Тени мудрецов. Часть 2

Глава 4. Ловушка

А ведь он детей хотел от любимой женщины. Мечтал взять сына-младенца на руки и поцеловать в пахнущую молоком макушку. Или сидеть на диване и гладить Дэлию по беременному животу. Она похорошеет в положении. Может быть, чуть-чуть поправится и округлится. Сил нет смотреть, какая тонкая и прозрачная. Хрупкая. Взял бы на руки и качал, убаюкивал.

– Ваше Превосходство, что делать будем?

Рэм сгорбился над пультом установки, сканирующей космос, и водил пальцами по подбородку. Ногти скребли успевшую отрасти щетину. Вязаную маску спецподразделений он бросил на пол. От кого прятаться в пустом лагере? Наилий вслед за ним снял свою.

Нужен план. Какой-нибудь немыслимый финт, чтобы спасти группу, Дэлию, детей Балии, Договор, поставки родия, свою жизнь. Но в голове звенела тишина. Монотонный шлейф от камертона. Шли на штурм – оказались в пустом лагере. Надеялись на транспортник – космос пуст. До неуместной улыбки вспомнилась шутка про неуловимого лиенна-налетчика. Он потому был неуловимым, что никто его не искал. Оказался не нужен. Вот и генерала пятой армии списали в потери.

Приемники уже готовились к Совету генералов и укрепляли дружбу с хозяевами других секторов. Жаль, Дарион еще слишком молод. Не закончил старший нилот училище, не мог претендовать на погоны отца. Даже вызов бросить тому, кто займет его место. Малх. Теперь Наилий не сомневался. В секторе только генерал и полковники могли отдать приказ транспортнику изменить курс.

Тяжелый космический корабль летал от одной точки телепортации до другой строго по расписанию. Оно составлялось на половину цикла вперед, а по плановым операциям еще дальше. Прокладыванием маршрутов занималась отдельная служба, от количества согласований глаза на лоб лезли. Наилий представлял их жонглерами, ловко перекидывающими бронетехнику, живую силу и научные экспедиции с одной планеты на другую.

Галактика огромна, заселена неравномерно. Таунду повезло жить на единственной обитаемой планете в системе своей звезды. Даже ближайшая база гнарошей стояла от него в двух стандартных телепортационных переходах.

Кстати о синекожих. Клан дождя привычно молчал после недавней стычки, но сдавалось генералу, что их беспилотные разведчики все еще патрулировали соседнюю звездную систему. Жаль, что доступные сейчас средства связи не смогут подать туда сигнал.

– Рэм, открой расписание транспортников. Эридан – не окраина галактики, кто-то из наших должен пролетать мимо. Установку переведи в режим автоматического сканирования. Найди в инструкции максимальный радиус, на который она рассчитана. Думаю, пару-тройку других точек выхода из телепортации она зацепит. Раз нашего транспортника нет, постараемся поймать другой. В наглую, как автостопщики на трассе.

– Есть, – ответил безопасник, но без надежды в голосе.

Генерал смотрел, как он медленно разгибает спину, держась за раненый бок. Рэма, как двигатель в машине, перевели на пониженную передачу. Вроде мотает обороты, а практически стоит на месте.

– Что еще я могу сделать? – вдруг вспылил Наилий. – Давай сядем в десантную капсулу резерва и будем ждать на орбите, пока нас кто-нибудь не подберет. Давай соберем эриданское ополчение и войной пойдем на Северные земли. Вырежем и своих, и чужих, а кого не успеем, добьет вирус. Ты этого хочешь?!

Крик отразился от стен пустой лачуги гулким эхом, но облегчения не принес. Давно генерал не слышал собственный голос на повышенных тонах. Не сразу узнал. Зря, конечно. Нельзя срываться. Блокатор адреналина еще действует или уже перегорел?

– Что ты смотришь на меня? Отвечай!

Не нужно так с Рэмом. Не заслужил он. Вся вина лежит на генерале. Его звание понадобилось Малху, а друзья офицеры, Дэлия, бойцы резерва – камни на доске Шу-Арлит в окруженной группе. Их смахнут прочь и не заметят. Не уйдет Наилий в бездну один. Потащит за собой всех, кто ему дорог. Рэм так ничего и не сказал. Выпрямил спину и оглянулся на дверь.

