотал Женя.

Он не мог поверить, что все так быстро разрешилось. И уж точно не предполагал, что Ваня пойдет учиться на платное. Мгновение назад Женя прорабатывал в голове разные варианты развития событий, но ни один его не устраивал. И тут раз – все проблемы решены одной фразой. Совсем скоро они станут студентами, вновь окажутся за одной партой и начнут жить новую, совершенно не знакомую им жизнь.

Поезд остановился. Ваня вышел из вагона, оставив пожилую женщину наедине со своими догадками, и направился в сторону эскалатора. На том конце конвейера его ждал Женя, который приехал раньше времени.

Казалось бы, еще совсем недавно они завели привычку встречаться в вестибюле станции метро в 8:45. И каждый будний день в течение почти полутора лет ее придерживались. За это время Ваня и Женя постигли азы студенческой жизни, закрыли три сессии и еще больше сблизились. А как иначе? Учились вместе, отдыхали от пар тоже вместе. Разлучали лучших товарищей разве что сон да подработки Вани, благодаря которым он оплачивал учебу. Ну и дорога до дома – у Вани он был там же, где и раньше, а Женя почти сразу перебрался в общежитие.

Раньше Ваня взбирался по эскалатору пешком, чтобы поскорее его одолеть и встретиться с лучшим другом. Но сейчас никуда не спешил: он врос в оскалившиеся железные ступени и смотрел на свои целованные слякотью ботинки.

Ваня поморщился. Под ложечкой предательски засосало. Ему было неспокойно, он чувствовал, что скоро все окончательно изменится. А ему этого не хотелось. Хотелось только спать. И верить в лучшее.

С недавних пор он только это и делал.

Беда пришла, откуда не ждали.

На дворе стоял ничем не примечательный ноябрьский день: холодно, ветрено, серо. Плохая погода, к несчастью учащихся, не является уважительной причиной для пропуска занятий, поэтому Ваня с Женей на них заявились. Приняли обличие сонных и голодных, но все же губок, и впитывали льющиеся из уст преподавателей знания.

Женя был пусть и скромным, но все же оптимистом, о чем свидетельствовали зарождавшиеся в уголках глаз морщинки, поэтому обвинять его в слишком жизнеутверждающем настроении было бы странно. И все же в тот день оно приподнялось до рекордных величин.

– Ты сегодня торопишься? – задал, на первый взгляд, рядовой вопрос Женя.

– Мне нужно быть на месте в шесть часов, так что около получаса после пар у меня есть.

– Тогда давай быстренько пообедаем. Хочу кое-что тебе рассказать.

Рассказ был посвящен той самой беде. Ее звали Лена, и случилась она с Женей месяц назад, в общежитии. Возникла прямо на общей кухне из ниоткуда. Точнее, из комнаты своей лучшей подруги, которая в этом самом общежитии и проживала. И отмечала свой 20-й день рождения.

Свой юбилей Лена уже отметила – она была старше Жени на один год. И на один курс. Училась тоже на юриста, но в другом университете и по другой специальности.

Разговор завязался благодаря шоколадному торту, который разрезала Лена. Через две минуты они уже попрощались, но перед финальными репликами успели договориться о встрече и назначили ее на послезавтра. Женя поразился собственной решительности: организация свиданий в столь сжатые сроки в его привычки не входила. Он вообще не из тех, кто охмуряет прекрасных незнакомок на раз два. Но, как известно, глаза боятся, а руки делают. В данном случае – язык, который проговорил за Женю всю необходимую информацию.

– Мы видимся с ней пару-тройку раз в неделю. Она подрабатывает у адвоката по семейным делам, поэтому чаще не получается. Я хочу вас познакомить. Ты бы когда смог?

Ваня пережевывал услышанное. До переваривания было далеко – его лучший друг встречался с девушкой несколько месяцев, а ему об этом стало известно только сейчас.

Сам Ваня часто знакомился и гулял с девушками. Ничего серьезного, только попытки понять, что ему по душе. Но и то он делился всеми подробностями с Женей: где встретились, как выглядела, куда ходили. А тут аж целый зарождающийся роман. Как такое можно держать в тайне? Ваня пребывал в шоке.

– Только не обижайся. Время очень быстро пролетело. Плюс я понимал, что, если все расскажу, то буду обсуждать ее с тобой на парах, перерывах, обедах. А это совсем уж отвлечет меня от учебы. Короче, ты оплот моей рациональности и сосредоточенности. Не обижайся.

– Не обижаюсь я, просто удивлен. И не понимаю, как я сам не догадался. Хотя по тебе вообще не скажешь, что ты кем-то там увлекся.

– Так когда все вместе встретимся?

Договорились на следующий понедельник.

О понедельниках бытуют разные стереотипы. Одни их ненавидят, другие считают, что первый день недели – отличный шанс начать жизнь с чистого листа. После дня Х Ваня готов был согласиться с обоими утверждениями.

С самого утра он нервничал. Всем известно, что третий – лишний. Особенно, если речь идет о встрече с парочкой влюбленных.

Ваня, конечно, переживал, что не найдутся темы для разговоров, или он будет ощущать себя не в своей тарелке. Но по-настоящему его пугало другое.

