Это заинтересовало. Коридор должен куда-то вести. Зачем делать коридор, который никуда не ведёт? Лаккэнан постучал по кладке посохом, определил, что за ней пустота. Воодушевился. Хотел ударить по кладке магией, но, покосившись на свод, передумал. Даже волшебник не мог предположить, как поведёт себя ослабленный временем камень. Оставалось довериться старому проверенному средству – паре рабов с кайлом и ломом. Меж каменных колон покатилось раскатистое эхо звона и грохота.
Пока одни долбили проход – другие стаскивали вниз всякую снасть. На полу быстро росла груда верёвок, крюков, мешков, сундучков, и всяких инструментов. Отдельную команду под надзором полукровки отправили отмечать путь от входа до замурованного коридора. Ийланы долбили колонны, устанавливали в трещины факелы.
Воины грызли сухари и сушёное мясо, запивали водой.
Работа шла медленно. Спустя несколько часов напряжённого труда пол в тупике усеялся обломками. Тела невольников посерели от пыли. Она висела в воздухе, забивалась в глаза и нос, вызывая хриплый надсадный кашель. Все кто мог, отошли подальше. Рядом с рабами остался один Лаккэнан, следивший за работой с горящими от предвкушения глазами.
Наконец, довольно большой кусок кладки поддался усилиям, медленно накренился, а потом грузно обрушился на пол, расколовшись на несколько частей. Лаккэнан шагнул в проход, не дожидаясь пока осядет пыль. За ним поспешил Феранор, ругая сквозь зубы дурного сенешаля. В свете магического шара было видно, что впереди коридор расширяется, превращаясь в зал с колоннами, похожий на предыдущие.
Волшебник вдруг резко остановился. До Феранора долетел его искаженный эхом вопль.
– Срань Солнцеликого!
Радости в нём не слышалось. Почти в ту же минуту Феранор оказался рядом и увидел причину.
***
– Что… кто это сделал? Кто?! – голос Лаккэнана дрожал.
Прямо напротив входа лежал большой плоский камень, формой и видом напоминавший могильную плиту. Значительный его кусок был отколот и раздроблен, рядом валялся брошенный инструмент. В чернеющий под камнем провал спускалась верёвка. Стена за плитой была сломана, вывороченные камни аккуратно убраны в сторону. Сам пролом закрывала огромная куча песка, из которой торчал обломок треснутой балки.
Зал тем временем наполнялся народом. Появились Бальфур, Митр и Агаолайт. Медленно, словно во сне, Лаккэнан подошёл к плите, взял в руки верёвку, пропуская её между пальцев.
– Клянусь светом Таэ, она – новая! – он, с открытым перекошенным ртом, воззрился на Феранора.
– Значит…– Агаолайт принялся задумчиво тереть перетянутый ремешком подбородок.
– Кто-то побывал здесь и совсем недавно! – не выдержал Лаккэнан, чьё обычно бледное лицо стремительно багровело.– Прокопался прямо в резервуар под дворцом и пробил вход в подземелья!
– Тогда выходит, что… – снова затянул знаменосец.
– Сокровищница – ограблена! – рявкнул волшебник.
Он взмахнул жезлом. С его навершия сорвалась ослепительная вспышка, с грохотом ударившая в обрушенный лаз. Во все стороны полетели брызги расплавленного песка, стены задрожали, с потолка посыпалась каменная крошка.
Все невольно пригнулись. Кто-то из атраванцев громко выругался.
– Потише, хеир! Вы нас погубите!
– Къялин! Сотни миль! Всё зря! – взгляд сенешаля скользнул по соплеменникам, остановился на Фераноре. – Неделя! Ты слышишь это Феранор?! Это из-за твоего тупого геройства мы потеряли время! Пока воры обчищали сокровищницу я торчал в занюханном кишлаке, ради одного сопляка!
Щёки Бальфура залила краска. Феранор нахмурился, сжал кулаки. Его плечо сжала чья-то крепкая ладонь. Он обернулся. Знаменосец Агаолайт выразительно качал головой.
– Чего встали?! – взвизгнул сенешаль.– Ждёте пока ещё кто заглянет на огонёк?!
