Глава 14
Моя работа в «АрсАрхе» давала мне огромное преимущество.
Цифровые данные по приходу и уходу сотрудников и записи камер я еще могла бы сбить или поменять, а на охранника воздействовать «за-бывающим» артефактом – никто бы и не узнал о моем присутствии – но открывать двери без ключа на сложных электронно-механических замках, дополненных магическими плетениями, в Комитете еще не научились.
Потому мой личный ключ, а также вполне «узаконенные» отпечатки пальцев на двери в коридор с лабораториями был весьма кстати.
Как всегда, я не искала ничего конкретного. Точнее, искала – доказательства вины или невиновности Арсенского. Я не собиралась сегодня взламывать компьютеры или вскрывать сейфы – на самом деле мне достаточно было просто изучить бумаги. Люди даже не представляли, сколько информации можно было получить о компании, прочитав ежедневник секретаря директора или порывшись в мусорках возле столов рядовых сотрудников.
Первым делом я прошла в лабораторию, затем в модный "опен-спэйс", заполненный столами. Ночью они выглядели также как днем – никто не ставил там опыты над людьми и не пытался спрятать краденые вещи. «Моя» комната, реставрационная мастерская, пара закрытых кабинетов для работы над особыми магическими артефактами, приемная, конторки, разделенные стеклянными перегородками, архив и макетная мастерская – все это я уже видела. И потому сосредоточилась на сортировке договоров, доступных данных и многочисленных файлов с бумагами.
И мне не слишком понравились мои выводы.
Арсенский действительно занимался тем, о чем он мне рассказывал, именно в том объеме, который он озвучивал – как в прессе, так и в налоговых органах и в прочих инстанциях. Но был один нюанс.
Рим.
В его «антикварную» лавку везли не только антиквариат.
Различные артефакты. Оборудование. Много "славянских" археоло-ических находок. Специальные магические приборы. По отдельности они не выглядели опасными – они вообще не выглядели опасными – но то, что они собой представляли вообще не предполагало работы со старинными предметами или продажу туристам. А судя по случайно обнаруженному проекту «лавки», её видимая часть составляла не более чем одну четвертую от всей площади.
Зачем ему довольно редкий агрегат «управления силой» – так называли прибор, способный существенно уменьшить ненадолго магический коэффициент? Что за детали из серебра и платины он провозил под грифом «ювелирные изделия»? Ага, ювелирные изделия весом в несколько килограмм. Откуда у него взялись в таком количестве старинные арбалеты? Что за «анализаторы» поставляла ему компания, курьер которой был убит совсем недавно?
И еще много-много вопросов, которые никак не могли выстроиться в моей голове в стройную версию.
Я потерла ноющие виски.
Это все не имело смысла. Выглядело чепухой, случайным набором, не имеющим связи друг с другом.
Но я понимала, что это не чепуха и не случайность. Я просто еще не обнаружила эту связь.
На часах было четыре, когда я, наконец, навестила охранника, уничтожив всю компроментирующую информацию, и собралась выходить из «АрсАрха». Уже подходила к лифту, когда услышала, что тот заработал.
Кто-то ехал снизу.
Я быстро спряталась на лестнице и замерла там, настороженно прислушиваясь.
Если едут сюда – а других компаний на этаже не было – то мне было бы очень интересно узнать, кто именно решил посетить это место ночью.
Лифт тренькнул возвещая об открытии кабины, и из него в темноту шагнул человек.
Я перестала дышать.
Арсенского я могла узнать и в полной темноте, слишком уж сильная у него аура, слишком я была настроена на него.
Мгновенно накинула на себя все блоки и стиснула зубы… Только бы не заметил! Потому как его настроенность на меня не вызывала сомнений.
Но мужчина был чем-то сильно озабочен и не обращал внимания на окружающую обстановку. Он целенаправленно и быстро зашел в офис, а за ним тянулся след из раздражения, усталости и непонимания.
Что-то произошло, связанное с работой?
Что-то с Никитой?
