Loe raamatut: «Похищая звёзды»

Font:

Debra Anastasia

STEALING THE STARS

The moral rights of the author have been asserted.

ISBN 978-5-04-193168-1

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Т., Дж. и Д. – все всегда для вас.

Пролог

Единственным памятником в ее честь станет мой снимок из полицейского участка.

Мой прекрасный мальчик. Мой Раффиан.

Если ты читаешь это письмо, значит, наше приключение для меня закончилось. Я надеюсь, я молюсь, чтобы на пути во взрослую жизнь с тобой ничего не случилось. И мне бы очень хотелось сделать так, чтобы ты был в безопасности. Но все, на что я могу надеяться, это опыт, через который мы прошли: он укажет тебе нужное направление. Мир может быть суровым. Но мы оба знаем, что даже в таком жестоком мире есть маленькие трещинки, через которые можно увидеть истинную красоту. Улыбки благодарных людей. Крепкие объятия тех, кто долгое время был одинок. Путь, который укажет людям, животным и всей природе вокруг нас более легкую дорогу. Проведи их через трещинки, мой милый мальчик. Я никогда не встречала человека с такой же чистой душой, как у тебя. Такой же смелой, творческой, всепрощающей. Я пишу это письмо и, если честно, немного злюсь, ведь оно означает, что мы больше не будем вместе… физически. Но любовь все побеждает, она пробьется даже сквозь эту жесткую броню, я обещаю тебе! Ты всегда сможешь найти меня в лесу. Шелест листвы окутает тебя, словно объятья, а купол звезд на чернильно-черном небе ободрит твой дух, и даже воздух, которым ты дышишь, подарит тебе эту любовь. Матери на самом деле никогда не уходят, по крайней мере до тех пор, пока могут обнять своих детей. Так что я найду себе место с прекрасным видом, где буду ждать тебя. И ты станешь моей величайшей наградой.

Я люблю тебя, Рафф.

Это письмо было написано на обороте какой-то рекламной листовки, которые обычно приходят по почте. Мама всегда хмурилась и кривила рот, когда видела, что лист остался чистым с одной стороны. Ей не нравилось, что дерево отдает свою жизнь, а люди оставляют столько места незаполненным.

«Здесь еще можно писать! Серьезно, Рафф. Если они убили дерево, так пусть и используют листы с обеих сторон!»

С возрастом я понял, что фирмы экономят деньги, оставляя страницы пустыми. Меньше зарплаты работникам, создающим контент, меньше расходов на чернила для печати. Хотя, когда я был маленьким, я думал, что чистый лист – это поле для идей. Можно что-нибудь нарисовать. Составить план. Разработать пиратскую карту. Сделать звезду оригами. Такими забавными мыслями меня заражала мама. Самое удивительное, что обычно она была права. Да, люди зря тратили бумагу, но это послужило стимулом для моего самовыражения.

Если вам кажется, будто это никак не может повлиять на ребенка, то я даже и не знаю, что вам сказать. Я рос совершенно другим. Без проблем заходил с мамой в вестибюль почтового отделения – конечно, не в рабочие часы – и рылся в мусорных корзинах, чтобы «спасти» чистые стороны рекламных объявлений.

По сути, мы были бездомными. Но мама была моим домом, и я чувствовал себя в безопасности.

Читая ее письмо, я держал ее холодную руку и ждал, что она дернется или сожмет мою большую ладонь в ответ. Шум вокруг меня, за пределами палатки, стал бы ее худшим кошмаром. Полицейские разгоняли нашу маленькую общину. Лесные люди – вот как нас называли. Многие говорили, что мы опасны, но мы просто пытались выжить.

Мои соседи по лесу сопротивлялись, по крайней мере некоторые из них. Большинство же смирилось с судьбой: собрали все, что могли унести, и пошли дальше. Вот что мы все умели делать как никто другой. Двигаться дальше.

Я попытался снова. Попытался глубоко вдохнуть, но почувствовал только острую боль в груди оттого, что я проплакал всю ночь. Отпустить ее руку означало отпустить мое детство. Мои мечты. Мой дом.

