Я нахожу её глазами, хмурюсь, видя, как к ним почти подпрыгивает толстый коротышка. По виду такой же мерзопакостный, как и та, что зеленеет под взглядом Вили. Моя девочка уверенно расправила плечи. Хорошее воспитание сквозит в каждом движении. Но ещё я вижу, что она взбешена, словно дикая кошка. Знаю, что ей не нужна моя помощь, но все равно устремляюсь вперед.

При виде коротышки лицо Вили исказилось. Она немного отшатнулась, но затем вновь выпрямилась. Он что-то ей говорит, но Вили делает вид, что не слышит его. Вместо этого она обращается к женщине, сквозь стиснутые зубы:

– Постарайтесь отобрать у своего брата бутылку, чтобы он хотя бы был в состоянии стоять прямо на суде. Захар в любом случае останется со мной. Ноги моей не будет в вашем доме, можете не бояться. И насчёт вашего сына… валите вместе с ним в жопу!

Половина сказанного остаётся для меня загадкой, но женщина учащённо задышала. Лицо стало пунцовым, словно Вили её ударила. По мне, так это даже не оскорбление, но она, видимо, даже к такому не привыкла. Ухмыляюсь, но губы быстро тянутся вниз, когда Вили поворачивается ко мне. Я вижу, как воинственный дух покидает её. На его смену приходит девочка, нуждающаяся в поддержке. Одного шага хватает, чтобы оказаться к ней впритык.

– Что такое?

– Давай уйдём? – В её голосе слышатся нотки мольбы. Я тут же забываю, как важна эта вечеринка, точнее встреча, которая должна была здесь состояться. Я займусь этим позже. Вили в приоритете. Всегда.

Киваю, поспешно беру её за руку и вывожу из зала. Меня больше не волнует, что нас могут увидеть.

POV Вили

Софиты слепят, а адреналин бушует в крови. Я сроднилась с этим чувством.

Сегодня нам выпала честь выступить на самой масштабной музыкальной премии нашей страны. И не просто выступить, а презентовать наш новый трек. Работа над альбомом почти закончена. В дальнейших планах гастроли – вторые в моей жизни. Ответственность давила на плечи, но Гай рядом, а это значит, мне нечего бояться. Я могу расслабиться и насладиться выступлением и овациями.

Песня отличается от предыдущих совместных треков. Она зажигательная и ритмичная. Эта песня не баллада о любви. Она о молодых людях, наслаждающихся свободой и весельем. Невозможно петь её и не трястись в такт.

Я двигаюсь под чёткий ритм, не сводя глаз с толпы. На мне серебристый неоновый спортивный костюм, с коротким верхом и завышенными брючками. Свет отражается от блестящей ткани, сияя и переливаясь. На Гае мужская версия этого костюма. Он улыбается мне, я искренне отвечаю ему. Мы как два космонавта в тёмной вселенной – завораживающее зрелище.

Я исполняю свою часть, Гай подхватывает, затем снова моя очередь – эта песня звуковое безумие. Нельзя медлить. Стоит только отвлечься, как часть упущена.

Наши голоса сливаются, переплетаются с музыкой. Мы действуем в унисон, словно единое целое. Прыжки, движение рук, шаги – мы чувствуем друг друга на особом энергетическом уровне, куда другим путь закрыт. Не отдаю отчёт, когда мы стёрли все грани, словно ластиком. Энергия бьёт из меня ключом. Кажется, что я могу двигаться под эту музыку вечно. Но у всего есть финал, а у песни он наступает гораздо быстрее.

Пока Гай занят своей частью, делаю быстрый выдох и глубокий вдох, чтобы набрать нужную высоту. Щеки горят, мелодия заканчивается, бит затихает. Гай хватает меня за руку, разворачивает к себе. Я широко улыбаюсь ему, чтобы огласить нашу совместную победу, но выражение его лица пугает. Голубые глаза потемнели. А взгляд как у маньяка. Он делает рывок рукой, притягивая меня к себе.

