Loe raamatut: «Пламя внутри нас»

Font:

Дизайнер обложки Маргарита Игоревна Ильина

Корректор Виктория Назаровна Тураева

ISBN 978-5-0051-3788-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Как все началось? Я помню каждое мгновение, каждый день, начиная с того времени, как огонь ворвался в мою жизнь. Сколько боли, потерь, страданий мне принесло пламя, но оно подарило мне людей и полное осознание всего происходящего. «Бог забирает у нас столько же, сколько и дает взамен», – только вот в четырнадцать лет я не верила ни в Бога, ни в эти слова. Хотите узнать, как я жила все эти годы?! Я расскажу, но даже сейчас я вся дрожу при одной только мысли о прошлом

Когда ответственность и обязанность принятия важных решений приходит в столь юном возрасте, то сложно сразу адаптироваться ко взрослой жизни, но я не буду забегать вперед.

Все это началось, как помню, 16 сентября: начало учебного года… Меня не готовили к такому, застали врасплох; так сказать, я никогда и не просила о том, чтобы быть особенной, я не была готова принять новую жизнь, меня и старая вполне устраивала.

Глава 1

В.Б., лысый, престарелый, грубый и прямолинейный учитель, стоял возле первой парты и орал на бедную девочку, сидевшую передо мной. Он любил кричать, это был его метод. Нет, не был он психом, но у него случались заскоки. Его страсть и любовь к чувству страха других порой заводили меня в тупик, и В.Б. получал такое неистовое удовольствие от того, что его боятся; мы, ученики, всегда гадали, как такого человека приняли в школу. И мало кто знал его настоящего, он не общался ни с детьми, ни с учителями, да и с ним люди не горели желанием заводить разговор. Он был умен, и часто именно этот фактор мешал ему, но В.Б. вовсе и не нуждался в обществе.

Сидя сзади этой бедняжки, я видела, как она тряслась и готова была заплакать, а он все продолжал «уничтожать» ее. И в этот момент меня обуяла такая злость, которую я никогда не испытывала. Я почувствовала, как по руке пробежали мурашки, а потом легкий ток ударил по кончикам пальцев, а ярость лишь усилилась.

– Хватит, – крикнула я, – прекратите это, наконец-то! Сколько можно?!

Подруга, сидевшая рядом, пихнула меня и потянула на себя, намекая на то, чтобы я остановилась.

– Нет, я не стану молчать! Вы же взрослый человек, В.Б., и вы видите, что она боится вас, но вы продолжаете унижать этого человека, хотя по этике не должны были и начинать такой балаган.

Я вся буквально горела от злости, а руки тряслись так сильно, что пальцы громко стучали по парте, и я не могла это остановить.

– Мэри, – так он часто называл меня, причем только он, – я скажу тебе такую вещь: «Весь мир – это театр, а мы в нем актеры, и твоя задача сидеть, наблюдать за этим и вовремя аплодировать».

– Да, очень мудрое высказывание, – хотела сказать я про себя, но получилось вслух. – Только не к месту и не ко времени. И процитировать Шекспира может каждый.

Никогда еще я не позволяла себе подобной дерзости с таким человеком. С В.Б. в принципе никто не шел на конфликт, но, между нами, с самого начала устоялось некое взаимоуважение, что мне очень льстило, так как не каждый мог найти с ним общий язык, тем более сказать ему что-то против.

– М-да, за всю мою практику еще никто не говорил со мной в таком тоне, – отметил учитель и прошел к доске.

– Да? А за все годы учебы я еще не видела, чтобы преподаватель позволял себе доводить ребенка до нервного срыва!

Тут моему терпению пришел конец, и мой тон перешел с немного повышенного на высокий.

– Ты такая смелая! Удивительно, и ни капли не боишься меня, а меня это раздражает. Я хочу, чтобы ты боялась, так мне будет спокойней.

– Увы.

– Невиданная дерзость!

– Это не так, я лишь пытаюсь показать, что в данной ситуации вы не правы.