В такие времена, когда приходилось переезжать, община всегда обращалась к маме: они ждали ее подсказки. Мама по-своему заботилась обо всех нас. И даже сейчас я мог бы использовать ее смерть, чтобы выиграть для них еще немного времени.

Я наклонился и поцеловал маму в лоб.

– Ты справилась, мама. Ты лучшая мама на свете.

Опять хлынули слезы. Не знаю, как я все еще могу плакать? Мое тело уже должно быть обезвожено.

Мама лежала на подушке, укрытая одеялом. Я повернулся к ней спиной. Вещи уже сложены в ее старый рюкзак. В помятой жестянке от печенья хранились важные бумаги, и я засунул туда письмо, которое прежде пролежало там уже бог знает сколько времени. Тут же были мамины водительские права, мое свидетельство о рождении, старые детские рисунки. Жестянку мы убирали первой и доставали последней. Всегда. На самом деле мы доставали ее, только когда у нас появлялось жилье с настоящими стенами, чтобы случайно не испортить бумаги.

Я все еще держал маму за руку, пока не пришло время. По нашей палатке сильно ударили: раз, два. На третий я расстегнул молнию и оказался лицом к лицу с полицейским.

– Ох, ты в порядке?

Грусть и шок тисками сжимали мои легкие и сердце. Должно быть, вот что означает выражение «время остановилось».

– Моя мама умерла, – слишком тихо произнес я, учитывая шум вокруг.

Полицейский наклонил голову, сведя брови к переносице.

– Что? Не понял.

Мне нужно было произнести это громче. Заставить время остановиться.

– Моя мама мертва!

Вот теперь время действительно остановилось. Вокруг послышались вздохи. Прокатилась волна боли. Недоверия.

Некоторые полицейские, для которых мы и были просто «людьми из леса», даже не обратили внимания, продолжая выполнять свою работу. Жить дальше.

Но на лице того, который стоял передо мной, пусть и размыто, но все-таки отражались забота и сострадание.

– Сынок, сколько тебе лет? – Он мягко опустил руку мне на плечо.

– Семнадцать, – ответил я, больше не стараясь перекричать всех.

К палатке подошел еще один полицейский и нырнул внутрь.

– О, и правда померла!

Его слова пронзили меня, словно пуля.

– У нас тело. Вызовите судмедэксперта и отвезите этого парня в участок.

Когда его услышал тот, первый коп, посочувствовавший мне, я заметил, как поникло его лицо. Теперь на нем отражалось смирение.

На меня надели одноразовые наручники. Еще до того, как они успели затянуть пластиковую застежку, я знал, каким будет мой следующий шаг.

Я совершу грандиозное ограбление, которое перевернет мир.

Айви Люси Лоусон будут помнить, даже если единственным памятником в ее честь станет мой снимок из полицейского участка.

Глава 1

Тедди

– Выглядишь потрясающе!

– Благодаря этому цвету весь мир у твоих ног.

– А теперь покажи немного дерзости. И никаких фильтров!

Мои девочки делали то, что у них получалось лучше всего. Воодушевляли людей.

– Обожаю эту помаду. Она матовая, так что сюда просто отлично впишутся румяна и хайлайтер.

Мои бывшие коллеги по группе поддержки старались изо всех сил. Даже во сне мы могли накладывать макияж! И иногда казалось, что именно этим мы и занимаемся.

– Класс. Все готово. Может, снимем тик-ток по-быстрому?

Теперь они терпеливо повторяли новый танец. Акцент непременно должен был быть на неотразимой девушке.

– Публикуем? Как тебе? Нравится?

С чудесной улыбкой на губах наша нынешняя подопечная скромно кивнула. У нее появилась уверенность в себе: девушка просто сияла, ее глаза блестели. Мои девочки аккуратно скрыли темные круги под ними и тщательно уложили ее парик. Такое внимание от команды школьных чирлидерш кому-то может показаться чересчур утомляющим, но Фауна была чемпионкой.