Капитан еле сдерживался, чтобы не бросить в лицо блёклому выскочке всё, что о нём думает. Жалкий высокомерный тщеславец, считающий себя выше только благодаря умению зажигать светящиеся шарики и кидать молнии. О, с каким удовольствием он вызовет его на поединок, где отлупит мечом по заднице!
– Готовьте факелы,– очень сухо приказал он.– Идём вниз.
– Мы за тобой, Феран,– бросил Митр, обернулся к своим.– Бадр, Аллу – останетесь следить за входом. Остальные со мной.
– Господин,– поспешил обратить на себя внимание прибившийся к каравану орк-полукровка.– А что делать нам?
– Возвращайтесь в лагерь.
Может, это просто была игра света, но Феранору показалось на миг, что глаза полукровки полыхнули огнём словно у голодной пса у которого пытаются забрать кость.
«Стервятник,– неприязненно подумал он.– Успел прознать о сокровищах…»
Брошенная грабителями верёвка казалась крепкой. Феранор дёрнул за неё пару раз, проверяя. Потом перемахнул бортик и скользнул в провал. Короткий спуск, похожий на пьяный прыжок из окна первого этажа, мягко скрипнули сапоги. Он оказался перед высокой аркой с узорным орнаментом, от которой начиналась лестница, круто уходящая вниз. Стены покрывала белёсая плесень. Пахло сыростью и затхлостью.
Феранор без слов дёрнул верёвку и отошёл в сторону, чтобы следующий, кто спускается, не приложил его по шлему ногой. Воины ловко спускались один за другим. Вскоре на узком пространстве лестницы стало тесно. Отряд выстроился цепочкой, двинулся дальше. Первым опять пошёл Лаккэнан. Его шар-«светляк» медленно плыл над головами. Ступени всё более забирали влево, лестница закручивалась винтом. С каждым шагом Феранору становилось всё более не по себе от осознания той массы земной породы, что нависала над ним. На плечи наваливалось давящее ощущение неподъёмной тяжести. Лоб покрылся холодной испариной, язык потяжелел и будто прирос к челюсти. Из головы не уходила мысль о внезапном обвале. Когда лестница кончилась, он не смог выдавить ни единого слова. Только облегчённо вздохнул.
Они находились на небольшой террасе, с которой вёл всего один ход. В стенах торчали искорёженные останки петель, на полу валялись мятые медные створки двери. Было слышно, как Лаккэнан скрипит зубами.
Коридор, начинавшийся за дверями, не был рукотворным. Несомненно, это была пещера, промытая водой или сотворённая на Заре Времён древней подземной «гадью», когда эльдары жили в согласии с Творцом и не думали покидать Хайлаэнэ. Должно быть при возведении города, строители наткнулись на старые ходы и просто отгородили себе в них участок.
По коже Феранора пробежал холодок. Он вспомнил сплетни о страшных подземных тварях, обитающих на Мировом Дне, о чудовищных червях и хищных говорящих растениях…
Отряд шёл вперёд. Несколько раз им по пути попадались боковые ходы. Некоторые из них были закрыты решётками, но за прошедшее время прутья успели основательно проржаветь.
– Катмэ!– ругнулся кто-то из улан. – Почему было не сделать проклятую сокровищницу поближе?!
– Видимо, ближе не нашлось естественной пещеры,– отозвался из конца строя Бальфур.– А начарованная давно бы уже обвалилась…
Лаккэнан обернулся, награждая юношу испепеляющим взглядом.
– Много ты знаешь о чарах!
Уши Бальфура, это было отлично заметно благодаря свету шаров, слегка покраснели. Феранор открыл рот, собираясь поставить Лаккэнана на место, но юнец неожиданно опередил его.
– Вы правы, хеир,– Бальфур на ходу поклонился.– Немного. Но достаточно чтобы знать их основные законы. Ни одно заклинание не держится вечно, если некому питать его плетения силой. Исключение это руны гномов, но как они работают, не знают и сами бородачи…
Кто-то в строю одобрительно хмыкнул. Сенешаль проворчал что-то в ответ, отворачиваясь. Кажется, Бальфуру было скучно, или он просто хотел скрыть волнение болтовнёй, поэтому стал развивать тему.
