– Хорошо, дочь. Главное, чтобы ты была с ним счастлива, а уж остальное и не важно, – тепло улыбнулась мне мама и обняла меня.
Счастлива? Конечно, я счастлива! П-ф-ф, какие тут могут быть сомнения вообще?
А утром я опять заглянула в то отделение своей гардеробной, где ровными рядами и колоннами висело мое новое шмотье. Оправдание этому я нашла очень быстро – хоккей же, как-никак. В итоге сегодня я опять выглядела как столичная фифа: брючный костюм цвета пыльной розы с удлиненным пиджаком, под ним базовая бежевая шелковая блуза и завершал образ стильный поясок золотого цвета и лаковые бежевые ботильоны.
А еще я впервые позволила папе Вене довезти себя до института. Как-то родитель сегодня меня не настойчиво упрашивал, а мягко предложил, и я согласилась. Правда, очень быстро об этом решении пожалела, потому что всю дорогу Вениамин Иванович раздавал мне наставления по поводу моего нового статуса в качестве девушки Иванова Ильи. А под конец вообще выдал мне душещипательную речь и газовый баллончик.
– А это еще зачем? – насупилась я.
– Возьми, пожалуйста, Агата, и твоему старику будет спокойнее.
– Ладно, – вздохнула и все-таки приняла защиту.
А стоило нам только перестроиться и показать поворотник в сторону преподавательской парковки, как перед нами с визгом выскочила ядовито золотая Приора, рыча, как раненый в задницу зверь и отчаянно шаркая асфальт днищем. Ну, началось, Агата, терпи, вот просто терпи и все!
– Господи, это что еще за ужас, летящий на крыльях ночи? – задал вопрос папа Веня.
– Одногруппник мой, – скривилась я, – Громов Демид. Знаешь такого?
– Знаю, конечно, – неопределенно кивнул родитель и оставил тему без продолжения. Ну и славно! Не больно-то и интересно…
Распрощавшись с отцом, я двинула к нужной аудитории, а найдя искомую, перед дверью глубоко вздохнула и перешагнула порог. Только напрасно, не помогло. На верхотуре уже восседала элита группы во главе с расписным мажором, который впервые со среды тут же в упор посмотрел прямо на меня, а потом обнял, сидящую у него на коленях Пелех и, не отводя от меня своих стальных глаз слегка оттянул голову девушки за, намотанный на руку, хвост и прихватил зубами ее нижнюю губу. И тут же БУМ! Как с ноги в солнечное сплетение, да так, что и не продохнуть! Почему?
Ну, да потому, что фу! Мерзость-то какая!
До чего же они меня бесят! Оба! Вот прям до красных всполохов перед глазами! И не столько даже из-за факта, что они там трутся, как селедки в банке друг об друга, а от последовавшего после взгляда этой королевишны в мою сторону, мол «вот, плачь и смотри».
Да три ха-ха! Подавись ты своим Громовым, царица египетская! Мне он и даром не сдался. У меня теперь Илья так-то есть! Вот!
Закатила глаза, скривилась и потопала к своему излюбленному месту. Фиолетово!!!
Глава 31
POV Агата
С этого дня на пары я ходила как на каторгу, потому что каждый божий день мне приходилось лицезреть Погремушку, зажимающую, то тут, то там местную королеву красоты. И каждый раз, замечая мой брезгливый взгляд, Громов только цинично ухмылялся и еще настойчивее распускал свои руки в отношении Пелех. А та и рада! Только что не повизгивала от восторга, а так все бегала за ним как собачонка на привязи, с придурковатой улыбкой на лице. Люди, если жизнь когда-нибудь накажет меня настолько, что я разум потеряю и буду за парнем вот точно также день и ночь семенить, то, пожалуйста, от души дайте мне леща! Без шуток!
За всем этим цирком «Шапито», я даже не могла получить особого наслаждения от встреч с Ильей. А ведь он старался! Мы каждые выходные с ним куда-то выбирались, или вместе, или в компании с ребятами, да и посреди недели частенько пересекались, чтобы сходить на очередную премьеру в кино или поиграть в боулинге. И да, мы действительно, здорово проводили время, но я почти не чувствовала вкуса этой новой для меня жизни, потому что после учебы и лицезрения «милых голубков» я от чего-то была постоянно эмоционально выжата как лимон. Они словно два энергетических вампира высасывали меня до донышка.