Мы сделали столько фотографий, что их хватило бы на сразу несколько аккаунтов в социальных сетях! Но самое главное – наша клиентка светилась счастьем.

Неподалеку стояли родители Фауны. Они оставляли ее с нами на несколько часов, а сами же были на свидании, которое организовала группа из другого отдела «Моих вечеринок». Команда по американскому футболу и женская футбольная команда отправились к ним домой, чтобы заняться задним двором и помочь с мелкими ремонтными работами.

Теперь настал черед моей мамы и ее друзей. Они тоже приготовили кое-что – кастомный кофейный столик с потайным ящичком. Внутри, в виде закрепленной навсегда ленты соцсети, были разложены фотографии. Здесь уже были детские фото Фауны и ее милые снимки с родителями. Рядом оставалось еще немного пустого места, чтобы Фауна могла добавить и другие воспоминания.

Парни из футбольной команды помыли и украсили машину ее родителей, и теперь семья могла отправиться дальше, чтобы по полной насладиться этим вечером. В бардачке автомобиля мы оставили подарочную карту на ужин в ресторане.

Это был прорыв. Наверное, даже лучше, чем свадьба, победа в соревнованиях и все праздничные подарки вместе взятые! Теперь пришла пора уборки, и мы принялись за дело.

Парни из футбольной команды дурачились, пытаясь обрызгать из шланга кого-то из моих девочек. Я оставила их на время, потому что хотела поговорить с мамой.

Заметив меня, она вытянула руку, и я прижалась к ней, пока мама заканчивала разговор.

– Можно использовать это еще раз для следующего мероприятия, Ронна. – Джилл что-то показывала маме со своего телефона.

– Согласна. Только бы не забыть! А теперь прошу меня извинить. – Мама повернулась и крепко обняла меня. – Эй, красотка. Как дела?

– Замечательно. Фауна просто прелесть. – Я достала телефон, чтобы показать маме видео из «Тик-Тока», которое уже набрало кучу лайков и просмотров. И в этот же момент мой старший брат Остин поделился роликом и прокомментировал его.

– О, вот и он. Если Остин сделал репост себе на канал, значит, получилось отлично.

Маму снова кто-то отвлек. Отходя, я услышала начало разговора: хвалили мероприятие.

Я организовывала «Мои вечеринки» так часто, как только могла. Ну, точнее, мы организовывали. Я и моя команда. Мне всегда нравилось устраивать такие мероприятия, и, когда два года назад у дочки наших соседей обнаружили рак, родился проект «Мои вечеринки». Со временем наша деятельность набирала обороты. К счастью, мои подруги из команды по чирлидингу согласились помогать. И теперь, когда наши социальные сети привлекали больше внимания, получать пожертвования стало гораздо легче, их отправляли и крупные компании. Ко мне даже обратилась одна торговая марка, но с этим обещал разобраться Остин.

Я наклонилась, чтобы подобрать валявшуюся на земле яркую ленточку серпантина, а затем подошла к футбольной команде и подняла руки, чтобы привлечь внимание:

– Так, ладно. Давайте уже поскорее закончим с этим и пойдем в кафе.

Упоминание еды всегда заставляет пошевеливаться. Местная закусочная кормила нас после мероприятий. Половина ребят подрабатывала там в свободное от тренировок время. Я тоже хотела устроиться, но родители сказали, что это будет слишком.

И все же приходить туда всей компанией было весело. Каждый час из колонок раздавалась особенная песня, и все работники исполняли традиционный танец. Мы давно выучили слова и движения, так что тоже могли присоединиться.

Как и всякий раз, прежде чем объявить, что работа на сегодня выполнена, я пробежалась глазами по списку дел, который хранила в старой школьной папке, а затем разослала кучу сообщений. Мы решили поужинать в нашей закусочной. Убедившись, что мама тоже собралась, я села на переднее сиденье старенького «Фольксвагена» Тейлор. Селена и Пичес заняли места сзади.

– Вези нас к картошке фри!