– Гай! – вскрикиваю я. Микрофон падает из моей руки, резонируя с такой силой, что стены затрещали, а уши пронзило невыносимым секундным звоном. Гай со скоростью света опускает голову, впечатываясь в мой испуганный рот своими губами.

Я упираюсь ладонями в его плечи, но это все равно, что двигать огромный валун. Его губы действуют стремительно и решительно. Он прёт напролом, проскальзывая в мой рот своим языком.

Стоило зрителям отойти от шока, устроенным микрофоном, как перед ними развернулось настоящее шоу. Они разом загалдели, разразившись диким рёвом и всплеском аплодисментов.

Я же металась между ужасом и восторгом. Одна часть меня верещала от счастья. А другая уже в панике строила план эвакуации. Но это не мешало мне с энтузиазмом отвечать на поцелуй. Позже я спихну всё на выброс адреналина, а пока я позволяю своим рукам обвиться вокруг шеи Гая, в то время как одна его рука вцепилась в мою талию, а другая удерживала голову.

Восторг после удачной презентации новой песни и вкус Гая ударили в голову. На несколько мгновений я зависаю в воздухе, потеряв связь с реальностью, словно у меня и правда есть крылья. Губы Гая поспешны и несколько хаотичны – явный признак того, что и он себя не контролирует.

– Воу! Воу! Воу! Какие страсти! – радостно заголосил ведущий. – Как вам ребята? – спрашивает он у зала. Они откликаются протяжным «а». – Всё! – Он подскакивает к нам. – Вы можете продолжить за кулисами! – Парень хихикает, зрители вторят ему, а я, наконец, беру себя в руки и отскакиваю от Гая.

На моём лице застыла гримаса ужаса, а Гай довольно скалился. Я разворачиваюсь и пускаюсь бежать за сцену. Гай догоняет меня, хватает за руку. Оборачиваюсь к нему, учащённо дыша.

– Зачем ты это сделал? – Паника окутывает меня. Гай тянет ближе к себе, видимо, чтобы обнять. Но я вырываюсь.

– Мы давно должны были это сделать. – Он тоже взволнован, но со мной не сравниться. Всё-таки это было его решение, а не моё.

– Сделать что? – выплёвываю, хватаюсь за голову, уже ожидая последствий. Все положительные стороны, о которых я мечтала, как-то вылетели из головы.

– Рассказать всем о том, что мы вместе.

– Но… – поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. – Ты ведь сам говорил, что никто не должен знать!

– Я передумал. – Парень поджимает губы – он серьезен.

– Передумал? – эхом повторяю. – А со мной поговорить об этом не счёл нужным?

– Чего ты боишься? – Я отворачиваюсь, не собираясь отвечать. – Того, в чём тебя обвинил Тёма?

Сжимаю руки в кулаки. Чёрт его подери! Когда он успел так хорошо меня изучить?

Один шаг, и Гай останавливается позади меня. Его тело ещё вибрирует, руки окружают меня, а голос мягко обволакивает.

– Это неважно. – Мне бы такую непоколебимость, но я лишь вздыхаю. – Ты удивительная, и это я должен быть благодарен, что могу стоять на одной сцене с тобой.

– Ага, конечно.

– Это правда! – Объятие становится крепче. – Ты – Лора Ви, победительница шоу. И ты сделала это без моей помощи. Это твоя песня тронула сердца миллионов людей, которые за тебя голосовали, а не чёртов скандал.

Так ли это на самом деле?

Сердце плавилось, превращаясь в сладкую лужицу. Я откинулась назад, позволяя ему затуманить мой разум. А его голос понизился до шёпота. В окружающем хаосе я не слышала, что он шептал, но мурашки всё равно расползлись по телу.

