На ватных ногах двигаюсь в сторону другого павильона. Шёпот Гая пробрался под кожу и не собирался покидать моё тело. Он правда будет смотреть на меня так же, как я смотрела на него? От этой мысли живот сковывают тяжёлые цепи.

Голова опущена, я тщательно наблюдаю за перемещающимися ногами, словно если я отвлекусь, они остановятся.

– Что-то случилось?

Расправляю плечи, вскидываю подбородок, увидев носочки туфель. Узнаю обувь раньше, чем сам голос.

– А что? – Вопрос звучит как вызов. Но в голове смятение, и я стараюсь разобраться.

– Меня послали за тобой. Тебя уже ждут.

Делаю глубокий вдох. Не могу позволить себе даже минутную слабость.

– Иду.

Ускоряюсь, но Ляля быстро равняется со мной.

– Ты расстроилась, да? – спрашивает, немного запыхавшись. – Расстроилась, что Биго не удалось договориться с Сергеем?

Так резко останавливаюсь, что чуть не улетаю вперед.

– Что? О чём договориться?

Ляля не успела за мной. Она прошла вперед, но тут же повернула обратно, остановилась возле меня.

– Ты не знала? – Удивленный хлопок наращенных ресниц. Две дуги бровей взлетели вверх. – Биго хотел убрать совместную сцену в душе. Предлагал снять что-то другое. Интереснее. – Ляля делает пальцами кавычки.

Хотел убрать совместную сцену? Зачем это ему? Я боялась этой сцены больше всего, но узнав, что и Гай не желает в ней участвовать, расстроилась. В груди неприятно кольнуло.

– И у него не получилось? – спрашиваю, припоминая предыдущие слова ассистентки.

– Не-а, – протягивает Ляля, двигая головой из стороны в сторону. – Сергей даже вскипятился. Сказал, что если Биго так много в этом понимает, то почему бы ему самому не заняться съемками. Биго разозлился. – Она утыкается пальцами в свое открытое декольте. – Я даже решила, что они вот-вот поругаются. О нраве Биго можно слагать легенды. Но он, к всеобщему удивлению, успокоился и переоделся. Уф, – Ляля замахала руками, словно веерами, – а он горяч. Видела его в кадре?

Я вновь стартанула по коридору. Значит, Гай не хочет обжиматься со мной перед камерой. Пфф, тоже мне, великая честь! Хотя пять минут назад он ясно дал понять, что не против. Иначе, зачем он сказал это? Причем, сделал это так вызывающе сексуально.

– А мы тебя потеряли! – воскликнул режиссёр. Мне не нравится его громогласность. С сочувствием смотрю на тех, кто ему поддакивает, словно смешные собачки в машине. – Я знаю, ты стесняешься, но здесь все свои!

Поджимаю губы, чтобы не прокомментировать. Из «своих» здесь только Ляля, Уля и Гай… да и то, я знаю их не шибко уж долго. Остальная часть – незнакомцы. Я даже без понятия как их зовут.

Я хватаюсь за узел на талии с полной уверенностью, что чем больше буду медлить, тем дольше продлится моё мучение. Чувствую покалывание, словно в мои пальцы воткнули сотню маленьких иголок. Понимаю глаза на источник иглоукалывания, натыкаюсь на колючий взгляд. Гай. Он смотрит, как и обещал. Вижу, как приоткрылся его рот, а голубые глаза засветились и уставились на меня, не мигая.

Узелок поддаётся, я позволяю халату соскользнуть с плеч, не обращая внимания на то, что он свалился у моих ног. Я не вижу, как зашевелилась съемочная группа, не слышу, как заурчала включенная вода в душевой кабинке. Меня интересовал только парень, чьей уголок губ тянулся в сторону, придавая ему дразнящий вид, побуждающий меня продолжить эту странную игру – новую для меня, но дико приятную.

Я знаю, что он видит, и старательно наблюдаю за его реакцией. На фигуру мне грех жаловаться. Женственная во всех смыслах, но без капли лишнего жира. Ноги не слишком длинные, но зато аккуратные, с упругими бёдрами и округлыми ягодицами. Грудь высокая, не нуждающаяся в поддержке. Её прикрывают две чашечки телесного цвета. Талия тонкая, четко отделяющая верхнюю часть туловища от нижней, создавая форму песочных часов.

