Loe raamatut: «Академия Иллюзий. Любовь на гранях»
1
На следующий день после того как моих родителей бросили в королевскую темницу, я, практически, умерла.
Это был обычный холодный день. Такой, когда морозный узор на окнах не дает рассмотреть большую площадь между общежитием и главным зданием академии, а погасший к утру камин ускоряет процесс одевания почти до боевого уровня.
В тот день я проснулась и нехотя вылезла из-под толстого пухового одеяла. Вздрогнула , коснувшись ногами каменного пола и, вспоминая поименно всех тварей завесы, натянула на себя сначала чулки, нательную рубашку и панталоны, а после – укороченный камзол и клетчатую плотную юбку.
И только потом перевела дух и отправилась умываться.
Собственная ванная комната была лишь в некоторых студенческих комнатах, но именно такая – естественно – досталась мне.
Девятый оборот приближал наш мир к Дню Нового года, когда природа встряхивается после зимней спячки и расцветает, радуя запахами и солнечным теплом. Но до этого было еще не меньше четырех декад, потому вода в кране оставалась ледяной, а необходимость натягивать на себя еще и громоздкий плащ, пусть и подбитый натуральным мехом, приводила в уныние.
Завеса забери тех шутников, что придумали, что студентам нужно суровое воспитание и окружение!
Как будто кто-то из благородных будет и дальше так жить…
Зимой меня доставал холод, весной – необходимость самостоятельно отскребать грязь с ботинок и формы после занятий, летом было не открыть окна из-за мошек, а осенью полагалось «укреплять нервы», старательно не обращая внимания на вопли тароки, порхающих с ветки на ветку.
При этом использовать хоть какие средства защиты или заклинания было нельзя!
«Осколки – драгоценный дар и вам не следует разменивать их на бытовые нужды» – вот что любили повторять нам магистры.
Ну хорошо, но почему при этом запрещено покупать готовые артефакты, в которые нуждающиеся слабые маги вкладывали свою силу, чтобы хоть немного заработать? Что именно воспитывал во мне тот факт, что я постоянно мерзну? Ведь то, что меня называют за глаза «Снежная Королева» – на самом деле это прозвище мне нравилось, но я бы никогда не призналась в этом – не делало морозоустойчивей.
Я умылась, тщательно расчесала густые волосы, которыми по праву гордилась, и внимательно всмотрелась в зеркало, выискивая возможные недостатки.
Их не было.
Не зря мою маму в свое время считали первой красавицей королевства Одивелар.
Прозрачно-голубые глаза, тонкие черты лица и пухлые губы. Мне даже не нужно было подкрашивать щеки и брови, как Луисе – Эрике, что, несомненно, не могло не поднимать настроение.
Я надела удобные кожаные сапожки, укуталась в плащ и грациозно – насколько это вообще было возможно на обледеневших дорожках – пошла через площадь в сторону Академии.
Студентов на улице почти не наблюдалось. Большинство предпочитало проспать и нестись сломя голову, чтобы сожрать , как животные, кусок булки – и все равно опоздать на первую лекцию. Но дочь королевского советника никогда бы не позволила вести себя как простолюдинка.
– Каталина, дорогая!
Лучезарно – надеюсь – улыбнулась своему жениху, позволила обнять за плечи и поцеловать в щеку. Рядом завистливо вздохнуло несколько первокурсниц.
Еще бы.
Хайме-Андрес де Кастелло-Мельхор – он предпочитал, чтобы его называли полным именем, и только мне позволял короткое «Андре» – был старшекурсником, одним из самых родовитых студентов академии, на редкость сильным магом и… настоящим красавчиком.
Я сама себе завидовала, когда ловила наше отражение в одной из зеркальных поверхностей.
Вместе мы смотрелись… идеально.
– Что желает моя королева? – он подвел меня к столику, помог снять плащ и широким жестом указал в сторону раздачи.
Это была наша традиция.
Обычно студенты ели своими пятерками – как и учились, и отрабатывали задания. Но когда мы со старшим сыном семьи Кастелло-Мельхор начали встречаться, то решили, что обычность нам не к лицу.
И придумали завтракать вдвоем. Это было против общепринятых правил… но никто не посмел возразить. А малолетние дурочки еще и считали это ужасно романтичным. Как и тот факт, что жених сам приносил мне еду.
Впрочем, я тоже считала это романтичным.