Эту упоительную минуту и мыльный пузырь, которым Гай меня окружил, разрушил озлобленный голос его директора.

– Какого хрена вы двое творите? – взревел он, выскакивая перед нами. Хорошо, что музыка звучала очень громко, иначе бы весь зал услышал его ругань. – Я вас спрашиваю, что тут происходит?

– Сбавь тон! – Гай быстро меняет нашу позицию. Он убирает меня рукой за свою спину. Я прячусь, словно маленький мышонок. – Вили тут не при чем. Это я так решил!

– Что ты решил, говнюк?

– Я решил, что все должны знать.

– Мы ведь договорились!

Я выглянула из-за плеча парня, чтобы увидеть, как оттенок кожи Тёмы из алого превратился в цвет красного дерева. Жутковато. Живот скрутился в узел.

– Нет, это ты так захотел, я не обещал прятаться по углам, словно крысы!

– Я не захотел! Я пошёл на уступки! Ты рехнулся!

– Я так не думаю. – Гай твёрдо стоял на своём. – Наоборот, я считаю, что, наконец, пришёл в себя! Разговор закрыт! Мы с Вили будем открыто встречаться, и ты не станешь встревать!

Глава 35

6 месяцев спустя

POV Биго

– Би-го! Би-го! Би-го! – визгливо скандируют по слогам девчонки, топчущиеся и подпрыгивающие за ограждением из красной ленты.

Я закрываю глаза: усталость даёт о себе знать. Выхожу из машины, оборачиваюсь, чтобы подать руку Вили. Её лицо осунулось, а тени под глазами скрывают слои косметики. Мне всегда нравилось, что Вили не злоупотребляет штукатуркой. После поцелуя мои губы не белеют, и я не оплёвываюсь, почувствовав во рту вязкий привкус. Хотя сейчас меня волновало далеко не вкус тонального крема, а вид моей девушки.

Эти шесть месяцев пронеслись как торнадо. Торнадо, закрутившее нас в воронку бесконечной череды дорог, концертов, встреч с фанатами, интервью – одним словом, гастроли. Мы проехались по всей стране, раз за разом презентуя свой совместный альбом. Наши отношения плюс лирические песни о любви произвели фурор, подобный взрыву атомной бомбы. Все вокруг говорили о нас, перемывая косточки и скачивая песенки.

Даже Тёма, в конце концов, признал, что всё сложилось как нельзя удачно, после чего смирился, хотя продолжал временами ворчать. Но я не обращал на него внимания – мне было не до этого. Пусть хоть до смерти завозмущается.

В моей голове бушевали две стихии. Первая – Вили. Я так много хотел сделать с ней. В первую очередь, мы договорились, что как только гастроли закончатся, я познакомлю её со своей семьёй. С отцом она уже встречалась. Суд, к облегчению Вили, не затянулся. Уже на первом заседании стало ясно, в чью сторону значительный перевес. Вили выиграла опеку над братом. Теперь Захар живёт с их названным дедом, а Вили призналась, что наконец может спать спокойно, не переживая за своего братишку.

Вторая стихия требовала большей выдержки. Контракт вот-вот закончится. Отец постоянно напоминает о том, что неплохо было бы начать обсуждение нового. Тёма молчит. Дни сменялись, представляясь в голове оторванными листами календаря, каждый раз безвозвратно падающими в лужу. Тревожный звоночек методично стучал.

Ловлю подавленный взгляд Вили, направленный на радостных фанатов. Вот она изнуряющая изнанка популярности. Стискиваю её руку, затем кладу её на сгиб локтя, чтобы она могла опереться на меня. На улице зима, а она в одном платьице. Нужно поскорее проскочить в здание, чтобы она не простыла.

– Прости, что притащил тебя сюда. – Я, правда, чувствую вину. Вили кивает. – Мы не пробудем здесь долго. Мне нужно встретиться с одним человеком. После мы исчезнем. Хорошо?