– Тебя с улицы слышно, – устало сказал Публий, встав на пороге. – Паршиво выглядишь, Ваше Превосходство. Откуда трагедия? Ты не знал, что так будет? Сюрприз?

– Тебе кто разрешил из броневика выйти? – огрызнулся Наилий.

– Лагерь пустой. Ни живой силы, ни ловушек, ни боеприпасов. Я предлагаю собрать все ценное и возвращаться во дворец. Хотя с эпидемиологической точки зрения здесь безопаснее. Нет зараженного вирусом хлеба.

Не получится ждать другой транспортник. У них антивируса не хватит. Наилий отдал часть своего запаса Дэлии. Туда же добавили по несколько таблеток Рэм, Публий и Трур. Того, что осталось, хватит на два дня. А потом можно ждать у себя симптомы геморрагической лихорадки.

– Проверь медотсек, – приказал генерал. – Связисты ушли в спешке, оборудование и личные вещи побросали. Есть шанс, что антивирус, который ты отправил бойцам резерва, все еще здесь.

Публий кивнул и развернулся на выход.

– Стой! – подал голос Рэм. – Сначала я.

Наилий вышел вместе с ними. Установка сканирует космос и никуда не убежит. Ночь на улице не изменилась. Разве что не так ярко светили звезды. Упрямый медик на удивление послушно шел за Рэмом, ступая след в след. На мосту стоял снайпер, облокотившись на перила, и смотрел на фиолетовую воду ручья. Впустую они сюда примчались. Настолько, что становилось обидно.

– Стой, – повторил Рэм и достал из кармана металлодетектор. Прибор пищал тем громче, чем ближе его подносили к объекту. Безопасник опустился на колено и осторожно шарил руками, освещая заросли травы экраном тепловизора. – Ловушка-шокер. Током ударит, но не убьет. Смотри-ка, сердобольные у Малха бойцы. Можно начинать верить, что наш резерв жив?

– Или ставили, чтобы эридан отпугнуть, – предположил генерал. – Мало ли местных придет в брошенную деревню помародерствовать.

Шокер Рэм снял быстро и пошел дальше. По плану медотсек стоял на другой стороне улицы. На три ступени лестницы и дверь металлодетектер не отреагировал. Рэм ругнулся на темноту, пожалел, что не запустили генератор и не включили прожекторы, а потом разрешил заходить. Внутри прибор запищал на оборудование назойливой мухой над ухом. Полноценного медотсека не получилось, слишком мало места. Генерал чуть не запнулся о походную кровать и не влетел в ящики с укладками.

– Рэм, нужен свет.

– Я нашел уже, – глухо отозвался Публий из другого угла. – Мой кейс.

В тишине раздался хлопок спущенной тетивы лука. Медик не смог выдохнуть или закричать. Грузно осел на пол, сбив хлипкую подставку для лотков с инструментами. Они посыпались на него звенящим дождем, задевая толстый штырь, торчащий из груди.

«Публий!» хотел позвать генерал, но не смог. Из тела будто вырвали позвоночник, но Наилий чудом остался на ногах. Пятно света из фонарика Рэма рисовало на черноте медотсека светлые пятна одежды. Где-то там, на груди военврача, из круглого отверстия тяжелыми каплями сочилась кровь. Монотонно и неотвратимо, как дождь из лопнувшего облака.

– Публий, – с трудом вытолкнул деревянный язык имя медика.

Рэм поддерживал его и помогал лечь на пол. Фонарик перечеркивал их косой линией. Пачкал желтизной бледные лица.

«Ты знал, что так будет, – шепот пришел с улицы вместе с запахом стоячей воды. – Ты знал. Сюрприз?»

– Свет, Наилий! – прикрикнул Рэм. – Я ничего не вижу!

А он лучше бы не смотрел. Куда не повернись – холодный блеск металла и живые тени. Они катились к ногам Публия волнами, настырно лезли к голове. Наглотается – не проснется.

– Наилий, он жив! Скорее!

Генерал дернулся марионеткой и пошел. Три шага до двух тел на полу. Штырь в груди медика сверкал отполированными гранями. Новый, чистый. Крови вокруг него немного. Пятно размером с ладонь. Но скоро оно станет больше.

– Дурак, – прошептал Публий. – Идиот.

