Долго… очень долго сознание Саредоса, словно на сигнал маяка, возвращалось, ориентируясь на чей-то голос, который сквозь сон он почти не слышал и не разбирал толком, что ему говорят. Но внезапно всё изменилось, и Саредос отчётливо услышал, как кто-то говорит, явно обращаясь к нему:

– Полковник? Вы слышите меня? Очнитесь, полковник!

Теперь голос обратился к кому-то ещё – невидимому, но существующему.

– Это не работает! Нужна ещё доза.

Последние слова были произнесены крайне разочарованно. И Саредос не мог не откликнуться.

– Не надо! – простонал он еле слышно и попытался открыть как будто слипшиеся, тяжёлые веки.

В голосе незнакомца почувствовались нотки удовлетворения, что всё обошлось…

– Ну вот! Вы очнулись, полковник! Замечательно!

Саредос сделал над собой ещё одно усилие в попытке открыть глаза. На этот раз получилось. Первым, что он увидел, было лицо незнакомого лантардийца, смотревшее на него сверху.

– Сейчас вам станет намного легче, – пообещал тот.

Саредос почувствовал, как в шею ему сделали ещё одну инъекцию. Лантардиец не обманул. Спустя несколько секунд Саредос ощутил, как жизнь возвращается в тело, и он даже может уже шевелиться, двигая руками и ногами.

– Где я? – всё ещё слабым голосом спросил лантардийца Саредос.

– На орбите Сагитариуса-8. Вы на борту военного корабля.

После этих слов Саредос начал осознавать, что лантардиец одет в военную форму, но почему-то без каких-либо знаков отличия. Но вот цвет формы был ему до боли знаком… Словно набор картинок, перед глазами Саредоса проплыли кадры его военного прошлого.

– Полковник, а вы гораздо сильнее, чем могло бы показаться с первого взгляда. Вам очень повезло, – вдруг сообщил лантардиец. – Перед операцией по вашему захвату мне прислали ваше военное досье, из которого стало ясно, кто вы. Мы были очень удивлены и сбиты с толку.

– Какой операцией? Какому захвату? – переспросил Саредос. – Кто вы?

– Я генерал Эритос, глава имперской военной разведки в птолеанском секторе, а вы бывший полковник Саредос в отставке.

На минуту воцарилась тишина. Саредос «переваривал» полученную информацию, осознавая, что происходит. Наконец, сложив все за и против, Саредос вновь заговорил.

– Я так понимаю, тот сбой при проверке ДНК, что я пытался сделать в имперском банке данных, был неслучайным?

– Вы догадливы, – признался Эритос. – Он не случаен. Вы понятия не имеете, чьи данные вы проверяли, верно?

– Если бы знал, не стал бы проверять ДНК. Это же естественно.

– Тем не менее, это никак не повлияло на ваш захват. Мы не знали, причастны вы к похищению или нет. Вы были оглушены и подняты на борт корабля телепортом. Могу сказать, что никому из находящихся в вашем доме мы никакого вреда не причинили. Ещё раз повторяю: ваши данные поступили ко мне практически перед самым захватом. Если бы не это, то результат мог бы быть иным. Вас бы не стали щадить при сканировании мозга, а так вы прошли только поверхностное сканирование, в результате которого мы выяснили, что вы не причастны к этому похищению. Кстати, с мальчиком всё в порядке. Он немного напуган, но сейчас всё в порядке. Он был сильно дезориентирован, когда мы его подняли на борт. С андроидом всё проще. Его просто деактивировали.

Закончив объяснение, лантардиец продолжал пристально смотреть на Саредоса, ожидая его реакции.

Объяснение, казалось, немного успокоило Саредоса, и он перестал нервничать. Зато теперь был готов задавать вопросы, ответы на которые ему так были нужны.

– Вы забрали торсианца из моего дома?

– Конечно, забрали. Он уже пришёл в себя, мало того, он нас сейчас видит и слышит весь наш разговор. Я был против этого, но он настоял.

