Loe raamatut: «Чомбо»

Глава 1.

Я курил в тамбуре. Дым проникал в легкие, по пути раздражая слизистую и растекался терпкой, ядовитой массой, согревая тело и стимулируя мысли. Я с наслаждением делал глубокие затяжки, выпуская дым прямо перед собой, в никогда и никем не мытое стекло двери. Серая дверь вагона была исцарапана разными надписями и рисунками. Надписи складывались в целую историю. Историю этой двери, вагона и поезда, в котором я находился. В девяносто пятом здесь ехали какие– то Ольга и Витя. В девяносто восьмом кто-то уезжал на "дембель". Какой – то Рамазан царапал дверь в этом вагоне в две тысячи втором. Кто-то неизвестный полюбил Вику.

Вагон был старый и грязный. Судя по состоянию стекла, его не мыли со дня выпуска на маршрут. За окном проносились бесконечные пустоши, изредка пересекаемые редкими морщинами оврагов. До чего же огромна Наша страна! Едешь – едешь, а за окном бескрайние просторы, леса, поля, реки, озера.. и изредка,

какие – то обветшалые поселения. Середина ноября, вокруг все уже снегом покрылось.. Восемь месяцев зима. Чем там, в этих поселениях, люди занимаются? Вот хутор проезжаем.. два, восемь, двенадцать домов. Кто там в них живет? Что делают? Куда дети в школу ездят? Где народ работает? Где продукты берут? Натуральное хозяйство, наверное, как сто лет назад. Что посадили, тем и питаются. Дровами топят, вон отовсюду дымок вьется. Все серое и грязное, обветшалое. Как моя жизнь. Серая и грязная. Обветшалая.

Особенно последние годы. Раньше все понятно было. Служба, приказы, войны, зачистки, развед-рейды…отпуск в Железноводске. Комиссовали по контузии, на второй чеченской.. Чудом тогда выжил. Теперь не понятно: зачем? Боевой офицер, "Краповый" берет, ордена, медали… И пенсия в сорок лет – девять тысяч. Это после Карабаха, Приднестровья и двух чеченских войн. Специалист по рукопашному бою, диверсиям, подрывному делу, разведке, контрразведке…никому не нужен.. армии не нужен, Родине не нужен.

Уволился, осел в Пятигорске, снял комнату у бабули, Марии Владимировны, устроился в спорт– комплекс, рукопашный бой преподавать. Сколько ученикам вдалбливал, что рукопашный бой для обороны использовать надо, бесполезно. Или учитель из меня плохой, или народ изменился, испортился. Молодежь пошла… Ничего святого в них нет. Никакого воспитания, ничего не понимают. Злость, эгоизм. Чуть научится, начнет направо и налево морды бить.. в бандиты уходят, в тюрьму садятся.. Ничего человеческого в людях не осталось, сплошное зверье какое-то.

Закрыл секцию, пытался бизнесом заниматься.. На рынок пошел шмотками торговать. Думал, раскручусь, отложу денег, дом куплю, или квартиру. Не получилось. Не мое это… Не могу людей обманывать. Обносился весь, обнищал в край.. В милицию пробовал-не взяли.. Сидят боровы откормленные, смеются. «Не подходишь,»– говорят,-«Не нужны ваши знания и навыки.» Не люди, а бесы какие-то, ложь, лицемерие, коррупция… Не этому меня в училище учили, не могу я так. В наемники звали, за границу. Не нужно мне это. Против кого воевать? И за какие интересы? За деньги? Не та мотивация. Как воевать, когда не понимаешь, кто свой, а кто враг? Кому присягу давать? Африканским королям? Смешно. Мотался из стороны в сторону, как неприкаянный.

Хорошо на стакан не подсел. Нету у меня этого, тяги к спиртному. А вот многие из друзей спились. Жалко их. Хотя понять можно, а что еще делать? Нечего.

В очередной раз позвонил Игорек. Все к себе, в Москву, звал. Работу обещал интересную– со злом мол, бороться . Говорит и усмехается: «Потенциал у тебя большой!» Какой потенциал, не пойму – в сорок лет, все потенциалы уже позади.