Хотя нет, вампир там был только один, что перманентно присасывался, словно пиявка, к Пелех, сверкая в мою сторону насмешливым взглядом стальных глаз.
Да Боже ты мой, мне даже кошмары начали сниться на эту тему. Да-да! Будто бы бегу я, бегу, а на каждом шагу только и делаю, что встречаю копии этой сладкой парочки, что бесконечно облизывают друг друга и смеются надо мной. После таких убийственных сновидений я стабильно просыпалась разбитой и даже несчастной. Ну, а как? Уже и месяц почти прошел, как эпопея с этим дебильным спором завершилась, а я все никак не могу избавиться от этого совершенно назойливого присутствия в моей жизни мыслей об разрисованной мажористой Погремушке, чтоб ему пусто было!
– Сегодня последний день Громов на своей ласточке рассекает. Все, завтра опять на Мерсе на учебу приедет, – кивнул в сторону парковки Пашка, а я даже головы в ту сторону не повернула, боясь увидеть его в извечной компании своей расфуфыренной подружки.
– Жаль, – потянула Полина, – я как-то к этой красотке даже душой прикипела. С утра увидишь этот пыхтящий золотой драндулет и сразу настроение в гору идет.
– Так перекупи, – ржет Анька, – ты как раз на права сдала, вот и будет тебе первый автомобиль. Зато разбить не жалко, а даже полезно, – и вся наша дружная компания рассмеялась вслед за ней, кроме меня. Мне было не до веселья. Надоел уже этот Громов со своей тарантайкой, сил нет.
Но судьбе будто бы мало было моих мучений. На последнем практическом занятии она решила поизвращаться над мной еще пуще прежнего. Преподаватель за минуту до звонка отправил меня в библиотеку, чтобы получить какие-то новые методички для всей группы. Но стоило мне только войти в цитадель знаний и поучительных талмудов, как моим глазам предстали вовсе не тоненькие книженции, а целые добротные и увесистые учебники в количестве семнадцати штук, ровно по одной на каждого члена нашей расчудесной группы и одну преподавателю. А как я, собственно, все это хозяйство тащить-то должна, скажите на милость?
– Чего же это тебя Семенович такую хрупкую одну сюда отправил? – запричитала библиотекарь, – Погоди, моя хорошая, я ему наберу, пусть мальчика какого тебе в помощь пришлет, – и вышла из подсобки, в поисках, очевидно, оставленного где-то мобильного телефона, ну а я присела на стульчик и принялась ждать, когда же прибудет мне в помощь хоть кто-то, дабы тащить всю эту тяжесть.
Какого же было мое удивление и даже остолбенение, когда на пороге малюсенького подсобного помещения появился никто иной как Громов собственной персоной, заполняя своей массивной, почти двухметровой фигурой весь дверной проем.
– Ребятки, ну вы дальше сами, берите и бегите на занятие, а у меня уже люди там на стойке собрались. Чай не маленькие, справитесь, семнадцать штук-то отсчитаете?
– Идите, Пелагея Петровна, не пропадем, – кивнул ей Громов и мило улыбнулся. А я почти тут же и зависла от этой улыбки. Как давно я ее не видела, ведь больше месяца прошло с тех пор. Сейчас же расписной мажор только хищно скалился или саркастично ухмылялся, но вот чтобы так, чистосердечно, без негатива и двусмысленных экивоков…нет, больше того Демида нет, да и, положа руку на сердце, не было никогда. Это он такой милашка, когда ему очень надо и выгодно, а в остальное время он беспринципный гад, который только и умеет, что на девчонок спорить.
Вот! Помни об этом, Агата! Помни и никогда не забывай!
Но только вот, оставшись наедине в тесном пространстве подсобки, мои ладошки вмиг вспотели, а дыхание перехватило от слишком поспешного биения глупой сердечной мышцы. Чего ты так испугалась, глупая, ничего этот качок расписной нам больше не сделает.