Мы кайфовали от того, что сделали хорошее, большое и значимое дело. Я надела солнцезащитные очки. Теперь мне хотелось только от души посмеяться со своей командой и выпить молочный коктейль.

Глава 2

Раффиан

Полицейский не стал меня задерживать, когда выяснилось, что мама умерла по естественным причинам, и разрешил остаться на месте происшествия. Мне позволили вернуться в палатку, где я снова накрыл ее тощую фигуру. Мама казалась такой маленькой под одеялом, что в груди у меня все невыносимо болело при одном только взгляде на нее. Думать нужно быстро: смерть мамы дала мне дополнительное время, которого не было у остальных.

Я убедился, что рюкзак и сумка со всеми шмотками на месте. Полицейский, стоявший у палатки, отгонял людей, но я не знал, как долго это продлится. Я снова откинул одеяло. Мама была уже совсем далеко, хотя, конечно, не двигалась с места. Я убрал волосы с ее лба и провел указательным пальцем по коже. Холодная. Мама ненавидела холод. Это была одна из немногих вещей, на которые она время от времени жаловалась.

– Слышал, тут у нас трупак холодильника ждет? – произнес кто-то снаружи.

Я уловил несколько тихих, резких шепотков. Полицейский пытался выиграть для меня время. Наверное, его собеседник был судмедэкспертом.

Я не мог заставить себя снова закрыть мамино лицо. Оглянулся через плечо раз, два, а после третьего направился к выходу из палатки. Снаружи меня ждала каталка и мешок для трупов. Ложных иллюзий я не питал. Таким людям, как мы с мамой, не полагалось пышных похорон. Некролог, посвященный ей, – при желании его можно будет найти на следующей неделе в бесплатной газете – опубликуют в полицейской сводке.

«Женщина, скончавшаяся по естественным причинам, найдена во время стандартного переселения бездомных, живших за торговым комплексом “Тарджи”».

Вот и все. Ее тело останется невостребованным, потому что средств, чтобы забрать его, у меня нет. Да она бы и не хотела этого. Она верила в то, что нужно идти вперед и что после смерти душа улетает куда-то в прекрасное место. Она дождется меня там, можно не торопиться.

Полицейские не знают, что теперь со мной делать, это ясно. Я достаточно высокий, чтобы со стороны казаться взрослым, но на самом деле мне все еще полагается ходить в школу.

А вокруг разрушалось сообщество, которое мы построили. Механизм для сбора воды, его сконструировали Локасты, раскололся надвое. Импровизированный центр нашего «города», где каждый вечер зажигали костер, теперь был просто дымящейся кучей пепла. Все палатки порезаны. Переместить их будет сложно, а починить так, чтобы они снова стали водонепроницаемыми, и вовсе невозможно.

Мы знали, что скоро эти времена наступят. Вместе с мамой мы даже исследовали несколько новых мест, но здесь был выход к ручью, да и мусорные контейнеры на торговой площади располагались так удобно, что трудно было убедить кого-либо переехать. Черт, даже наша палатка все еще стояла здесь.

Я беспокоился о детях Коннеров, обо всех шестерых. Мы все за ними присматривали. Мне было поручено достать двоим младшим зимнюю одежду, и я почти справился с этой задачей: раздобыл подержанные пальто, варежки и даже зимние ботинки, но донести набитые мусорные мешки не успел, их закинули в припаркованный неподалеку пикап.

Беллина тоже пропала. Мама хотела бы убедиться, что у нее есть убежище на эту ночь, даже если им окажется вестибюль банка на площади. Беллина сильно кашляла, и это беспокоило маму.

Я отошел подальше, потому что больше не мог смотреть на происходящее. Ни на маму, которая все еще лежала в палатке, ни на то, как они будут обращаться с ней. Если они поступят с ее телом так же, как с куртками и ботинками, скорее всего я действительно окажусь в тюрьме. А мне бы хотелось загреметь в тюрьму не просто так. Пусть меня посадят за что-нибудь впечатляющее. За что-нибудь достойное памяти моей мамы.