– Кто он? – спросил Саредос.

– Я не могу вам этого рассказать, – признался Эритос. – Но скоро у вас будет шанс самому всё узнать.

– Хотя бы скажите мне, сколько я уже тут нахожусь?

– На этот вопрос, пожалуй, я смогу вам ответить, – отозвался Эритос. – Вы находитесь у нас уже двое суток по сагитарианским меркам. Из-за вашей болезни, о которой мы не знали, при сканировании возникли сложности, после которых вас труднее было вернуть обратно. Поэтому вы у нас так долго. Вас сейчас переведут в отдельную каюту, и через час-другой вы вновь будете полны сил.

«Зорган с ума сойдёт, разыскивая меня», – промелькнуло в голове у Саредоса. Но он отогнал эту мысль, продолжил задавать вопросы:

– Что потом?

– Что потом? – переспросил Эритос. – Для начала это самое «потом» у вас должно быть. Хотя… Нет нужды вас запугивать. Вы сами не догадываетесь, что будет потом? Вас подробно допросят. И я вам советую рассказать всё, что вы знаете. Вы же понимаете, что будет, если мы заподозрим, что вы лжёте?

– Да, понимаю. Но информация, которой я владею, слишком важна. И я не могу делиться ею с каждым.

– Ну, так и допрос будет вести не обычный… Впрочем, не важно. Полковник, вы вмешались в дело империи. Если бы не ваше служебное прошлое, мы бы сейчас не сидели тут и не вели столь вежливую беседу. Вы должны помнить, как мы работаем. И не факт, что вы в итоге окажетесь исключением. Сейчас вас переведут отсюда. Надеюсь, часа-двух вам хватит, чтобы прийти в себя. Или всё-таки вколоть…

– Нет! В химии точно нет никакой надобности. Без неё обойдусь. Я готов, можете переводить, – заявил Саредос генералу Эритосу.

– Ну, раз так…

Генерал вышел. Саредоса остался лежать на медицинском столе. Возле него застыл в ожидании новых приказов застыл военный медицинский дроид. Таких обычно использовали на допросах.

Спустя некоторое время в медотсеке открывается входной люк. Приподняв голову, Саредос увидел генерала Эритоса и трёх солдат, почему-то одетых в штурмовые боевые скафандры. Один из них толкал перед собой гравитационное кресло.

«Видимо, оно для меня», – решил Саредос, и он не ошибся.

– Вот, на ближайшее время это ваш транспорт. Нашли специально для вас, – сообщил генерал.

– Оно не потребуется, – запротестовал Саредос. – Я сам попробую идти.

– Пробуйте, я не мешаю, но почему-то думаю, что у вас ничего не выйдет… Я не впервые вижу такое. Пробуйте!

Саредос приподнялся, упёршись руками о стол, и попытался спустить ноги. У него получилось. Упёршись ещё сильнее и слегка оттолкнувшись, он сумел сползти на палубу и встать на ноги. Стоило ему отпустить опору, всё поплыло перед глазами, и его повело в сторону. Видя, что Саредос заваливается на бок, солдаты подхватили его под руки и усадили в кресло. Голова перестала кружиться, и Саредос почувствовал себя немного лучше.

– Я вас предупреждал, полковник. Вам кололи сильные препараты, ими снижали сопротивляемость, чтобы провести сканирование. Мы только что привели вас в сознание. И я точно знаю, что по крайней мере в ближайший час ходить вы не сможете.

– В следующий раз поверю вам на слово, – отозвался Саредос. – Главное, чтобы этот «следующий раз» был не при таких обстоятельствах, как сейчас.

Эритос рассмеялся:

– Ну, полковник, вы и шутник! Я не такой, как вам сейчас кажется. Но верить мне всё равно стоит: при любых обстоятельствах лучше бы вам быть со мной на одной стороне. В другом качестве я не советую вам попадаться мне в руки. Врагов я не жалею. Везите его в каюту, – скомандовал Эритос солдатам.