Не знаю, откуда берётся смелость, но я приподнимаю одну бровь, спрашивая. В ответ Гай закусывает нижнюю губу, после чего облизывает её кончиком языка.

И меня уже не волнует то, сколько пар глаз на меня смотрит. Сейчас это неважно. Главное, чтобы одна пара никогда не отрывалась. Его взгляд скользит по мне, медленно обволакивая, словно сладковатый дым. Мне хотелось закрыть глаза, чтобы насладиться этим непривычным ощущением. Но я продолжала смотреть, чтобы не пропустить ни одной вспышки его эмоций.

Чувственная игра заворожила меня, хотя продолжалась от силы минуты две. И чтобы привлечь моё внимание режиссёру пришлось встать прямо передо мной, закрывая своим телом Гая.

– Тебе нужно будет встать вот здесь, – он аккуратно берёт меня за локоть, и я тут же морщусь.

Я встаю, куда нужно, стараясь вернуть тем самым обзор на парня, который тоже переместился, чтобы вновь иметь возможность прожигать меня своим взглядом. На нём длинный халат, прикрывающий рельефную грудь и насквозь промокшие джинсы. Рядом с ним обосновалась Ульяна. Она прикрывала довольную улыбку пальцами, лукаво метая взгляд между мной и Гаем, словно следила за пин-понгом.

– Твоя задача стоять здесь, не двигаясь, – инструктирует меня режиссёр. – Просто стой здесь и смотри в камеру. Постарайся мигать как можно меньше, хорошо?

Я двигаю головой, собираясь кивнуть, но получается не очень амплитудно. На моем лице совсем нет косметики: так задумано. Естественность в чистом её виде. Даже тональный крем не нанесли. Меня это вполне устраивает.

Ко мне подходит высокий парень. Он устанавливает над моей головой огромную круглую душевую лейку.

– Не двигайся! – приказывает режиссёр. – И сейчас не моргай! Это очень важные кадры! Первые капли! Мотор!

Я выпрямляюсь. Свет слепит меня, раздражая, но я упираю глаза в одну точку. Задерживаю дыхание, когда первая капля падает на лоб, стекает вниз по носу. Щекотно. Сдерживаюсь, чтобы не смахнуть её. К ней присоединяется вторая, третья. Я сбиваюсь со счёта после десятой. Аккуратно возвращаюсь к дыханию.

– Отлично! – кричит режиссёр. – Можешь расслабиться!

Я моргаю, вода уже не просто капает, а стекает плотным потоком, заливая все тело, грозясь утопить меня. Я ничего не вижу, теряя ориентацию в пространстве. Не могу сказать, с какой стороны находится Гай. Но это неважно, ведь его взгляд продолжает колоться. Внизу живота разливается тепло: никогда не чувствовала себя сексуальнее.

– Включите музыку!

Заиграла песня, на которую мы снимаем клип. В моих ушах звуки фортепьяно сливаются со стуком капель воды о кафельный пол. Они переплетаются, становясь неразделимыми.

– Мотор! Пой! – слышу команду. – А когда будет часть Гая, играй с камерой! Постарайся хлопать ресницами, томно прикрывай глаза, двигай головой в такт! Ну, ты знаешь, как это делается!

Нет. Я понятия не имею, как оно, черт возьми, делается. Я даже не понимаю, что подразумевается под этим!

Но я послушно начинаю подпевать своему записанному голосу, уворачиваясь от воды, грозящей залить мой рот при первой же возможности. А когда появляется голос Гая, я замолкаю, останавливаясь, прикидывая, что делать дальше.

Мне подсказывает покусывающий взгляд, который все ещё здесь: он держит слово. Я поднимаю руку вверх, обхватываю свою шею, затем двигаю большой палец выше. Я представляю, что это вовсе не моя рука. Это твёрдая ладонь мужчины, прикосновение которого я хочу познать. Приоткрываю рот, сминаю пальцем нижнюю губу. Немного запрокидываю голову, перемещаю палец к верхней губе, медленно прохожусь по ней, поборов желание облизнуть кончик большого пальца.

Поверить не могу, что делаю что-то подобное. Откуда это взялось? Ведь я в жизни не делала ничего подобного. Сейчас я подчиняюсь вполне ощутимым инстинктам, которые, видимо, сами знали, что мне нужно. Пошло и развратно, но, боже, как же приятно.