– Я не прав? Да как ты смеешь указывать мне и доказывать что-то, еще и подмечать мои ошибки, учить меня, как вести себя! – Его вены на висках выступили сильней и посинели, а нижняя губа затряслась. – Вышла живо отсюда!

– Но вы же понимаете, что я права! Вы перегнули палку!

Я ударила рукой об стол и почувствовала импульс, что-то странное – энергию, которая распирала меня.

– Я сказал тебе выйти! Еще тут будешь показывать свой характер!

Он подошел вплотную ко мне и прошипел:

– Я таких, как ты, сломаю на раз-два.

– Не думаю, я вам не по зубам, – прямо в лицо ответила ему я.

– Мне всегда было интересно, что стоит за этими эмоциями, и чрезмерной активностью, и желанием быть главной. Характер? Или есть более весомые вещи или люди, которые поддерживают в тебе этот огонь? Я видел твоих родителей: прекрасная мать, умная, образованная, вежливая женщина с сильным духом, и отец, полная противоположность. Я много лет уже смотрю на то, как ты растешь и в кого превращаешься: неуверенная, но громкая, смелая и неосторожная, наивная, но не глупая, не смышлёная, но очень сильная. Я вижу тебя насквозь. Сложные отношения с отцом…

– Перенесем сеанс психоаналитики моей личности, – потребовала я.

– Нет, любишь говорить людям правду в глаза, тогда тоже умей слушать о себе правду. Плохие отношения с отцом, алкоголь, судя по всему…

Эти слова оказались последней каплей, и в какой-то момент весь гнев вырвался наружу. Я ощутила жар, который исходил изнутри. Я почувствовала в ладони огонь и разжала кулак, и какой-то прибор, стоящий на столе у В.Б., вмиг загорелся. Я поняла, что это сделала именно я, потому что чувствовала пламя и будто контролировала его, но поверить не могла в то, что вижу. Первое ощущение – это, наверное, сомнение. Я не сразу догадалась, что случилось, а когда до меня начали доходить отголоски восприятия реальности, то меня страх обуял. Да, именно он, и еще паника. В.Б. тоже не мог разобрать, как это произошло, но он стоял в то время рядом со мной и поэтому понял то же, что и я. Мои ноги подкашивались, но страх был сильнее недомогания, и все, что я сделала – оттолкнула учителя и выбежала из класса. Мое тело горело изнутри, я чувствовала пламя внутри себя, я видела его перед собой. Я остановилась у лестницы и посмотрела на свою руку. Я сжала кулак и закрыла глаза, напрягла мышцы, воссоздавая прежние эмоции, и через несколько секунд я разжала пальцы и увидела пламя у себя в ладони. Но мне не было больно; маленький огонек искрился у меня в руке. А каковы были бы ваши эмоции? Паника, конечно, она, а какая еще реакция может последовать за таким шоком?! Я встряхнула руку, пытаясь убрать огонь, но он не погасал. Мне хотелось заплакать просто потому, что я не знала, что делать. Через минуту все исчезло, а ладонь осталась такой же светлой, без ожогов или пятен.

В трудных ситуациях человек идет за помощью к самому близкому человеку, и тогда сразу понятно, кто есть кто, и кто какую роль играет в твоей жизни. Я не задумывалась, а просто побежала к спортивному залу, где должна была вести урок Е.Б.

Мы не были с ней друзьями или родственниками, она была мне никто, обычный учитель физкультуры, но для меня этот человек был очень важен. Наши с ней отношения были очень теплыми, как и ее с другими учениками: Е.Б. любили все в школе, потому что она являлась самым добрым, искренним и отзывчивым человеком, которого я вообще когда-либо встречала. Она была настоящей.

Я не знаю почему, но в тот момент, когда мне было так страшно, когда я слышала стук собственного сердца, когда ноги и руки дрожали, а в голове была полная неразбериха, то мне хотелось видеть только ее.

Почему-то, не зная хорошо человека, я верила ей, я хотела верить ей, и каждый день я проходила мимо кабинета учителей физкультуры и смотрела на нее, заряжаясь позитивными эмоциями, и каждый раз, когда она улыбалась мне, или мы разговаривали, мое сердце замирало.