Один из солдат подхватил кресло и принялся толкать его к выходу. Из перемещения по коридорам корабля Саредос понял, что находится на офицерской палубе, что уже было довольно странно. Но ещё более странным оказалось то, что, проехав всего мекратонов тридцать от медотсека, сделав пару поворотов, его вкатили в офицерскую каюту. Больше того, по тому, как была обставлена каюта, стало очевидно, что хозяин её вовсе не обычный офицер.

– Ну вот, мы на месте, – прокомментировал генерал Эритос и, повернувшись к солдатам, сообщил, что они могут отправляться обратно на свой пост.

Саредос, не имея возможности повернуться, прислушивался к тому, что происходило за его спиной. Судя по звукам, двое вышли из каюты и остановились с обратной стороны у входа, а третий куда-то ушёл. Саредос отметил про себя и позвякивание металла у самой двери, и удар скафандра о переборку – это кто-то из оставшихся на посту прислонился к стенке, и шаги, удаляющиеся от каюты. Невозможно было ошибиться: по палубе шёл только один охранник.

Между тем, закончив с солдатами, Эритос вновь вернул своё внимание Саредосу.

– Мне приказали предоставить вам отдельную комфортную каюту, и я отдал вам свою, за неимением другой такой же. Отсюда вы или полетите домой на шаттле, или в мешке – по орбите. Решать вам, – очень серьёзно сообщил Эритос Саредосу. – Если вам потребуется репликатор, он за этой панелью.

Генерал активировал сенсор, и часть переборки отъехала в сторону. За ней оказался стандартный репликатор для производства еды.

– Ничего другого, кроме еды и жидкости, он не воспроизведёт, – предупредил Эритос.

– Долго я буду тут находиться? – поинтересовался Саредос, продолжая рассматривать каюту.

– Полковник, я же вам сказал, это не от меня зависит, а от того, кто стоит выше меня…

– Выше? Кто может быть над вами в данный момент, если даже капитан этого корабля находится у вас в подчинении?

– Терпение, полковник, и только терпение. Я вынужден вас покинуть, но скоро к вам придут для разговора, возможно, самого важного в вашей жизни. Управление креслом – на правом подлокотнике, – сообщил Эритос, прежде чем покинуть каюту, и вышел из неё, оставив Саредоса одного.

Одним из преимуществ каюты старшего офицера было то, что она имела самый что ни на есть настоящий иллюминатор, а не обзорное видео с внешних камер корабля. В этой каюте иллюминатор выглядел скорее как огромное панорамное окно, из которого теперь открывался шикарный вид на Сагитариус-8. Саредос быстро приблизился на кресле к стеновой панели с репликатором и сделал себе стакан воды. После чего вернулся к окну и уставился на планету, будто бы пытаясь рассматривать что-то на ней. Время тянулось очень медленно. Или это ему так просто казалось. В любом случае, ему предстояло находиться в этой каюте до тех пор, пока кто-то с ним не поговорит.

Предстоящий разговор не беспокоил Саредоса. Он понял – произошло что-то очень серьёзное, и он каким-то образом оказался в этом замешан. Судя по всему, это может быть связано с его расследованием намного больше, чем ему казалось раньше. Внезапно он почувствовал, что за ним наблюдают – и не через камеры, а вживую. Саредос развернул кресло и увидел, что на него смотрит его недавний гость – тот самый птолеанин, который лежал на медицинском столе в космопорте, а потом был перевезён в его дом для последующей операции. Заметив, что Саредос увидел его, и это было очевидно, весьма удивился, птолеанин заговорил:

– Прошу прощения, не хотел вам мешать, – сообщил он. – Вы так заворожённо смотрели на планету и, видимо, о чём-то думали, что мне не хотелось вас прерывать.

Затем, указав рукой на кресло, он продолжил:

– Смотрю, мы с вами поменялись местами. Вот только вы сидите в кресле, а не лежите на столе. И вы не пристёгнуты к нему, как был пристёгнут я…

Птолеанин прошёл по каюте и сел таким образом, чтобы панорамное окно было перед ним. В итоге Саредос оказался в кресле прямо перед птолеанином.