– С кем? – Вили вскидывает брови.

Наклоняю голову, чтобы коснуться губами её щеки, затем шепчу на ушко:

– Я позже тебе всё объясню.

Вили подозрительно хмурится, но больше ничего не говорит. К нам подбегает репортёр, просит попозировать у фотозоны. Вили натягивает улыбку, принимает нужную позу. Я подстраиваюсь, но глаза уже заглядывают внутрь, чтобы найти нужного мне гостя.

И я нахожу его почти сразу. Строгий костюм, изучающий взгляд. Он как всегда держится позади, подпуская к себе только тех, кто может быть ему полезен. Мы уже договорились о встрече, поэтому я вхожу в их число. Он тоже замечает меня, кивает, давая добро. После чего исчезает за скрытой дверью.

Вили замечает мой взгляд.

– Это он?

– Да.

Вижу в её взгляде беспокойство, но она не пытается меня остановить или задержать. Наоборот, Вили вытаскивает руку, освобождая меня, вздохнув:

– Иди.

Благодарно киваю и ободряюще улыбаюсь. Всё будет отлично: в этом я уверен. К нам подходит официант. Я подхватываю изысканный бокал с игристым напитком, протягиваю его Вили, подвожу её к свободному столику, после чего поспешно направляюсь к заветной двери, словно иду на свет по тёмному коридору.

POV Вили

– Где Биго?

Стоило Гаю отойти, как ко мне подобрался его директор. Он останавливается передо мной, недовольно поджимая губы. Я никак не реагирую на его появление, делаю маленький глоток шампанского, чтобы смочить горло.

Не секрет, что Артём недолюбливает меня. За полгода, что мы вместе с Гаем, он не сказал мне и пары слов. Но стоило гастрольному туру подойти к финальной черте, как Артём принялся кружить вокруг меня, словно коршун. Как бы я ни старалась понять, что ему от меня нужно, в голову ничего не приходило.

Я ничего не говорила Гаю, а сам он не замечал. Гай стал рассеянным. Я все чаще замечаю, как он, не двигаясь, смотрит в одну точку, погрузившись в себя. Это выглядело странно и несколько… пугающе. Несмотря на нашу близость, Гай держал тревожащие его мысли вдали от меня.

– Он скоро вернётся, – говорю это скорее себе. Делаю глубокий вдох, подавляя нервозное посасывание под рёбрами. Близость директора Гая не вызывает ничего, кроме напряжения.

– Пора прекращать этот цирк.

– Как только Гай придёт, – киваю, незаметно отступив в сторону, – мы уйдём.

– Нет, я не об этом.

Вот теперь я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на назойливого собеседника. Впервые за полгода на его губах появилась улыбка, а в круглых глазах, выглядывающих из-за щёк, засветилось торжество.

Артём боком шагнул ко мне. Морщу брови, прищуриваюсь. Почему мне кажется, что я уже угодила в ловушку, хотя ещё ничего не сделала?

Старательно контролирую мимику, чтобы не заинтересовать прессу, буквально кишащую на каждом свободном клочке помещения. Стискиваю пальцами бокал с игристым вином. Вижу, как на стол рядом с моей натужной рукой ложится пухлая рука директора.

– Пока заканчивать ваши отношения, – спокойно заявляет Артём, словно сообщает, что за окном пасмурно.

Весь воздух разом вышибло из груди. Мой голос дрогнул:

– Что?

– Я стоически терпел ваш роман. Отчасти он был даже выгоден нам, пока шла пиар компания нового альбома. Романтика покорила сердца наивных дурочек. – Я фыркнула, затем поморщилась. Пора бы уже привыкнуть к такой расчётливости. Шоу бизнес – тот же бизнес. Он делится на два типа людей: творческие натуры, занимающиеся созданием материала, и прагматики, отвечающие за активное продвижение. Не трудно отнести Гая и его директора к нужной группе. Пока я переваривала сказанное, Артём продолжил: – Но сейчас всё стихло, и гастроли закончились. Гаю пора двигаться дальше.