– Вот лорды Усвэ-Сэттара30 не поскупились нанять гномов, и вы видели бы, какие подземные галереи они там отстроили! Теперь у всех Высоких Лордов считается хорошим тоном иметь собственный подземный ход. А глава Дома «Сапфирного Дракона», лорд Балиан, вообще создал целый подземный лабиринт…
– Смотрите! – воскликнул Митр, резко тормозя.– Что это?!
Свет волшебного шара выхватил из темноты впереди необычное существо. Точнее останки существа – мысленно поправился Феранор – его пустую оболочку. Оно было размером с пастушью овчарку, а внешне походило на белёсого паука с вытянутым брюхом, который обзавёлся парой хватательных лап возле морды.
– Что это за тварь, во имя Алуита?!
– Линуг,– равнодушно бросил Лаккэнан, обходя сухие останки.– Идём, он уже не укусит.
– Чучело одного такого моему отцу подарил его торговый компаньон из Турл-Титла, – отозвался Бальфур.– Только тот меньше был.
– У кого луки? – обеспокоился Феранор.– Держите их наготове.
Ход привёл их к сломанным вратам. Тут и там валялся брошенный не тронутый ржавчиной инструмент, свидетельствовавший, что люди были здесь совсем недавно. Перестав сдерживаться, Лаккэнан перешёл на бег и буквально влетел в большой круглый зал.
Глава 13
Магия Разума – холодная, бездушная, безжизненная сила, оттого, тяготея к силе живой природы, эльдары недолюбливают её, используют редко и подозревают её обладателей в служении Злу. Заклятия этой силы отличаются особым коварством и избирательностью в поражении.
Гриммуар «A Laidene Noyte Parjia»
Когда в двери влетел «светляк» стало видно, что в центре зала зияет огромная дыра, закрытая железной решеткой, сквозь ячейки которой мог пролезть взрослый человек. Второй ярус опоясывала широкая терраса с высоким бортиком. Потолок уходил ввысь, свод поддерживали статуи вставших на дыбы драконов. Свет волшебного шара пробудил множество теней, которые словно застигнутые врасплох ночные насекомые, метались под куполом, корчились в щелях и трещинах, скрывались в складках паутины. Паутина была повсюду – на барельефах и статуях, как саваном, затягивала дверные проёмы.
С противным стрёкотом поползла прочь от яркого света стража подземелья – линуги. Стоило отдать должное прозорливости хозяев Амаэля. Сокровищница охранялась даже спустя столетия после их исчезновения. Тварей было чуть больше десятка, в основном не крупнее кошки, кроме одного – настоящего чудовища. Если то, чьи останки они видели в коридоре, было размером с овчарку, то это превосходило годовалого телёнка.
Бальфур и Агаолайт выхватили по пучку стрел, синхронно вскинули натянутые луки. Несколько мгновений спустя к ним присоединились сафуады Митра. Линуг завизжал, вздрагивая всякий раз, когда в него вонзались острые бронебойные наконечники. Получил больше десятка, сорвался, упал, царапая пол клешнями и судорожно дёргая конечностями. Твари поменьше спешно проскакивали сквозь прутья решетки в полу. Самые нерасторопные получали стрелу и соскальзывали со стен, с легким шуршанием падали на пол, или болтались, запутавшись в паутине. Кто-то догадался пустить вверх горящую стрелу, запалив её от плюющегося факела. Феранор никогда не видел, как вспыхивает паутина. Примерно, как волосы – легко, быстро, оставляя после себя удушающий запах мокрых перьев. С потолка дождём полетели пустые панцири, ударяясь в полёте об выступы, свалился обглоданный человечий костяк.
Ещё летели горящие ошмётки паутины, когда Лаккэнан сделал несколько шагов к центру зала. Огляделся. Расставленные вдоль стен сундуки блестели целыми навесными замками. На крышках серел слой нетронутой пыли.
Сенешаль взглянул на скелет, на истыканный стрелами труп чудовища, запрокинул голову, громко и неудержимо захохотал. Он вскинул посох. Воздух у его оголовья задрожал. Один из сундуков у стены вдруг лопнул, развалился. На пол просыпались сверкающие золотом кругляши, вырвав у людей дружный вздох.
– Золото и серебро – вам,– Лаккэнан повернулся к людям.– Остальное…
– Анар-Аллу! – оборвал Митр.– Я помню договор!