– Наши ситуации отличаются значительно больше. Я не знал, кто вы, и до сих пор не знаю, а вот вы, наоборот, прекрасно знаете, кто я, – ответил Саредос.

Птолеанин рассмеялся:

– В этом вы правы, я, пожалуй, соглашусь с вами. Думаю, тянуть нет смысла. Мне нужно представиться, но прежде чем я это сделаю, мне нужно знать, что в случае, если наш разговор пройдёт вполне продуктивно и вас не объявят изменником, этот разговор никогда не выйдет за пределы этой каюты. Это соглашение нам необходимо заключить, тем более что вы офицер военной разведки, хоть и бывший.

– Я не понимаю, о чём вы, но всё равно могу пообещать, что наш разговор не выйдет за пределы этой каюты, как вы и хотели, – ответил Саредос обычным, даже вполне дружелюбным тоном, несмотря на то, что ему грозило.

Годы на службе императору и империи всё-таки не пропали даром, умение держаться в таких ситуациях не раз ему помогало и наверняка поможет и сейчас.

– В таком случае разрешите представиться. Я Аргон Макариа, Верховный адмирал имперского флота и главнокомандующий всеми имперскими войсками.

– Я тоже люблю пошутить, но не настолько, – улыбнулся в ответ Саредос.

– Хм… Я понимаю вас, и примерно такой реакции я и ожидал. Невозможно ни при каких обстоятельствах совершить похищение Верховного адмирала империи. Убить возможно, но похитить – это просто нереально! Однако, оказывается, это не так. Оказывается, всё это вполне реально.

– Так вы действительно Аргон Макариа? – уже вполне серьёзно переспросил Саредос.

До него начало доходить, сидящий теперь перед ним совсем не расположен шутить. Несмотря на внешность птолеанца, всё-таки перед Саредосом сидел торсианец, а Верховный адмирал как раз был представителем этой расы.

– Да, это действительно я. Вы, кстати, должны знать, что я не птолеанин, а торсианец. И та внешность, которую вы сейчас видите, не моя настоящая. На корабле нет возможности провести обратную операцию, поэтому я пока что так и буду выглядеть, но об этом знает только самый ближний круг офицеров. И теперь вы.

– Да, конечно, я знаю вашу настоящую расу. А теперь, после того как вы представились, кое-что начало связываться между собой. Но единственное, чего я всё равно не могу понять, так это каким образом и для чего вы оказались на Сагитариусе-8.

– Мне и самому толком ничего ещё не известно. Всё, что я помню, так это то, что мы готовились прибыть на военную базу, где требовалось моё личное присутствие, чего случается очень редко. Мы готовились к посадке на планету, но перед самым выходом из гиперпространства мои же собственные офицеры, двое из ближнего круга и четверо – из их охраны, усыпили меня в моей каюте. Самое последнее, что я помню, – это то, что все они очень резко поменялись в сознании и поведении. У меня создалось такое впечатление, что это не те офицеры, которых я знал. Недавно я узнал, что два крейсера сопровождения моего флагмана так и не вышли из гиперпространства, а мой флагман был взорван менее чем через несколько минут после того, как меня увезли с него на военном шаттле. В итоге я проснулся после стазисной камеры у вас в космопорте в какой-то медицинской лаборатории, не зная, кто я, где я и что происходит. После возвращения памяти я прекрасно всё вспомнил, в том числе и наше с вами знакомство. А теперь, полковник Саредос, я бы хотел узнать самое главное: как я был найден вами и почему вы начали выяснять, кто я? Закончив свою речь вопросом, Аргон Макариа ожидал ответа.