Или его привели сюда инстинкты, оравшие, что кое-кто наглый пробрался под покровом темноты туда, куда не нужно?
Черт.
Ну почему любая попытка распутать хоть один узелок этого клубка приводит к появлению новых?
Я осторожно сбежала вниз, осматриваясь и прислушиваясь, вышла на улицу и быстро зашла в ближайший бар, где заказала чашку чая и вызвала такси.
Что ж, надеюсь информация в Комитете хоть что-то для меня прояснит.
* * *
– Что это за хрень?
Я стояла над огромным листом, куда один из агентов перенес рас-шифрованную им информацию от Тимура.
На нем был нарисован лабиринт. А может какая-то адская машина – символы, контуры, завитушки, буквенные обозначения, перепутанные линии.
– И он сделал запись, что это прислал аноним с указанием адреса «АрсАрх»?
– Да.
– Почему он не обратился в Комитет?
– Обратился, – я повернулась на голос куратора, который подошел к нам, – Он позвонил тебе. Видимо, решил сначала показать эту информацию партнеру, по совместительству аналитику, а потом уже тащить свою задницу на работу.
– А ведь это против правил… – протянула я задумчиво.
– Против, – кивнул Кирилл, агент, с которым мы были хорошо знакомы, – Возможно, он подумал, что эта информация полный бред и не видел смысла беспокоиться.
– Тем не менее, он сказал тогда мне по телефону что у него «плохой» повод увидеться. Что это как не намек на эту… назовем её схемой?
– А если имел в виду другое? – куратор пожал плечами, – Такое письмо на его адрес говорило о том, что кто-то в курсе его работы на Комитет, что его раскрыли.
– Но ведь этой встречей он раскрывал в таком случае меня…
– Не совсем. Я полагаю, аноним думал как и мы – что Тимур отнесет все эти данные к нам в офис, и мы заинтересуемся Арсенским. Он же вместо этого решил встретиться с собой.
– И его за это убили? – недоуменно поинтересовался Кирилл.
– Вполне.
– Нет, – я нахмурилась – Нет, не то. Сейчас.
Я прошлась по комнате, воспроизводя в памяти все то, что успела изучить за эти недели – слова партнера и то, что я о нем знала как о человеке, следы, свои ощущения, причины и последствия.
– Он действительно собирался рассказать мне о своих сомнениях – и по поводу схемы, и по поводу раскрытия. Но что-то произошло в промежуток времени между его звонком и нашей встречей. Что заставило его выйти из дома раньше, и это было связано с анонимом. Я поняла, что мне показалось странным в положении его тела и обрывках чувств, витавших в том районе… Преследовали не Тимура – преследовал он. И убили его именно поэтому. И легко предположить, что убил его именно человек, который прислал эту схему. Человек, который хотел подставить Арсенского – зачем бы ему это ни было нужно…
– Тогда второе убийство… Новая попытка привлечь внимание к Арсенскому. – куратор задумчиво кивнул – Знаешь, я был бы рад, если бы эта версия подтвердилась.
– Это значило бы, что среди нас нет предателя?
– Да. И это значило бы, что у нас все шансы заполучить сильного мага на свою сторону.
– Угу. Только как вы объясните схему? Вряд ли она столь уж бредова…
Мы уставились на бумагу.
– Я вижу приборы – много приборов, – Кирилл сосредоточился. Он был одним из немногих, кто видел что-то в этом хаотичном наборе линий, – Некоторые прям выписаны достаточно четко – механизмы, провода. Еще какие-то узоры, что-то похожее на додэкаэдры, много знаков богов – и славянских, и ведических; спирали…Это все похоже на схематичное изображение кучи предметов, нарисованных рядом друг с другом, а потом еще и поверх, будто не хватило места…
Я закрыла глаза:
– Скажи, а можешь различить среди этих приборов крупные, с четкими линиями, изогнутые трубки, формами напоминающие фигуры игры «тетрис»? Или игломер, который мы используем для создания кропленных картин для обучения магически одаренных детей? Или…
– Влада, все есть…
– Что было в украденных коробках? – обратилась я к куратору.