Капли крови струйкой побежали из уголка рта по подбородку. Медик дышал осторожно и гримасничал. Зубы испачкались кровью. Он провел по ним языком, и новая струйка потекла изо рта.

– Захлебнется, – сказал Рэм и осторожно взял раненого за плечи. – Публий, я сейчас твою голову на бок положу, а ты болтай строго по делу, хорошо?

– Штырь… не трогай.

– Знаю, не тупой. Командуй, что делать.

Наилий сел на пол, голову медика положили ему на колени. Фонарик светил в стену, и с улицы в медотсек пробиралось ледяное болото. Теплой была только кровь, пропитывающая штанину брюк.

– Операционные простыни. Нужно много… Лежат там. В шкафу…

Показать рукой медик не смог. Зажмурился и долго глушил приступ кашля. Рэм вскочил на ноги и бросился выворачивать всё, что стояло у стен. Дверцы хлопали, медицинское барахло летело на пол. Он пинал его и шел мимо. Упаковка, упаковка, упаковка. Все стерильное, одноразовое.

– Они? – спросил Рэм, разрывая полиэтилен. – Простыни из синей синтетической ткани.

– Да, они…

Публий все-таки закашлялся. Кровяной пузырь вырос на губах и лопнул, забрызгав щеку. Запах болота стал сильнее.

«Боишься? – шелестела упаковка под ногами Рэма. – Горный мальчик боится. Друг лежит на полу и скоро умрет. А ты останешься».

Они все уйдут. Один за другим. Создатель предупреждал. Псих, придумавший мудрецов.

«Перерождение – та же смерть, – рассказывал он с жаром фанатика. – Тело, эмоции, друзья, служба – все будет отваливаться от тебя кусками, как мясо от костей. Гнить и отваливаться. А ты будешь сидеть рядом и не верить, что это происходит. Рядом. С тобой».

– Публий, не отключайся, – простонал Рэм. – Ты у нас врач, помочь больше некому. Штырь пробил легкое, но его нужно вытащить. Я видел, как ты это делаешь всего один раз. Не торопись сбегать в бездну. Говорят, там паршиво.

– У гнарошей хорошо, – оскалился кровавыми зубами медик. – Выпивка рекой и голые женщины.

– У эридан еще лучше, – добавил генерал. – Вечное блаженство. Но нам не повезет. Попадем к себе.

Смеяться для Публия все равно, что кашлять. Нельзя. Ему и говорить было нельзя, но он отвечал. Когда штырь достанут, замолчит. Покажется, что душа выходит из груди вместе с воздухом. Что воздуха не осталось даже на крошечный глоток. Его украли, отняли у него и не хотят отдавать. Тело взбунтуется. Будет дергаться и как никогда захочется кашлять. Нельзя. Медик знает. И должен лежать тихо.

– Ремень, – сказал Публий. – Не ищи в шкафах. Возьми свой с брюк. Нужна давящая повязка. Достаньте штырь, и закупорьте рану. Вдвоем.

Руки задрожали. Так сильно и так не вовремя. Генерал не знал, помешает ли «бочка». Зачем она вообще нужна, если не спасла?

«Кираса бы справилась, – застрекотали насекомые на улице. – Ты сам разрешил её не одевать. Виноват. Виноват. Ты знал, что так будет».

Наилий мотнул головой и глубоко вздохнул. Рэм гремел пряжкой ремня, вытаскивая его из брюк. Лишь бы штырь не зацепился за ребро. Никто не видел его наконечник. Повезет – выйдет плавно. А если нет, то на одного цзы’дарийца станет меньше.

«Ты уже смирился, правда? Это как стоять над пропастью и чувствовать, что нога пошла вниз. Слышишь, застучали камни?»

Обреченность. Её вкус гаже, чем протухшие консервы из сухпайка. Создатель все время рассказывал о кризисе мудрецов. Жалел, что один хлебал его полными ложками, когда вокруг ходили другие цзы’дарийцы и не замечали. Депрессия, суицидальные наклонности. Мир замыкался в тебе. Схлопывался в крошечную точку, а из неё торчал гладкий металлический штырь.

– Пора просить демонов и богов о помощи, – глухо сказал генерал. – Рэм, бери простыни. Я вытаскиваю штырь, ты давишь на грудь. Потом затянем ремнем.