– Дальше от меня? – Мой рот кривится. Опускаю голову, чтобы посчитать пузырьки в бокале.

– Да. Ему пора вернуться к своему образу.

– Почему бы вам не сказать ему об этом? – предлагаю раздражённо, когда в горле застревает ёжик.

Рука директора дёргается: он уверен, что Гай пошлёт его далеко и надолго, если услышит это предложение. И он решает двинуться другим путём. Не напролом, а исподтишка.

– Ты знаешь, что через неделю у Гая заканчивается контракт со мной?

Охаю, вскидывая голову. Вот она ловушка. Я не настолько глупа, чтобы не понять, на что намекает директор. Хватаю быка за рога, не притворяясь глупой певичкой.

– Если он не порвёт со мной, то вы не продлите контракт? – Мне удалость произнести без дрожи – хорошо.

Артём качает головой.

– Гай слишком упрямый. Если я поставлю ему этот ультиматум, он бросит его мне в лицо. Сейчас он думает, что влюблён в тебя.

Сердце ёкает, откликаясь на желанные слова. Закусываю губу. Этого я не знаю. Да, мы близки, и он всячески показывает свою страсть, но Гай никогда не говорил напрямую, что чувствует ко мне. Слов не было произнесено. И я до сих пор не призналась ему в своей любви. В том, что это именно она, у меня уже давно не осталось сомнений.

– Почему вы говорите это мне?

– Ты должна сама его бросить.

Я отшатнулась от столика и от мужчины, от чьих слов всё внутри похолодело, а по спине прошёлся озноб, отчего я резко выдохнула, прикрыв глаза. Бросить Гая?

– Ч-что?

Мои глаза поспешно пускаются по залу в поиске парня. Его не было на горизонте, и я не знала, хорошо это или плохо.

– Да, – директор качает головой, продолжая, как ни в чём не бывало, – ему будет больно какое-то время, но потом он напишет новый альбом. И всё вернётся на круги своя. Ты тоже не останешься в долгу. – Ему не надо пояснять, чтобы я поняла, какой камень он собирается кинуть в мой огород. Но Артём не отказывает себе в удовольствии ещё раз упрекнуть меня: – Вокруг вас снова разразится скандал, ты вновь окажешься в центре событий. Пара года и расставание года! О тебе будут говорить долго и упорно, как о единственной девушке, покорившей холодного принца.

Холодного принца? В Гае нет ничего холодного! Он такой же заботливый и любящий, как все нормальные люди. Только у него есть шрамы, оставленные жизненными трудностями, которые и заставляют его сторониться привязанностей.

Раздуваю ноздри: гнев наполняет каждую частичку моего тела.

– Я ни за что этого не сделаю! – прерывисто выдыхаю.

– Неужели? – хмыкает директор, издеваясь. – Я думал, ты поумнее будешь. Да, сейчас у вас все прекрасно, но скоро это изменится.

Брови опускаются на глаза.

– Ты знаешь, что за эти полгода Гай не написал ни одной песни?

– Ну, – залепетала я неуверенно, – он был занят альбомом и гастролями…

– Чушь! Видимо, ты не настолько хорошо знаешь Гая. Этот парень днём работает, а ночью пишет. И наоборот. Да, – нехотя признаёт Артём, состроив кислую мину, – встреча с тобой вылилась в альбом. – Но на этом все. Парню нужна новая подпитка. Ему нужно откуда-то черпать вдохновение.

Желание отвернуться от директора, который вдруг стал мне не просто неприятен, а даже противен, запершило в горле. Я не хотела признавать, но в его словах есть правда. Последние полгода мы проводили с Гаем почти двадцать четыре на семь, и я ни разу не видела, чтобы он что-то писал. Когда мы не были заняты концертами, занимались друг другом. И так по кругу, словно хомячки в колесе: я никогда не была счастливее.