В рядах людей началась радостная суета. Загрохотали взламываемые сундуки. Эльдары расставляли вокруг решетки горящие факелы, чтобы ни одна тварь не рискнула вернуться. Бальфур с опаской поглядывал на чернильную темноту в глубине шахты. Наверное, думал о подземельях и чудовищах, обитающих там. Думал и ежился, словно от сквозняка.
– Я чувствую магию…– сказал он вдруг.– Может это манящие чары…
– Что за чары? – насупил брови Феранор.– Что за магия?! На нас она не подействует?! Лаккэнан!
Лаккэнана уже не было рядом.
– Это обычные заклинания, сохраняющие от плесени и старения,– донёсся его голос со второго яруса.– Я бы сказал, что они безопасны. Но, с вами, капитан, возможно всё, что угодно. Вы чудесным образом притягиваете к себе неприятности. Орки, разбойники, пьяные наёмники и работорговцы… не удивлюсь, если запах вашей удачи привлечёт к нам чудовищ со Дна Мира.
Над бортиком появилась перепачканная пылью шляпа Лаккэнана.
– Поднимайтесь сюда, капитан,– бросил он запросто.– Кое-что покажу.
***
– Что это?
Феранор с сомнением посмотрел на два плотных рулона пергамента, длиной с взрослого человека и толщиной со столетний дуб каждый. Это была книга. Написанная как принято в старину, когда ещё не додумались до твёрдого переплёта, а каждую новую страницу приклеивали к предыдущей. Ему вдруг подумалось, что если их размотать, то хватит выстелить дорогу до самой Шандаары.
– Летопись города,– буркнул Лаккэнан.– От основания и, почти до самого последнего дня.
Они находились на втором ярусе, в одной из маленьких комнаток, похожих на монастырские кельи. В комнатке находились стеллажи, доверху набитые свитками. Всё покрывал толстый слой пыли.
Капитан разглядывал толстый рулон. Он помнил предупреждение Сандара о цели их поиска, но представлял её немного иначе. В своих фантазиях он видел инкрустированный самоцветами фолиант в золочёной рамке, источающий запах мудрости и нераскрытых тайн. А это… ну-у… Выглядит, конечно, внушительно!
– И в чём её ценость?
– Это не должно касаться командира охраны.
– Слушайте, Лаккэнан,– Феранор шагнул вперёд, упёр руки в бока, чувствуя, как лицо искажает оскал.– Мне надоели ваша таинственность и высокомерие! Даже не знаю что из этого больше. За этой книжонкой мы прошли половину пустыни, рисковали и будем рисковать своими жизнями. Я должен знать ради чего!
– Должны? – Лаккэнан метнул на него злой взгляд.– Вы должны повиноваться моим приказам и ничего более…
– Не пытайтесь доказать мою ничтожность перед вами! – прервал Феранор.– То, что вы сенешаль Даемары не делает вас моим начальником. Моя задача всего лишь довести вас до этого подземелья и вернуть обратно, но знаете…. В дороге с вами может случиться беда и тогда отвечать за сохранность летописи придётся мне! А я куда лучше справлюсь с поручением, если буду представлять себе его смысл.
– О да, пустыня опасна и коварна! – с издёвкой подтвердил Лаккэнан, хлопнув по ладони оголовьем магического жезла.– Я могу потеряться в песчаной буре, в мою постель может заползти ядовитая змея, в конце концов, в мою спину может вонзиться разбойничья стрела.
– Ненавижу намёки. Говорите прямо, что я хочу убить вас и присвоить всю славу себе.
Он взглянул в малахитовые глаза альбиноса. Некоторое время они молчали, прожигая друг друга взглядами.
– В чем слабость людей, капитан? – неожиданно спросил помощник волшебницы.
– Они мелочны и жадны,– проговорил Феранор.– Их легко обмануть…
– Они слишком быстро умирают. Не успеешь договориться с одним, смотришь, а его уже нет – на троне другой и всё приходится начинать сначала. Сколько протянет Саффир-Шах? А кто будет править после него?
– Слышали о Коэнне ибн Шари?– продолжал Лаккэнан, не дожидаясь ответа.– Он волшебник, ему почти две сотни лет, его мать была перворождённой, поэтому его иногда ещё зовут Коэнна аль Алялат. В этом городе он родился, жил и овладевал секретами волшебства. Его учителями были первейшие маги города. Теперь он один из сильнейших чародеев Атравана. И, пожалуй, что самый влиятельный из них. К его словам прислушиваются визирь и Диван Чародеев. Сделай его своим другом и получишь возможность влиять на весь Атраван!