Мария Владимировна туда же. «Езжай»,– говорит-« чего ты здесь прозябаешь? Зовут ведь.» Вот собрался и еду. Добра нажил: спортивную сумку с тряпьем, пуховик, джинсы да армейские ботинки и денег чуть-чуть, на первое время. Серая жизнь и грязная…как ноябрь за окном.

Мимо шумной компанией прошли «дембеля», веселые, пьяные, разряженные как попугаи, аксельбанты, значки. Домой едут, салаги… Сколько они там, год, сейчас служат? Стрелять, наверное, не научили даже… Армия.. Прогадили все.. и армию и страну.

Вдруг вспомнилась та дождливая ночь в Карабахе. Странная тогда была война. Россия поддерживала армян, а азербайджанцы начали нанимать исламских наёмников. Моему взводу в ту ночь поставили самоубийственную задачу. Разведка доложила, что к противнику приехала группа диверсантов-террористов из Ливии. Предположительно тридцать-сорок человек. Аналитики считали, что они растворятся среди армянского населения, подготовят и проведут серию терактов. Они расположились на территории полка, контролировавшего юго-восточную линию. Их казарма находилась в самом центре укрепленного района, где базировался полк. Там же была и их тренировочная база. Моему взводу было поручено их ликвидировать. Сначала я долго ругался и кричал на Кодолова, полковника, начальника моего. Как ликвидировать? Их охраняют полторы тысячи солдат противника, периметр, вышки, пулеметы, минные поля, колючая проволока. -Как вы себе это представляете? Это же самоубийство! Он смотрел на меня, молча. Он все понимал. Но и я тоже все понимал. Понимал, что не он эту задачу придумал и если не меня, то отправят кого– то другого. Понимал, что нельзя авиа ударом накрыть весь полк, потому что, он рядом с деревней и много мирных жителей пострадает. Кроме того, мы вроде как и не существуем здесь. Официально Россия поддерживает нейтралитет в Карабахском конфликте. Понимал, что уничтожить их надо, иначе они развяжут полномасштабную партизанско-террористическую войну на территории Армении. Мы их, конечно, потом всех выловим, но уже совсем другими силами и другой кровью. Короче, я согласился. Да, и как мог не согласиться? – Приказ есть приказ. Кроме того, несмотря на мои крики и ругательства в адрес полковника, он ведь мой друг, хотя и начальник, мы оба прекрасно знали, что такое задание кроме меня и моего спецназа никто не осилит…Да, я тогда не был уверен, осилю ли я сам.

В общем, из тридцати человек своего взвода я предложил выйти из строя десяти добровольцам, уточнив, что задание будет последнее, потому как равносильно самоубийству. Вышли все, пришлось отбирать. Отобрал всех тех, кому терять было нечего, без семьи, без детей, только Гуртадзе взял, очень уж он просился. У него двое детей, старшему уже пятнадцать, много братьев и сестер, так что позаботятся, если чего, о семье. Хороший был человек, старший лейтенант Гуртадзе. Все хорошие люди были, не такие, с кем сейчас судьба сталкивает, настоящие. Все погибли…

Ночь была славная, идеально подходящая для подобных операций, дождь, порывистый ветер, гром и молнии. Пошли налегке, без бронежилетов, касок и всего остального, только винторезы, штык-ножи, гранаты и куча взрывчатки, чтоб, если что, подороже продать свою жизнь. Взяли даже пару зонтиков.

Азербайджанцы вроде только – только из союза вышли, значит должны быть такие же как и мы, советские офицеры, однако, видимо, не такие. Высланная вперед разведка показала, что караульная служба у них поставлена из рук вон плохо, заградительный барьер– только видимость, колючка без напряжения, без погремушек, без сигнальных ракет. Минные поля… В шахматном порядке, с интервалом в полтора метра, любой выпускник учебки сходу пройдет. Проектировка внутри периметра такая, что не просматриваемых с вышек площадок немерено. Короче пробрались в казарму без происшествий, там все спали, даже дневальный из местных, перерезали всех ножами и так же бесшумно ушли за периметр, оставив на прощание зонтик с таймером на шесть утра. Нам казалось, невероятно, что такую сложную операцию провернули без проколов и без потерь. Уходили с отличным настроением.. Вот и расслабились.