Холод гулял по медотсеку, но майор вытирал пот со лба. Много будет крови. До тошноты. Лишь бы не думать, чья она, и как дорога каждая потерянная капля.

– Давайте уже, – прошептал Публий, – я устал морально готовиться.

Его снова уложили на спину. Фонарь ближе, простыни в руках, ремень рядом. Боги просьб не слышали, а демонам было плевать. Генерал взялся за штырь и потянул. Металл заскользил по влажным пальцам. Медик вскрикнул и поперхнулся хлынувшей изо рта кровью. Штырь застрял, а потом вышел рывком. Грудь Публия поднялась, будто воздушный шарик надулся. В медотсеке раздался ни с чем несравнимый, потусторонний свист.

– Дави! – рыкнул генерал.

Рэм всем весом налег на грудную клетку. Под его пальцами простыни промокли насквозь практически мгновенно. Кровь не останавливалась.

– Тьер, дави!

– Ребра сломаю.

– В бездну ребра! Дави!

В дверном проеме мелькнула тень с лицом Трура. Ветер трепал пустую упаковку, будто опавшую листву. От запах крови мутило, и пальцы у Рэма уже были красные. Публий, наконец, потерял сознание. А может, умер, проверить генерал не мог. Тени плясали и ехидно скалились из каждого угла медотсека. В голове стучало: «Ты знал. Ты виноват. Он умер». Пальцы Рэма плавали в крови. Невозможно было понять больше её или меньше.

– Ремень, – тихо напомнил Наилий сквозь звон в ушах. – Дави, как давил, я снизу его просуну.

Генерал начал приподнимать Публия навстречу к Рэму. Кровь изо рта пошла сгустками, крупные капли застучали по деревянному полу. Наилий протащил ремень под широкой спиной медика и затянул на груди пряжкой.

– Кажется, все.

Пульс на шее бился едва ощутимо, но он был. Пока.

Дверь медотсека хлопнула от ветра, и на пороге снова появился Трур. Снайпер будто боялся спрашивать, чтобы не услышать ответ.

– Жив, – глухо сказал генерал, – но с такой кровопотерей долго не протянет. Ты ходил по лагерю? Десантную капсулу нашел?

– Так точно, Ваше Превосходство. Замаскирована под амбар. Я еще подумал, зачем здесь амбар? Вокруг ни одного поля, только луга. Сунулся, а там она. Запускать не стал, но издалека кажется исправной.

Снайпер говорил медленно и облизывал губы. Предложения словно выцвели, потеряв интонацию. Паузы возникали не там, где нужно, и длились ненормально долго. Синтезатор речи не мог сломаться. В мыслях растекалась каша, и прибор еле-еле вылавливал из неё то, что Трур хотел сказать вслух.

– Разрешите уехать во дворец за эриданским лекарем? Какой-никакой, а что-то умеет.

– Без толку, – поморщился Рэм. Чужая кровь высыхала на ладонях и стягивала кожу липкой пленкой. Безопасник счищал её катышками. Долго, нудно, противно. – Мы и так в медотсеке. Посмотри, сколько оборудования и медикаментов. Лечи, не хочу. Ты знаешь, как? Вот и я не знаю. Что тут будет делать лекаришка эриданский? Названия лекарств на ампулах читать? Он их впервые увидит. Пульс у больного проверит? Мониторы есть. Первую помощь мы оказали, Публия сейчас трогать нельзя, не то, что везти куда-то. Очнется – скажет, что делать дальше. Тебе заняться нечем? Запусти генератор, свет включи. Выполняй.

– Есть.

Снайпер сгорбился и ушел, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Наилий пытался вспомнить, кто ставил ему протезы. Уж не Публий ли? Слуховой аппарат и синтезатор речи – точно он. Передовая по тем временам разработка, недавно из лаборатории. Трур, как ребенок, заново учился говорить. Месяц в стационаре пробыл, и полцикла потом на контроле. Прижилось все, заработало. Вот там капитана Назо и нужно было оставить. В стационаре. На Дарии. А генерал его с собой таскал.

Всех притащил. Рэма, Дэлию. Её зачем? Думал, так защитить проще. Когда на глазах. Нет теперь. Пустая упаковка по углам медотсека, сквозняк из двери и Публий в луже крови. Нельзя ему так. Замерзнет. Нужно укрыть одеялом и подтереть кровь.