Капитан свёл к переносице брови. Ненадолго задумался. Лицо озарила улыбка.
– Магверит! – обрадованный прозрением фыркнул он.– «Зрительный камень» среди даров. Так вот кому он предназначался! Хотели им задобрить Коэнну – не получилось и тогда вы вспомнили о его происхождении. Откуда уверенность, что ему вообще интересна эта летопись?
– А почему нет? – вроде бы обиделся альбинос.– Ходит слух, что он любит всё, что связанно с историей Амаэля. Это не просто старые свитки с именами его забытых героев, это вместилище его Духа! Это память о том, кто Коэнна есть сам, и кто его предки. Нельзя забывать о своей крови!
Он отвернулся, ласково смахивая с пергамента пыль. Феранор подумал, что разговор закончен.
– Её надо немедля поднять на поверхность,– реплика Лаккэнана остановила его на полушаге.
– Немедленно не получится. Лаз слишком узкий.
– Пусть рабы разломают плиту.
– Может, стоит им дать отдохнуть? Они махали кувалдами весь день…
– Уверен, у них ещё есть силы. Пусть надсмотрщики оставят свои хворостины и возьмут кнуты. А чтобы подгоняли усердней – поставьте над ними воинов.
***
Не смотря на близость Лаккэнана, вызывавшего у него стойкую неприязнь, капитана переполняла радость. Радовала быстрота, с которой сафуады потрошили сундуки, вытряхивая содержимое прямо на усеянный мусором пол. Прелестно блестело золото и переливались самоцветы, в той куче добычи, что предназначалась эльдарам. Сама куча приятно разрасталось. Гул ритмичных ударов, доносившийся от входа в подземелье, звучал в его ушах триумфальной музыкой. С каждым отколотым камнем, с каждым набитым мешком приближалось его возвращение домой, к порогу прекрасной Талиан.
Надо привезти ей подарок.
Не выпуская возлюбленную из мыслей, он бродил по кельям сокровищницы, придирчиво перебирая в руках украшения. Эта диадема отлично подойдёт к её серебряным кудрям, а это изумрудное ожерелье будет замечательно сочетаться с цветом её глаз.
Однако,– взял себя в руки Феранор,– о возвращении в Эльвенор думать пока рановато. Тысячи миль отделяют его от возлюбленной. Между ними моря и пустыни, кишащие чудовищами, орками и разбойниками. Такими как Сагмира…
При воспоминании о Сагмире по коже пробежал неприятный холодок.
Она, должно быть, сильно на него зла! Зря он так поступил с ней. Надо было как-то иначе… милосерднее… ударить кинжалом и разом избавить её от позора, а себя от возможной мести.
«А смог бы я нанести тот удар?» – ему вдруг представилась атаманша, нагая, безоружная и связанная, плачущая от беспомощности на кровати.
«Но, что это, троллиха им мать, там за грохот?» – видение рассыпалось как карточный домик. С нехорошим предчувствием Феранор бросил пригоршню браслетов и поспешил на террасу.
Митр стоял на постаменте из сложенных вместе сундуков, в руке он держал эльдарское копьё с золочёной чашкой и золотым набалдашником противовеса – без сомнения найденное в сокровищнице. Перед постаментом толпился десяток сафуадов. Люди громко перекрикивались, трясли кулаками и саблями и выглядели очень разгневанными.
– Похоже, у Митрасира бунт! – на противоположной стороне террасного кольца возник Лаккэнан. Выглядел он озабоченным.
Феранор мысленно выругался, пересчитал присутствовавших в зале эльдаров. Выходило пятеро, считая его и Лаккэнана. Он взглядом поискал Бальфура, вспомнил, что отправил его наверх, к надсмотрщикам и спросил в пустоту.
– Что на них нашло?!
***
А происходило то, что Митр не узнавал собственных воинов.