Километрах в трех от вражеской базы проходили по узкому оврагу. Переверзев наступил на сигнальную растяжку, в небо взвилась красная ракета. Мы побежали изо всех сил, так как вокруг этого оврага было ровное плато и мы читались бы, как на ладони. Однако у азеров остались все– таки профессионалы. Овраг оказался заранее подготовленной ловушкой. На него был нацелен стационарный минометный расчет, который и отработал прямо по нам, буквально секунд через тридцать после сигнальной ракеты. Мгновенно убило двоих: лейтенанта Кузнецова и старшего прапорщика Поцепина. Я забрал у Поцепина пульт и активировал первый зонтик, оставшийся на базе врага, пусть посуетятся. Вой боевой тревоги утонул в какофонии беспорядочных взрывов сработавшего зонтика.

Дальше дела пошли совсем плохо. Минометы били прямо по нам. Убило еще двоих: Ветрова и Самылина. Гуртадзе ранило в ногу. Я приказал остановиться и залечь, используя естественные укрытия. Положение наше было аховое. Теперь подключилась и артиллерия. Работали по нам до рассвета. Овраг превратился в месиво из камней, земли и человеческих тел. Я выставил и взорвал оставшийся у меня зонтик, чтобы, значит, наши тела не достались врагу. Классное изобретение советской военной мысли. Визуально, действительно, похож на зонтик, при подрыве он взлетает вертикально вверх, метров на пятнадцать, там взрывается, разбрасывая в радиусе ста метров несколько десятков стограммовых противопехотных мин, которые, в свою очередь, взрываются при любом прикосновении. Опасная штука, эффективная, запрещена международными конвенциями. Утром обстрел прекратился. К тому моменту в живых осталось трое: я, раненый Гуртадзе и лейтенант Преображенский. Я приказал подручными средствами вырыть себе ямы, могилы, зарыться в них, и сверху прикрыться убитыми товарищами. Типа все, никого не осталось. Зонтик сработал очень удачно, разбросав мины по прилегающим полям, но практически не попав в узкий и невысокий, метров восемь, овраг. Мины скрылись в густой, по колени, траве. Мы закопались и затихли, стали ждать команду зачистки.

Минут через двадцать подъехали автомобили, потом мы услышали сразу три взрыва и крики помощи. Это значит, мины сработали. Потом еще с другой стороны два взрыва, и на полчаса движение прекратилось. Догадались гады, что не стоит сюда людей посылать – ничего кроме смерти они не найдут. Но все же азербайджанцы нашли способ подобраться вплотную.

Вскоре подъехал танк. Его гусеницам стограммовые противопехотки не по чем. На броню вылезли два пулеметчика, долго всматривались в нашу уничтоженную позицию в бинокли, потом вскинули пулеметы и выпустили по нам по полному магазину, после этого попрятались в люки и швырнули еще по три гранаты Ф-1.

После чего уехали, а еще через полчаса дали контрольный залп из минометов. Меня спас труп Переверзева, он принял на себя все предназначавшиеся мне осколки.

Я пролежал под кусками Переверзева еще несколько часов. Его кровь залила меня с ног до головы. Я был ранен в руку, но чувствовал себя более– менее сносно, хотя кровь хлестала из носа и ушей. Первая контузия. Я рассудил так, сегодня днем смысла нет высовываться, ночью тем более, можно было легко на собственные мины нарваться, так что, если уходить, то уходить завтра, как только рассветет, и пока их начальство не передумало и не решило все ж таки выяснить, кто на них напал. Да, и ребята, может, кто очухается, хотя, в это я практически не верил. Ночью, когда звон в ушах более – менее стих, я начал потихоньку свистеть. Откликнулся только Гуртадзе. Сообщил что жив, но ранен не только в ногу, но еще в плечо, руку и грудь, хотя в грудь не глубоко, осколком на излете. На вопрос о Преображенском сказал, что видит его и что тому не повезло. Я вылез из – под Переверзева и подполз к старлею, перевязали как могли друг друга, поставили таймеры на часах на четыре тридцать и провалились в сон… Все следующее утро я тащил старлея на себе. По очереди мы теряли сознание. В это время второй, бодрствующий, прикрывал нас с автоматом в руках. К двенадцати часам дня я вынес Гуртадзе к передовому посту нашей разведки, и нас доставили в госпиталь. Там мы получили свои первые ордена…