Саредос немного помедлив, принялся объяснять:

– Вас обнаружили в грузовом контейнере. Сам контейнер находился на складе моей корпорации. Он попал туда с корабля, на котором, как оказалось, служил птолеанин, пропавший пять лет назад вместе с моим кораблём и командой того самого корабля. Мой сын Нориан случайно оказался в грузовой секции космопорта. Он там проводил для друга небольшую экскурсию, – пояснил Саредос, – и столкнулся с этим птолеанином. Тот, безусловно, должен был его узнать, так как Нориан его не единожды видел и очень хорошо знает. Но этого не произошло. Мало того, по базе данных космопорта птолеанин проходит под иным именем. Кроме этого, информация о нём оказалась стёрта из базы данных моей компании. У Нориана закономерно возникла куча вопросов об этом птолеанине, который числился мёртвым… Точнее, пропавшим. И что очевидно, последнее, что он мог бы делать, – разгуливать как ни в чём не бывало по родному космопорту, в котором он когда-то работал. Нужно сказать, что Нориан довольно умный и любознательный, хотя даже я не ожидал от него такой прыти… Он провёл своё расследование и только потом с обнаруженной информацией пришёл к управляющему моей компанией и другу. Его зовут Зорган.

– Значит, это я Нориану обязан своим спасением? – уточнил адмирал

– Да, ему. Если б не мой сын, то вас бы не нашли. И кто знает, куда ещё отправится этот контейнер, в котором вы находились…

– Полковник, вы называете Нориана своим сыном, но мне известно, что это не так! – неожиданно выдал адмирал.

– Вы правы. В биологическом смысле он не мой сын, но сейчас он мой сын!

– Вы усыновили его? Я не видел никаких данных об этом, когда читал ваше досье.

– Их и не будет! Официально он не усыновлён. Так вышло, что на родной планете не должны узнать о том, что мы – я и он – живы.

– Хм… Даже так… Вы знаете, кто его родители?

– Конечно, знаю. Я работал на них после своей отставки. Они погибли.

– Кто они, полковник? Точнее, чьим ребёнком является Нориан?

– Он картанец, сын барона-губернатора с Катрана.

– Это объясняет то величайшее финансовое состояние, которым вы управляете! Я видел, насколько оно огромно. На его фоне нам не совсем было ясно, для чего вам оказалась нужна мелкая компания, занимающаяся грузовыми перевозками.

– Компания – это прикрытие моего расследования.

– Какого расследования, полковник? Это как-то связано с моим похищением?

– Я не знаю, не уверен ещё, но некая… не слишком очевидная связь всё же присутствует. Для этого нам и нужно было вернуть вам память, чтобы выяснить всё от вас, а не сдавать вас сотрудникам имперской безопасности.

– Полковник, пожалуйста, ещё раз… Какое расследование? Чем вы занимаетесь, прикрываясь своей компанией? У вас слишком много тайн и непонятных моментов. Я хочу чётко знать, какое отношение имеет моё похищение к вам и вашим делам?

Всё ещё не получив ответа, адмирал выглядел немного раздражённым.

– Адмирал, вы подошли очень близко к самой сути проблемы. Но, пожалуй, нужно начать с самого начала. То, о чем я вам сейчас расскажу, может оказать разрушительное воздействие на империю, и я очень удивлён, что вы не понимаете меня. Вы первым в империи должны были узнать о вероятном вторжении. Но я вижу, вы ничего не знаете… Начнём сначала. Я, бывший полковник Саредос Ованар, служил в имперской военной разведке двадцать стандартных лет назад. После своей отставки я оказался на службе у картанского барона-губернатора, который являлся моим другом. Когда-то, по стечению обстоятельств, я спас ему жизнь, и со временем это вылилось в дружбу. Работая на него, я отвечал за его личную охрану, а когда родился Нориан, я стал его опекуном и наставником. В какой-то период времени мне стали поступать данные о пропаже картанских кораблей вместе с командами. Эти случаи участились, и нужно было принимать какое-то решение. Я решил заняться выяснением причин таких частых пропаж. Несколько боевых крейсеров, посланные в места пропажи, были уничтожены. Они погибли из-за перегрузки корабельного реактора, что, в принципе, невозможно на военном корабле. Найденные информационные регистраторы подтвердили нашу версию: реакторы действительно были перегружены с помощью внутреннего вмешательства. На фоне этого мы усилили расследование и установили, что те, кто пропадал вместе с кораблями, начали иногда появляться в других системах. У них были другие роли, другие имена, другая личная история, но то, что это были те же самые лица, сомнений не было. По мере проведения расследования мы вышли на тех, кто работал в нашей системе, также считаясь пропавшим в другой. Все эти картанские граждане и не только картанские занимали более или менее значимые должности и посты, и все они имели другую личность. Мы взяли нескольких и поместили в исследовательскую лабораторию, где выяснили, что они просто перепрограммированы. Если говорить точнее, то прежняя личность полностью удалена, и её место занято другой.