Элита шахского воска, сыновья мирз и эмиров, верные и храбрые фариды, чьи предки поколениями не занимались ни чем кроме войны, вела себя как кучка жадных нищих разбойников. Они украдкой прятали монеты в пояс и за пазуху, пытались проглотить драгоценные камни. Наконец, двое из них сцепились в драке из-за какой-то золотой цепи, разбили друг другу носы, схватились за сабли…
Митр не помнил, как схватил попавшееся под руку копьё. Он оказался между драчунами. Стукнул противовесом по кисти одного, ударил под колено другого. Опираясь на копьё как на шест, запрыгнул на кучу сундуков, громко оттуда воззвал:
– А ну, все слушайте меня!!! – эхо его звонкого голоса взметнулось под купол сокровищницы, заставляя всех отвлечься от своих дел.– Что вы творите, безумцы?! Вы нищие, готовые удавиться за дихрем, или «стража царских покоев»?!
– Я первый заметил эту цепь! – закричал один из поколоченных, тот, получивший по кисти древком.– Она по праву моя!
– Молчи, собака!– огрызнулся стукнутый под колено.– Ты увидел её когда она выпала из моего сундука!
Митр зажмурился, слушая их перепалку, затряс головой.
– Алуит, отринь мне слух!– возопил он.– Что за бред несут ваши собачьи языки?! О чём вы говорите?! Вы – отродье дохлых раков!
– Золото наше! – нестройно заорали в ответ сафуады.
В воздух взлетели сжатые кулаки и обнажённое оружие.
– И пусть кто-то попробует посягнуть на мою долю… – зло пробурчал самый высокий из них, но при этом с маленьким, почти детским подбородком.
– Твою долю?! – переспросил Митр.– Не рановато ли ты вздумал его делить, Муталиб? У золота есть хозяин!
– И кто же? Алялаты? Или твой вонючий дядя, напяливший тюрбан шаха на свою лысину? Они мне не указ! И ты, сын рабыни, мне не указ!
– Что нам шах-ан-шах? Здесь столько богатства, что каждый из нас станет шахом!
Митр вздрогнул, будто поймал грудью крепкий удар. Скользнул взглядом по раскрасневшимся перекошенным лицам, нашёл новоявленного царя, размахнулся…
Копьё с гулом пронзило воздух. Разговорчивого идиота отбросило, пришпилило спиной к куче золота, где он замер, раскинув руки, будто пытался защитить его своим телом. На лице убитого кривлялись тени, порождённые магическим светом прошедшим сквозь трепещущие ошмётки паутины. Казалось, что он улыбается. Мерзко и глумливо, как будто заранее предвкушал то, что вот-вот начнётся.
– Кто ещё возомнил себя царём?! – скошенное остриё сабли в руках Митра угрожающе нацелилось на толпу.– Ты, Муталиб?!
Ответом стал протяжный крик. Кричал эльдар.
***
– Что там происходит? О чём они говорят?! – Феранор дёргал альбиноса за плечо.– Лаккэнан!
– С-сейчас… – бормотал сенешаль, наблюдая за происходящим поверх чародейского жезла.– Они как будто одурманены… не пойму… что если…
– Да колдуйте же быстрее!
– Я вам не какой-то колдун…– вскинулся он, но сразу замолчал, только громко скрипнул зубами.– Быстрее не могу – «светляк» погаснет!
Сверкнуло брошенное копьё. На миг из зала пропали все звуки, а подземелье огласил надрывный крик заставивший всех обернуться.
– Хеи-ир!
В дверях, держась за стену, стоял Бальфур. Его соломенные волосы почернели от засохшей крови, чешуйчатая броня хранила следы ударов. Он поднял бледное как мел лицо.
– Хеир… капитан…– с трудом проговорил он в тишине и повалился с душераздирающим стоном.
– Алу-улла-а!!! – своды сокровищницы вздрогнули от воющего атраванского клича.– Убить их! Убить их всех!
Феранор не тратил время на ненужные размышления. Он не задавал вопросов. Он выхватил меч, одним рывком перемахивая через парапет. В полёте увидел, как атраванец рубит замешкавшегося улана.
– Пелла нэн! – боевой призыв меллорафонских улан потонул в звоне мечей и криках первых раненных и умирающих.
