Loe raamatut: «Измена. Муж…Начальница…Развод?»
1
– Подождите! Пожалуйста, стойте! – отважный секретарь раскидывает в сторону руки и чуть ли не грудью бросается на дверь кабинета начальницы. – Вам туда нельзя! Не сейчас! Не сегодня!
Но дикую фурию в моем лице не остановит теперь ничего. Сдуваю челку с лица и разминаю костяшки.
Во мне сейчас столько злости, агрессии, что я и ударить могу! Хотя никогда в жизни еще не дралась! Но за честь нашей с Антоном семьи я готова пустить в ход кулаки!
– Пропустите! – требую я. – Иначе…
Девица, видя настрой, отступает. А я со всей силы дергаю дверь на себя. По ту сторону слышу стоны начальницы.
Стоны эротического характера.
Дверь распахивается, ударяясь ручкой о стенку и поднимая порыв холодного воздуха.
А я застываю.
Нет. Я до последнего в это не верила.
Но свои глаза не обманешь.
Повалив Нину Ивановну прямо на стол, сверху над ней нависает… мой муж. Со спущенными штанами.
И они здесь явно не отчеты готовят!
– Антон… – не узнаю собственный голос. Сиплый, и будто сломанный тем, что увидеть пришлось.
Часто-часто моргаю. На глаза тут же наворачивается пелена слез.
Но я не позволяю себе разрыдаться.
– Я же говорила… – тихо пищит девушка секретарь где-то сбоку. Не обращаю внимания.
Муж наконец меня замечает. Прекращает пошлые похотливые движения. Чавкающие звуки стихают.
Он хватает одной рукой ремень своих брюк, чтобы те не упали.
Поворачивается. И смотрит так поражено, будто бы я – последняя, кого он ожидал тут увидеть.
– Женя? – каркает почему-то озлобленно. – Ты какого черта тут делаешь?
От его тона я вздрагиваю.
Я? Какого черта здесь делаю я?!
– Какого черта здесь делаешь ты?! – кричу на него, сжимая свои кулаки.
Часом ранее…
«Грымза опять запрягла. Провожусь с отчетами до вечера. Меня не жди. Езжай домой одна. Люблю. Целую»
«Муж» – лаконично гласит мой новенький айфон последней модели. Подарок того самого мужа на мое день рождение. Сама бы себе такой ни за что не купила. Дорого слишком. Да и мы экономим. Алешку в супер детсад устроили. Говорят, там что не выпускник – гений. Ну и плата за все это соответствующая, конечно. Поэтому, каждая копеечка на счету.
Вздыхаю, чуть-чуть полюбовавшись своим телефончиком. Что ж, на таком красавчике даже грустные смски приятно читать.
Быстро печатаю мужу в ответ, что мы с Алешкой будем ждать его дома.
И все-таки улыбаюсь. Беспечно. Как может только женщина по-настоящему счастливая в браке.
Чего мне грустить?
Дом – полная чаша. Сынишке четыре уже почти. Умница, будущий покоритель женских сердечек. Муж меня любит, опять же. Вон балует как. На такие подарки нелюбимой жене разве рассщедрился бы?
Мы с Антоном вместе со школы. Он мой первый, единственный. Опора. Защитник. Обожаю его! И до сих пор иногда своему счастью не верю. Он ведь красавец, каких поискать. Высокий, широкоплечий, жгучий брюнет с таким пронзающим взглядом.
А я что?
А я Женя.
Просто Женя Прокофьева. В 27 лет мама замечательного сынишки, круглая отличница в прошлом в школьные времена. Ну… И не так чтобы прямо красавица.
Обычная. Ничего во мне выдающегося. Да и поклонники штабелями укладываться не очень спешат.
Ну я и не жду.
Антона люблю больше жизни.
– Жень, может в кафешку после работы зарулим? Я слышала, тут за углом открылось одно, – предлагает мне Ксюша. Коллега. Мы с ней уже целый год бок о бок работаем в этом рекламном агентстве. Наши столы находятся рядом. А так в кабинете еще тридцать сотрудников. Но коллектив не сильно сплоченный. Когда я сюда работать пришла, все уже давным-давно на свои группы и стайки разбились.