За грустными думами и воспоминаниями выкурил полпачки. Интересно, что за работу Игорек предложит? В криминал не пойду, хотя Игорь не такой, вроде парень порядочный.. Раньше был… Когда в училище учились вместе. Образцовый советский офицер получился, только… Глубоко верующий советский офицер… Нонсенс. Мастер по самбо, меткий стрелок и талантливый диверсант, а верующий. Друзья рассказывали, что после увольнения из армии он семинарию окончил и вроде даже какой – то сан получил…священник, блин.. Или грехи замаливал? Тоже ведь повоевать довелось парню. Один только раз за время службы пересечься получилось, в Приднестровье. Он в спецназе, и я в спецназе, только в разных подразделениях, уже тогда меня к себе звал, но чем занимаются не рассказывал, секретность говорит, но чем – то крутым и особенным. Про них разные слухи ходили, но так никто толком и не знал, что же они на самом деле делают. И сейчас не рассказывает. Таинственный весь, намеки, загадки. Учить тебя буду, говорит, а чему учить? Я сам кого хочешь чему угодно научу, да только кому это все надо? Никому не надо.

Прошел проводник, запер туалет и сказал, что к Москве подъезжаем. Через час на месте будем. Ну, ну. Что она, Москва эта даст мне? Десять лет не был, не узнаю уж, наверное. Небоскребы, пробки, ночные клубы, гламур, миллионы людей и машин..все изменилось, совсем другой город, другие люди, другие ценности. Ладно, доверимся Игорьку, авось действительно, что-нибудь стоящее предложит. Знает меня, знает, что в криминал не пойду и людей обманывать не могу… Не подготовлен я к современной жизни. Динозавр. Старый, разочарованный, но смертельно опасный динозавр. Только и умею, что хорошо стрелять да голыми руками убивать. Эх, не тому всю жизнь учился. И бабу нормальную не нашел. Пять человек руками удавить могу, а перед девушкой красивой робею. Иришка моя..долго держалась..любила меня, и та не выдержала мытарств по гарнизонам разным… Ушла к стоматологу.. Двое детишек у них.. Красивые… Дай бог им счастья и здоровья.. И стоматологу тоже.. После моей последней контузии приезжала в госпиталь..Спасибо ей..Грустно молчали..Цветы, тортик, и сожаление в глазах, что я такой… Несгибаемый..неподконтрольный..недомашний..неласковый. Ладно, пора вещи собирать, выходить скоро. Почти пустую пачку сигарет в карман, сумку на плечо, улыбку на морду… Пойду. Игорь обещал у вагона встретить, не стоит ему в разбитом состоянии показываться. Может не понять…

Игорь действительно ждал у выхода из вагона. Обнялись, похлопали друг друга по плечам. За те десять лет, что мы не виделись, он почти не изменился. Заматерел только. Светлые волосы, голубые глаза, улыбающиеся, но и одновременно очень серьезные. Властный подбородок с ямочкой. Здоровый, красивый, одет с иголочки, ботинки начищены, хотя вокруг слякоть и грязь, на пальто ни одной соринки, пиджачок странный, и рубашка белая, с воротничком стоечкой..как у священников. Интересный образ. То ли современный, модный Брюс Ли, то ли гламурный священник. Рост под метр девяносто, на пол головы выше меня. Чисто выбрит.

Отобрал у меня сумку и защебетал радостно: ну, наконец-то, чего так долго не соглашался? Чем так занят был? Давно жду, столько времени потерял..я угрюмо отшучивался, дескать, дела, секция, ученики, бизнес и так далее.