Сапоги мягко скрипнули, встречаясь с полом. Феранор перекатился через плечо, секанул ближайшего сафуада на уровне колен, вскочил, звеня кольчугой. Сафуад заорал, повалился на пол. Его товарищ уколол Феранора в горло, Феранор отбил, провёл серию быстрых выпадов, отгоняя врага. Увидел Митра, схватившегося с тремя сафуадами. Они согнали его с постамента, теснили к забранной решёткой дыре в центре зала. Феранора атаковали с двух сторон. На какое-то время ему стало не до шахского племянника.
Наверху что-то хлопнуло, как будто ударили по столу мокрым полотенцем. Капитана накрыло облаком пыли, по шлему забарабанили мелкие камушки. Ударил, почти вслепую, куда попал – не видел, но почувствовал, как дёрнулся меч, преодолевая сопротивление чего-то упругого. Враг хрипло вскрикнул, согнулся, снимаясь с клинка.
Феранора крепко саданули по шлему. Сталь зазвенела. В ушах – тоже. Капитан запоздало отмахнулся, споткнулся, теряя равновесие.
– Ага! – купившись на уловку человек ринулся вперёд только за тем, чтобы получить по-змеиному коварный укол в бок.
Казалось, в зале стало на порядок темнее. У подножия лестницы, заливая кровью ступени, друг на друге лежали эльдар и сафуад. Какой-то улан ожесточённо отбивался от нескольких противников сразу. На глазах капитана его обезоружили и пронзили сразу тремя клинками. В центре Митр бился с двумя, Муталиб обходил его по решетке над пропастью. Феранор не успевал прыгнуть на помощь, он просто метнул подхваченную с пола саблю. Неистово вращаясь, кривой клинок врезался в замахнувшегося Муталиба. Врезался и бессильно отлетел в сторону от стальной чешуи, но главное было сделано – Митр заметил опасность. Пригнулся. Обернулся. Ударил. Сафуад вскрикнул, пошатнулся и упал, свечкой проскользнув между решёткой. На бортике осталась стоять нога в сафьяновом сапоге.
На Феранора кинулся человек, ещё двое дрались между собою на лестнице. На террасе с кем-то серьёзно схватился Лаккэнан. Воняло горелым мясом. Мелькали белые всполохи, трещало дерево, вниз летели обломки и мелкие камни.
Перед капитаном возник новый противник. Над головой что-то бахнуло. Сверху полетели каменные осколки, ошмётки паутины и всякий мусор. Чёрный комок, с голову ребёнка величиной, стукнул сафуада по шлему, неожиданно зацепился, зашуршал, расправляя многочисленные лапы. Человек отреагировал слишком поздно. Линуг зашипел, обхватил голову клешнями, впился хелицерами в лицо. Человек закричал, бросил саблю, обеими руками срывая с себя подземную тварь. Феранор прыгнул вперёд, нанёс стремительный укол в грудь, а следом секущий, по маленькому чудовищу.
Митр неистово бился с последним противником. Сабля его так и свистела, сливаясь в одну сплошную дугу, звенела, ударяясь о чужие клинки, высекала искры с гранёных шлемов. Феранор прыгнул к ним, поразил сафуада в спину. Сафуад упал на колени, повалился ничком и затих.
Мягким скользящим шагом Митр двинулся на капитана. Отведённая в сторону сабля угрожающе поблескивала. Феранор непонимающе отступил на пару шагов.
– Митрасир?
Глаза шахского племянника сверкнули дико, безумно. Он прыгнул. Ударил. Клинки со звоном скрестились и отлетели.
– Прерати, это я! – Феранор продолжал отступать. – Что с тобой?!
Царевич коротко рассмеялся.
– Ты мнишь себя великим воином? – голос его звучал чуждо.– Сейчас я узнаю, так ли хорош ты, как мне показалось!
Он махнул саблей, атакуя сверху. Феранор вскинул меч. Обман! Едва успел довернуть клинок, парируя с боку. Сабля описала невообразимую восьмёрку, ударила справа, рассекла воздух у горла, уколола в живот. Феранор отскочил. Защитился серединой клинка, завращал им, опутывая саблю, пытаясь вырвать её из рук Митра. Убивать его не хотел.
– Глупый алялат!
Митр вывернулся из ловушки, скользнул в сторону, играючи пропуская капитана мимо себя. Уколол в почку. Феранор отвёл, ударив по плоскости сабли наручем.