Я забежала в спортзал, но ее там не было, тогда я постучала в кабинет и вошла. Е.Б. сидела за своим столом и заполняла журнал. Еще двое учителей сидели напротив нее. В суете я даже забыла поздороваться.

– Вы мне нужны, – отрывистым голосом, нервно переминаясь с ноги на ногу, тихо сказала я, наклонившись к учителю. – Е.Б., мне нужно ваша помощь, я не знаю, почему пришла именно к вам, но уверена, что могу к вам обратиться, – мой взволнованный и резкий тон заставил ее поднять голову и снять очки.

– Что случилось, Адриана?! Не пугай меня, у тебя такой измотанный вид, – она взяла меня за руку, но я резко одернула ее, испугавшись, что могу обжечь.

– Нам надо поговорить наедине, – сказала я, и это прозвучало громче, чем мне хотелось. – Это очень важно!

– Успокойся, пожалуйста! Боже, я еще ни разу не видела тебя в таком состоянии. Вы не могли бы выйти?! – обратилась она к коллегам.

Когда мы остались вдвоем, и она закрыла дверь на ключ, то мне стало немного легче.

– Я тебя слушаю. Только перестань дрожать! – Она погладила меня по плечу и озадаченно посмотрела мне в глаза.

– Я не знаю, как это объяснить, или лучше показать, и почему вы…. Мне просто жутко страшно, и я не знаю, что это такое, – я вытерла лицо рукой и прошлась по кабинету. А потом сфокусировалась на одном предмете – карандаше, который лежал на краю стола. И когда этот самый карандаш загорелся, я отпрянула назад. Я вытянула руку вперед и выпустила небольшой красный язык пламени, который ударился об стену, оставив на ней черный след.

Я обернулась назад, посмотрев на учителя огромными испуганными глазами.

– Девочка моя, – выйдя из состояния шока, обратилась она ко мне (это был первый раз, когда она назвала меня так).

Мое сердце билось все сильнее и сильнее, а дышать становилось тяжелее.

– Спокойно. – Она схватила меня за руку и посадила на стул. – Адрин, делай вдох и выдох, – она присела на корточки и взяла меня за руки, – слушай мой голос, дыши ровно.

Е.Б. знала, что должна быть сейчас спокойна, в противном случае я просто могла сорваться, но я видела, что ее саму чуть ли не трясло от увиденного.

– Мы не сможем нормально поговорить, пока ты не успокоишься. Я понимаю, это не просто поражает, а приводит в замешательство, – видя, что мне из без того плохо, она вытащила из шкафа бутылку вина и налила мне немного в стакан.

– Выпей, полегчает, хотя, мне кажется, сегодня конструктивного разговора у нас не получится. Поговорим завтра?!

– Не уходите, прошу, я… не хочу оставаться одна. – Я прикрыла лицо рукой и залпом осушила бокал. Я так вцепилась в Е.Б., что она не могла и дернуться.

– Хорошо, я здесь, но сейчас мне нужно пять минут, а потом я вернусь, и мы с тобой все решим. Я обещаю.

Я отпустила ее и вскоре осталась совсем одна, но так продолжалось недолго, как только прозвенел звонок, все учителя снова зашли в кабинет.

– Адриана, все нормально? – спросил один из преподавателей.

Я промолчала и, встав, вышла в коридор. Спортивный зал был открыт и там никого не было, я зашла туда и села на пол. Голова шла кругом как в прямом, так и в переносном смысле. Я даже не шевелилась, просто сидела и не думала ни о чем. Все тело как будто парализовало, вроде я и могла двигаться, но казалось, будто нет. Е.Б. пришла быстро, она забежала в зал и, увидев меня, с облегчением выдохнула. Она присела рядом, и я положила голову ей на плечо, а она меня обняла. Я не заметила, как заснула, а сквозь сон услышала: «Эх, детка, во что же мы вляпались?!»

Глава 2

Я проснулась, когда за окном было темно; я лежала на матрасе, укрытая пледом.