– Довольно специфический анализатор способностей – в двух частях.
– Что за дары, вы тоже узнали?
– «Опустошитель» и «эгрегор».
– Кирилл? – я снова повернулась к агенту.
– Сейчас посмотрю… да, есть.
Я кивнула:
– Это список. Полный список того, что Арсенский отправлял в Рим в течение последнего года. Полнее даже того, что я составила вчера ночью – еще не успела вам показать.
Я рассказала о посещении офиса компании и обнаруженном плане помещений.
– Что ж. Похоже, мы можем утверждать с достаточной точностью, что владелец "АрсАрха" не убивал… во всяком случае, наших людей, – сказал куратор, – Но необходимо как можно быстрее проверить римскую «лавку». И Влада, думаю, что будет оптимально, если ты к этому подключишься. Понимаешь, что это значит?
– Угу, – буркнула мрачно, – что все дороги ведут в Рим.
* * *
Притвориться больной в университете сложностей не представляло.
Я усиленно расчихалась на всех студентов и преподавателей, осознанно повысив температуру тела, и получила добро на посещение врача и выписку больничного.
Так что несколько дней у меня в запасе были.
– Не думайте, что вам удасться отдохнуть и развлечься, раз меня не будет несколько дней, – слабо улыбнулась я первому курсу, – По возвращении я устрою вам контрольные и семинар. Одну тему вы пройдете самостоятельно – изучайте методы археологов вплоть до двадцатого века. Учтите, что во время теста вам будет задан вопрос о том, какой метод незаслуженно забыли современные ученые и почему его следует вернуть: хорошенько подумайте над этим, мне понадобится развернутый ответ. Что касается семинара, то я жду от вас информацию по десяти самым известным археологическим находкам в мире. Вас сорок человек – самостоятельно разбейтесь на группы по четыре и подготовьте доклад на пять минут. Каждая группа берет одну находку. Кураторы, справитесь с распределением?
Я дождалась кивков и стала собираться. Закончат лекцию без меня – моя мнимая болезнь давала вполне реальный физический результат и недомогание, и я спешила убраться подальше, чтобы вернуться в форму и переодеться.
Самолет вылетал через три часа.
– Влада Александровна!
Никита догнал меня в коридоре.
Я устало повернулась к нему и постаралась улыбнуться. Он впервые пришел на лекцию после нашей так называемой размолвки, и я хотела поддержать хотя бы видимость нормальных взаимоотношений:
– Тебе что-то непонятно?
– Нет. Просто… Хотел предложить вас подвезти.
– Эм…А разве в России права не получают после восемнадцати?
– Я сдал экзамен и отпраздновал в субботу, – чуть сердито буркнул парень.
– И, похоже, получил в подарок машину, – восхитилась я как можно мягче.
– Считаете меня мажором? – Никита смотрел исподлобья, а я искренне улыбнулась. Эти Арсенские просто прелесть – говорят все что думают даже не пытаясь прикрыться мнимой скромностью или приличиями.
– Считаю, что это хороший способ помириться с отцом.
– Для вас это так важно? – пронзительный взгляд синих глаз.
– Это важно для вас, – последнее слово я выделила, – Спасибо за предложение, Никита. Но меня уже ждет такси.
– Влада Александровна… Я ведь не тупой и понимаю, что я вас не интересую как… никак. Но это не значит, что я не могу интересоваться вами.
Я широко открыла глаза от удивления. А парень уже кивнул самому себе, развернулся и ушел в аудиторию.
Мне оставалось только покачать головой и также пойти в нужную мне сторону.
Глава 15
– У тебя кто-то появился?
Вопрос Митча застал меня врасплох.
Я даже подумала было, что неверно его поняла – в баре в центре Рима было весьма шумно.
Но все было правильно. Потому что Митч пояснил:
– Просто последние три раза, когда ты приезжала, ты в ту же секунду затаскивала меня домой – без права вставать с кровати, а сегодня…
Ну да. А сегодня я лишь закинула вещи, и мы пошли в заведение неподалеку.