И тут же я отвела взгляд, с ужасом осознавая, что мои щеки заливает, непонятно почему и откуда взявшийся, жар. Я тут же принялась суматошно набирать в руки методички, но вздрогнула, чуть ли не растеряв всю свою поклажу, когда услышала за спиной глубокий бархатный баритон. Так близко, что запах чистоты, моря, солнца и бергамота защекотал мой нос, заставляя стадо мурашек пробежаться вдоль моего позвоночника.
– Оставь, я понесу, – и тут же его горячая рука прикоснулась к моему плечу, словно молнией прошивая мое тело с ног до головы жаркой вспышкой.
– Нет, – почти прокаркала я, потому что голос подвел меня, сбитый слишком сильным выбросом адреналина в кровь.
– Да брось, Агата. Нечего такой, как ты, грязной работой руки марать, и тяжести таскать. Лучше пусть этим займется елочная игрушка, расписная снаружи и пустая внутри. Хоть какой-то толк да будет. Верно?
А потом в один присест свалил на себя все семнадцать штук увесистых методичек и, не дождавшись моего ответа, вышел за дверь подсобки, оставляя меня только смотреть в его широкую, прямую спину и впервые в жизни жалеть о своих словах.
Глава 32
POV Агата
Всю дорогу до учебного класса я плелась позади Громова, что бодро вышагивал, позабыв о моем существовании. Но перед самой дверью он притормозил, ожидая, когда я дотелепаюсь до него и открою тяжелую деревянную створку. И ни одного взгляда больше в мою сторону, даже пренебрежительного или осуждающего. Ничего.
А потом, сев за свою парту я все-таки дала себе ментальный подзатыльник. И чего это я удумала жалеть о своих словах, глупая гусыня? Обиделся он? Да и слава богу, правда ведь она всегда глаза колет, а не потому, что я вдруг задела его светлые и нежные чувства. Ну-ну, ага-ага, да!
Фыркнула, села за свою парту, открыла чертову методичку, что уже швырнул мне на стол Громов и принялась слушать что там нам так усердно, почти с пеной у рта вещает преподаватель. А затылок все нещадно жгло, будто бы меня не взглядом сверлили, а прожигали лазером. Интересно, это Погремушка или его королева красоты вытворяет? Хотя нет, неинтересно.
Но, спустя несколько минут не удержалась и все-таки повернула голову, ненавидя себя за этот поступок и проявленную слабость. Мимолетный взгляд на разукрашенного мажора и ничего – излюбленная расслабленная поза и отрешенный взгляд в скрещенные на столе руки. Да и Пелех что-то усердно строчила в своей тетради. Да уж, наверное, у меня паранойя…
Сорок пять минут подходили к своему логическому завершению, материал по теме был структурирован, записан и практически усвоен. И тут как гром среди ясного дела прозвучали заключительные слова преподавателя:
– А теперь, милые мои, поговорим об информационно-аналитической справке, которую вы должны будете сдать мне к первому декабря. Но! На этот раз вы будете писать ее не в одиночку, а в паре, – и группа тут же тревожно зашумела, – да, не надо галдеть, молодые люди. Вы должны научиться работать в этом ключе не как исключительные индивидуалисты, а как специалисты, умеющие трудиться в команде. И не крутите головами, вот как сидите, так и будете работать, это все, чем я могу вам помочь. С темой определимся с каждой группой по отдельности.
– Но, Игорь Константинович, у меня нет пары, – подняла я руку и высказалась, когда преподаватель разрешил мне говорить. И это было начало моего конца.
– О, Агата, не проблема. Ты не одна такая. Громов будет твоей парой, – и кивнул мне за спину, где точно так же, как и я, в одиночестве, сидел расписной мажор.
Что происходило дальше, я не слышала. Кровь в моих ушах зашумела с такой силой, что я на некоторое время просто оглохла, смотря, скорее всего, полубезумными глазами на преподавателя, а потом и на свои трясущиеся руки. А потом отмерла, понимая, что уже прозвенел звонок и одногруппники начинают покидать аудиторию. И я кинулась к столу преподавателя, намереваясь во что бы то ни стало переиграть этот эпический звездец.
– Игорь Константинович, – почти заламывая руки, взмолилась я.
– Какие-то проблемы, Агата? – поднял на меня свои водянистые голубые глаза посланец знаний и огромных для меня неприятностей в этом Альма-матер.