Он знал, что влюбленность творит страшные вещи с людьми. Даже с вполне адекватными. Да, кто-то остается прежним, но есть и менее воодушевляющие примеры. Взять хотя бы лучшую подругу мамы – Свету. Точнее, бывшую лучшую подругу. Они дружили почти 15 лет, с начальной школы. Миновали, держась друг за дружку, первые влюбленности, предательства, выпускные. Переехали вместе в столицу, сняли скромную квартирку на двоих, искали свое призвание. А потом Света встретила своего будущего мужа. Всех подробностей истории Ваня не знал, но замечал грустную ухмылку, появлявшуюся на лице мамы, когда она делилась воспоминаниями со времен молодости и упоминала Свету. Что-то с ней и с их дружбой стало не так.

Ваня ругал себя за эти мысли, но не мог от них избавиться. Вдруг он увидит Женю совсем другим человеком? Что, если лучший друг предстанет перед ним влюбленным дурачком, слюнтяем с вылетающими из орбит глазами? И все это будет смотреться до противного приторно, противоестественно.

Под подобные рассуждения Ваня позавтракал, принял душ, собрался и вышел из дома. Он был готов сдать самый сложный экзамен, слетать на Луну – все, что угодно, лишь бы его ожидания не сбылись. Лишь бы все осталось так, как сейчас.

– Привет.

– Здорово.

Ваня наконец сошел с эскалатора, и они с Женей выдвинулись в сторону университета.

Со дня Х прошло почти три месяца. Нельзя сказать, что ожидания Вани полностью оправдались. Женя не стал ни дурачком, ни слюнтяем. Но все же его поведение заметно переменилось не в лучшую сторону. И дураку понятно, кто в этом повинен.

Сама Лена была удивительно хороша для Жени. Нет, Ваня не считал друга неказистым или недостойным первых красавиц. Скорее, он просто не ожидал увидеть рядом с Женей длинноногую, зеленоглазую девушку с роскошными каштаново-медными волосами. При этом она не выглядела как супермодель с обложки журнала: Лена держалась не вызывающе, скромно.

Встреча прошла очень даже неплохо. Все трое оживленно болтали – о себе, родителях, учебе, планах на будущее. Женя с Леной не обжимались и не целовались при каждом удобном случае. Она вообще не делала ничего такого, что могло вызвать у Вани раздражение или осуждение.

Ване, правда, было все равно, как она ведет себя, поэтому прогулка не принесла ему удовлетворения. Значение имело только то, что эта девушка представляла опасность для их с Женей дружбы. Юридической фирмы из уже не такого уж и далеко будущего, о которой они мечтали. Поездки в Санкт-Петербург, которую они запанировали на февральские мини-каникулы еще в начале учебного года.

– Поезд завтра в 9:10. Встречаемся в 8:30. Помнишь?

– Естественно, – ответил Женя. Он выглядел отрешенным. В последнее время он в основном таким и был.

– Вы опять поссорились?

– Да нет, просто не выспался. Скорее бы уже выходные.

Выходных в честь 23 февраля в этом году выпадало аж целых четыре. Ваня с Женей должны были впервые отправиться в путешествие в город на Неве. Женя ради такой затеи работал все лето, а Ваня – работал в два раза больше, чем обычно. Друзья составили список популярных и секретных мест, в которых они будут окультуриваться, есть и пить. С четвертой попытки определились с хостелом. Договорились вставать в 9 утра и ложиться спать не позже 23 ночи. И проходить не меньше 20 километров в день. В общем, планы были наполеоновские.

– Не опаздывай завтра. Встречаемся в метро в центре зала.

– Я все помню, да, – чуть раздраженно подтвердил Женя.

Ваня беспокоился не просто так. В последнее время лучший друг сдавал позиции. Осунулся, стал рассеянным, нервным. Постоянно терял нить разговора, подолгу не отвечал на сообщения, переносил встречи. Не понимал локальных, известным только им обоим, отсылок и шуток.

Ваня не был дураком и еще три месяца назад сообразил, что они с Женей будут видеться и общаться реже. Но одно дело меньше времени проводить вместе, и совсем другое – дружить с тенью своего товарища. Сейчас Женя совершенно не походил на человека рассудительного, способного замотивировать собеседника на великие свершения.

Ваня испытывал сильную обиду. Он всей душой болел за своего товарища и считал его светлейшей головой на свете. Как бы сложилась его жизнь без Жени? Поверил бы он в себя? Сдал бы все экзамены? Обрел бы цель на ближайшие годы? Вряд ли. И именно поэтому он чувствовал себя обязанным помочь другу.

– Давай после пар перекусим и проговорим, что будем делать в первый день? Четыре выходных, как никак, – это надо отметить.

– Давай, – без особого энтузиазма ответил Женя.

После занятий Женя выглядел еще более обездоленным. Ел он без аппетита, к поездке будто бы был равнодушен.

– Ну что с тобой такое?

– Не знаю, может, заболеваю. Слабость какая-то.

– А по-моему, ты хандришь. И что-то от меня скрываешь. Ты сам предложил поехать в Питер, а сейчас ведешь себя так, будто я тебя туда насильно тащу.

– Говорю же – плохо себя чувствую. Только сессию закрыли, новые дисциплины пошли, да куда сложнее прежних. И препод этот по процессу меня бесит.