–Короче, брат, – говорит Игорь, -сейчас тут неподалеку, в одной кафешке с человеком встретимся, у тебя ведь в Москве негде остановиться? Вот, с жильем вопрос решим на первое время, я уже обо всем договорился, вещи закинем, и к Роксане поедем, помнишь её?

–Еще бы.

–Встретимся, пообщаемся, потом на квартиру поедешь, обустроишься, отдохнешь с дороги, а завтра все про работу тебе расскажу, в общем, будем жизнь твою устраивать.

Роксана, старый добрый друг, еще с училища знакомы, у Игоря с ней какие – то шуры-муры были, да вроде не получилось ничего, так друзьями и остались, да вот и до сих пор. И я с ней постоянно раньше общался, письма писали друг другу.. Но странная она была всегда.. Не от мира сего. Все о глобальных вещах каких – то говорила.

В общем, вышли с вокзала и пошли.

Глава 2.

Вовке нравилась Алеся. Она сидела задумавшись, на переднем пассажирском, а он любовался ею в зеркальце на опущенном солнцезащитном козырьке над лобовым стеклом. За рулем сидел Костик, Леськин двоюродный брат и подпевал тихонечко, под Джоржа Майкла, звучавшего в динамиках авто магнитолы. Рядом с Вовкой, на заднем сидении обнявшись дремали Сашка с Марианной.

Ехали они к Марианне на дачу. Вернее это Марианнины родители называли домик в деревне, на Валдае, дачей, хотя какая это дача, пятьсот кэмэ от Москвы, в забытой богом деревеньке, на берегу лесного озерца. Домик принадлежал бабке Марианны, которая умерла пару лет назад. И с тех пор их семья использовала его как дачу, периодически приезжая туда по выходным или на праздники. Вот и сейчас, они дружной компанией ехали туда, отмечать день рождения Марианны.

Они все вместе учились в университете, Вовка сидел на занятиях с Леськой и постоянно помогал ей, по всем предметам, делал для неё задания, контрольные. Вовка был скромным и застенчивым, хорошо учился и виртуозно владел компьютером, но перед Леськой робел и краснел. Хотя он был хорошо сложен, но не занимался спортом и не был лидером. Он был, как это сейчас называется ботаником. Все знали, что он втрескался в Леську еще на втором курсе, да и Леська наверняка знала, только, как это у девушек бывает, виду не показывала, подтрунивала над ним и посмеивалась, пользовалась им во всю и, как бы это поточнее сказать, не шла на сближение. Казалось, её забавляет Вовкино отношение и поведение, они постоянно общались и проводили время вместе, но она всегда держала дистанцию, а Вовка был слишком робок, что бы признаться ей в своих чувствах. Вот и сейчас, он любовался ею в зеркальце, она периодически ловила его взгдяд и таинственно улыбалась или подмигивала. Старая Костиковская Хонда удивительно ровно шла и хорошо держала дорогу, несмотря на свой возраст. На трассе появился указатель, что до их деревни, до Забудовки семьдесят километров и они повернули налево, в строну деревни. Дорога резко испортилась и старая Хонда заскрипела и застонала на ухабах и выбоинах, Костик сбавил скорость.

–Вовка-сказала Леська.-Хватит пялиться, дырку прожжешь своими глазами– лазерами, или сглазишь.

–Не.– сказал Костик.-это Марианна может сглазить, у неё же бабка потомственная колдунья в пятом поколении.

–Не в пятом, а в шестом, и не колдунья, а ведьма.– смеясь, ответила Марианна.– да только мне её дар не передался, нету во мне ничего такого, мне и бабушка говорила, что пустая я, обычная, не то, что моя сестра, её бабушка еще в пять лет "активировала", правда я не понимаю, что она имела в виду.