И тут же в ноздри мне ударил знакомый аромат, и я поняла, что если прямо сейчас начну выпрашивать переиграть наш тандем в этой работе, то сдам все свои страхи и слабости Громову на блюдечке с золотой каемочкой. Он стоит рядом и ждет этого. Да шиш с маслом ему! Переживу! Подумаешь…
– Я хотела бы выбрать тему прямо сейчас, если можно, – нашлась я что ответить.
– Похвальное рвение к учебе. Что ж, вот список. Выбирайте, ребятишки, – и положил перед нами листок формата А4.
Я тут же развернула его к себе и невидящим взглядом уставилась в буквы, кажущиеся мне сейчас китайскими иероглифами, не иначе. Сглотнула, тихо выдохнула и еще раз попыталась вникнуть в суть написанного. Ничего. По нулям!
Это какое-то дно, ребята!
– Я могу сфотографировать лист, чтобы выбрать позднее? Столько вариантов, – сдалась я, понимая, что сейчас не способна выбрать абсолютно ничего, не говоря уже о теме аналитической справки.
– Да-да, – отмахнулся от нас Игорь Константинович, уже пребывая в своем, ином мире из цифр, графиков и алгоритмов.
Я тут же достала смартфон, сделала фото и, попрощавшись вышла за дверь, ожидая появления двухметрового разукрашенного мажора. Он появился спустя минуту, остановился рядом, замечая мой вопросительный взгляд, и замолчал, со вздохом уставившись в стену справа от себя. Класс! Просто прекрасно, черт возьми!
– Что будем делать? – выдавила я из себя, пытаясь, чтобы голос мой звучал ровно, несмотря на суматошный гул сердца.
– Аналитическую справку будем делать, – безэмоционально ответил Громов, а потом демонстративно посмотрел на свои наручные часы, с таким видом, будто безмолвно говорил мне, мол «рожай быстрей, не до тебя, занудная». И горло мое тут же забилось комом, размером с целый футбольный мяч, не иначе.
– А тема? – все же выдохнула я вопрос.
И тут он поднял на меня свои глаза, и я потонула в их стальной глубине, не сразу понимая, что он начал говорить и что именно. Слушала, но не слышала.
– Выбери сама, мне все равно. Если не справишься, дай знать. Сведем наше общение к минимуму, и тебе, и мне это только на руку. Ведь так? – а когда я на автопилоте кивнула, усмехнулся и продолжил, – Я подготовлю свой план, ты свой, там посмотрим, что лучше. Ну а дальше просто скажи мне за что я отвечаю, за свежесть или за обработку информации.
И замолчал, а я только еще раз кивнула, понимая, что он впервые говорит разумные вещи. Мы друг другу враги, никакой совместной работы не выйдет, когда я его всем сердцем ненавижу, а ему на меня фиолетово. Да и королева красоты его еще приревнует ко мне за совместные посиделки в библиотеке, опять начнет со своей свитой за мной таскаться, мол «Громов мой». Да уж, так себе перспективы.
– Мой номер у тебя сохранился или удалила? – прозвучал новый вопрос, вырывая меня из моей задумчивости.
– Удалила, – буркнула я.
И зачем соврала? Ну, так и правильно! А то еще подумает, что я его записала в своем телефоне на память, так сказать. Много чести!
– Понятно, – нетерпеливый вздох и тут же я слышу звук разблокировки его телефона, а потом и мой гаджет завибрировал в руке, – я тебе там сообщение кинул в телегу, пиши, как определишься с темой. Ну все, бывай.
Затем развернулся и ушел, а я смотрела ему вслед и отчего-то чувствовала какую-то иррациональную неудовлетворенность от нашего разговора. Глупости, Агата! Вот даже в голову не бери.
А потом я разблокировала телефон и нажала на одно входящее в мессенджере. Одно входящее от «Козла бессердечного». Открыла, а там просто точка.
Точка, Агата…
Глава 33
POV Агата
Полтора месяца на работу, а я уже две недели даже с темой определиться не могла. Точнее, с темой-то я определилась, даже от преподавателя добро получила, а вот написать Громову об этом я почему-то не могла. Как ступор нападал, когда я открывала мессенджер и смотрела на ту самую пресловутую точку, что он поставил, между нами. И вот уже завтра тридцать первое октября, а я все чего-то жду, а чего и сама не знаю.