Наилий поднял фонарик и встал. Медотсек напоминал развороченный вещмешок. Если не прибраться, ничего не найдешь. Но генерал усугублял беспорядок. Выбросил из шкафов то, до чего не дотянулся Рэм. Одеяло нашлось. Ведро и тряпка тоже где-то здесь. Полы полагалась мыть дважды в день. Не могли убрать далеко. Вот. Кран тоже там, где обычно. Насос не работает, но вода в системе осталась. Текла тонкой струйкой. Хватит. Достаточно. Ладонь с тряпкой утонула в холоде на дне ведра. Генерал встал на колени рядом с Публием и начал замывать кровь.

Сначала стер ползущие из лужи ручейки. Потом прополоскал тряпку и добрался до нижнего края. Густая жижа пахла медью. Пачкала рукава и оставляла на полу разводы. В ведре теперь тоже была кровь. И с одежды ее отстирывать придется. Нужно сейчас, пока не засохла.

– Ваше Превосходство, – тихо позвал Рэм. – Не нужно, я сам. Отдайте тряпку. В шкафах больничная форма есть, переоденьтесь пока.

– В пижаму? – возмутился Наилий, но тряпку положил. – Я посмешищем буду.

– Это форма. Только белая. Лучше в ней, чем по локоть в крови.

Подобрал же слова. В самую точку. Спугнул стаю мыслей, и она перелетела на другую тему. Наилий пошел искать. Но не форму, а сработавшую ловушку. Горело узнать, ради чего Публий получил штырь в грудь?

– Как выглядит антивирус, ты помнишь?

– Нет, – ответил за спиной Рэм. Так спокойно, будто не заметил перемены. – Думаете, его могли оставить?

– От этого зависит, в курсе ли бойцы Малха, что вирус существует, или нет. Названия еще не было. Только код. Публий отправил три банки на весь резерв.

Луч фонарика нашел опрокинутый кейс. Красный, как положено, но на боку рядом с эмблемой медицинской службы стоял еще и значок биологической опасности. Военврач наклеил, потому что вез в том же самом кейсе вирус на Эридан. Других таких же здесь не было и не могло быть.

– Пусто, – сказал Наилий и развернул кейс открытыми створками к Рэму, – они знают.

Паршивая новость. Она объясняла, почему не было штурма гостевых покоев во дворце короля. Зачем Малху рисковать жизнями своих бойцов, если можно обеспечить их таблетками и дождаться, пока вирус убьет группу генерала? Незачем. И засаду оставлять незачем. Достаточно нескольких ловушек там, куда гарантированно кинутся в первую очередь. К медицинскому кейсу.

Наилий аккуратно закрыл его створки и положил на пол. Из лагеря резерва пропал Остий Вир. Ушел вместе с бойцами Малха. Он знал про антивирус и был знаком с Публием лично. Если разведчик поставил ту ловушку – пожалеет, что сам не отрубил себе руки.

– Они где-то рядом, – с натугой сказал Рэм, размашисто замывая пол. – Инкубационный период может длиться две недели. Потом наше здоровье крепче, чем у лиеннов. Через сколько дней от появления симптомов они должны сдохнуть? Три? Четыре? Готов спорить на свой автомобиль, что мы протянем дольше. Итого при должном везении почти месяц. Да бойцы Малха сами за это время заразятся и сдохнут.

– Ты прав, – кивнул генерал. – Вирус за месяц успеет распространиться везде. Тем более в шахтах Северных земель, где они сейчас окопались. Десантные капсулы у них наверняка есть, но космос пуст. Мы только что проверили. С планеты им тоже не сбежать. Будут торчать здесь вместе с нами до следующего транспортника. А, значит, им нужно отнять те таблетки, что мы еще не успели съесть. Это Раз. И желательно ускорить мою кончину. Это два.

Рэм задумался, шумно отжимая тряпку в ведро. Публий спал и жмурился во сне. Бездна тянула из него силы. Выдавливала жизнь по капле крови. «Ты потеряешь всех, – обещал Создатель. – И генеральские погоны не помогут. Загадывай сейчас, кого лишишься первым».

Дэлии.

Любимую женщину он уже не увидит. Не поцелует в висок, не прижмет к себе. Вселенная не знает жалости. Если лиенны не убьют, догадавшись, кто такая, то бойцы Малха отнимут антивирус.