– Я не стала тебя будить, а твоя подруга позвонила твоей маме и сказала, что ты останешься у нее с ночевкой. Я подумала, что тебе в таком состоянии не стоит идти домой, да и время уже позднее, – сказала Е.Б., протянув мне чашку горячего чая.

– А вы почему домой не ушли?

– А как же я могу оставить тебя одну?! – Она улыбнулась и поправила хвостик. – Адрин, ответь мне на один вопрос, что ты чувствовала в тот момент, когда огонь вырвался, так сказать, наружу? Только честно, это очень важно.

– Сначала ничего, а потом… страх, наверное, – я пожала плечами, задумавшись над вопросом.

– Ложь, – прозвучал суровый голос В.Б. у меня за спиной. – Я стоял тогда перед тобой, я видел твой взгляд, эмоции, и это был далеко не страх. А теперь ответь честно на вопрос, – потребовал он.

– Я ощутила мощь в себе, такую силу, что захлестнула меня с головой.

– Твои глаза искрились, – добавил он, подойдя к нам. – Я скажу так, тебе понравилось то, что ты почувствовала, ты «загорелась».

– Да, вы правы, сейчас я понимаю, что паника пришла в тот момент, когда я поняла, что должна бояться. Я просто начала осознавать, что произошло, и поэтому эмоции нахлынули… Просто потому, что так должно было быть.

– Покажи это, – сказал В.Б., устремив свой взгляд на меня.

У меня и капли сомнения не возникло по поводу того, что ему можно доверить это; не знаю, каким образом мой мозг или чутье выбирает людей, но вот эти два человека, которые стояли передо мной, были для меня близки в каком- то роде, и я не опасалась того, что они подведут меня или еще что-то, хотя именно тогда еще рано было говорить о близких взаимоотношениях или о преданности, но в глубине души я чувствовала связь с ними, и я прислушивалась к своему сердцу.

– Не сейчас, прошу, я… я не готова снова на эти фокусы… когда я вижу пламя перед собой, то у меня внутри… как бы так сказать… я перестаю быть собой; я не уверена в этом, но в классе, на вашем уроке, когда я взорвала прибор, то где-то внутри себя я увидела кого-то другого, и в кабинете Е.Б. паника и была защитной реакцией от пламени. Я не хочу снова прочувствовать его.

– Хорошо, хорошо, – успокаивала меня Е.Б., – ты только, пожалуйста, не нервничай. Сейчас пойдем ко мне домой, поспим.

– Нет, – возразила я, – у вас семья, как это будет выглядеть, если вы приведете свою ученицу?! Тем более, я знаю вашу дочь, не думаю, что она положительно отреагирует на это, мы с ней не особо дружим.

– Поэтому ты останешься у меня, – уверенно сказал В.Б.

– Что? – воскликнули мы одновременно.

– Жена уехала на дачу, а детей нет дома, так что выделю тебе даже отдельную комнату. Его выражение лица и голос были слишком спокойными, а такое поведение и гостеприимство вообще были ему не присущи.

– И как это понимать? – спросила я.

– Бери свои вещи и за мной, – ответил он и направился к двери. Я взглянула на учительницу, и та кивнула мне головой.

– Почему? – еле поспевая в ночи за своим учителем, спросила я его.

– Что почему?

– Ну, вы поняли, про что я говорю.

– Да, но не хочу отвечать.

– А я хочу знать ответ.

– Я никогда такого не видел. – В.Б. остановился и схватил меня за кисть, но не сильно, так, чтобы не было больно. – Я стоял в тот момент возле тебя, и ты одним движением руки, просто разжав кулак, сожгла счетчик Гейгера. Это невозможно.

– Поэтому вы пришли в зал и теперь ведете меня к себе домой, просто, чтобы увидеть это еще раз?