– Травяной взвар, булочки, сыр и масло, – я улыбнулась Андре, а он нежно поцеловал мое запястье, перед тем как отправиться за подносами.
Я задумчиво смотрела ему вслед, любуясь ладной фигурой и уверенными шагами, но мое любование было прервано громким многоголосым хохотом.
Повернулась и недовольно поморщилась. Ну еще бы. Даниель до Вальдерей и его компания.
Он учился на одном курсе с моим женихом, но до Хайме-Андреса ему было как до солнца – никогда не добраться… И он олицетворял собой все, что я так презирала в окружающих. Был слишком громким, развязным, слишком лохматым, слишком… всё. Его родители чем-то там отличились возле завесы – вряд ли чем-то существенным – и за это получили аристократическую приставку первого поколения. Но это не делало его… благородней.
– Хмуришься? – мой жених мягко улыбнулся и поставил поднос с завтраком на стол.
Я вздохнула:
– Утомляет необходимость учиться рядом… со всеми этими людьми.
Я неопределенно показала ему за спину, и парень понял. Скривился и с каким-то остервенением схватился за приборы:
– Ты не представляешь, насколько утомляет меня.
При всей своей обезбашенности придурок Вальдерей был сильным магом и учеником – а значит его рейтинг постоянно рос. И, фактически, в этом году они соперничали с Андре за звание лучшего четверокурсника.
– Не волнуйся, милый, ему тебя не опередить…
Мы обменивались ничего не значащими репликами и завтракали, пока столовая наполнялась студентами.
Андрес проводил меня до нужной аудитории, коротко прижался губами к виску – его прикосновения стали частью нашего общения и нравились мне… как и то, что большего он себе не позволял – а затем отправился на свою лекцию.
Мне же пришлось пройти мимо «пятерки цветочков» – как мы их называли за чрезмерную приверженность к самоукрашательству и постоянным попыткам заполучить женихов вместо того, чтобы учиться – под предводительством Луисы-Эрики да Кадавал. Противной блондиночки, которая вечно соперничала со мной, будто у нее был хоть малейший шанс обойти меня что в плане внешности, рейтинга или личной жизни.
И это её бесило – но она продолжала с завидным упорством пытаться испортить мне жизнь.
– Катали-ина… – пропела она сладким голосом.
– Луи-иса… – ответила не менее сладко, зная, что она терпеть не может своего первого имени.
В семьях высшего света было принято называть детей по именам самых достойных представителей, отличившихся заслугами перед королями прошлого. Моим родителям пришлось помучиться, выбирая не менее чем из десяти родственников.
У Луисы-Эрики нашлась всего одна прабабка… так что первое имя ей дали в честь мамы, невзрачной и довольно визгливой женщины, родившей своему мужу четырех дочерей подряд.
А уж возможности удвоить свою фамилию у них не будет – не в ближайшие сто лет.
– Готова к уроку?
Я удивленно вскинула бровь. Серьезно? Она решила обсудить со мной учебу? Их пятерка была самой слабой в кристаллографии и в бою, и было очень странно услышать от нее такой вопрос именно сейчас, перед основным занятием.
– Я всегда готова, – пожала плечами и уж было отправилась дальше, как услышала.
– Ну конечно, что тебе еще остается…
– Прости? – резко повернулась к ней и сделала шаг. Я не отличалась вспыльчивостью, но никому не позволяла двусмысленностей и недомолвок в мою сторону. – Может пояснишь, что хотела сказать?
– Мне бы не хотелось портить настроение такой замечательной девушке, – пропела да Кадавал, но по её глазам было видно – все ей хочется. Испортить. И не только настроение.
Я молчала и буравила её взглядом. И тогда блондиночка с преувеличенно грустным вздохом заявила:
– Ты так погружена в учебу… и не остается времени на личную жизнь.
– Не трать мое время, Луиса, – сказала почти угрожающе и сузила глаза. Конечно, в академии было запрещено использовать вредящие заклинания – вне поединков – но умные студенты знали лазейки.
Я – знала.
Бледное лицо дряни, которая решилась таки на открытый конфликт со мной – по другому я это не воспринимала – побледнело еще больше, но она не отступила:
– Просто в следующий раз, когда ты снова сядешь за учебники, обрати внимание, куда отправился твой жених.
– Чушь, – я плюнула это ей в лицо. Жаль, что только слова – все-таки я была хорошо воспитана. – И даже не собираюсь доказывать это – ты не стоишь того.