Вон, с одной только Ксюшей общий язык и нашла.
Я придирчиво гляжу на часы. Губу жую неуверенно.
– Хочется, конечно. Так давно уже не выбиралась никуда даже просто кофе попить. Но надо Антону еще ужин приготовить. Он поздно сегодня приедет.
Ксюша фыркает.
Она моего мужа вообще почему-то не любит. А я никак не могу понять почему.
– Он у тебя без рук что-ли? Сам пельменей не сможет сварить?
– Не любит он пельмени. Да и какая хорошая жена мужа пельменями будет кормить? Сбежит, – поддеваю я Ксюшу. Она девушка одинокая, так что считаю, имею полное право наставлять ее на истинный путь и по чуть-чуть поучать.
– Ага, – беззлобно отзывается Ксю, параллельно выписывая сводки в отчет. – А вот если ты ему каждый вечер мешленовские блюда будешь готовить, то тогда да. Тогда не сбежит.
Я пожимаю плечами. К чему мы вообще этот разговор завели?
– Не в еде у мужиков счастье. Ох, не в еде, – философски замечает подруга. А я все равно остаюсь при своем мнении, хоть и не спешу больше доказывать ничего.
У нас с Антоном помимо «еды» есть еще чувства. Вот это самое главное. А всем остальным я просто наше семейное счастье стараюсь дополнить.
– Насчет кафе, я все-таки пас, – говорю Ксюше, когда рабочий день подходит к концу.
Та безразлично пожимает плечами.
– Как знаешь.
Но желудок дает о себе знать голодными спазмами, и ругается за то, что я пропустила обед. Поэтому, перед тем, как составить ежедневный отчет в конце дня, решаю заглянуть в столовую на первом этаже. Хоть стаканчик кофе в дорогу куплю.
Лифт оказывается закрыт по техническим причинам. Спешно толкаю дверь на лестницу.
Двумя этажами ниже курилка. Кто-то из сотрудников как раз обсуждает свежие сплетни. Благо, я не курю и в вечном перемывании косточек коллегам никогда не участвую.
Однако, ход замедляю, когда вдруг слышу свое имя в диалоге двух девушек:
– Да ну, думаешь эта Женя совсем идиотка, такого не замечать? Вся фирма уже в курсе. Он же и устроил свою женушку по блату сюда. А этот блат он, думаешь, как заработал? Наша мегера ему явно не просто так благоволит, – небрежно, и будто бы ленясь, говорит первая девушка.
– Ну а че? – отвечает вторая. – Он вроде ниче так. Симпатичный. Я б такого на ее месте тоже к рукам прибрала.
Мне не хочется верить, что речь обо мне и Антоне. Но что-то внутри уже начинает подрагивать.
– Ага, – ухмыляется первая. – Но это же надо гордости вообще не иметь. Над ней вся фирма уже потешается. А она, зная, что муж начальницу трахает, все равно сюда работать пошла.
– Деньги не пахнут! – со знаменем дела отвечает ей собеседница.
В моем горле почему-то образуется большой тяжкий ком.
– Слушай, этот Антон даже ко мне яйца подкатывал. Но ты же знаешь, я по нашему генеральному все с ума схожу. Как вижу его, так прямо слюни текут. Такой классный мужик. Так что этому, конечно, дала от ворот поворот.
Ну не-ет.
Нет. Нет. Нет.
«Этот Антон» – точно не может быть моим мужем. Да и никаких начальниц он совершенно точно не трахает. Ни своих. Ни чужих! Сколько Нине Ивановне лет? Да ей ведь уже под 40 почти! Я этого даже представить себе не могу!
– Может, эта Женя все-таки ничего и не знает, – задумчиво говорит одна из сотрудниц.
А много ли у нас в фирме Антонов, чьих жен тоже Женя зовут?
Холодеют ладошки.
Девушки, тем временем, докуривают свои сигареты. А я так и продолжаю сжимать перила, находясь на этаж выше от них. Ноги словно свинцом налились.