– Нет, что бы то ни было, я хочу быть частью этого. Я всю жизнь жил физикой, наукой, а сегодня увидел магию. Я не знаю, как ты это делаешь, и что с тобой происходит, но я вижу в тебе что-то особенное, помимо всей этой непонятной фигни. Я заметил это при первой нашей встрече. Я говорю тебе это сейчас и больше не повторюсь: Мэри, ты особенная, и я в этом не сомневаюсь, только с самого начала нельзя допустить ошибку, иначе потом ничего не получится. Поэтому я пришел. Я не дам пропасть зря такому таланту. Никогда в жизни не говорил столько комплиментов, даже тошнит теперь от себя самого, – он ускорил шаг, но я старалась не отставать; хорошо, что он жил рядом со школой.

Его квартира, к моему удивлению, была достаточно просторной, очень чистой, а вещи все аккуратно были сложены по своим местам, нигде ничего не было разбросано.

– У вас отличная жена, судя по тому, как у вас чисто и приятно дома.

– Спасибо, – буркнул В.Б. – Твоя комната первая слева, ложись спать, а утром я разбужу тебя.

– Я могу приготовить завтрак, – предложила я.

– Отлично, этим и займешься. – Он зашел к себе в спальню и уже почти закрыл дверь, но я успела крикнуть ему «спасибо».

Утром я быстро приготовила нам яичницу, и мы оба сели за стол друг напротив друга. Было так странно, будто я была во сне, потому что на самом деле такого не могло быть, как мне казалось.

– Я помою посуду, – сказала я, когда В.Б. встал из-за стола и подошел к раковине.

– Кушай и иди, одевайся, сам вымою.

Было даже неловко, и если произнести вслух то, что я провела ночь в квартире со своим учителем, то звучит это дико. Но за все время, что он был моим преподавателем, я не узнала его лучше, чем за один день. Я предполагала, каков он настоящий, но это были лишь догадки, а сейчас я удостоверилась.

– Адриана, эм… – запнулся он, – если что, то двери этого дома для тебя всегда открыты.

Последние его слова наповал убили меня, но я не подала вида, что произошло что-то необычное.

– Еще раз спасибо. Вы не такой, каким хотите казаться, – усмехнувшись, сказала я. – Так почему бы вам не снять с себя маску?

– А кто сказал, что то, как я веду себя в данный момент с тобой, не маска?

– Это ложь.

– А что именно?

– Вам решать.

– Тебе пора в школу, иначе опоздаешь.

– Вы только что сами дали ответ на свой и мой вопросы., – я улыбнулась и быстро удалилась в комнату, забрала свои вещи и ушла.

Я старалась вести себя как обычно, но мое внутреннее состояние говорило об обратном; реакция учеников на произошедшее – вот что тревожило меня. Я специально опоздала на урок, а когда зашла в кабинет, то села на последнюю парту, чтобы не привлекать к себе внимание.

Глава 3

Поначалу было сложно привыкнуть к огню, первая неделя далась мне особенно трудно: я почти ни с кем не разговаривала, включая родных, не ела, не гуляла, родители начали беспокоиться, но я даже и не думала о том, чтобы им рассказать. И дело было, как я уже потом поняла, вовсе не в недоверии. Зато наши отношения с В.Б. и Е.Б. все более укреплялись, мы сразу сблизились, и они старались всячески мне помогать, подбадривать.

– Прошло почти две недели, и с сегодняшнего дня мы начинаем тренировки, – сказала она мне однажды.

– Какие?

– Ты должна научиться контролировать свою силу, не просто управлять ею, но и развивать свои способности, которые в тебе заложены. Все это тебе дано не просто так, значит, мы выясним, что с тобой делать. Все вместе.

Эти два слова остались в моей голове на долгие годы, а, точнее, навсегда.

– Почему вы помогаете мне, вы же не причем, это не ваше дело, – сказала я ей.

– Ты пришла ко мне, ты доверяешь мне, и я хочу быть рядом с тобой, не знаю, но я чувствую, что нужна, я вижу это, и поэтому… Я хочу быть нужной.

– Будем тренироваться! – уверенно ответила я.

– Начнем сегодня! Вечером после пяти зал будет как раз свободен.

Е.Б. не боялась пламени и того, что я могу потерять над собой контроль. Мы не знали ничего об этом, были в полном замешательстве. Но нужно было выяснить, на что именно я способна, насколько сильна физически и морально. Мы стояли посреди большого просторного зала, нас было двое, больше никого.