Резко развернулась и пошла к своему месту, надев на лицо непроницаемую маску.
Неужели она намекает, что Андре…
– Что сказала тебе да Кадавал? – обеспокоено спросил Алвейс, мой друг и ближайший в нашей сцепке. – Ты выглядишь напряженной…
– Ничего, – невидяще уставившись в сторону магистерского стола.
Ох, ну почему меня так вывело из себя высказывание пустоголовой идиотки?
Это просто зависть, и девица только и ждет, чтобы уколоть меня посильней – а значит готова придумать какую угодно ложь, лишь бы я почувствовала дискомфорт. Или совершила ошибку на занятии.
Не собираюсь поддаваться!
Я сделала глубокий вдох-выдох и встала, приветствуя магистра да Валонгу, нашего преподавателя. Высокого, статного мужчину с проседью в темных волосах, с довольно острыми чертами лица, цепким взглядом и крупными губами.
Он был одним из самых требовательных и жестких – временами жестоких – магистров, но это не мешало почти всем студентам обожать его. Кристаллография – главнейшая наука в магической академии, при любой специализации, и от того, как она преподавалась, как умело доносилось знание о Гранях, и зависело мастерство мага.
Да Валонгу умел. Пусть иногда и весьма неоднозначными способами.
Мы открыли тетради – сегодня нам предстояло разобраться с новыми теориями – но не успели записать ни слова, поскольку лекцию прервали.
В аудиторию постучали, а когда магистр недоуменно пригласил войти, мы увидели одного из секретарей ректора.
Странно. В академии серьезно относились к учебе – что студенты, что магистры, не говоря уж об Севаро-Мартин да Фаросе, нашем ректоре, держащем в своих цепких руках все управление.
И лекции прерывали только в исключительных случаях.
Нехорошее предчувствие сковало мне руки и ноги, а в горле запершило горечью. И я не ошиблась в своем предположении…
– Простите, – сказал пожилой мужчина, – но мне надо препроводить студентку да Феррейру-Ильяву к ректору… Это приказ.
– Конечно, – магистр коротко кивнул и посмотрел на меня с некоторой обеспокоенностью.
Я же встала, собрала свои вещи, передав их Алвейсу – еще не хватало таскаться по коридорам с кучей книг, как правило, за меня их носили парни из нашей пятерки – и, ни на кого не глядя, вышла из аудитории. И только в коридоре позволила себе спросить:
– Вы не знаете, почему меня вызвали так неожиданно?
– Простите, но нет, – ответил любезно мужчина.
Я вздохнула, перебирав в голове события последних дней и не найдя никаких причин. Я не нарушала правил академии, не вела себя неподобающе, вообще ничего… Так что же произошло? Ладно, вот приду и все узнаю.
Наверняка ничего страшного… а может и вовсе какой приятный сюрприз.
Заставила себя успокоиться и чинно следовать за мужчиной.
В тот момент я еще не знала, что спустя полчаса мой мир, такой упорядоченный и однозначный, рассыпется на мелкие осколки.
Еще не знала, что вскоре умрет Эва-Каталина да Феррейра-Ильяву, наследница великого рода. А родится растерянная двадцатилетняя студентка Эва Феррейра.
Которая окажется совсем не готова к настоящим реалиям казалась бы хорошо знакомого мира.
2
К кабинету ректора я подошла с улыбкой. По меньшей мере уголки губ тянулись в стороны в достаточной степени, а руки даже не дрожали…
Поприветствовала второго секретаря, дождалась, когда мне откроют дверь – пусть, с точки зрения академии, секретарь был «главнее» меня, но он оставался мужчиной – и присела в точно вымеренном книксене перед обернувшимся мужчиной, стоявшем у большого окна.
Севаро-Мартин да Фарос был довольно высок, худощав и симпатичен – ну если не обращать внимание на его возраст и на то, что лоб его был испещрен морщинами, а волосы давно уже сделались седыми.
Один из самых сильных магов нашего королевства прихрамывал на одну ногу – всем известно, что от укусов тварей завесы не помогут никакие заклинания – и имел раздражающую привычку постукивать указательным пальцем по горизонтальным поверхностям.
Но его умение управлять довольно разномастной толпой студентов и преподавателей не могло не вызывать восхищения.