До деревни доехали молча, да и не деревня это, а так, хуторок, на двадцать домов, половина из которых заброшена еще в советские времена была. Дом Маришкиной бабки, как и положено дому ведьмы, стоял на отшибе, возле самого леса, сложенный еще бабкиным дедом из огромных сосновых бревен, сосен вокруг деревни было немерено, и из них все деревенские свои дома строили. Несмотря на свою старость и почерневшие от времени бревна, дом был еще даже очень ничего себе, крепенький. Маришкин отец следил за ним, ремонтировал вовремя, вот и крышу недавно перестелил. Дом был одноэтажный, небольшой но и немаленький, с двумя пристройками. С небольшим яблоневым садиком, огороженным деревянным забором. По дороге встретили местную бабульку, из старожилов, помахали ей из машины, но она ничего не ответила, только осуждающе посмотрела вслед, дескать, ох, уж эти городские, приехали тут, шуметь, небось, будут. Подъехали к дому, начали разгружаться– продукты, мясо, напитки, вещи всякие. Марианна начала командовать: «Вовка, дров наколи! Вон, в сарае и топор, и дрова лежат поленницей! Костик, к озеру с ведром за водой!» Вода в озере чистейшая, пить одно удовольствие. Сама начала печь растапливать, Леське с Сашкой велела стол накрывать, продукты, какие на стол, а какие в кладовку пока. В общем, доехали и начали к застолью готовиться. «Потом отдохнете,»– говорит– «ночью».

Вовка нарубил дров и стал дом осматривать. Он тут, в отличие от остальных, первый раз был. Марианна с Леськой подруги, они частенько суда наезжали, ну Санек с Маришкой естественно, а у Костика машина, он их и возил постоянно. А Вовку, Алеся первый раз позвала, поехали, говорит с нами, что ты на выходных в общаге сидеть будешь? Просто так позвала, от скуки, видимо. А Вовке что, лишь бы с Леськой рядом, хоть на край света, да и действительно, что в общаге сидеть, опять в компьютер по сети рубиться, а так хоть на природу девственную посмотрит, Валдай все-таки. Ну, и за одно… Решил признаться в чувствах, может,

хватит смелости, как раз хороший повод. Алеся на курсе не самая красавица была, есть и покраше девки, да ему в самый раз. Ладно сложена, маленькая, аккуратненькая, волосы черным хвостиком и глаза карие с огоньком. Есть в ней что– то необычное, изюминка.. В общем, любит он её, давно любит. Алеся с двоюродным братом, Костиком вместе из Белоруссии приехали и в институт поступили, вместе учатся, вместе живут. Потому и имя у нее Алеся, с буквы А в начале, а не с О как у россиян, потому что из Белоруссии родом.

Дом вызывал странное ощущение. Казалось, что изнутри он больше, чем снаружи, Вовка даже на улицу вышел, шагами стены измерил, вроде все как надо, нет противоречий в размерах, а все – таки как – то получалось, что внутри просторнее, чем снаружи . Умели ведь предки планировать и строить. Сколько лет уже стоит. На стенах всякие интересные штуки висели: коромысло, котелки, веретено, что ли, занавесочки, чистые и аккуратные, но старенькие, еще с советских времен, На стенах фотографии старинные, выцветшие. Изнутри можно в пристройки попасть. В одной сарай, где хранились инструменты всякие: коса, колун, топоры, дрова, солома, в общем как в любом нормальном деревенском доме. Во второй пристройке кладовая с бесчисленными полками, забитыми всякими соленьями-вареньями. Многие из них Маришкины родители закатывали, а многие – еще от бабушки сохранились, грибочки там всякие, ягоды. Все стоит себе на полках, дожидается, когда на стол подадут. Достали помидоры, огурцы и грибы. Марьяна похвалилась, что когда -то сама собирала и родителям помогала закатывать в банки. В общем, накрыли на стол, поставили мясо в печь, начали праздновать, выпивать.

–А что, Вовчик.– Говорит, Алеся.– Ты с высоты современной науки как ко всем этим колдовским штукам относишься? Веришь в потусторонние силы или нет?

–С точки зрения науки, это все бабушкины сказки, а лично я считаю, что дыма без огня не бывает.– отвечает Вовка.– Не зря же народ верит. Все-таки должно что– то быть. Не зря же все эти рассказы про ведьм и колдунов? Что– то было, определенно, но, наверное, давно уже. В наш век победившей науки и техники отошло все это, забылось. Как говорится, веры у людей нет, и магии нет.