– Давай!

– А что, если я не смогу контролировать его?! – Я была вся в сомнениях, хотя внутри мне так хотелось поскорее начать, потому что с каждым днем это пламя разгоралось все сильнее и сильнее, и желание выпустить его тоже было непреодолимым. Наивно было полагать, что это я должна была стать ему хозяйкой.

– Хватит уже мяться, – неожиданно для нас появился В.Б. – Е.Б., неужели вы не видите, что испытывает Адриана?! Это же очевидно. Ей хочется это сделать.

– Вы правы, но я боюсь узнать, кем я стала. Вот – правда.

– Глупо.

– Разве? – возразила я. – Никто из нас не видел подобное. Огонь – это не игрушка, и я лишь опасаюсь последствий.

– Ты спросила меня тогда, а почему бы мне не снять свою маску, а сейчас я адресую тебе этот же вопрос. Почему бы не…? – В.Б. больше не сказал ни слова, развернулся и ушел.

– Мне нужно, чтобы ты была со мной честна, – сказала Е.Б., – я хочу видеть тебя самой собой. Ты не изменилась, просто сейчас надо стать настоящей, чтобы ты сама могла увидеть, кто ты такая. Ты права, эта сила – огромная ответственность, за которой придут последствия, и тебя пугает то, что ты можешь сделать неверный выбор, но именно поэтому и нужно знать себя. Просто не лги себе же.

Я резким движением протянула руку вперед, и небольшой огненный хлыст ударил меня по руке, на которой остался красный след. И тут я ощутила в себе эту силу, я почувствовала этот огонь, он был живым, он был частью меня, и я могла им управлять, но только потому, что он сам позволял это делать. Пара неудачных трюков и немного ругани лишь мотивировали меня. К концу первой тренировки я научилась создавать пламенную сферу, которая парила в воздухе. И мне так нравилось это – то, что я умею. Но очень легко увлечься и потерять контроль, что и случилось со мной.

– Адрин, на сегодня достаточно, я думаю, – окликнула меня Е.Б., но я не слышала ее, так сильно была вовлечена в опасную игру.

Но в один момент, когда я решила попробовать кое-что новое, то не смогла удержать столб огня и, повернувшись в сторону, попала в Е. Б. Я увидела, как это красное пламя проходит через ее руку, отбрасывая ее саму назад.

– О нет, – закричала я и бросилась к ней. Она была в сознании. – Не шевелитесь, я сейчас вызову скорую.

– И что ты им скажешь?

– Не знаю, но другого выхода нет, тут ожог 4-ой степени, – я в панике металась из стороны в сторону.

– Адри, послушай меня очень внимательно: никому не надо звонить, я знаю, что ты можешь все исправить.

– Убрать ожог? Но как?

– Ты сможешь, я верю в тебя, – спокойно говорила она, хотя чувствовала невыносимую боль.

Я закрыла глаза и провела рукой, и правда, ощутила что-то.

– Уже лучше, – поддерживала меня Е.Б., – продолжай.

Не сразу, но у меня получилось то, о чем она говорила. Краснота оставалась, но было не так ужасно.

– Пойдемте, – я помогла ей встать, – я перевяжу вам руку. Простите меня, я не хотела этого.

– Травм не избежать, ты и сама вся в порезах, – она указала на мои руки и шею. – Твое тело еще не привыкло к огню, поэтому шрамы теперь станут обыденностью. Только как ты это объяснишь своим родителям?

– Мы сейчас почти не общаемся, я поздно прихожу домой, запираюсь в своей комнате, а утром рано иду в школу.

– Так тоже нельзя, они, я тебе как мать это говорю, волнуются.

– Я последнее время вообще не хочу возвращаться домой.

– Что случилось? – обеспокоено спросила Е.Б.

Я помотала головой и продолжила обрабатывать рану, но мои красные глаза выдавали мое состояние.

– Они же узнали, что я не у… в тот день ночевали, начали расспрашивать. А я молча выслушала их и ушла в свою комнату.