Зато я четко начала осознавать, что все чаще и чаще начала избегать встреч с Ильей, оставлять непрочитанными сообщения от него «на потом» и делать вид, что я не вижу, что он звонит мне. Я скрипела зубами, обещала себе не делать так больше, но в который раз смотрела на его улыбающееся лицо, что поставила на его вызов и не брала трубку.
Суббота, вечер, а я в открытую игнорирую своего парня. Я идиотка!
Почти сразу же прилетает сообщение от Машки:
«Ну и что на этот раз?»
Долго кусаю губы, думая, отвечать ей или нет, в итоге, блокирую телефон и закидываю под подушку, а затем бреду в уборную и набираю горячую ванну с пеной, погружаюсь в воду и закрываю глаза, стараясь абстрагироваться от всего на свете, но выходит из рук вон плохо.
Что я творю? Зачем? Просто стресс, осенний авитаминоз, а я зачем-то рублю на корню отношения с замечательным парнем. Так не пойдет! Илья не заслужил всего этого. А ведь я ему себя даже целовать толком не даю, а он терпит. Ему ж двадцать один уже, мне чуть больше, чем через месяц стукнет столько же, а я все дурью страдаю, позволяя только пуританские объятия и сухие поцелуи без продолжения.
Хватит!
И тут же наскоро вытираюсь, и бегу в одном полотенце в комнату, суматошно отыскивая под подушкой телефон. Не раздумывая, набираю Илью и плету какую-то чушь, что устала после пар, пробежки, домашней работы и как-то нечаянно отрубилась. Боже, в кого я превратилась?
– М-м-м, – тянет Илья, – ну я так и подумал. Ты как, присоединишься к нам? У нас же квест сегодня на восемь, если ты не забыла.
– Нет! – вру я. Конечно, забыла, я вообще уже ничего не помнила, где и что ему обещала. Ненавижу себя!
– Полина сегодня на машине, мы можем заскочить за тобой. Что скажешь? – святые угодники, он идеальный, а я дура набитая.
– Скажу, что обожаю всех вас и буду готова через двадцать минут!
– Отлично, жди.
– Жду, – и отбила звонок.
А уже спустя секунду телефон снова завозился в моей руке коротким сигналом. Я подумала, что это Илья что-то забыл сказать и дописал. Но, открыв иконку входящего сообщения замерла, тут же забывая, как дышать.
Козел бессердечный.
«Тема, Агата?»
Ужас! Что со мной такое? Даже руки затряслись, а сердце ухнуло, разбиваясь где-то в пятках. Вместо него в груди теперь просто что-то гудело как в трансформаторной будке, посылая горячую лавину по телу, а вслед за ней и стадо мурашек.
Прикрыла глаза и досчитала до десяти.
Не помогло.
Выдохнула и ответила просто:
«Тема номер один»
Ответ пришел спустя минуту. И все это время я тупо стояла и гипнотизировала экран телефона.
«Ок»
И все…
А потом, как глоток ледяного воздуха: «Козел бессердечный» печатает вам сообщение…
Ну, что тебе еще Демид?
«План, надеюсь, дождусь быстрее?»
«Надейся»
«Ха-ха»
Теперь точно все. Вот и поговорили…
Выжидаю еще несколько минут, с неохотой блокирую телефон и бреду в гардеробную, с ужасом понимая, что не хочу я ехать ни на какие квесты. Я хочу сидеть дома, кутаясь в плед и пить горячий шоколад. Это же обычно делают девочки, когда их посещает осенняя хандра? Вот, меня она точно посетила, потому что сердце ноет, а дыхание слишком сбито, чтобы его можно было считать нормальным.
Лихорадит…
Может я заболела?
Но я все-таки заставляю натянуть не себя какое-то шмотье, выйти из комнаты, предупредить родителей, что иду гулять с друзьями и спустя положенные двадцать минут сесть в машину к подъехавшим Полине и Илье. Принять сухой поцелуй, улыбнуться, что-то ответить на заданные мне ребятами вопросы – мой автопилот работает исправно. И где-то там, в глубине своих мыслей обсуждать с самой собой, что завтра же с утра я сяду за план аналитической справки, чтобы поскорее бы уже сделать ее и опять разойтись с Демидом Громовым как в море корабли.