– Эва-Каталина… – он вздохнул и вдруг указал рукой куда-то в угол за мою спину. – Позволь представить тебе господина Мору.
Я развернулась и сглотнула, увидев невысокого мужчину в форме дознавателя. Сердце застучало от тревожного ожидания, но я заставила себя снова присесть, склонив голову.
– Господин Мору, – вырвалось хрипло.
– Студентка Феррейра-Ильяву, – он холодно кивнул, буравя меня взглядом, будто надеялся проделать дырку в моей голове. – Я прибыл сюда рассказать вам не самые приятные новости.
Я широко распахнула глаза.
Он же не имеет в виду…
– Сядь, Эва-Каталина, – устало произнес ректор. А я… да что там сесть, я рухнула на предложенный стул, совсем не изящно вцепившись в него, будто надеялась обрести несуществующую опору.
И по мере рассказа вдавливала пальцы все больше.
Не веря, не понимая, не принимая о чем говорит этот чужой человек…
Что мои родители – опора и честь королевства – накануне ночью были арестованы и препровождены в королевскую тюрьму по обвинению в государственной измене и заговоре против короля. Что найдены неоспоримые доказательства их причастности к гнусным деяниям, что расследование, конечно, ведется, много сил брошено, а слуги и близкие в срочном порядке допрашиваются, но…
Их ведомство не может ошибаться.
Уж слишком вопиющий случай и факты, которые они собрали.
Я и сама не заметила, как начала отрицательно мотать головой. Какая там сдержанность и манеры, когда мой мир рушился!
– Нет-нет-нет… это не возможно. Бред! Я не верю, – просипела, поворачиваясь к ректору, который смотрел на меня с изрядной долей сочувствия… и еще чем-то, недоступным для моего понимания. – Отец бы никогда… и мама… Наша семья много веков служит королю, среди моих предков были даже королевы. Мы ведь почти родственники, – голос упал до едва слышного шепота.
– Тем ужаснее то, что совершили твои родители. А может и ты…
– Что?! – я вскинулась, уставившись на сосредоточенного дознавателя. Но ректор обошел стол и встал так, чтобы перегородить обзор. А потом и вовсе присел на корточки.
– Успокойся, Эва-Каталина. Это обычная процедура – я уверен, ты ни к чему не причастна. Но все, кто связан с семьей Феррейра-Ильяву, должны пройти допрос с помощью камня правды.
– И вы? – спросила грубовато.
– Я уже прошел.
– А мои родители? Они… ну конечно, камень ведь должен был показать! Вы же проверили и…
Я замолчала.
Потому что вспомнила, насколько маловероятно было в случае с моим отцом поверить камню и результатам допроса. Ведь советников специально учили избегать воздействия любых ментальных артефактов.
– Они бы не смогли обойти клятву рода королю, – сделала последнюю попытку.
Высказала последнюю надежду.
– Думаете мы не подумали об этом? – снова подал голос дознаватель. – Проблема в том, что не так давно появились сведения, что это стало возможным. Его Величество был очень огорчен.
Огорчен.
У меня вырвался истерический смешок.
– Спрашивайте, – сказала я глухо и протянула руку ладонью вверх. Еще ни разу в нее не попадал камень правды, который, конечно, не давал стопроцентной гарантии, но использовался в качестве дополнительного подтверждения – или опровержения – предположений дознавателей.
Которые могли – по слухам – видеть грани мыслей также, как я видела грани в пространстве.
– Поскольку Эва-Каталина несовершеннолетняя, я буду присутствовать при допросе, – сообщил ректор.
– Конечно, – насмешливый голос и… мою руку обожгло, а я закрыла глаза, чтобы скрыть выступившие слезы.
Дальнейшее запомнила плохо.
Воздействие дознавателя, его вопросов и обрушившихся на меня новостей сделало мой разум затуманенным, а сердце – болящим.
Сколько это продолжалось?
Ровно до тех пор, пока господин Мору не взял осторожно у меня с ладони ставший серым булыжник и не произнес вроде бы немного потеплевшим голосом:
– Могу предположить, что ты не причастна.
Встряхнула головой, а потом подалась вперед, частя от волнения:
– Я должна увидеть родителей. Мне же положены посещения? Возможность поговорить? Должна же я понять, что происходит. И когда назначили суд? Над ними будет суд? Конечно, все разрешится еще раньше, но…
– Боюсь, что это не так просто, – поморщился дознаватель, – Пока расследование продолжается, мы не можем позволить никаких встреч, а что касается суда…
Он замолчал, и я повернулась к ректору, надеясь что тот пояснит:
– Такие дела решаются лично Его Величеством, – вздохнул тот, – Но я тоже верю, что это какое-то недоразумение и во всем разберутся.