– Да! – комментирует режиссёр, но мне не важно, что он думает. – Отлично! Продолжай!

Наклоняю голову перед. Пальцы скользят выше, стирают капельки, запутавшиеся в ресничках, затем исчезают в волосах, помятых сильными струями воды. Вода только подчёркивает мои кудри, заставляя их сиять в объективе камеры.

Песня продолжается. Я вновь пою, пока не слышу команду режиссёра:

– Снято! Перемещаемся!

Душ останавливается. Я замираю, растерявшись, когда на мои плечи накидывают халат. Смахиваю с глаз капли, мешавшие осмотреться. Смотрю вниз, чтобы убедиться в целостности лифчика. Почему я вспомнила о нём только сейчас? Выдыхаю, когда вижу, что он в порядке. Кружу головой, стараясь поймать взгляд голубых глаз.

Гай стоит, прислонившись к углу, чуть сбоку от меня. Там ему открылся хороший обзор, не преграждающийся огромным режиссёрским креслом. В его пальцах дымящая сигарета. Он словно в замедленной съемке подносит её к губам, делает затяжку и выдыхает. Я кусаю щёку, довольная тем, что вижу. Есть в этом зрелище что-то порочное, словно парень курит после самого лучшего секса в его жизни.

Мы вновь остаемся одни в комнате. Только на этот раз между нами расстояние, которое не собирался преодолевать ни один из нас.

– Тебе понравилось? – Неприлично осмелев, приподнимаю подбородок.

Гай обхватывает губами сигарету, вдыхает едкий дым, выдыхая его через нос. Он отталкивается от угла. Я задерживаю дыхание, решив, что парень двигается ко мне, но он бросает сигарету в лужу, затем поворачивает к выходу. Сердце со скоростью рухнуло вниз, словно на американских горках. Я готова зарычать от разочарования, но Гай вдруг останавливается, оборачивается и произносит:

– Очень.

Глава 21

POV Вили

– Лора? – Ульяна буквально впихивает кофе мне в руки. – Не замёрзла? – Словно отвечая, мои руки дрогнули, едва не уронив стаканчик. – Выпей, согрейся.

– С-спасибо, – благодарю, заикаясь.

Моё состояние сейчас можно сравнить с похмельем или отходником после принятия наркотиков. Сама я, конечно, ничего об это не знаю, но в школе рассказывали о побочных эффектах запрещённых препаратов. Сначала тебя насыщает эйфория, и кажется, что ты можешь летать, но когда действие проходит, тело становится ватным, неуправляемым. Тебя трясёт, словно в лихорадке, не покидает чувство тревоги, и ничего уже не радует. Все это я сейчас примерила на себя.

Ещё десять минут назад я была счастлива, уверенная в своей сексуальности и желании Гая, но переместившись в этот павильон, столкнулась с реальностью. А она была таковой, что мы вот-вот окажемся нос к носу в тесной душевой кабинке. Паника распространилась по телу: я не знаю, чего от меня ждут, и понятия не имею, как переживу моменты близости с этим парнем, если даже от одного взгляда на него подгибаются коленки.

Я делаю аккуратный глоток, чтобы не обжечь язык и горло, удивляясь, почему Уля решила позаботиться обо мне, а не о своем работодателе.

– С ним уже нянчатся, – отвечает девушка, распознав вопрос по моему взгляду. Она кивнула куда-то за моей спиной.

Я повернулась, чтобы наткнуться на парочку в углу. Ляля вместо того, чтобы быть рядом со мной, обхаживала звёздного мальчика. От неё я другого и не ждала. И все равно к горлу подступила горечь – что-то похожее на ревность. Я жадно отпила, чтобы залить это чувство. Его вообще не должно было быть. Гай не мой парень, и никогда им не будет.

Поворачиваюсь обратно, поднимаю глаза на Улю, вижу, как она кривится, наблюдая за ассистенткой, флиртующей в открытую.

– Почему Гай хотел избавиться в общей сцены? – Сама удивляюсь прозвучавшему вопросу и изрядно удивляю им Ульяну.

Она делает своими хорошенькими губками «о». Девушка вновь смотрит на Гая пару мгновений, будто пытается найти ответ, выбитый на нём. Я повторяю за ней.