– Полковник, остановитесь, – прервал Саредоса адмирал. – Вы заявили о каком-то вторжении, но то, что озвучили, тянет максимум на шпионскую операцию или межсистемный конфликт. Перепрограммирование личности – это давно известный способ подчинения, и, возможно, я его и избежал с вашей помощью, но вы говорите об этом как о чём-то неизвестном и таинственном. Или я не прав?

– Почти правы, но всё же нет! – продолжил Саредос. – Все эти лица были расставлены на должностях, позволяющих саботировать приказы, и в какой-то определённый момент мы это почувствовали на себе. Все распоряжения, что выдавал дворец – администрация губернатора, на самом деле исполнялись не совсем так, как это было нужно. Развитие военных технологий было сильно заторможено, равно как и исследования новых миров. Были случаи, когда откровенно срывались военные поставки. Объяснялись эти проблемы тем, что те, кто ответственны за непосредственное исполнение приказов, якобы не получали необходимых указаний. В итоге уровень военного производства за несколько лет упал почти на девяносто процентов, а исследовательский процесс был полностью прекращён под видом модернизации кораблей. Никаких подобных распоряжений барон-губернатор не издавал. Когда из дворца начинали выяснять на местах, что происходит, то замешанные имперские чиновники исчезали со своих должностей и заменялись новыми. Даже те, которых мы лично назначали, впоследствии начинали проводить очень агрессивную политику против правящей администрации, демонстрируя полное непослушание. И всё это происходило на ровном месте. В конце концов подозрения перестали быть просто подозрениями, и выстроилась вся цепочка происходящего. Кто-то довольно агрессивно, практически не скрываясь, заменял наших ставленников своими почти на всех уровнях власти, в том числе и в картанских колониях. Эти ставленники делали всё возможное, чтобы затормозить развитие расы и перекрыть каналы управления. Однажды нам повезло. Во всяком случае, мы так думали на тот момент. Наши агенты, имея полную доказательную базу всего, что он делал, взяли одного военного чиновника. Мы думали, это будет обычный допрос, и нам попался обычный изменённый, но это оказалась не так…

Саредос замолчал и прикрыл глаза, как будто пытаясь ещё что-то вспомнить. Адмирал Аргон Макариа сидел спокойно и продолжал слушать всё, что говорил Саредос. Он ждал продолжения истории. Пауза затянулась, и адмиралу пришлось окликнуть собеседника.

– Полковник Саредос, вернитесь…

Саредос открыл глаза, взглянул на адмирала и произнёс:

– Извините! Просто вспомнил кое-что не очень приятное и немного задумался.

– Прошу вас, продолжайте, – кивнул адмирал. – Я вас внимательно слушаю.

– Так вот… При сканировании мы обнаружили у него в голове живой организм размером… ну, скажем, с половину вашего пальца, – Саредос указал на руку адмирала. – Сначала мы думали, это просто какой-то паразит, но впоследствии выяснилось, что это нечто иное. Оно разумно. И оно управляло живым существом, в котором поселялось. Раньше мы сталкивались с подобными организмами, и я видел старые торианские отчёты по изучению подобных существ, но они не были разумны, они находились в живых носителях только в качестве паразитов, живущих за счёт своего носителя, и никоим образом не управляли им и не влияли на него. Эти твари оказались кое-чем иным. Мы проводили серию экспериментов и однажды поняли, что оно играет с нами. Просто играет. Тогда мы попытались сымитировать процесс уничтожения и носителя, и существа в его голове. И вот тогда возник контакт, оно начало с нами контактировать.