А напоследок слышу еще один обрывок их фраз:
– Да какая разница, знает, не знает. Сама дура виновата, что замуж за такого кабеля, как Прокофьев вышла. О таких надо держаться подальше.
Все темнеет перед глазами.
Прокофьев у нас в фирме вообще только один.
Речь шла о моем муже.
И обо мне.
2
Тело само собой дергается, а разум до сих пор не в силах поверить в услышанное. Ноги несут меня ниже. Врываюсь в облако табачного дыма, где только что курили две сплетницы.
Спешу ниже, преодолевая пролет за пролетом.
Толкаю стеклянные двери выхода, и оказавшись на улице делаю несколько жадных глотков кислорода. По тротуару люди куда-то спешат. Бьют крупные капли дождя.
А у меня будто жизнь на паузу поставили.
«Сама дура виновата, что замуж за такого кабеля, как Прокофьев вышла» – стучат эхом слова в голове. – «От таких надо держаться подальше»
Пытаюсь взять себя в руки. Ну что я, офисных сплетен раньше не слышала? Это все точно неправда. Антон бы не стал.
Зачем ему это?
Он отличный специалист. Работает в этой фирме уже 5 лет. Блестящую карьеру построил. Целым отделом сейчас руководит. Меня вот год назад устроил работать сюда. Фирма большая, процветающая. Зарплаты отличные.
Какой ему вообще смысл с начальницей спать? Ради чего? Или…?
Или и карьера и отдел у него появились уже после того, как он с Ниной Ивановной пере…?
Я передергиваю плечами от мерзости.
Нет! Нет! И еще раз нет!
Я отказываюсь в подобное верить! Антон бы не стал! Он молодой и красивый парень! Всего на год старше меня! Да, если уж на то пошло – ему бы любая девушка в этой фирме отдалась, стоило бы только пальчиком поманить!
А Нине Ивановне 38! Она на 10 лет его старше! Нет, конечно, женщина зарабатывает неплохо, и ухаживать за собой тоже умеет! Выглядит для своих лет хорошо. Ну уж не настолько хорошо, чтобы Антон на нее внимание обратил!
«Грымза»! Этим все сказано! Муж к ней ни капли симпатии не может испытывать!
Я пытаюсь себя успокоить. Привожу рассудку тысячу и один аргумент. А сердце все равно тревожно стучит.
Стою на улице минут двадцать, не меньше. С мыслями собираюсь. Рабочий день давно уже кончился. С нервов все губы себе искусала.
Нерешительно оглядываюсь на стеклянные двери.
Я к нему просто зайду. Напрямую спрошу.
Спрошу и успокоюсь.
Ну не слежку же мне сейчас за мужем устанавливать, в конце то концов?
Нервно смеюсь, пока поднимаюсь по лестнице. Представляю, как Антон ответит, что я просто глупышка, что слушаю сплетни. Обнимет. К себе прижмет. Поцелует.
И я успокоюсь. Поверю ему – в этом даже не сомневаюсь.
В таких мыслях захожу в отдел мужа. На меня странно косятся. Я тут редко бываю.
– У себя? – киваю на дверь его кабинета, спрашивая одну из сотрудниц.
Та как-то заторможенно качает головой в отрицании. Хмурюсь.
– А где?
Сотрудница кивает наверх.
– У Нины Ивановны. На ковер вызвали.
Сердце мое жалобно дергается, будто из груди сейчас выпрыгнет.
Тем не менее вежливо улыбаюсь сотруднице, и чувствую как она провожает меня задумчивым взглядом, пока я быстрым шагом покидаю отдел.
Как преодолела еще один пролет и дернула двери приемной Нины Ивановны, даже не помню.
Хрупкая секретарша за стойкой ресепшен тут же сменила выражение лица со скучающего на крайней степени ошарашенное.
Мы с девушкой замолкаем, секунду гладя друг другу в глаза.
Делаю вдох.
– Извините, а Антон Прокофьев сейчас у Нины Ивановны? Я его жена. И он мне срочно понадобится.