– Ну, – протянул она, – кто ж его знает? – Я хмурюсь, показывая, что меня не устраивает данный вопросительный ответ. Уля шумно вздыхает. – То, что я работаю у него ассистенткой, не значит, что я умею читать его мысли. Есть только один человек, который на это способен, и его здесь нет. Гай никогда ни с кем не делится своими планами. Он просто делает, что хочет, и не делает, чего не хочет. – Она пожимает плечами. – А нам остаётся лишь гадать. Может, ему просто всегда нужно идти против системы, или… неважно. Я не знаю наверняка.

Ульяна закусила губу, и мне показалось, что она не договаривает. Я почти уверена, что девушка знает, но не хочет выдавать своего работодателя. Похвально. Особенно учитывая поведение моей ассистентки, которая вот-вот вывалит грудь перед Гаем, ведь очевидно, что он уже потерял интерес к их беседе.

– А кто умеет читать его мысли? – спохватываюсь я, понимая, что это, скорее всего, единственная возможность узнать чуть больше о парне, посещающем мои ночные фантазии.

– Вит, – кашлянула Уля, словно у неё запершило горло.

– Вит Гром? – Широко раскрываю глаза.

– Он самый, – кивает Ульяна.

– Но разве они ещё дружат? – скептически поднимаю мокрые брови. – Гай ведь бросил его, разве нет?

Уля поджимает губы, раздражённо переступив с ноги на ногу. А я вспомнила, как бросила это обвинение в лицо парня. Сожаление запищало в груди.

– Не верь всему, что пишут в газетах, – почти грозно выдыхает она. – Они друг для друга нечто большее, чем просто бывшие участники группы. Не знаю, что их связывает. – Уля устало потёрла переносицу. Видимо, трудовые будни и вечная шумиха вокруг звёздного босса, выматывают. – Чтобы разобраться в этом, нужно хорошо узнать Гая, а он никого к себе не подпускает. Я работаю на него почти два года, но все ещё блуждаю в потёмках. У меня есть некоторая теория, но я не капаю глубже, ведь это не мое дело. Каждый имеет право на личное пространство.

Не могу с ней не согласиться, но с удвоенным любопытством посматриваю на парня, который уже отделался от моей назойливой ассистентки.

– Пойду, спрошу, может, ему что-то нужно, – быстро говорит Уля и убегает, а у меня возникает неприятный осадок. Думаю, она пожалела, что так много мне сказала, хотя по факту не выдала никаких деталей.

Я киваю в ответ, возвращаясь к кофе. Но все же не могу отказаться от наблюдения за Гаем, который отмахивается от слов Ули, достает пачку сигарет из кармана халата. Не слишком ли часто он курит? Выдыхаю, понимая, что это определенно не моё дело.

На съемочную площадку нас позвали спустя час. Все это время я сидела в углу, стараясь унять пульсирующий желудок, претворившийся сердцем.

– Я хочу увидеть влюблённость, страсть, – перечислял режиссёр, инструктируя нас. Я с опаской поглядывала на Гая, силясь узнать, что он чувствует по этому поводу. Для него это такое же испытание, как и для меня? Или это уже кажется ему обыденностью, ежедневной рутиной? Изображать любовь… черт, я ведь вовсе не актриса. Я могу играть голосом, передавая им все эмоции, но как отразить их на лице, понятия не имею. – Взгляды, прикосновения, – сухо продолжал Сергей, словно это повседневная рутина. Хотя для него так оно, скорее всего, и было. – От поцелуев пока воздержимся, но решим по ходу.

Я охнула, возможно, только сейчас осознав, через что именно придётся пройти. Поэтому Гай хотел избавиться от этой сцены? Но лицо его оставалось непроницаемым.

– Начнём! – Режиссёр хлопает в ладоши.

Мои руки ноги дрожат. Я скидываю изрядно намокший халат, с трудом двигаюсь к кабинке. А когда начала залазить и вовсе споткнулась, наверняка, ударилась бы об кафельную стену, если бы Гай ловко не схватил меня за талию, удержав тем самым на месте. Я обернулась, чтобы поблагодарить его, но не смогла вымолвить ни слова, когда поняла, что мои глаза упираются в грудь, покрытую тёмными татуировками. А Гай не спешил убирать свои горячие руки. Вместо этого он прижал меня к стенке, к которой уже прикрепили душевую лейку ещё больших размеров, чем та, которая поливала на меня час назад.