Но наступившее воскресенье не оправдало моих ожиданий. Я отправила Громову файл с проработанным планом нашей общей работы, но ответа так и не дождалась. Ни через час, ни через два, ни к вечеру. Прочитано, но в остальном тишина.
От чего-то психанула…
И только в понедельник, проходя мимо меня, мой нежеланный напарник кивнул мне и сухо выдал:
– После пар.
И как же я ждала это самое «после пар», твердо намереваясь расквитаться с этой обузой максимально быстро. Даже в библиотеку решила двинуть, чтобы ничего не откладывать в долгий ящик. Но после последней сорокопятиминутки меня попросил срочно зайти в свой рабочий кабинет папа Веня, чтоб ему жилось кучеряво. А там-то и вопрос пустяковый: возможность совмещения работы «в полях» по специальности и учебы во втором семестре. Да легко! И даже расчудесно!
Только вот радоваться толком не получалось, что родитель за меня на перед так славно старается, потому что в сумке начал вибрировать телефон и я знала, кто это звонит. Знала и хотела как можно скорее принять этот вызов.
– Ладно уж, беги, стрекоза, вижу же, что торопишься.
Тороплюсь, пап, очень тороплюсь!
Выскочила из кабинета и тут же увидела, что вызов повторился. Ну какой настойчивый «Козел бессердечный». Улыбнулась и приняла вызов.
– Да.
– Ты где?
Как на аттракционе: вверх, а потом резко вниз…
– В библиотеку иду в главном корпусе.
– Сейчас подойду тогда. План обещал отдать.
Я не стала ему говорить, что он мне, вроде как, сам предложил все скидывать в электронном виде. Не знаю почему. Не стала и все тут.
Прошла в просторное помещение, давая библиотекарю заготовленный список нужной мне литературы, а потом села за крайний стола у окна, принимаясь ждать. И вот уже нужные талмуды выданы мне, а Громова все нет и нет. Передумал? А ну и к черту его…
А потом меня обдало до боли знакомым запахом свежести, моря, солнца и бергамота. Он прошел немного вперед и слегка присел на парту, стоящую впереди, сканируя меня своим стальным взглядом.
Ничтожные секунды, от которых все нервы истошно звенят и вибрируют, грозясь не выдержать и лопнуть. Болезненное облегчение, но я не хочу ничего анализировать. Мне это не надо.
Не надо!!!
Распечатанный лист мне на стол и вопрос, заданный тихим голосом:
– Обсудим?
Нет, Агата, нет-нет-нет!!! К черту обсуждения…
– Обсудим.
Дура!
Глава 34
POV Агата
Я невидящими глазами уставилась на то, как Громов взял стул, развернул его к себе спинкой и оседлал, перекладывая свой стильный кожаный рюкзак на мою парту, разместившись таким, образом прямо, напротив меня.
Глаза в глаза.
И руки трясутся, как у запойного алкоголика. Боже! Лучше спрятать этот позор под парту.
– Я свой вариант плана не делал, а чуток подкорректировал твой. Взгляни, – и кивнул на тот лист, что он уже выложил передо мной. И вновь неспособность к усвоению напечатанного текста накрыла меня с головой. Что за напасть?
Но на этот раз я сдаваться не собиралась. Всей силой мысли приказала рукам успокоиться, полезла в сумку, достала рабочую тетрадь, со своим вариантом плана к информационно-аналитической справке и погрузилась в тему.
Не сразу, но у меня получилось понять, что именно поправил Громов, а также, что это действительно целесообразно. И, пока я худо-бедно соображала, он сидел и терпеливо ждал моего вердикта.
– Да, согласна, так лучше, – тихо выдохнула я, боясь поднять на него глаза.
Почему-то мне казалось, что на эти мои слова Громов улыбается, а я не хотела видеть ни одну из его улыбок. Не хочу и все тут. Не люблю, когда он улыбается. Не хочу, чтобы он улыбался. Никогда! Да, вот так!