Клинок агыза превратился в сплошную стальную дугу, со свистом слоил и пластал воздух, всякий раз проходя на каком-то волоске от него. Он едва успевал подставлять меч, отступая перед человеком. До осознания просто и буднично дошёл факт, что в этот раз не ему решать кому жить, а кому умирать. Сердце будто обвила холодная липкая змея.
«Волшебник поможет!» – пронеслось в голове, из которой разом вылетели все обиды на высокомерного «альбиноса».
– Лаккэнан!
Волшебник не отзывался. В зале стало темнее. Магический шар усыхал и тускнел. Тусклый неверный свет давали лишь факелы на обводе решетки.
– Ты – преступник,– Митр теснил эльдара к стене.– Мой слабовольный дядька спас тебя от наказания. Эта задница павиана, этот растолстевший кобель грезит себя мужем вашей царицы. Боится её огорчить! Но царства держатся на Законе! Да свершится же правосудие по воле Алуита!
– Лаккэнан! – закричал Феранор. – Мне нужна помощь!
Митр налетел на него, сделал молниеносный выпад в глаза. Опять обман! Он обошёл с боку, ударил. Эльдар уклонился, ударил с разворота. Меч впустую рассёк воздух. Сабля царевича попала ему меж пластин панциря, пробила кольчугу, поддоспешник и застряла, неглубоко кольнув грудь.
– Алулла! Первая кровь – моя!
Феранора захлестнула волна раздражения на Митра, Лаккэнана и весь Атраван, но главным образом на себя. Почему он так легко уступает? Неужели человек лучше него?! На краткий миг он увидел отца, его характерный взгляд, покачивание головы, когда он че-то бывал недоволен…
Стремглав он метнулся вперёд, каким-то чудом сумел поднырнуть под саблю и перехватить руку царевича. Митр зарычал как зверь, схватился левой рукой за кинжал. Феранор бросил меч, успев перехватить его за запястье. Противники упали, покатились. Митр оказался вверху. Отблески факелов в коридоре стали единственным источником света. Феранор не видел, почувствовал занесённый над ним для удара кинжал.
Что-то тяжёлое с оглушительным звоном рухнуло на шлем Митра. Царевич обмяк. Завалился в сторону.
– Не надо! – Феранор протянул руку, успев остановить новый замах.– Оставь…
Бальфур выронил золотой скипетр, упал на колени. Выдохнул.
***
Феранор выругался. Перевернулся, поднимая себя на одно колено.
– Что случилось, хеир? – Бальфур говорил хрипло и слегка заторможено.– Почему вы…
– Это у тебя что случилось, драконье семя! – рявкнул Феранор, шаря в темноте свой меч.– Почему ты…
– Тихо! – оборвал он себя, поднимая раскрытую ладонь.
В темноте по террасе блуждал маленький огонёк. Видимо Лаккэнан пересидел бой трусливо спрятавшись в темноте.
– Лаккэнан? – позвал капитан.
Как и в прошлый раз волшебник предпочёл промолчать.
В душе Феранора шевельнулось нехорошее подозрение. Он сходил в коридор за факелом и, держа его от себя на отлёт, поднялся на террасу. Трепещущий свет вырвал из тьмы разбитые ящики, обваленные стеллажи, раздробленные и опалённые камни. Прямо на полу валялись свитки и восковые таблички. У расколотой белоснежной статуи безвестной эльдарки лежал сафуад попавший под магическую молнию. Осталось от него, в общем-то, мало. Впереди, белело какое-то светлое пятно, Феранор посветил туда. Лаккэнан полусидел, привалившись плечом к парапету, уронив голову и был мёртв. Огромное пятно крови, расплывшееся по груди, не оставляло в этом сомнений.
Мимолетного взгляда на положение тел и оставленные на стенах отметины, хватило, чтобы выстроить в голове примерную сцену боя. Врагов было двое. Заходили с разных сторон. Когда сенешаль сжёг эфирным огнём одного, второй нанес смертельный удар со спины. Не ясно лишь действовали ли они вдвоём, или один хладнокровно ждал пока эльдар истратит заряд на другого.
Выставив перед собою меч, капитан двинулся вдоль темнеющих дверных провалов. Комната с запорошенными пылью зеркалами в массивной оправе, запах масла. Совсем свежий. Шорох.