Девушка тушуется пару секунд. Встает, опираясь о стойку руками. Прочищает горло покашливанием.
– Н-нет, – отзывается тихо. – То есть, да. Но к ним сейчас нельзя. Совещание.
По моей коже тут же тянутся длинные нити озноба.
Это ведь она. Эта самая девушка на лестнице обсуждала меня и Антона. Это точно был ее голос!
Я вздергиваю подбородок повыше и смотрю на сотрудницу уже совершенно другими глазами. Та подбирается, почуяв неладное.
– Я пройду, – тоном, не терпящим возражений оповещаю ее. И откуда в моем голосе вдруг столько стали взялось?
Мы одновременно подрываемся с места.
– Подождите! Пожалуйста, стойте! – отважный секретарь раскидывает в сторону руки и чуть ли не грудью бросается на дверь кабинета начальницы. – Вам туда нельзя! Не сейчас! Не сегодня!
Но дикую фурию в моем лице не остановит теперь ничего. Сдуваю челку с лица и разминаю костяшки.
Во мне сейчас столько злости, агрессии, что я и ударить могу! Хотя никогда в жизни еще не дралась! Но за честь нашей с Антоном семьи я готова пустить в ход кулаки!
– Пропустите! – требую я. – Иначе…
Девица, видя настрой, отступает. А я со всей силы дергаю дверь на себя. По ту сторону слышу стоны начальницы.
Стоны эротического характера.
Дверь распахивается, ударяясь ручкой о стенку и поднимая порыв холодного воздуха.
А я застываю.
Нет. Я до последнего в это не верила.
Но свои глаза не обманешь.
Повалив Нину Ивановну прямо на стол, сверху над ней нависает… мой муж. Со спущенными штанами.
И они здесь явно не отчеты готовят!
– Антон… – не узнаю собственный голос. Сиплый, и будто сломанный тем, что увидеть пришлось.
Часто-часто моргаю. На глаза тут же наворачивается пелена слез.
Но я не позволяю себе разрыдаться.
– Я же говорила… – тихо пищит девушка секретарь где-то сбоку. Не обращаю внимания.
Муж наконец меня замечает. Прекращает пошлые похотливые движения. Чавкающие звуки стихают.
Он хватает одной рукой ремень своих брюк, чтобы те не упали.
Поворачивается. И смотрит так поражено, будто бы я – последняя, кого он ожидал тут увидеть.
– Женя? – каркает почему-то озлобленно. – Ты какого черта тут делаешь?
От его тона я вздрагиваю.
Я? Какого черта здесь делаю я?!
– Какого черта здесь делаешь ТЫ?! – кричу на него, сжимая свои кулаки.
Со злостью перевожу взгляд на Нину Ивановну, которая все еще лежит на столе, подмятая под тело моего мужа.
Немая сцена не спешит быть законченной. И я понятия не имею, как реагировать. К такому я попросту не готова.
Добро пожаловать в новинку, дорогие читатели! Пожалуйста, поддержите книгу лайком и комметраием!
3
Первой немое молчание нарушила Нина Ивановна. Выбравшись из-под Антона, женщина как-то лениво, разглядывая свой маникюр, поправила юбку и села в рабочее кресло.
Вальяжно меня оглядела, пока Антон торопливо натягивал брюки.
– Ну что? – высокомерно спросила мегера. – Овцу невинную только не строй из себя и не делай вид, что для тебя это новость.
Я так обалдела от ее заявления, что окончательно потеряла дар речи.
Перевела беспомощный взгляд на Антона.
Ну же! Скажи ей хоть что-то! Неужели позволишь этой грымзе со мной так разговаривать?!
Но муж был так увлечен ремнем на собственных брюках, что, казалось, вообще не заметил слов Нины Ивановны.
– Антон! – вскрикнула я обвиняюще.
– Антон! Антон! – вдруг передразнила меня Нина Ивановна. – Боже! Какая трагедия! Застукала мужа! – она даже пальцами в воздухе потрясла, имитируя дрожащие руки. – Всё, дорогие. Никаких разборок в моем кабинете, – властно приказала и подвинула себе ближе папку с бумагами, сделав вид, что полностью углубилась в работу.