– Черт, – я сделала большой глоток коктейля и спрятала лицо в ладонях.
Ругательство относилось вовсе не к тому, что Митч что-то понял. А к тому, что это поняла я.
Похоже, подсознательно я – и моя магия – воспринимали Арсенского как свою пару. Что-то вроде идеального «того самого». Пусть он и был подозреваемым во многих делах, возможным убийцей и самым наглым представителем мужского пола из всех, что я когда-либо встречала. И пусть даже в анамнезе у нас был всего лишь один поцелуй, да и тот довольно странный.
– Расскажешь? – мой друг взял меня за руку.
Я мрачно посмотрела на него:
– Арсенский.
– Тот самый? – брови Митча изумленно взлетели вверх.
– Ты уже успел много о нем узнать?
– Он проходит через мой отдел и в общем-то я знаю, зачем ты приехала. Более того, попросился сопровождать тебя. Ох, Влада и как ты умудрилась…
– Никак. Пока никак, – буркнула я – И, по-хорошему, никак и не должно быть. Но это не просто – он сам весьма… инициативен. А таблетки не помогают.
Я, правда, замялась. Не ошибаюсь ли я на счет инициативности Максима? В пятницу он просто ушел и не объявлялся все выходные. А когда я позвонила сегодня – сообщить, что заболела и не появлюсь на этой неделе в «АрсАрхе» – был удивлен и напряжен, но, опять же, даже не сделал попытки предложить свою помощь. Апельсинов, например.
Я застонала. Дура.
– Если твоя суть отозвалась на него, то никакие таблетки не помогут, – как ни в чем не бывало, Митч продолжил разговор.
Уставилась на мужчину:
– Только не говори, что ты веришь во весь этот бред про «истинные пары».
– Бред не бред, но, по исследованиям, некоторые маги действительно подходят друг другу больше, чем другие. Потомство и все такое, – он подмигнул мне, а я возмущенно зашипела.
– Надеюсь, это не та история, что я теперь всю жизнь даже не посмотрю в сторону других мужчин?
– А что тебя смущает?
– Издеваешься? Мало того, что на данный момент это самый неподходящий вариант, так еще и не зависимо от результатов расследования он…
– Обидится? – глаза друга смеялись, а вот мне было не до смеха.
Взбесится. Разозлится. Или что хуже.
Я махнула рукой.
– Давай лучше решим, что мы делаем дальше. Мне дали на этот момент почти полную свободу.
– Как на счет того, чтобы прийти в ту лавку, как посетители? Уверен, ты многое поймешь, просто оказавшись внутри, тем более, сама говорила – план ты изучила достаточно подробно.
Я кивнула.
– Хорошо. С утра этим и займемся. А теперь давай еще по коктейлю и спать – выходные у меня были такие, что теперь всю неделю отдыхать хочется.
– Просто спать? – Митч преувеличенно жалостливо посмотрел на меня. Я покачала головой. У меня никогда не было необходимости считывать его эмоции специально – симпатия, нежность, радость от общения и оптимизм, исходившие от этого парня, окутывали меня каждый раз, стоило мне его увидеть.
– Паяц. Просто спать. Не будем портить мне карму – вдруг за отказ от истинной пары у судьбы особое наказание.
* * *
Из спального района Тестачио, где жил Митч, до исторического цен-тра можно было дойти пешком. Мы не спеша прогуливались в нужную нам сторону, пока я вдыхала запах Рима. Вдыхала как простой человек, снова проникаясь любимыми запахами, цветами и узорами: днем этот город был похож на декорации – так эффектно, так ярко и открыточно выглядят все достопримечательности, узкие улочки и маленькие площади.
Прошлое в настоящем, сама история. Когда Рим и Афины бились за право проведения Олимпиады на своей территории, выиграли Афины. На что мэр Рима сказал: «Ничего, Рим подождет. Что такое для Рима тысяча лет?»