– И вы хотите, – медленно произношу, пробираясь сквозь радостные картинки, всплывающие одна за другой перед глазами, – чтобы он черпал их из нашего расставания.

– Это всё равно случится. Рано или поздно. – Чувствую горечь на языке, словно мелкие перчинки. Я раскусываю одну, но вместо пряности получаю порцию гнили. – Я не продлю с ним контракт, пока вы вместе. Да, Гай разозлится, будет говорить, что ему все равно. Но это не так. Мы оба знаем, что Гаю нужно все то, что я могу ему дать. Его популярность будет расти и преумножаться. – Ровный голос директора сперва воткнул дюбель в моё сердце, а теперь методично вкручивает его. Первый порыв – послать его и найти Гая, но каждое слово попадает точно в цель, мои ноги отказываются двигаться, а уши ловят сказанное с излишней точностью. – А если он останется с тобой, то потеряет эту возможность. Успех сменится неудачей, и Гай возненавидит себя и… тебя. Ты же не поступишь так с ним, верно? Ты не отнимешь у него всё, что он так любит? Он живёт на сцене, а если её не будет, он зачахнет, как цветок, который не поливают. Гай даже отказался от друга, чтобы быть сейчас здесь. Это то, чего он действительно хочет. Ты будешь мешать. Уже мешаешь. Контракт не продлится, пока вы вместе.

На глаза выступили слёзы. Нижняя губа задрожала.

– Я не смогу, – произношу едва слышно.

– Не для меня, – покорно говорит Тёма, уже празднуя победу, – а ради Гая.

Как раз в этот момент Гай появляется в поле моего зрения, уже начавшего расплываться.

– Подумай, чего ты его лишаешь, – добил меня директор, как последний удар молотка, затем поспешно удалился.

Глаза Гая сужались по мере его приближения ко мне. Я отчаянно захлопала ресницами, чтобы унять непрошеных гостей. Туш намокла, попала в глаза, делая только хуже. Я сглотнула, борясь с комом в горле и щиплющим ощущением в глазах.

– Что случилось? – Конечно, Гай замечает моё состояние.

– Всё хорошо. – Стараюсь беззвучно шмыгнуть носом и улыбнуться.

– Нет, не хорошо. – Гай оглядывается, чтобы посмотреть на своего директора. – Он тебе что-то сказал? Обидел?

– Нет, нет! – Активно отрицаю, чем вызываю ещё большее подозрение.

– Постой здесь, я сейчас, – процедил Гай, поджимая верхнюю губу.

– Нет, стой! – бросаюсь вперёд, хватаю парня за руку. – Я просто очень устала, а туфли натирают, да и каблуки высоковаты. А ещё туш попала в глаза – слишком много косметики.

Почти правда.

Гай оценивающе оглядывает меня. Я поднимаю руку к лицу, провожу средним пальцем под слезившимся глазом, затем отпускаю руку, показываю ему свои туфли, аргументируя наглядной демонстрацией. Он выдыхает, и я вместе с ним, хотя в груди поселился термит, а живот ещё скручивает спазм неизбежности.

– Хорошо, – соглашается парень, – давай тогда проведём тихий вечер вдвоём.

Он хватает мою руку, переплетает наши пальцы.

– Нет, я… – Торможу, потянув руку назад.

– М? – Голубые глаза больше похожи на сканирующие лучи. – Не хочешь домой?

Мотаю головой. В висках запульсировало. Чёрт, что я должна сказать?

– Раз не хочешь домой, давай тогда заскочим в одно место?

– В какое? – хлопаю глазами, словно рыбка аквариумная.

– Тебе понравится. – Гай ухмыляется, вновь подхватывает мою руку, тянет меня к выходу. – Там ты сможешь снять каблуки.

Ну, хоть что-то радует.