Он замолчал, а я прикусила губу до крови.
Уверенным Севаро-Мартин да Фарос не выглядел. Что касается Его Величества… вряд ли мне стоило допускать такие высказывания даже в мыслях, но я всегда считала нашего короля чрезмерно жестоким и… пугающим. Безусловно, этого требовало само королевство – весьма обширное и привлекательное для агрессоров и тварей завесы.
Но лучше бы был суд.
– В любом случае я не могу здесь оставаться и делать вид что ничего не происходит, – сказала глухо, – Я должна вернуться в столицу, в свой дом.
– Нет, – на непроницаемом лице дознавателя я больше не видела сочувствия, – В доме идут тщательные обыски. Во всех домах вашего рода – и загородных тоже. И присутствие посторонних…
– Тогда постоялый двор! Что угодно! – я вскочила, чувствуя зарождающуюся истерику.
– Я не могу позволить, – вмешался ректор. – Я отвечаю за своих студентов так же, как любой опекун, а тебе всего двадцать.
– Мне осталось всего полгода до совершеннолетия, – прошипела. – И не думаю, что у меня прибавится за это время мозгов или ответственности.
– Тем не менее господин ректор прав – из академии вам пока не стоит выходить, – припечатал Моро.
И тут меня осенило. Как же я сразу не подумала? Мой брат! Наследник нашего рода, мой обожаемый старший брат!
– Питер-Дамиен может выступить моим опекуном! Когда вы его вызовете и проверите, то убедитесь, что он ни при чем – и мы вместе разберемся… – я почти захлопала в ладоши, но, заметив, как переглянулись мужчины, замолчала.
И поняла что меня ждет еще одна отвратительная новость.
– Эва-Каталина… – снова ректор. – Два дня назад из Ангра-ди-Эроима пришло сообщение, что Питер исчез.
– К-как исчез? В-вы смеетесь? Маг не может просто так исчезнуть – при должных усилиях его всегда можно найти по граням! Если только он не…
Голос пресекся, когда я осознала, что значит их тяжелое молчание: маг может исчезнуть и из граней, если умирает или попадает за завесу. Что, собственно, одно и то же.
Сжала руками голову и всхлипнула. И снова. Слезы лились не переставая, не принося облегчения, а только отравляя кровь и все вокруг…
Я пошатнулась, но устояла и сжала кулаки. А потом вытерла рукавом мокрое лицо – все лучше, чем ничего не видеть – и твердо посмотрела на двух мужчин.
– Мой брат найдется, – сказала холодно, – потому что он жив. И никуда не пропал, просто так… вышло. И за то, что моих родителей посадили в темницу наш род еще услышит извинения. А теперь позвольте мне уйти, – на последнем слове голос снова сорвался, но я не позволила себе снова скатиться в истерику.
Ректор со вздохом кивнул, и я, держа спину прямо, заставила себя шагнуть прочь из его кабинета. И, не сворачивая ни в какие аудитории, дошла до выхода из здания.
На площади было пусто – я не знала, сколько было времени, даже желания поднять голову и посмотреть на башенные часы не было, но, наверняка, занятия еще шли вовсю.
Плевать.
На площади было холодно – но отсутствие плаща впервые не заставило мерзнуть.
На душе было погано. Сердце дробилось и падало… чтобы снова воскреснуть и забиться в зависимости от того, какая мысль была в моей голове главенствующей.
Я поднялась наверх, в свою комнату, заперла за собой дверь, а потом, не раздеваясь и даже не разуваясь, забралась на кровать и укуталась в покрывало. И провела так остаток дня, ничком, вздрагивая и цепенея, пока мои мысли метались от полного беспросветного отчаяния до самых диких способов разобраться с этой ситуацией.
Одно то, что я, уже почти в бреду, готова была предложить себя в уплату… давно женатому королю, с чьими дочерьми я находилась в приятельских отношениях, говорило о многом.
Я смогла уснуть далеко за полночь. Насильно убедив, что все будет хорошо – и неразрешимая на вид ситуация вскоре разрешится самым замечательным способом.
Как же я была наивна…