– Не будет никаких разборок, не переживай, – бросил Антон, наконец справившись с застежкой штанов. Посмотрел на меня сухо и холодно. – Точно не здесь, – оповестил как бы начальницу, но давящий тон предназначался лишь мне.
Кислород в моих легких резко закончился. Воздуха стало вдруг не хватать.
Я никогда не представляла, что Антон может мне изменить. Но в целом, всегда полагала, что если жена застукала мужа, поймав его на горячем, разве тот самый муж не должен ей броситься в ноги и молить о прощении?
Какого черта Антон ведет себя сейчас так, будто это и правда я виновата, что не вовремя сюда ворвалась?!
– Да пошли вы! – зло вскрикнула я, впиваясь ногтями в ладони. – Оба!
– Ты мне поговори еще тут! – огрызнулась Нина Ивановна, не считая нужным даже взгляд на меня поднимать. – Вылетишь из компании, только пятки будут сверкать.
Глаза защипало с удвоенной силой. И, чтобы не показывать им свою слабость, я резко развернулась и помчалась на выход.
Муж даже не окликнул меня! Не остановил! Догнать не пытался!
Остался там, в ее кабинете!
Может, они сейчас и вовсе возьмут и продолжат ту мерзость, которой я помешала?!
Желудок взбунтовался, поднимая к горлу тошнотворный спазм от таких мыслей. Зажала губы ладонью.
Добежала до своего рабочего места. Слава богу, что Ксю уже нет, а немногочисленные сотрудники, которые задержались, на меня предпочитают внимания не обращать.
Понятия не имею, как смогу хоть кому-нибудь рассказать о таком.
У меня и самой-то в голове не укладывается.
Унизительно! Мерзко и подло!
Антон! Мой Антон! Как давно это у них продолжается?!
Как он мог после такого возвращаться домой и залезать в нашу кровать, как ни в чем ни бывало?
По телу вновь протягивается озноб от ощущения гнусности происходящего.
А я?! Какая же я была дура! Почему ничего не замечала все это время?!
Хватаю сумочку, злосчастный телефон со стола и бегу вниз.
Понятия не имею, что следует делать. Как поступить? Хочется лишь добраться до дома. Обнять Алешку. А потом запереться в ванной и долго-долго рыдать, пока всю свою боль не смогу выплакать.
Содрогаюсь от мысли, что дома сейчас свекровь. Она помогает нам с сыном, пока мы не нашли подходящую няню. Забирает из сада. Последние месяцы мы все вместе живем. Меня напрягало, отношения с ней не сложились, но Антон так захотел, поэтому не посмела перечить.
Впопыхах выбегаю из здания фирмы не с того выхода и оказываюсь на паркинге. Злюсь на себя, находя еще одно подтверждение собственной глупости.
Пока бегу через парковку, злые слезы застилают глаза. Остервенело размазываю их по щекам.
Визг тормозов так пронзительно зазвучал, что тело оцепенело в момент. Еще миг и удар.
Я свалилась на холодный серый асфальт, как пыльный мешок, больно ударившись головой. Сумочка выпала из моих рук, а последнее, что было перед глазами – это мой новенький телефон с разбитой паутинкой экрана.
***
– Тихо, тихо. Спокойно, – хрипловатый, глубокий голос мужчины вдруг проник в мои уши.
Открыла глаза, проморгавшись.
Все плывет и двоится. Обнаруживаю себя полулежащей на асфальте парковки. Голову аккуратно придерживают чьи-то сильные руки.
– Ва-а-у… – растерянно промычала, силясь разглядеть того, кто нависает сейчас надо мной. – Какой вы красивый… – самозабвенно произнесла.
Брови нашего генерального удивленно взметнулись вверх.
– Спасибо, конечно. Но, похоже, ты ударилась головой… – все тем же волшебным голосом с нотками легкой хрипотцы, произнес.