–Да, чушь все это– встрял в разговор Сашка.– Было в мире много чего необъяснимого, вот народ и верил во всякие сказки, потому как необразованный был, а теперь наука все по полочкам разложила, что и как происходит, описала, и все эти ваши потусторонние вещи законами природы объяснила.

–Ничего не сказки.– Говорит Марьяна.– Я хоть маленькая была, да многое помню. Как люди к бабушке приходили, скотину захворавшую приводили на исцеление, помешанных приводили, сглаз снимать, бездетные детей просили дать, ну и многое другое, раны заживлять, бесов изгонять. Бабка моя на всю округу известна была, народ толпой к ней шел, всем помогала, любили её, уважали, но и боялись. Придет, бывало, человек с какой– то проблемой. Вот, как сейчас помню, Васька, соседский пацан, нашего возраста, тогда ему четыре годика было, интересно, где он сейчас. Так вот, он где– то руку подрал, да сильно так, долго не заживала, его к бабушке привели, она в кладовку с ним заперлась, в подполе, часа три сидели, что– то она там с ним делала. Она всегда по такому делу в кладовке, в подполе запиралась, ну если это не корова, там была, или лошадь. Короче, часа через три вылезла, на руках его держа, а он спит. Идите, говорит родителям, через неделю все пройдет, да и спать завалилась. Она всегда, после ворожбы сильно уставала и спать ложилась, никто её не тревожил, могла потом сутки проспать, силы восстанавливала.

–А я что– то не заметил в кладовке никакого "подпола".– Сказал Вовка.

–Есть, есть, там люк, довольно большой, с кольцом железным вместо ручки, -ответила Марианна.

– А давайте слазим, посмотрим, – предложил Сашка.– Вдруг там какие -нибудь колдовские вещи есть, ну или как их, артефакты всякие.

Молодежь оживилась, давайте, давайте, посмотрим.

–Вика, сестра, моя старшая, когда бабушка умерла, позвонила и строго настрого запретила в подпол лазить, -сказала Марианна.

– Эта та, которую, как ты говоришь бабка еще в пять лет "активировала" ? Ну, которая, бабкину силу переняла? -спросила Алеся.

– Да. Причем, интересно, как все получилось. Мы тогда в Москве уже давно жили, и нам о смерти бабушки соседи, с почты, из другого села позвонили, сообщили. А Вика тогда в командировке, в Тибете была, она у нас какой -то супер -пупер засекреченный ученый. Короче, в Тибете была, связи никакой не было, так она маме, через час позвонила, по международному, сказала, чтоб бабушку по всем христианским обычаям похоронили и ни в коем случае в подпол не заглядывали и замок повесили. А на вопрос, откуда узнала о смерти, сказала, что почувствовала.

–Ой как интересно! – взвизгнула Алеся– давайте посмотрим, вдруг там что– то такое– эдакое! Только я не полезу, страшно! Вовка, ты давай – и посмотрела так, жалостно-вопросительно.

Вовке сначала лезть никуда не хотелось, устал с дороги, да и выпили уже не мало, но Леське он не мог отказать. Все повскакивали из– за стола и поперлись в кладовку. Там света не было проведено, поэтому распахнули настежь дверь, чтобы видать было. Марьяна довольно долго искала ключи, нашла. Смахнули с полу солому и увидели довольно большой и крепкий деревянный люк, прямо посередине кладовой. Замок открыли быстро, а вот люк открыть не удалось. Вовка пробовал, подергал, потом Костя с Сашкой, потом все вместе, втроем. Не открывается.

– Странно, сказала Марьяна, бабушка всегда легко так, его поднимала, я и не думала, что он такой тяжелый.

–Он не тяжелый, просто изнутри заперт. – высказал предположение Вовчик.

–Ага, изнутри, кем же это интересно? Да, нет там ни задвижки, ни замка. Видела я. Помню. – ответила Марианна. Может, перекосило что– то, заело от сырости.

–Вовка, ты же умный, придумай что-нибудь. – с вызовом сказала Алеся, мол, слабо что ли?