– Отлично. Тогда скажи, за что я буду отвечать, за свежесть информации или за ее обработку? Постараюсь за неделю все подготовить, чтобы было время собрать нашу работу воедино и исправить недочеты, если они будут. Ты как?
А сердце в груди уже даже не стучит, оно планомерно гудит, забивая кровеносную систему адреналином все больше и больше. И я с ужасом понимаю, что не хочу говорить с ним об учебе, я хочу высказать ему все то, что думаю о нем и его отвратительном поступке, я мечтаю вывалить на него все, выплеснуть этот яд из своей крови, потому что он сводит меня с ума, распирает и мешает мне дышать. Меня ломает понимание, что он давно уже все забыл и продолжает жить дальше, а я до сих пор варюсь в этом котле из ненависти и осуждения.
Но я не могу себе позволить ничего из перечисленного, потому что вынуждена притворяться сильной, пуленепробиваемой Агатой, которой все нипочем.
– Я возьму на себя первое, соберу информацию и скину ее тебе, – медленно говорю я и поднимаю глаза, но на него не смотрю, скольжу взглядом по стеллажам с книгами, по столам, на которых стоят компьютеры, по пустым партам вокруг нас.
– Договорились, – и он встает, казалось бы, слишком поспешно, подхватывает сумку и уходит, а я начинаю судорожно хапать воздух, потому что все время, пока он сидел рядом, я задыхалась, а сейчас вдруг получилось вздохнуть полной грудью.
Не человек, а ходячая отрава!
Я ставлю руки на парту, скрещивая ладони в замок и прикрываю ими глаза, стараясь прийти в себя от этой разрушительной для меня близости. Еще вдох и еще, а потом и еще один, постепенно успокаиваясь и начиная дышать спокойнее. Жалкий обмен парой предложений, а я как выжатый лимон…
А потом я вздрагиваю, чуть ли не подпрыгивая на своем месте, потому что слышу, как снова скрипнул стул напротив, как плюхнулась кожаная сумка на стол, как опустилось поджарое, почти двухметровое тело напротив меня.
– Агата! – слышу я его решительный голос и тут же попадаю в плен стали его глаз. Это ошибка будет дорого мне стоить…
– Да? – вопросительно приподнимаю я брови. Я сарказм во плоти, я само равнодушие!
– Послушай, может быть, тебе это и не нужно, но я хотел бы извиниться перед тобой за то, как поступил тогда. Я не имел никакого морального права спорить на чувства. Я идиот.
Я ушам своим поверить не могла. Демид Громов извиняется? Да завтра по Москве-реке русалки поплывут, не иначе! Только вот одно «но» – я ему не верю, ни одному его слову. Раз эта разрисованная Погремушка извиняется, значит ему опять что-то от меня нужно, а не потому, что там у него совесть проснулась и мешает крепко спать по ночам. П-ф-ф, да ни в жизнь не поверю! И новая волна ярости почти смела все ту терпимость, что накопилась за это время к этому человеку. Хорошая попытка, но и я уже тертый калач!
– Идиот, с этим не поспоришь, – почти беспечно улыбнулась я ему, – но тебе повезло, ничего ведь криминального не случилось, мне как было на тебя фиолетово, так и осталось. Можешь спать спокойно.
Он, казалось бы, вздрогнул от моих слов, а потом опустил голову и покачал ей, будто бы ожидая от меня каких-то других слов. Ага, жди-жди, держи карман шире!
– Все равно, я должен был тебе это сказать, – упрямо припечатал Громов и пождал губы.
– Да-да, ну вот и все. Сказал, держи краба, – опять усмехнулась я и принялась бездумно перелистывать какую-то выданную мне книгу.
– Я извиняюсь от чистого сердца, Агата, – как недалекой опять повторил расписной мажор и это невероятно вывело меня из себя. Вот прям бомбануло так, что слова, помимо воли вырвались из меня, наполненные сарказмом или даже издевкой.
– От сердца, говоришь? От чистого, да? – он не мигая смотрел на меня, а я продолжила наседать, – Люди с чистым сердцем находят удовольствия не в том, чтобы других топтать, Демид, не в том, чтобы спорить на их чувства, наслаждаясь потом своей победой и потешаясь над мучениями того, над кем была совершена такая «незначительная шалость». Прикольно вам было, да, весело? Но там же спор не только на чувства был, ведь так? Очень видимо, забавно, нагадить в душу и тело осквернить всем этим. Так что, прости. Извинения я твои принимаю, но в чистоту твоего сердца я верить не хочу и не буду. Еще что-то? – и вопросительно подняла одну бровь.