Публия.

Военврач крепко должен бездне за каждую спасенную жизнь. Он слишком часто оставлял её голодной. Она не простила.

Рэма и Трура.

Они уйдут вместе с ним. Преданность – приговор без права обжалования.

Себя.

Генерала без армии, звания и тех, за кого он сражался, уже не будет. У мудрецов кризис всегда ведет к смерти. Это его смысл, назначение и главная суть. Закономерный итог всего, к чему так долго готовила его Вселенная.

«Ты мудрец, Наилий» – сказала Дэлия.

«Ты права, родная», – едва слышно прошептал генерал и высоко поднял голову. Он сделает то, что от него ждут. Сам шагнет в бездну.

– Рэм, врубай аварийный маяк. Свет во всех лачугах. Бери рацию и вызывай бойцов Малха на известных нам частотах. Пусть идут за антивирусом. Мы их встретим.

Глава 5. Лейтенант Тезон Тур

Генератор Трур запустил без проблем. В лагере появилось электричество, вода и заработала система кондиционирования. Очень кстати. Беспощадное эриданское светило уже поднялось над горизонтом и принялось жарить планету. Время шло. На три таблетки антивируса стало меньше. Публия не смогли напоить. Он не просыпался. В шкафах медотсека обнаружилась инструкция к мониторам системы жизнеобеспечения. Рэм прилепил на грудь военврача датчики, и теперь его слабое сердцебиение рисовало диаграмму на экране.

Безопасник молчал. Нет, он регулярно передавал сообщения по всем частотам цзы’дарийских раций, но больше ничего не говорил. Оружие в лагере ожидаемо не нашли. Принесли все, что было в броневике. В единственное окно лачуги поставили снайперскую винтовку Трура, и он устроился за ней разглядывать в оптический прицел мост через ручей и лес за ним.

Бойцы Малха знали, что их ждут. Рэм в эфире был зол и нецензурен. Лучшее, что они могли сделать – подогнать артиллерию и раздолбить лагерь снарядами издалека. Однако один нюанс мешал им так поступить.

Если они не предъявят труп Наилия, то его объявят пропавшим без вести. И тогда назначение Советом преемника отложится минимум на цикл, а это долго. Малх – не единственный претендент. Начнется возня, появятся коалиции среди генералов, они выдвинут своих марионеток и даже Друз Агриппа Гор уже не сможет помочь.

Нет, бойцам Малха крайне необходимо узнать мертвого генерала в лицо. Генетическая экспертиза им не поможет. В походных условиях её не сделать. А, значит, убивать будут осторожно и эстетично.

– Ваше Превосходство, – негромко позвал Трур. – Лейтенант со стороны леса на девять часов. Один. Идет медленно. Прикажете снять?

– Нет пока.

Генерал встал ближе к оконному проему. В полевой бинокль погоны на цзы’дарийском военном комбинезоне не разглядел, но характерную офицерскую осанку гостя узнал. Переговорщик? Или он только собирается изображать переговорщика, чтобы попасть в забаррикадированный медотсек без проблем? Спокойно идет. Не дергается и не озирается.

– Под Шуи, что ли? – проворчал Рэм. – Смертник? Обмотали гранатами под комбинезоном и к нам запустили?

– Лейтенанта?

– Легко. Комбинезон с чужого плеча. Я лично весь легион Малха в лицо не знаю. Хоть майором его наряди.

Близко он все же не подошел. Остановился на деревянном мосту и полез в карман. Медленно. Демонстративно. Знал, что за любое резкое движение он получит пулю. Брони на нем нет, а «бочку» снайперская винтовка пробивала, не замечая. В кулаке что-то черное. Лейтенант поднял предмет над головой и растопырил пальцы.

– Рация, – доложил Трур, и через мгновение в медотсеке раздался скрежет помех эфира.

– Позывной «Рэм», говорит лейтенант Тезон Тур. Легион Тулия Малха, управление разведки, седьмой специальный отряд, третья звезда. Я хочу поговорить с генералом Наилием Орхитусом Ларом.

Все-таки переговорщик. Руки он держал на виду, не уходил с моста и был уверен, что привлекает к себе максимум внимания. Блокатор у генерала отработал, адреналин привычно растекался по венам. В сознании, будто карта нарисовалась, где с тыла вне зоны обзора снайпера ползли на пузе в высокой траве те, кого прикрывал лейтенант Тур.