Генерального наши сотрудники видят не часто. И чаще – издалека. Слишком важная фигура, чтоб перед челядью фигурировать. И уж точно никто из сотрудников не имеет привычки попадать ему под колеса, а потом в полусаознанке валяться в объятиях.
– А это вы меня сбили? – все так же глупо улыбаясь, вопрошаю даже для самой себя неожиданно.
– Да, – серьезно отвечает мужчина. – Подняться сможешь? Отвезу в больницу.
Шевелю сначала руками. Потом ногами. Следом пытаюсь привстать.
И тут же хватаюсь за голову, поскольку в той образуется звенящая боль.
– Ой, – жалко пищу.
– Так. Все ясно. Не шевелись, – с этими словами наш генеральный склоняется, и легко, словно пушинку, подхватывает меня на руки, не забыв прихватить мою сумочку и телефон.
Я распахиваю глаза так широко, как только могу. Без зазрения совести разглядываю его.
Меня бережно укладывают на заднее сидение черного мерседеса. Достают из бардачка бутылку прохладной запотевшей воды. Пить не хочу, но вот к голове с радостью приложу.
– А куда мы едем? – белю я с заднего сидения, когда мужчина заводит двигатель и плавно трогает с места.
– В больницу, я же сказал. Кажется, у тебя сотрясение, – спокойно, словно ребенку, проговаривает негромко.
Сотрясение? – пытаюсь втолковать эту мысль в свою голову. Но что-то во мне отказывается здраво соображать в данный момент.
Ладно. Сотрясение, не сотрясение, а денек у меня выдался и правда потрясный.
Вероятно, кто-то сверху решил, что слишком хорошо я живу, и подбросил проблем, из которых я теперь не знаю, как выбираться.
Сильно зажмуриваюсь и трясу звенящей головой, силясь прогнать из мыслей видение, в котором мой любимый муж верхом на беззаботной, наслаждающейся процессом, Нине Ивановне.
4
Сотрясение врачи и правда выявили. Но совсем небольшое. С таким даже в больничке по повалешься. А жаль. Я бы сейчас с большой радостью абстрагировалась от своей жизни, на пару дней заперевшись в палате.
Мои растрепанные чувства доктор списал на сильное потрясение, и накапал успокоительного. Его кабинет я покинула уже мысленно не подвывая от обиды и боли.
Покинула и чуть не угодила в объятия генерального, который, как оказалось, дежурил под дверью.
– А вы чего это тут? – хмуро взглянув, огорошила мужчину вопросом. – Я думала, вы уже уехали.
Тот тоже нахмурился.
– Не в моих правилах бросать женщин в беде. Тем более, если в этой беде я виноват.
Сунула руки в карманы строгих рабочих брючек.
– Ни в какой я не в беде. Да и вы ни в чем не виноваты. Сама не смотрела, куда иду, вот и оказалось под вами, – споткнулась на полуслове. Мужской синий взгляд стал вдруг о-очень заинтересованным в этот момент. – Ну, то есть, под вашим автомобилем.
Наше неловкое молчание разбавила громкая заунывная песнь моего желудка.
– Ты голодна? – участливо поинтересовался заботливый генеральный. Я в это время краснела, и неловко переступала с одной ноги на другую. А еще всеми силами пыталась отрыть в закромах памяти его имя и отчество.
Нет, не такая уж я безалаберная сотрудница. Просто нас, простых смертных, и правда не балуют общением с вышепоставленным руководством. Для чего мне было запоминать, как зовут генерального? Шанс, что мне принеся с ним однажды общаться – один на несколько тысяч.
Вот фамилию помню – Подснежный. Я еще хихикнула глупо, когда ее впервые услышала. Забавным таким показалось.
А имя и отчество, хоть убей, в жизни не вспомнить.
– Обед пропустила, – выныривая из своей памяти, честно призналась.
Мужчина взял меня за руку и вдруг повел к выходу. Тащил почти на буксире.
– Что? Куда? Для чего? – выдавала я вопросы на автомате.
– Это меньшее, что я могу сделать в извинение за то, что случилось. Хотя бы тебя накормлю.