Одному богу известно, какими душевными силами мне далась эта речь. В груди опять заныло от обиды и страха. Да, черт возьми, мне было страшно представить «а что, если?». Да, человек извинился, но что мне были его извинения, когда ими можно было разве что только подтереться?
Уходи, Демид, уходи! В моем мире таких, как ты, нет и быть не может. Но это же Громов, упертый как Громов…
– Да, еще что-то, Агата. Пожалуйста… – решительно набрал в легкие воздуха расписной мажор, но я пресекла его на корню. Мне это не надо! Я сыта по горло его играми!
– Ой, да перестань, Демид! К чему это все? Ты полтора месяца жизнью наслаждался, Пелех по углам зажимал и ничего тебя не волновало, а тут вдруг подсел с покаянием, ни с того, ни с сего. Очухался? Ну, так я не в обиде и остановимся на этом.
– Рад, что и ты в подушку не рыдала все это время, – резко подался он в мою сторону, опираясь локтями о крышку стола, но я не дрогнула, только усмехнулась и соврала, не моргнув и взглядом.
– Не рыдала.
– Ну, конечно, он же не пустой, не расписной, да?
С губ сорвался истеричный смешок, и я прикрыла ладонью глаза, не веря в то, что слышу. Вот это игра! Оскар в студию!
– Что это, Демид?
– А ты как думаешь, Агата?
– Я думаю, что свести наше общение к минимуму было отличной идеей, но ты, в свойственной себе манере, все изгадил. Уходи.
И он ушел. Саданул ладонями по столу, встал и вышел из библиотеки, решительно чеканя каждый шаг. А я, посидев в цитадели знаний еще минут десять, поняла, что не могу так больше, мне нужна тишина моей комнаты, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Иначе, мысли сведут меня с ума, заставят верить в то, чего нет и никогда не было. Заставят усомниться в том, что люди не меняются.
А это не так!!!
Скорее всего, это просто очередная игра заскучавшего мажора или еще один спор.
Реванш? А иначе, чем объяснить это все? Чистым сердцем? Да три ха-ха!
Глава 35
POV Демид
Все свои внутренние силы я тратил только на то, чтобы просто унести от нее ноги, чтобы уйти как можно дальше, вернуть себе способность нормально дышать и мыслить. Чтобы не видеть ее и не сходить с ума от этой страшной и изматывающей одержимости.
Как же я ненавижу ее!
Боже, каким же я был самоуверенным индюком, когда думал, что эту девочку можно купить понтами и дорогой тачкой. Заведомо проиграл по всем фронтам! И она же мне прямым текстом говорила, что у меня нет шанса, ни единого, а я ей, дурак не верил, все думал, что у меня выгорит и все получится. И сейчас зачем-то к ней сунулся, идиот махровый, хотя реально хотел свести общение к минимуму, понимая, чем именно это чревато, только вот не смог…
Из института выскочил как в зад ужаленный, прыгнул в тачку и на всю катушку тут же врубил музыку, чтобы хоть как-то заглушить в своей голове мысли о той, что считала меня грязью под ногами, ничем иным, как пустой и расписной елочной игрушкой. И не получалось! Ни черта!!!
Саданул руками по рулю, а потом вцепившись в волосы откинулся на подголовник и прикрыл глаза, окунаясь в воспоминания, как в мутную, прогорклую жижу.
Признаться, сначала, когда услышал ее честное и неприкрытое мнение о себе, я впал в какой-то эмоциональный ступор, а когда понял, что она все это время знала о том, что я на нее поспорил, то вообще окунулся в прострацию. Я просто смотрел на нее и захлебывался от своего бессилия, от понимания, как ловко она провела меня, наобещав с три короба, лишь бы я не отсвечивал перед ней, а по факту просто тянула время. А перед глазами только она, ее губы в минимальной близости от моих губ, одно дыхание на двоих и ее безупречная игра в то, что она на меня клюнула. Мое браво, Агата, ты меня сделала!