Я обожала эту шутку, которая вовсе и не была шуткой.
– Вот эта улица.
Друг сверился с телефоном, и мы присели на бордюр, закуривая. Ничего особенного, просто парочка туристов в поисках интересных мест.
Вместе с сигаретным дымом я втянула остаточные эмоции простран-ства. Радость, предвкушение, печаль, ревность, симпатия, вожделение, зависть, страх, неприязнь. Обычная улица.
Что ж, даже если здесь творились темные дела, то не в последние дни и не в открытую.
Мы встали, прошли немного и толкнули нужную дверь. Колокольчик приветливо звякнул.
Продавец глянул из-за прилавка, улыбнулся нам и сказал привычное приветствие, не более того – на платежеспособных покупателей мы похожи не были. А ведь в магазинчике было за что платить – назвав это место «лавочкой» Максим слукавил.
Картины, старинные драгоценностей, несколько потрясающих, грамотно отреставрированных предметов мебели. Каждый со своей историей. Я настолько погрузилась в их прошлое, что просто потерялась в пространстве и времени.
– Нравится что-то? – вырвал меня в настоящее вопрос Митча.
Я покачала головой и чуть виновато улыбнулась продавцу. Мы говорили на английском – и нас должны были понять.
В лавке было все чисто. В её обозримом пространстве. Остальное было экранировано – я это и ожидала. Но на полках лежали и стояли совершенно замечательные и душевные вещи – будь я коллекционером скупила бы здесь всё…
Стоп.
Я чуть нахмурилась, но постаралась не показать своего волнения.
Снова осмотрела пространство – довольно небольшому, на самом деле. Мысленно прошлась по всем вещам, погладила пузатый комод, приложила к груди несколько ожерелий.
В том то и дело. Всё, что находилось здесь было душевным. Пропитанным положительными эмоциями и светлыми моментами жизни прошлых владельцев.
Так не бывает.
В любом антикварном магазине, на блошином рынке, в музеях были вещи с отрицательной энергетикой. Обагренные кровью. Созданные завистливыми руками. Украденные алчными людьми. Но не здесь.
Почему?
Додумать я не успела, потому что в меня вдруг потоком хлынуло ощущение стремительности, хищного движения и хмурой сосредоточенности.
Я в панике посмотрела на Митча и произнесла одними губами:
– Арсенский.
Метрах в десяти от магазина.
В голове за долю секунды пронеслись вопросы, основной из которых был в том, как Комитет мог упустить его прилет? Меня бы поставили в известность, и мы не подставились так глупо. А может, он следил за мной?
Решение созрело тоже быстро.
– Сделай вид, что не знаешь меня, – прошипела я другу, и тот одним движением схватил с полки какую-то штуковину и подскочил к удивленному продавцу.
Его коэффициента и амулетов, что всегда были с нами в минимальном наборе, должно было хватить, чтобы убедить итальянца в том, что мы пришли порознь. И вообще он уже давно стоит и общается с Митчем на тему чудесной резной шкатулки.
Я отошла к противоположной стене и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать картины. А когда колокольчик звякнул, совершенно спокойно повернулась, чтобы тут же подпрыгнуть на месте, уставившись на Арсенского будто в удивлении и смущении.
Мужчина был в черных очках, узких брюках и распахнутом пиджаке, под которым виднелась белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. Очень по итальянски. И мне не нужно было видеть его глаза, чтобы почувствовать эмоции, которые им завладели.
Шок, недоверие, подозрение, недоумение, злость.
Максим только мельком взглянул на разговаривающих возле стойки мужчины и резко подошел ко мне:
– Влада. Черт возьми, что происходит? Что ты здесь делаешь?
Он содрал очки и впился взглядом в мое лицо.
Я почувствовала, что вся заливаюсь краской от адреналина. Сердце пульсировало где-то в горле. Мне нужно было отвечать и говорить я могла только правду или приближено к ней.
Потому что меня, похоже, активно читали.