Напролом не полезли. Боялись.

– Лейтенант Тур, слушаю тебя, – сказал в рацию Наилий.

Адреналин уверенно достигал пика. Все замерло за мгновение до того, как грянет оркестр. Дирижер поднял «палочку» и зажал кнопку вызова на рации.

– Я пришел сдаваться, Ваше Превосходство.

Лихо. Только, кто ему поверит? Рэм фыркнул, Трур улыбнулся, ненадолго оторвавшись от прицела. Наглость лейтенанта граничила с безумием и была признаком профессионализма у разведчиков. Они могли до хрипоты спорить, что деревья умеют ходить, и ни один детектор не показывал лжи.

Наилий держал палец над кнопкой рации и думал. В шаге от победы сдаваться глупо. Но допустим, лейтенант говорил правду, и это не попытка внедриться к генералу в группу. Тогда прийти он мог, только если за ночь изменились обстоятельства. Какие, например? Новый приказ Малха? События во дворце Таунда? Лиенны расправились с неучтенными войсками в Северных землях, и теперь от генерала некого прятать? Осталось легализовать живых и можно попытаться соскочить с наказания.

Нет, Малх всегда доводил начатое до конца. Отступать ему некуда. Значит, лейтенант пришел с чем-то другим.

– Заходи, поговорим, – сказал Наилий в рацию и отпустил кнопку. Допросить его нужно в любом случае. А там уже решать, что делать с информацией.

Рэм молча достал из-за пазухи цзы’дарийские браслеты и выбросил в окно. Разведчика они вряд ли удержат на месте, но чувствовать себя вольготно в медотсеке не позволят. Места мало, он один против троих, и это не эридане с лиеннами.

– Рэм, обыскивать будешь, в задницу загляни, – посоветовал Трур. – Есть у разведчиков миниатюрные бомбы, которые они любят прятать в труднодоступных местах. Отвернешься, он её достанет, грохнет об пол, а сам в дверь выпрыгнет. Взрыв нас не убьет, но контузит. Если лейтенант решил брать Его Превосходство живьем, то самое оно.

– Понял, – кивнул безопасник и достал из кармана металлодетектор. – Жаль, Публий в отключке. Ректальные осмотры по его части. Он бы лейтенанту все кишки размотал.

– Ему и так хватит, – улыбнулся снайпер.

Разведчик за окном поднял с земли браслеты и деловито застегнул их на запястьях. Руки так и держал перед собой, когда Рэм вышел из медотсека. Металлодетектор пищал практически на каждый карман военного комбинезона и безопасник методично выбрасывал находки. Штык-нож, походные столовые приборы, ключи. Ничего необычного. Стандартный комплект.

– Чист, – коротко подвел итог безопасник и жестом пригласил лейтенанта внутрь. Держался гость по-прежнему уверенно, взгляд не опускал. Одет был с легкой небрежностью, которую позволяли себе бойцы, надолго застрявшие в полях. Однако щеки чисто выбрил и уложил волосы. На парад собрался? Или к генералу шел, как в последний бой? Обычай со времен первых поединков за звания. Оба участника ходили в терму и надевали новую форму. Он до сих пор соблюдался. У Наилия на этот случай всегда лежал в шкафу вещмешок с запасной рубашкой и брюками. А парадный китель он и так держал чистым и отглаженным.

Сегодня подготовиться не получилось. Таунд запретил носить военный комбинезон, а гражданский комплект залил кровью Публий. Генерал сидел перед лейтенантом в больничной рубашке и штанах на резинке. Но Тезон Тур привычно вытянул спину и почтительно кивнул:

– Ваше Превосходство.

– Садись, рассказывай.

Наилий ногой пододвинул к нему табурет и молча смотрел, как разведчик устраивается на краю сидения и складывает руки на коленях. Рэм и Трур встали так, чтобы видеть его, выход из медотсека и окно. Бластеры держали у бедра, но лампочка заряда горела синим. Разведчик хмуро огляделся, задержавшись на медике, прикрытом одеялом. Пустой кейс лежал рядом. Сработала ловушка.