Мое горло словно прорезал нож, а затем вонзился в и без того уже кровоточащее сердце. Вот каким было слово «память». Острым, как лезвие.

Я ушел. С двумя сумками за плечами, в кроссовках с истертыми до дыр подошвами. Двигался по проселочным дорогам, но не слишком близко к жилым кварталам: не хотелось бы, чтобы кто-нибудь счел меня подозрительным.

Опустив голову, я продолжал делать шаги и брел, пока не упал от усталости. Вот все, что у меня было. Горе и никакого плана.

Тедди

– Всего один нюдс, Тедди, и все!

Таскер наклонился, приблизившись ко мне. Мы ждали у входа в закусочную, пока персонал заканчивал сервировать наши столики. Мне надоело отказывать Таскеру.

Мы с Тейлор между собой называли его попрошайкой. Я проскроллила беседы в мессенджере и отправила сообщение в групповой чат, в котором не было Таскера:

«Подыграйте мне».

Я заметила, как все вокруг прочитали мое послание, а затем старательно сделали вид, что ничего важного не пришло.

Я наклонила голову и улыбнулась Таскеру:

– Разве тебя в зуме вчера не было? Решили с девчонками оценить, у кого лучше.

С бешеным взглядом он достал свой телефон.

– Ни хрена себе. Где это было? Где? Меня кто-то добавлял?

Он заметался в толпе, как будто кто-то засунул ему в задницу зажженную петарду.

– У кого есть? Где? Где сборник сисек?

Я подметила, как некоторые парни из футбольной команды держались, чтобы не начать улыбаться.

Холден был лучшим актером из всех.

– О да. Битва сисек. Конечно, я добавлял тебя. Никому бы не дал такое пропустить! Ты телефон-то проверял?

Таскер ткнул пальцем в экран, словно злился на него.

– Нет, нет. Приглашений нет. Ничего. Черт. Дерьмо. Там и Тедди была? Просто покажи мне скриншот, пожалуйста!

Холден поморщился.

– Извини, бро, мы не делали скриншотов. Сам понимаешь, незаконно, и все такое. Но зрелище было просто потрясающее.

Таскер выглядел так, словно сейчас заплачет.

– Ну, опиши тогда их, что ли! Одна была больше другой?

Он метался от одного парня к другому, пока нас не позвали на ужин. К счастью, Таскер сидел по другую сторону стола от меня. Холден прислал сообщение:

«Теперь ты подыграй нам».

Я посмотрела направо, потом налево. Когда мы с Холденом встретились взглядами, я подмигнула ему.

Пока ребята разглядывали меню и делали заказы, Таскер приставал ко всем с просьбой описать ему мою грудь. Я заметила, как Холден просовывает свой телефон под рубашку Брутуса, и догадалась, что они собираются сделать.

«А теперь смотри».

Еще одно сообщение от Холдена.

Телефон Таскера завибрировал у тарелки. Я мельком увидела на экране волосатые соски. Пришлось опустить взгляд, чтобы не рассмеяться. Холден велел Брутусу свести руки перед собой и сжать грудь так, чтобы она стала похожа на женскую.

Я снова подняла глаза. Таскер побелел, он был просто в ужасе. И тут же бросил взгляд в мою сторону, а я демонстративно почесала в районе груди.

Брутус не сумел сдержаться и нырнул под стол, его плечи тряслись. Еще забавнее было наблюдать за тем, как Таскер показал фотку Райдеру и Вэну, сидящим по обе стороны от него. С максимально невозмутимыми лицами оба подтвердили, что это и правда мои сиськи. Тогда Таскер встал из-за стола и вышел на улицу. Мы слышали, как он заорал, обращая крик в небо. А Холден тем временем рассказал остальным, что мы натворили. Вопли Таскера всех рассмешили. Было такое ощущение, словно он наблюдает за тем, как пылает куча денег.

Мы с Тейлор придумали еще кое-что и запечатлели мои коленки с нарисованными на них фиолетовыми сосками. Она скинула фотку Холдену, который передал ее другим:

– Нажимаю «отправить»… готово.