– Я… я приехала ради тебя. И сейчас все объясню…
– Уж будь добра. Потому что после твоего звонка я чувствовал себя последней скотиной, что не могу вырваться с работы и помочь, а ты, как оказалось, и не болеешь вовсе…
Несмотря на весь кошмар сложившейся ситуации, меня затопила волна тепла.
Значит, все-таки апельсины.
Но надо объясняться и придется рискнуть.
Я стиснула руки и начала нерешительно:
– Кажется, я поступила глупо и опрометчиво…Понимаешь, мне за-хотелось побольше уделить времени второй работе, а потом я говорила с Никитой и он сказал про тебя… Рим и все такое, – я подбирала слова максимально тщательно. С Никитой наши люди успели бы поработать – ох прости меня, Никита, – но если его сын вчера еще не был в курсе этой поездки, я основательно попаду, – В общем, вместо того, чтобы идти в «АрсАрх», я прилетела сюда и нашла эту лавочку. Она очаровательна, – закончила с беспомощной улыбкой и снова посмотрела на Арсенского. Тот продолжал буравить меня взглядом. Его глаза потемнели и будто затянули меня в черную дыру, из которой вряд ли можно было вырваться без потерь.
– Если бы я не проверил твою биографию, подумал бы, что ты по-дослана конкурентами, – прошипел Арсенский. Ага, над моей биографией точно работали лучшие специалисты, – И тем не менее. Влада, ответь, ты связана с моими врагами? Или пытаешься навредить мне?
Меня препарировали и раскладывали по полочкам. Отвратительное чувство, но я осознанно не ставила блок. Лишь только пошире открыла глаза:
– Нет.
И это было правдой. Комитет не был врагом магам и не пытался навредить кому-либо – мы лишь старались уберечь остальных от этого вреда.
Мужчино ощутимо расслабился. Если раньше он звенел, как натянутая струна, то теперь сделался мягким, что резиновая лента – гибкая, но умеющая очень больно ударить.
– Так зачем ты здесь, Влада?
Я сжала кулаки.
Надо решаться.
Скажу ерунду – не поверит, и можно считать задание проваленным. Отвечу максимально верно – подпишу себе немного иной приговор. Во мне боролось тело и мозг, душа и магия. Моя внутренняя суть тянулась к Максиму, забивая все разумные мысли и волю. Мое чувство долга отрицало даже малейшее влечение. А ведь были еще мораль и опыт, которые просто кричали о неправильности нашего поведения.
Но бросить все на пол пути? Не мой вариант.
Похоже, Арсенский почувствовал мое смятение, но счел причиной нечто совсем другое.
А я облизала губы и потупилась. Платить по счетам я буду потом, но сейчас сделаю так, как умею.
– Я здесь ради тебя, Максим. Ты говорил, что хочешь ухаживать и…Почему бы не сделать это в одном из красивейших городов мира?
Кажется, мы оба перестали дышать. Я снова подняла глаза и от увиденного чуть не дернулась назад в попытке сбежать. В глазах мужчины разгоралось пламя. И именно я дала ему зеленый свет.
– Ухаживать? – голос его звучал глухо, – Что ж, тогда начнем с ужина. У меня возникли проблемы здесь, поэтому я буду занят, но вечером я зайду за тобой. Где ты остановилась?
Судорожно вспомнила название одного из отелей, и он кивнул. А потом и вовсе обнаглела:
– Может, я могу помочь тебе с проблемами?
– Не стоит. Я все сделаю сам.
Ага, кто бы сомневался.
Мимо прошел Митч с завернутой в бумагу покупкой. Он равнодушно и вежливо кивнул нам, но меня обдало волной беспокойства.
Арсенский будто только вспомнил, что в магазине мы были не одни.
Он приветливо обратился к продавцу, а потом повернулся ко мне:
– Петро сварит нам кофе. А потом я отпущу тебя, но это не надолго…
Его глаза сверкнули, а я вздохнула и заставила себя улыбнуться.
Во что ты вляпалась, Влада?