– Да нет, что вы, не стоит. Или вы боитесь, что я на вас заявление напишу, и взятку едой предлагаете? – ехидно сощурилась, глядя в могучую спину, обтянутую тканью дорогого делового костюма.
Нахально фыркнув, генеральный не отпустил мою руку. Но шаг все же заметил.
– Мелко как-то. Едой. Мои ресурсы позволяют гораздо масштабнее взятки давать.
И тут я задумалась. Пошла уже гораздо охотнее.
А что? Ведь он прав.
Сам генеральный теперь в долгу передо мной. При определенном угле обзора – наш инцидент я и удачей могу посчитать.
Мысли в голове тут же активизировались, рассеивая туман, и меркантильно начали перебирать варианты. Что бы такого попросить у Подснежного, пока он к моей скромной персоне так благосклонен?
Уволить Нину Ивановну, например? Да, да, да – позорным пинком ее выгнать на улицу, большими красными буквами написав в трудовой – «развращение подчиненных». Подумать только – на десять лет младше любовничка себе заграбастала. Могла бы уж и на кого-то постарше глаз положить.
На обратном пути генеральный решил усадить меня не на заднее сиденье машины, а впереди, рядом с собой. Поэтому всю дорогу до дорогого, пафосного ресторана, я на него тихонько косилась.
Ах, какой же красавец! Тяжело признавать, но та сплетница была абсолютно права не только насчет Антона и Нины Ивановны, но и насчет самого главного начальника тоже. На ум больше и не приходит ничего, кроме глупого: «Како-о-ой же мужчи-и-ина»
Высокий и статный. С породистыми чертами лица. Нос прямой, прямо аристократ воплоти. Челюсть массивная, покрыта легкой, как бы небрежной щетиной. Но я то уж понимаю, что эту небрежность старательно придавал какой-нибудь барбер в элитном салоне для богачей. Волосы темные, ровно с той же небрежностью взбиты в легкие не длинные прядки.
На вид лет 35, но выглядит для своих лет энергичным, подтянутым.
Перевела взгляд на руки. Ладони крупные и широкие. Руль уверенно держат. И водит Подснежный, кстати как ас. В повороты входит плавно, даже лениво, хотя скорость держит приличную.
Кольца тоже нет – отметила я про себя. Но это я знала и раньше – о холостом статусе большого начальника в нашей фирме слагают легенды.
Принюхалась. М-м-м, а пахнет то как! Как бог! Интересно, это парфюм или те пресловутые феромоны?
– С тобой все хорошо? – с сомнением скосил мужчина взгляд на меня.
Тут же выпрямилась почти что до хруста.
– Все отлично, – неуверенно отозвалось. – Почему вы спросили?
– Просто понадеялся, что не повредил тебе зрение, когда сбил. Как-то ты странно косишься на меня всю дорогу.
Покраснела, но ответить не успела, да и не нашлась бы, чем парировать. Мы уже подъехали к ресторану. С сомнением оглядела свой скромный рабочий наряд. Белая хлопковая рубашка и серые брюки вряд ли придутся по вкусу остальным посетителям столь роскошного заведения.
Но моему спутнику, кажется, было на это плевать. Вальяжно уложив мою руку на свой локоток, он щелкнул брелоком сигнализации и повел меня внутрь.
Ну а я что. Я поддалась. Надо наладить дружественный контакт, чтоб свои подленькие хотелки озвучить, и привести план по изгнанию развратной Нины Ивановны в исполнение.
Пусть Подснежный не думает, что обедом отделается теперь. На крайний случай умирающей прикинусь – пусть его совесть сожрет.
Подло хихикнула, проворачивая в своей голове Макивеллевский план.
Ох, кто бы мне еще утром сказал, что застукаю мужа верхом на начальнице, а уже ближе к вечеру буду думать, как изгнать его пассию из компании – посмеялась бы в лицо в ответ на такое.
Но сейчас… Я в дорогом ресторане с самой главной фигурой нашего коллектива. Не отомщенной не останусь уж точно!
Все же отличным успокоительным меня доктор напичкал – отстраненно в мыслях мелькнуло. Мелькнуло, и тут же исчезло.