Парень поворачивает голову в сторону, и я могу отчётливо разглядеть нарисованную птичку на его шее. Она очень похожа на ту, что расположилась на кисти его правой руки. Я сглатываю, уловив пряный запах сигареты. И точно так же, как тогда в студии звукозаписи, он медленно парализовывал мои лёгкие: дышать становится сложнее.

POV Биго

Хуже пытки не придумать. Я касаюсь шелковистой кожи, но не могу насладиться этим. Вместо удовольствия я оглядываюсь, убеждая себя, что глупо поддаваться своим желаниям на публике.

Стоит только опустить взгляд вниз, как я упираюсь в яркие глаза Лоры, уткнувшиеся в тату на моей шее. Нравится? Не так давно я тщательно осмотрел её тело на предмет таких же меток, но, естественно, не нашёл ни одной.

Хорошенькие богатенькие детки, закончившие лучшие школы, конечно, не марают свои тела. Они считают себя выше этого. И я даже смог убедить себя, что одного этого достаточно, чтобы перестать её желать. Ненадолго. Вплоть до того момента, пока она не принялась ласкать своё лицо руками, с вызовом глядя в никуда, а затем и вовсе закрыв глаза, явно получая кайф от того, что делала. Пришлось вцепиться в стену руками, чтобы не броситься к ней, намереваясь повторить этот путь своими губами.

Вот и сейчас я плавлюсь от того, как чувственно она закусывает свою пухленькую губку, словно борется с желанием прижаться ею к чернильной отметке, навеки въевшуюся в мою кожу.

Мои глаза скользят ниже, а руки тяжелеют на тонкой талии. Её тело, мать вашу, идеально. Ему можно сколотить алтарь и поклоняться еженощно, хотя я бы предпочёл разорвать его на кусочки. Мне не хочется восхищаться – не сейчас. Ведь внутри горит адское пламя неудовлетворённого желания. Стоит только поддаться ему, и девушка в моих руках будет молить о пощаде.

Только вот… я не чувствую ответной страсти. Её тело сотрясает крупная дрожь, но она явно не от удовольствия. Она смотрит на меня, затем на людей, столпившихся вокруг. Догадка вспыхивает пёстрой искрой: они пугают её, и страх перебивает возбуждение от близости наших тел. Я открываю рот, чтобы приказать им убраться отсюда, но как раз в этот момент Сергей даёт команду:

– Начали! Мотор!

Заиграла музыка. Подсветка ударила по глазам, а с потолка побежала ледяная вода. Лора дернулась. Я задержал дыхание, чтобы удержать наши тела в вертикали, так как девушка все ещё зависела от моих рук.

Я смотрю на неё, её глаза тоже обращены ко мне. На лице застыл немой вопрос. Я наклоняюсь, словно по велению магнита. С моих волос стекает вода, попадая на её лоб, скатывается вниз, замирает на губах. Мои глаза повторяют за этими каплями. Розовые сочные губки манят, обещая утолить мой голод. Но когда я потянулся к ней, девушка испуганно вжалась в стену. Часто моргаю. Чёрт, не этого я ожидал.

– Стоп! – орёт наш горластый режиссёр. Лора морщится. Беспрерывный водопад прекращается. – Лора, так не пойдёт! Биго тебя не укусит, если ты поддашься ему навстречу! Это ведь не сложно, правда? У тебя есть уникальный шанс! Миллионы его фанаток убили бы, чтобы вот так понежится с ним в душе!

Не думаю, что это замечание сейчас уместно. Клацаю зубами, злясь на Сергея. Глаза девушки превратились в два блюдца, а губы дёрнулись. Чувствую её напуганные мурашки ладонями.

– Ещё раз! – Сергей не дожидается ответа о нашей готовности. Думаю, ему начхать. – Мотор!

Отчётливо вижу борьбу в её глазах. Что происходит? И все же Лора делает, как велел режиссёр. Она двигается вперед. Её холоднющие руки вспархивают на мои плечи. Она стискивает пальцами мою кожу, не выглядя при этом шибко счастливой. Её лицо застыло, ничего не выражая.