– Я прибыл на Эридан месяц назад, – не спеша начал он. – Мой лагерь на противоположной стороне от дворца короля. Поначалу боевые задачи были стандартными. Мы слушали, наблюдали и записывали разговоры ключевых объектов. А потом пришел приказ уйти в глухое подполье. Ни с кем не контактировать, лагерь не покидать, а всех кротов отправить в автономку. То есть надеть маскировку и внедриться.

– Сколько их у вас? – спросил безопасник.

– Было пятеро, один умер. Лейтенант Каст. Он изображал служанку принцессы Имари. Я принял его звезду в дополнение к своей.

Тот самый крот, убитый Рэмом.

– Где он сейчас? – осторожно спросил разведчик.

– Мы сожгли его тело, – ответил генерал. – Образцы для генетической экспертизы взяли.

Тезон прикусил губу и молчал некоторое время. Струя воздуха из кондиционера шевелила светлые пряди волос и высушивала пот на лбу. Разведчик тер большим пальцем левую ладонь. Рефлекторный жест, выдающий не до конца подавленную нервозность.

– Я удивился, когда следующий приказ получил напрямую от полковника Малха. Он прислал координаты лагеря резерва и приказал устранить находящийся там личный состав. Срок исполнения стоял: немедленно. А в комментариях короткое пояснение: «Бойцы в сговоре с лиеннами и угрожают безопасности генерала».

Лейтенанта слушали, не перебивая. Трур успевал смотреть в прицел винтовки, а Рэм чутко реагировать на любой шум за стенами медотсека.

– Не подчиниться я не мог, – продолжал разведчик. – Поднял звезду, и мы выступили к лагерю. Просветили его тепловизорами, а там связист и пленник в клетке. Больше никого. «Тьер, что за ерунда?» – подумал я. Боевой бластер сменил на парализатор и вырубил связиста. В клетке сидел целый капитан. Остий Вир. Он подтвердил, что резерв помогает лиеннам, и мы опоздали. Бойцы ушли брать штурмом покои дворца.

Складно врал разведчик. Пока все выглядело логично, факты выстраивались в цепочку и мотивация не хромала. Наилий сложил руки на груди и кивнул:

– Дальше.

– Капитана мы выпустили, а вместо него в клетку посадили связиста. Браслеты одевать не стали, укололи снотворным.

– У тебя медик есть? – перебил генерал.

– Бывший, – осторожно ответил Тезон Тур. – Сержант Тит. Служил санитаром в медчасти, а потом переквалифицировался.

– Резко как-то.

– Я сам удивился, когда личное дело изучал, – пожал плечами разведчик. – Из медицины не уходят. Она на всю жизнь, как и разведка. Но у Тита были личные причины.

Наилий старался не смотреть на Публия, чтобы не давать лейтенанту крючок, за который можно зацепиться. Он обязательно предложит помочь раненному, и у тех, кто играет против генерала станет на одного ценного заложника больше.

– Продолжай.

– Так вот, – разведчик, наконец, оставил руки в покое. – Резерв мы нашли быстро. Они действительно стояли под стенами дворца. Штурм мог начаться в любой момент, времени слушать их разговоры не было, ровно как и желания стрелять по своим. Я знаю, что приказы исполняют, не задавая вопросов, но их нужно внимательно читать. – Тезон склонил голову на бок и хитро прищурился. – В тексте сказано «устранить», а не «убить». Бойцов у меня было меньше, но резерв рассредоточился. Не знаю, может, что-то искали. Практически по одному мы их и сняли парализаторами.

– Хочешь сказать, весь резерв жив? – фыркнул Рэм.

– Так точно. Они в нашем лагере сидят в клетках, как кадеты в столовой. Плечом к плечу. Кормим их, развлекаем разговорами, но на связь с кем бы то ни было выходить не даем. Устранили их. Приказ выполнен.

– И как мне это проверить? Твое слово мало стоит.

– Так позвоните командиру резерва лейтенанту Грону, – улыбнулся разведчик. – Ради доказательств я сниму с него запрет на общение.

Вот и главный козырь. Генерал усмехнулся, любуясь, как словно по сценарию в окно медотсека заглянуло эриданское светило. Полосы света легли на ноги разведчика и поползли выше. До головы и нимба светлых волос не дотянулись, остановились на груди. Хотелось включить с планшета торжественный марш. Нет, лучше сразу приказ о награждении составить. Месячное денежное довольствие в троекратном размере устроит? Или нужно больше?