– Постоянно врать ты тоже не сможешь. Потом будет сложнее, с каждым днем твоя сила будет расти, будет происходить то, по поводу чего будут возникать вопросы, и постоянно убегать в свою комнату – не вариант.

– А что вы предлагаете?

– Мне странно, что ты с самого начала пришла не к своей матери, а ко мне.

– Мы все не очень близки.

– Да, я помню про отца. Подумаем потом, а сейчас иди, уже вечер.

***

Я пришла домой в десять вечера, за окном уже стемнело, а родители сидели на кухне и ужинали.

– Где ты была? – строго спросил отец, когда я зашла.

– Гуляла, – кратко ответила я.

Я поняла по голосу, что отец был пьян.

– Сюда иди!

Я забыла опустить рукава кофты, и когда родители увидели мои исцарапанные красные руки, то пришли в шок.

– Что это такое? Откуда? – ужаснулась мама.

Я молчала, так как разумного объяснения не было.

– Где ты шляешься так поздно вечером? – кричал отец.

– С другом была, – сказала я первое, что пришло в голову.

– С каким нахр** другом?

Я уже хотела уйти в комнату, но меня остановили, продолжив возмущаться. Отец выпил еще одну рюмку и прошел в зал, хлопнув дверью. Я вздрогнула от грохота, когда он уронил что-то; огонь подбирался все ближе, а злость набирала обороты, но эта ярость была вперемешку с подавленностью.

– Зачем ты вообще пришла сюда, дешевка, – открыв дверь, продолжил он.

Я стояла, и меня всю трясло, но сказать и слова я не могла, как будто разучилась.

– Что с тобой происходит? – обеспокоенно, смотря мне прямо в глаза, спросила мама. – Ты так изменилась! Я не узнаю тебя. Ты не ночевала дома тогда, приходишь домой уже ночью, сегодня так вообще вся в порезах и ожогах! Объясни! – потребовала она.

Я помотала головой, тогда она встала и ушла, швырнув посуду в раковину. Я простояла на кухне, не шевелясь, минут пять, а потом во мне что-то перемкнуло, и я поняла, что не могу находиться больше здесь, в этой квартире. Я переоделась, взяла сумку и закрыла за собой входную дверь. Мне было так обидно и больно от того, что от меня отвернулись в самом начале моего пути.

Я не знала, куда идти, ведь раньше не сбегала из дома. С той ночи я начала курить. Я просто подошла к пацанам, что стояли у магазина, и попросила сигарету. Я вдыхала этот дым, ощущала, как он заполняет мои легкие, и становилось легче. Странно, не так ли?! Идей по тому, где ночевать, у меня не было, точнее, была одна, но я никак не решалась набрать номер В. Б. Я дошла до школы и остановилась у ее ворот; еще с детства шпана из соседнего двора научила меня взламывать замки, я так и сделала. Я разложилась в спортивном зале, на матрасе, и уснула быстро; разбудила меня Е.Б. уже утром.

– Что ты тут делаешь? – возмутилась она.

– Так получилось.

– Рассказывай!

– А нечего. Он просто снова напился… а мама тоже уже устала от моих секретов. Заслуженно? Да. Абсолютно, и умом я это понимаю, но не могу. Е.Б., я не могу там находиться, меня всю коробит, когда я переступаю порог той квартиры. Это ненормально, но мне сейчас так тяжело, вот честно, я не жалуюсь, ведь должна учиться быть сильной, но сейчас мне не до ругани, я не выдерживаю такого напора.

– Только не раскисай, – она протянула мне свою здоровую руку. – Девочка моя, я знаю, это сложно, ты только не падай духом. Ты же могла прийти ко мне или к В.Б.

– Не смогла, мне неудобно.

– Пожалуйста, в следующий раз позвони, сколько бы времени ни было, я всегда отвечу на твой звонок. И, Адри, твое странное поведение привлекает внимание, вызывает критику, возможно, и тебе надо постараться держать себя в руках.

– А когда у тебя начались приступы? — внимательно слушая меня, неожиданно задала мне вопрос Дженна.

– Приступ первый произошел как раз в тот день, о котором я тебе только что рассказывала.