Вода вновь хлынула сплошным потоком. Я фыркнул, чтобы убрать щекочущие капли с губ и кончика носа. Поднимаю руку, запускаю в её волосы, удивляясь, какими тяжёлыми они стали, напитавшись влагой. Я тяну их вниз, заставляя девушку запрокинуть голову. Склоняюсь к ней, касаюсь губами её шеи, чувствуя, как она нервно сглатывает. Её тело напряжённо натянуто, как струна любимой гитары Вита. Выпрямляюсь, чтобы посмотреть на неё. Вижу только отрешённость. И не я один.

– Стоп! – ожидаемо вмешивается режиссёр. Душ выключается. – Биго, молодец! Лора, ты застывшая! Гай с таким же успехом может обнимать куклу. Эмоции! Мне нужна страсть! Давайте заново!

– Подожди! – вытягиваю руку в сторону, раскрыв ладонь. – Дайте нам минуту!

Двигаюсь в сторону, наклоняю голову, чтобы загородить её собой от камеры и любопытных взглядов, стремящихся разглядеть как можно больше.

– Холодно?

Лора качает головой. Видимо, это значит нет.

– Тогда что не так?

Она вновь качает головой, затем опускает глаза, прикрывая все, что я могу в них прочесть.

– Скажи мне, чтобы я смог тебе помочь. – Лора стискивает зубы, все её тело деревенеет. – Это командная работа. Ты можешь упростить её, если расскажешь о проблеме, чтобы мы быстрее покончили с этим шоу. Сергей не отступится, пока не получит от тебя то, что хочет увидеть.

Указательным пальцем приподнимаю её подбородок, заставляя посмотреть на меня. Красивые шоколадные глаза блестят. И дождь с потолка здесь явно не при делах.

– Я не… не… умею… – Её щеки порозовели.

– Что не умеешь? – прищуриваюсь, сбитый с толку. Девушка так сильно стискивает губы, что они белеют. У неё сейчас такой невинно беззащитный вид, что горло сковывают невидимые пруты. – Скажи мне, – прошу хрипло, не зная, к чему готовиться.

Теснее прижимаюсь к ней, стараясь игнорировать, каким именно местом касаюсь её. Между нами всего две ткани, от которых можно с лёгкостью избавиться. Стоит ниже опустить руку, отодвинуть край ткани её трусиков, расстегнуть пуговицу на моих джинсах, потянуть молнию вниз, и уже ничего не сможет остановить меня. Кроме, разве что, камеры, направленной прямиком на нас и толпы зевак.

– Я не могу показать то, чего никогда не испытывала. – Признание дается ей с трудом: её голос дрожит, как и она сама.

Смотрю на неё какое-то время, не моргая и переваривая услышанное.

– Ты – девственница? – тихо охаю.

– Нет, но… – Лора прижимает лоб к моему плечу в доверительном жесте, на который я не имею права. Я чувствую её горячее дыхание на своей коже – чертовски приятно.

– Был секс, но не было кайфа? – спрашиваю, но уже и так знаю, что прав.

Какого хрена? Зачем кому-то заниматься сексом, если не получаешь от него удовольствия?

– Да. – Она выпрямляет спину, опирается на стену. – Поэтому я не понимаю, каких эмоций он от меня хочет.

– Долго еще? – Сергей будто жопой чувствует, что речь зашла о нём. – У нас сроки, и…

– Ещё немного, – отмахиваюсь я, не дослушивая.

Все мое внимание сосредоточено на девушке, застывшей, услышав голос режиссёра. Закусываю щёку, прикидывая, как мне помочь ей. Можно ли объяснить человеку, который никогда не был в объятиях страсти и не бился в конвульсиях оргазма, какого это? Как описать весь спектр ощущаемых эмоций?

Как ни крути, напрашивается только один ответ. И гори оно всё на адской сковородке!

POV Вили

Я пожалела о том, что рассказала ему в тот же злосчастный момент, как слова сорвались с моих губ. Боже, я сошла с ума, если решила довериться ему. Но он ведь сказал, что мы – команда. Он ведь тоже не уйдёт отсюда, пока режиссёр не будет доволен.

Но вот сейчас, когда Гай смотрит на меня, словно на живое чудо света, я готова была удариться головой о стену. Почему он молчит? Почему не комментирует? Не поднимает меня на смех?

– Хочешь, я помогу тебе? – вдруг предлагает парень, несказанно удивляя.