Все члены команды одновременно увидели фотографию предполагаемой груди Тейлор. Таскер, получив этот снимок, повернулся к окну и в агонии провел руками по лицу.

Когда он наконец вернулся за стол, все уже открыто смеялись над ним. В конце концов Вэн рассказал ему о шутке. Таскер же изобразил облегчение, а затем начал молиться и вслух благодарить бога за то, что Он помог ему в трудную минуту.

Такие вот у меня придурочные друзья, и я люблю их. Люблю за все, что они для меня делают. Будь то шутка, чтобы проучить Таскера, или организация праздника для маленькой девочки, больной раком.

Глава 3

Раффиан

Я достал стрелу. Уже несколько лет она была у меня, а раньше, конечно, принадлежала маме. Для большинства это был просто брелок. Но я-то знал, что внутри этой безделушки спрятано несколько особенных насадок, и это делало ее очень хорошей отмычкой.

Мне было известно, что дом в конце этого тупика скоро будет выставлен на продажу. Надолго в нем останавливаться не стоит, но на несколько часов он вполне мог послужить убежищем. Я поменял местами острые насадки и принялся взламывать замок на задней двери. Мне удалось открыть его без каких-либо повреждений.

Ничего нового из техники в доме не было, камер видеонаблюдения, по всей видимости, тоже. Я закрыл дверь и установил замок на место. Пахло деревом. Усевшись на кухонном полу, я вытряхнул содержимое большого рюкзака.

Здесь были вещи, которые мама считала нашим общим достоянием. Забавно. Потрепанный, почти облысевший плюшевый медведь. Наши читательские билеты. Конверт с купонами. Зарядное устройство для телефона, но самого телефона не было. Книга с марками. Они были «вечные»¹, и мама считала, что это отличное вложение денег.

Я добрался до помятой жестянки из-под печенья. Я хорошо знал, что в ней лежит, ведь с детства часто перебирал содержимое. Но сейчас я заметил кое-что еще: к круглому жестяному дну плотно прилегала идеально вырезанная картонка. Я подцепил ее большим пальцем и вытащил. И вот тут-то и обнаружилось, по какому пути мне дальше идти, и все благодаря маме.

На дне коробки лежал смазанный, выцветший снимок. Сзади к нему была аккуратно приклеена типичная, в мамином стиле, записка, написанная на обратной стороне объявления.

Отец Раффиана.
Брюс Джонс
Единственный, с кем можно связаться, отец его жены: Мелфилд Хапскорд, Покипси, Нью-Йорк

Иногда мама была загадкой. У меня есть отец. То есть, конечно, я знал, что он есть, но отец был скорее просто словом, нежели реальным человеком. Я понимал, почему мы с ним не связывались, – мама говорила мне: у него была жена, другая семья… Он даже не знал обо мне. Если бы мне нужно было выяснить что-то, связанное со здоровьем, думаю, мама бы назвала его имя. Или, возможно, она собиралась сделать это, когда мне исполнилось бы восемнадцать.

Теперь я могу найти его сам. Пришла пора приступить к реализации плана. До восемнадцати лет я должен ограбить банк или провернуть какое-нибудь грандиозное дело. Вот что сделает жизнь моей мамы по-настоящему значимой.

Я хочу наладить дела в нашей общине. Для детей Конноров я бы купил новую одежду. Нет, новый дом. Локусты получили бы доступ к воде, которая течет всегда, прямо из-под крана, а не только во время дождя. Беллина могла бы рассчитывать на лекарства и помощь врачей. Обо всем этом я бы позаботился. Не знаю, хватит ли денег на все после ограбления одного банка. Возможно, придется заявиться в два…

1.Forever stamps – такие марки можно использовать вне зависимости от года выпуска, и они в любом случае покроют расходы на отправку письма внутри страны, даже если актуальная цена на момент отправки выше, чем та, которая была несколько лет назад, когда приобреталась имеющаяся марка.