Мы еще не знали, что это такое, и как мой организм отреагирует на силу, ведь такой мощи во мне не было никогда, это как тройная нагрузка, и сердце, в принципе, как и весь организм, оно быстро истощалось. Но причина самих приступов, забегу немного вперед, была в накоплении этой самой энергии, мое тело просто не могло, не умело, не было настолько сильным, чтобы сдерживать ее. Как это произошло?

Я сделала шаг вперед, еще даже не вышла из зала, как в глазах потемнело, и закружилась голова; я упала на пол, и все, что помню, это такое состояние, когда ты весь в огне, то есть я перестала быть собой на то мгновение, в прямом смысле слова, это была уже не я. И все тело горело, не знаю, буквально или нет, но жгучая боль резко ударила по всем мышцам. Я билась в конвульсиях, как мне уже потом сказали, и все это происходило минут пять, не больше, но это были мои самые мучительные пять минут. Мною будто овладели, сознание оставалось, но контроля не было. Когда я очнулась, то лежала в кабинете медсестры на кушетке.

– Адриана, ты слышишь меня? – тихий тонкий голос прозвенел у меня в ушах.

– Да, – тяжело ответила я. Почти сразу я пришла в чувство и была снова в порядке.

– Ты так нас напугала!

– Даже не хочу знать, что это было. Где В. Б.?

– За дверью стоит, перенервничал, если уж честно.

Я встала, немного пошатнулась, но потом уверенно направилась к двери. Я резким движением открыла ее, чуть не ударив учителя, но он успел увернуться.

– Мне нужно с вами кое-что обсудить.

– Пойдем.

Мы зашли в его кабинет, и он сел за стол.

– Говори.

– Можно покурить у вас в подсобке? – без стеснения спросила я.

– Да, – без лишних вопросов или осуждения ответил он.

– У вас есть сигареты?

– Это уже наглость, – он посмеялся и показал на полку внизу стола, где я увидела потом и пачку. Я зашла в каморку и встала у окна, закурив, а вскоре и сам В.Б. присоединился ко мне. – Давно?

– Второй день.

– Почему? Хотя… не отвечай, и так понятно, – сказал он, а я кивнула в знак согласия, – можешь курить здесь, когда захочешь. (У него часто так делали наши старшеклассники, но только мальчики, и учителя об этом знали, и никто не запрещал).

– Почему я, как думаете?

– Ну, такие вопросы не ко мне, я люблю пофилософствовать, но не умею поддерживать. Но скажу, что, значит, ты справишься.

– Ну вот, это не так сложно – говорить приятные слова.

– Не наглей, хотя куда еще больше?! – Мы оба посмеялись, а потом я пошла на урок, наверное, уже третий.

Я сидела на математике, и когда А.Б. проходила мимо парт, то остановилась возле меня, постояла секунд пять, а потом отошла в сторону, оставив на мне подозрительный взгляд. Когда я стояла у доски, она подошла вплотную ко мне, потом снова развернулась и села на свое место, одарив вновь непонятной ухмылкой. Но, несмотря на сложный характер этой учительницы и ее переменчивое настроение, мне она нравилась, потому что была молода и понимала нас, учеников, с полуслова, так сказать, мы были на одной волне. После звонка она попросила меня остаться, и, когда все ушли, мы сели друг напротив друга.

– Что с тобой? – Она приблизилась ко мне, положив руки на парту.

– Только, прошу, без этих вопросов.

– А так не получится, что с тобой случилось?

– Не важно.

– Нет, наоборот, это очень важно, люди вот так быстро и до неузнаваемости не меняются. Должна быть причина, причем веская.

– Она есть, но это не ваше дело, простите за грубость, но…

– Ты права, не мое, но просто странно видеть тебя, сидящую одну на последней парте, ты за две недели ни слова не сказала на моем уроке, ни одного комментария, такого еще не было, чтобы ты да и не ерничала.

– Переходный возраст, все такое… – я закатила глаза и пожала плечами.

– Нет, тут что-то другое.

– Можно, я пойду?

– Да.