– Как? – пискнула я, насупив брови. От его полыхнувшего взгляда, в груди заскреблись кошки.

Гай приблизил ко мне своё лицо так близко, что его нос почти коснулся моего.

– Тебе придётся довериться мне, – выдохнул он прямиком в мои губы. Я облизнулась, чтобы избавиться от щекотки. Довериться ему? Я ещё не настолько отчаялась. Или настолько?– И тебе не надо будет играть. Здесь и сейчас. Я дам тебе почувствовать, что такое кайф.

– Что? – Упираюсь ладонями в его грудь. – Нет.

Я поворачиваю голову, но не вижу ничего, кроме плеча Гая. Казалось, он отгородил меня от внешнего мира. Вскидываю подбородок.

– Нет, – повторяю, но уже не так рьяно.

Его руки оживают. Гай касается губами моей щеки, затем движется к уху, заправляет за него прядь моих волос, открывая доступ к шее. Сильнее, чем следует, пальцы давят на кожу, стискивая мою талию стальными обручами.

– Они увидят… – невнятно бормочу я, покрываясь мурашками, когда его зубы прикусываю мочку уха, свободного от серёжек. – Поймут… услышат…

– Не увидят, не услышат и не поймут, – уверенно перечит Гай. Он контролирует себя в отличие от меня. – Ты просто не сопротивляйся и не произноси громких звуков.

– Не сопротивляться? – эхом повторяю, все еще не до конца понимаю, что именно он собирается делать.

– Пусть все лишние выйдут!– Тоном, не терпящим возражений, командует Гай. – Имейте совесть! Они все смущают Лору. Пусть останутся только те, от кого зависит съемка!

– На выход! – подхватывает режиссёр. Думаю, в его интересах, чтобы все получилось, причём, как можно скорее.

В павильоне становится тихо, когда почти все покинули его. Полилась вода, а из динамиков вновь зазвучали наши с Гаем голоса.

– Готова? – Обращается ко мне парень, но не дожидается ответа, припадает к моей шее.

Безумие.

– Мотор!

Я закрываю глаза, запрокидываю голову, подставляя ещё больше своей кожи для ласки, решив поддаться, позволяя ему все сделать за меня. Его руки заскользили по моей спине, потерявшись в моих волосах.

– Расслабься. Они ничего не увидят, обещаю. – Глупо, но я верю ему. Обхватываю его шею руками, делаю выдох, обмякая в его руках. Парень подхватывает меня под попу, приподнимает. Я упираюсь животом в невероятно твёрдый бугорок, выпирающий из его джинсов. Гай двигает меня выше, заставляя потереться об эту выпуклость. Он хрипло выдыхает мне на ухо. Я закусываю губу от возбуждения, захлестнувшего меня. – Обхвати меня ногами. – Я подчиняюсь. Его горячие ладони стискивают мои ягодицы. Протестую против такой откровенности, ещё не зная, что меня ожидает дальше, но остаюсь незамеченной.

Гай припирает меня к стене, отстраняет голову, чтобы упереться взглядом в мои помутневшие глаза. Он немного поворачивает нас, прикрывая от камеры. Теперь в кадре только моё лицо, выглядывающее из-за его плеча.

Я охаю, почувствовав его пальцы там, где они точно не должны быть. Он проводит ими по выемке между ягодицами, скрытой маленькой треугольной полоской, от спины вниз. Затем легко забирается в мои трусики, касаясь того места, где тянет все ощутимее. С моих губ едва заметно сорвался стон. Хотя будь я в своем уме, уже бы возмутилась и оттолкнула наглого типа: это ведь выходит за рамки разумного.

Тупая ноющая боль вибрирует внизу живота, требуя того, чего я точно не могла ей дать. Парень раз за разом скользит по моему клитору, увеличивая напор с каждым повторением. Пальцы ног пронзает ток, они немеют. Что, черт возьми, со мной происходит?

– Да, вот так, – хвалит меня Гай. – Давай, покажи, как тебе это нравится. Тебе ведь нравится?

Всхлипываю в ответ.

Гай недовольно ворчит. Его пальцы покидают меня, но возвращаются с новой силой после того, как он вновь повернул нас. Я понимаю, что режиссёр, видимо, сменил угол съемки. И Гай не только ласкает меня, но и делает все, чтобы никто этого не увидел.