Вовчик посмотрел на неё исподлобья, сходил в сарай, припер лопату, вдел черенок в кольцо и жестом пригласил на помощь Костика с Сашкой. Вместе, на раз, два, три, дернули, и люк с громким хлопком приоткрылся. Как пробка из бутылки, как дверь в барокамере, как люк на космическом корабле. Как будто резкая перемена давления. И еще после хлопка тихое и быстрое шшшш , словно слова в голове пронеслись не понятные, но резко одергивающие – Не надо туда лезть!

–Кто-нибудь это слышал или это у меня глюки? – спросил Сашка., Оказалось что все слышали, но всем показалось, как будто не рядом кто-то сказал, а именно в голове, внутри черепной коробки, как внутренний голос. А еще зябко вдруг всем стало, резко, так холодно и страшно, словно адреналин перед пропастью в кровь брызнул. Крышка резко захлопнулась – все дружно лопату бросили, и, кто быстрей, пулей выскочили из кладовой. Остановились, минуту смотрели друг на друга, потом прыснули со смеху. Смеялись долго и задорно, с облегчением, мол надо же, взрослые, студенты, будущие преподаватели, а испугались, как пятилетние дети.

– Может, ну, её, эту кладовку.– поежившись, сказала Марьяна – Давайте, закроем и забудем на фиг.

Но Сашка с Костиком и особенно Алеся начали дружно галдеть, что посмотреть все ж таки надо, интересно, и открыть получилось, ну, что они там труп что ли увидят. Всех разбирал интерес, но никто почему -то в кладовую идти не спешил. Вовка молчал, ему стыдно было признаться, что он тоже сильно испугался, и лезть вниз ему совершенно не хотелось. За него решение приняла Леська.

–Мы с Вовчиком пойдем, а вы, трусишки из комнаты смотрите, только свет не загораживайте – сказала и посмотрела Вовке в глаза умоляюще и вызывающе одновременно.

–Ну, пошли– угрюмо сказал Вовка. Дверь в кладовую открывалась вовнутрь дома и в сторону единственной лампочки, тускло светившей под потолком и открывшийся на этот раз без всяких эксцессов люк, фиксировался почти в вертикальном положении, закрывая крышкой и так скудные лучики света, заслоняемые головами наблюдающих из комнаты друзей и дверью. Короче, света хватало на четыре ступеньки крепкой деревянной лестницы, ведущей вниз, а дальше абсолютная тьма. Леська села на корточки возле самого люка, прикрикнула, что бы не загораживали свет и взглядом пригласила Вовчика вниз, мол, ну, не мне же лезть. Вовчик начал медленно спускаться вниз и достал мобильный телефон.

Лестница оказалась довольно длинной, а подвал высокий и просторный. Видимо, это не подвал даже, а целый подземный этаж, площадью такой же, как и сам дом, а может даже и больше. Во всяком случае, светящийся экран мобильного телефона, который Вовчик использовал вместо фонарика, с трудом освещал ближайшие полки, но до стен свет не доставал. Зачем -то посмотрев на дисплей телефона и убедившись, что "нет сети" (не удивительно, её и во всей деревне нет и на трассе около поворота, уже не было), он медленно пошел дальше, вглубь помещения.

–Ну, что там?– шепотом и как– то испуганно спросила Алеся. Она сидела на корточках и заглядывала в люк, но спускаться пока не решалась.

– Да ничего особенного.– Как то из далека отозвался Володька, хотя Алеся видела его, его ноги в стареньких Адидасах, медленно шагающие от лестницы. – Такие же, как наверху полки с баночками, много полок, много баночек, на потолке подвязано большое количество разных трав, корешки, что ли, листья какие– то большие, засушенные. Хм… Похоже на сухие листья пальм. Откуда, интересно, тут пальмы. Два больших сундука у стены. Никаких трупов тут нет.

Прошла минута, и у мобильного телефона выключилась подсветка дисплея. Вовка оказался в кромешной тьме. Вернее это сначала показалось, что она кромешная, однако спустя несколько секунд он понял, что в подвале есть еще какой– то маленький и тусклый источник света. В дальнем углу, на самой верхней полке, под потолком, из -за многочисленных банок пробивался очень тусклый, но тем не менее, достаточно заметный огонек, холодного, голубоватого свечения.