– Что значит контактировать? – переспросил адмирал встревоженным тоном.

– Оно начало говорить с нами. Понемногу, с помощью своего носителя, оно выдавало раз за разом какие-то крохи информации, из которой мы поняли, что это существо не единственное, что есть целая раса подобных организмов. Они живут в других, более физически развитых существах. И они пришли в нашу галактику очень давно. Они имеют свою высокоразвитую цивилизацию, и, судя по всему, они превосходят нас во всём, за исключением физической оболочки. Это их способ жизни и обитания. Без носителя они не могут существовать в этом мире и развиваться – тоже не могут. Чем многочисленней их раса, тем больше живых носителей им требуется. По этой самой причине нет захватнических войн на уничтожение, нет явных вторжений с применением военной силы. Есть только тихая экспансия и захват чужих систем с помощью внедрения в тела представителей захватываемых рас. Я подозреваю, что у них под контролем тысячи других рас, в том числе и тех, которые мы контролируем. Ну или думаем, что контролируем. На каком-то этапе моего расследования стало ясно, что на Катране и в колониях дворцом картанского губернатора больше ничего не контролируется. Да и сама жизнь барона и жизни всех, кто узнал об этом или участвовал в расследовании, находятся под угрозой. Под предлогом дипломатической миссии я хотел отправить семью губернатора как можно дальше от Катрана. По планам для полёта был обозначен только один военный крейсер, для того чтоб не привлекать в себе внимание. Мы даже не стали привлекать корабли сопровождения. На крейсер тайно переправили всех, кто мог подвергнуться уничтожению во дворце. Губернатор официально отбыл на переговоры. Кто улетает и сколько, никто не знал. На корабль перевезли все материалы по расследованию и записи допросов. Доверять было нельзя никому, и мне пришлось без каких-либо копий передать на этот корабль всю доказательную базу по моему расследованию, ничего не оставляя. Это оказалось ошибкой. Командный крейсер был уничтожен в космосе во время полёта так же, как и другие до него. Мы с Норианом находились на просмотровой палубе, рядом с которой располагался отсек со спасательными капсулами. Как только по кораблю прозвучал сигнал тревоги, всё, что я успел сделать, это подхватить сына барона и ввалиться в одну из капсул. Срочный старт. Во время отрыва от корабля и перехода в гиперпространство я отчётливо почувствовал удары мелких обломков об корпус капсулы. Как мы не взорвались, я не понимаю… Обломки явно повредили двигатели, но какое-то время капсула всё равно продолжала двигаться, только с меньшей скоростью. Сбоила навигационная система. В итоге я оказался в открытом космосе в спасательной капсуле с маленьким ребёнком без возможности найти ближайшую подходящую для жизни планету.

Саредос замолчал, остановился, чтобы перевести дыхание и отпить немного воды. Адмирал продолжал молча сидеть и внимательно слушать своего собеседника, стараясь не пропустить ни одного слова и не перебивать его по возможности.

Передохнув и глотнув воды, Саредос продолжил:

– Мы летели примерно семь или восемь суток, а капсула продолжала транслировать сигнал бедствия. Принимал его кто или нет, я не знаю. Еды в капсуле было мало, на двоих на долгий период нам бы её не хватило. Мне пришлось поговорить с Норианом и объяснить ему, что его родители, братья и сёстры, вся семья погибли на взорвавшемся корабле. На удивление, он всё понял и не замкнулся в себе, как это бывает с детьми столь раннего возраста. Я учил его раньше и смог научить сейчас всему, что необходимо делать и что говорить в случае, если нас найдут, чтобы не выдать себя. К счастью, он всё принял очень серьёзно. Видимо, сказалось то, что я воспитывал его с самого детства. Из-за ограниченности провизии и проблем со скоростью я принял решение уйти в стазисный сон, понимая, что не могу рассчитать необходимый срок и место положения. Ведь мы рисковали, что нас вообще никогда не найдут. Это оказалось не так. Нас спас капитан грузового курьера, который не стал задавать слишком много вопросов, а помог мне и Нориану беспрепятственно осесть на Сагитариусе-8, минуя все возможные проблемы в космопорте. Дальше всё просто. Я имел доступ к капиталу семьи Нориана, а с помощью идентификации по его ДНК я смог получить почти все семейные капиталы под свой контроль. Я организовал Нориану жизнь на Сагитариусе-8, а сам открыл компанию по грузоперевозкам, во главе которой поставил капитана Зоргана, того самого капитана, что помог мне и Нориану спастись. Впоследствии, когда капитан потерял один из кораблей своего флота, я ввёл его в курс дела, рассказал, для чего в действительности существует эта компания. Через неё я смог беспрепятственно вести дальнейшее расследование, а команды этих кораблей вольно или невольно доставляли мне информацию со всех уголков империи, куда летали. Некоторую доставленную информацию я проверял лично.

Саредос сделал короткую паузу и заключил:

– Адмирал Макариа – это и есть настоящая причина, из-за которой я не стал передавать вас имперской безопасности. Нориан обнаружил вас по чистой случайности, а я решил сначала выяснить, кто вы и почему оказались в этом контейнере. Для нас вы были предположительно похищенным птолеанином с перепрограммированной личностью.

Саредос замолчал и стал ожидать реакции адмирала на услышанное. Тот не отвечал, сидел, задумавшись, как будто продолжая что-то слушать или размышляя над тем, что уже услышал. Наконец, придя к какому-то решению, адмирал посмотрел на Саредоса и начал говорить:

– Знаете, с одной стороны, я рад тому, что вы сказали. С другой стороны, очень этим обеспокоен. Для начала… Вы сейчас положили на чашу весов важную причину, чтобы не начинать новую войну против пиратов или независимых. Пока я отсутствовал, у имперского командования было мнение, что меня похитили для каких-то целей то ли «независимые», то ли пиратские кланы. Во всяком случае, разведывательная операция уже ведётся несколько месяцев, и до этого нашего с вами разговора она была безрезультатна, чему я очень рад. Войны не будет.

– Адмирал, вы отсутствовали два месяца?? – перебил Аргона Саредос. – За этот период о вашем похищении нигде не было сказано ни слова. Именно по этой причине я даже подумать не мог, что торсианец, лежавший передо мной на медицинском столе, – это вы.

– Да, меня не было два месяца. Имперская военная разведка всё засекретила, и это естественно, потому что я вторая фигура в империи после императора, а по факту – первое военное лицо Торианской империи. После взрыва моего флагмана некоторое время все думали, что я остался во время взрыва на крейсере. Позже, когда собрали информацию, проанализировав данные о шаттле, покинувшем корабль непосредственно перед взрывом, решили за это ухватиться и допустили вариант моего похищения. На этом фоне два месяца в строжайшей тайне велись мои поиски. В итоге я был случайно обнаружен вашим приёмным сыном. Что касается всего прочего, о чём вы мне тут говорили столько времени… Адмирал сделал паузу, обдумывая, что ему сказать, и снова продолжил. Это всё нужно проверять. Вы рассказали очень интересную историю, назвали это потенциальным вторжением и не привели ни одного бесспорного доказательства своим словам. По сути, вы просите верить вам на слово, и я вам верю. Повторяю: я вам верю! Но… Мне нужно что-то ещё для того, чтобы начать действовать и принимать какие-то меры. Мне не совсем ясно, с какими целями я был похищен этими, как вы их называете, перепрограммированными. Конечно, можно представить, для чего, но это будут обычные предположения, что меня абсолютно не устраивает. Мне нужно подумать, а пока что я позволю увидеться вам с вашим приёмным сыном. Мы продолжим наш разговор позже.