Сердце стучит так сильно, что я ничего не слышу, кроме бурления крови. Радуюсь, что Гай контролирует происходящее, но уже в следующее мгновение все теряет свое значение, кроме пальцев, которые больше не ограничиваются внешними складками.

Они проскальзывают внутрь, пробираясь все глубже. Дергаюсь, когда он давит на точку, о существовании которой я даже не мыслила. Жанна как-то рассказывала, но после очередного разочаровавшего секса с Никитой, я смирилась с тем, что у меня её нет. И вот сейчас мои глаза в шоке расширяются, я сильнее стискиваю шею Гая. Стон, готовый сорваться с моих губ, тонет в губах Гая, быстро прижавшихся ко мне, но тут же исчезнувших.

Я запускаю обе пятерни в волосы парня, тяну их, оттягиваю его голову назад. Гай удивленно охает, а я прижимаюсь ртом к его шее, вкушая терпкий вкус его солоноватой кожи.

– То, что надо! – Голос режиссёра вонзается в мое затуманенное сознание, но я прогоняю его. – Ещё немного!

Да! Ещё немного!

Пальцы Гая ускоряются. Они трепещут внутри меня, но мне хочется большей амплитуды. И все-таки я не смею жаловаться. Мои ноги сильнее сдавливают тело Гая. Одна его рука вонзается в меня, а другая удерживает мою шею. Его лоб прижимается к моему, а губы раскрываются в миллиметре от моих.

Ещё чуть-чуть…

– Стоп! – Меня словно кидают в сугроб. – Снято!

Разочарование призывает меня завыть. Только что я готова была воспарить к облакам, но уже в следующую секунду потерпела поражение. Словно океан, разбилась о камни, рассыпавшись брызгами, которые неутомимо сыплются на меня из проклятой лейки, раздражая пылающую кожу.

– Мать вашу, – рычит Гай, резко выдергивая пальцы, не замечая, что это причинило мне боль.

Между ног пульсирует неудовлетворение. Щеки пылают. Я в ужасе уставилась на парня, отступившего в сторону, открывая мне проход. Хватаюсь руками за лифчик: вдруг он съехал в сторону?

– Молодцы! – Режиссёр хлопает в ладоши и довольно причмокивает. – Сразу бы так!

Я не реагирую на его похвалу. Мне плевать. Дрожащими руками хватаю протянутый кем-то халат, накидываю его на плечи, затем двигаюсь к выходу, ускоряясь с каждым шагом. К тому моменту, когда я открыла дверь и вывалилась в коридор, я уже почти бежала.

– Лора? – Ульяна встает на моём пути. – Ты в порядке?

Киваю, не замедляясь, почти отталкивая её с дороги.

– Гай? – доносится до меня голос девушки, когда я уже открывала дверь в свою гримёрную.

Я шумно выдыхаю, оказываясь в комнате. Хватаюсь за голову, ужасаясь тому, что только что происходило, тому, что я позволила с собой делать. А что если бы нас застукали? Боже, какой позор!

Дверь позади меня раскрывается и с грохотом закрывается. Слышится щелчок. Повернувшись, застываю.

– Что ты делаешь? – крякаю я.

– Мы не закончили, – его голос больше походил на хриплый стон. Гай шагнул ко мне, а я тут же отступила.

– Нет! – Вытягиваю руки вперед, видя, что он не остановился. Обнажённая, покрытая татуировками и россыпью мелких капель, грудь парня уперлась в мои ладони. Мои пальцы импульсивно сжались, врезаясь в неё когтями.

Его руки распахивают мой халат, я позволяю ему упасть на пол. Гай наклоняется, хватает меня за талию, рывком возвращает в прежнее положение. Я скрещиваю ноги на его спине. Замечаю его мимолётную улыбку, после которой его рот накрывает мои губы.

Руки парня разделились. Одна до боли сжимает мою ягодицу, а другая придерживает за макушку, чтобы я не могла сдвинуться с места.

Его поцелуй ничем не напоминает тот, что мы пережили в студии звукозаписи. Тогда были рамки. Сейчас они исчезли, даря дикий восторг. Я чувствовала себя строптивой амазонкой, вгрызающейся в мужское тело зубами и ногтями. Голову на отсечение, что плечи Гая исполосованы, но он не сопротивляется и не жалуется. Думаю, ему даже нравится.