Loe raamatut: «Сон»

«СОН»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «ПОГРУЖЕНИЕ»

ГЛАВА 1

Мы сидели в гримёрке, пили виски с колой, дверь открылась и появилась бородатая, запитая рожа управляющего.

– Через час начнём. Вы готовы?

– Почти. Нам бы травки хорошей, мандраж сбить. Найдёшь? – Я хитро улыбнулся.

– Для вас всё, что угодно. – Бородатая рожа скрылась, закрыв за собой дверь. Через пару минут управляющий снова появился. – Вот держите, убойная штука, аккуратнее. Зал уже набился битком. Курите и на сцену.

– Окей. – Я взял у него кусочек гашиша. Раскрошил, смешал с табаком, ловко скрутил самокрутку, послюнявил и прикурил, сделал глубокий вдох. Дым обжог мои лёгкие. Передал Лёхе – гитаристу.

– Нормальная вещь. – Оценил я, выдохнув клуб дыма.

– Ща посмотрим. – Сказал Лёха и глубоко затянулся. Передал дальше барабанщику.

– Скажите, только честно, вам это не надоело? – Спросил я.

– Что именно? Ты о чём, бро? – Выдыхая дым, ответил Димон – барабанщик.

– Да, всё это. Наркотики, пьянки, концерты, какие-то бабы, имена которых я даже не запоминаю.

– Что ты такое говоришь, чувак? Это же круто, вспомни, мы мечтали об этом. – С удивлённым видом произнёс Антон и передал мне джоинт.

– Мечтать было интересней, чем жить. Да, и фиг с ним. – Я затянулся, передал дальше. Выдохнул. – Сильная дрянь. Ладно, на сцену. – Скомандовал, взял бас-гитару, закинул её на плечо и открыл дверь. Меня ослепил свет софитов, зала мне не было видно, только слышал вопли. Подошёл к комбику, воткнул шнур, включил, выкрутил громкость. Следом вышли все участники группы. Димон отсчитал – мы вступили. Первые удары и ноты унесли меня, голова закружилась, в глазах поплыло, я растворился в свете софитов и звуках баса, которые ощущал всем телом.

Я пришёл в себя посреди концерта, испугался – играл ли вообще. Обернулся на группу, всё в порядке, все в себе и в музыке. Подошёл к краю сцены и увидел танцпол, наполненный поклонниками, в первых рядах танцевали молодые девчонки, их танцы были похожи на кривляния, с шаманскими, первобытными телодвижениями. Меня схватила за ногу одна из девушек и завизжала, перебивая музыку. Я наклонился, поцеловал её взасос, выпрямился и шагнул назад, она сняла футболку, оголив свою грудь.

После последней песни девушки ринулись на сцену с маркерами и принялись задирать маечки для автографов. Я расписался на груди у парочки из них и ушёл в гримёрку, футболка была мокрой от пота, я стянул её и бросил на пол. Следом за нами зашёл управляющий, пьяный как свинья, на бороде у него была блевотина. Он протянул нам пачку денег и пакет с бошками.

– Пацаны, вы просто супер. Спасибо, вы сделали этот вечер.

– Да, пожалуйста. – Усмехнувшись я и взял у него траву, деньги забрал Димон. Я ловко скрутил самокрутку, прикурил и затянулся. – Слушай, а пивка холодного можешь принести?

– Сейчас сделаем. – Бородач скрылся за дверью.

Я ещё раз глубоко затянулся и протянул косяк Димону.

– Не хочу курить с ним, у него вся борода заблёвана. – Все засмеялись после моей шутки.

Мы вышли на улицу, возле входа ждала толпа девушек, они просили автографы, лезли с глупыми вопросами и хотели поехать с нами. Я запрыгнул на крышу фургона с нашими лицами и названием группы.

– У нас в студии дресс-код – никакой одежды. Кто готов раздеться, залезайте в фургон. – Девчонки ринулись в машину.

– А говоришь, надоело. – Засмеялся Димон и протянул мне бутылку джина.

– Да, пошутил я. Проверял. – Я взял бутылку и залпом сделал три больших глотка.

Проснулся поздно, в спальне, на кровати, среди голых женских тел. Голова раскалывалась, поднял с пола джинсы, натянул их, рядом с кроватью стояла недопитая бутылка пива, выпил, полегчало. Скрутил самокрутку, зашёл в студию, на диване лежал Стас – соло гитарист – в груде голых тел.

– Стас, доброе утро! – Я крикнул и толкнул его. Стас открыл глаза и быстро оглядел комнату. – На затянись. – Я протянул ему самокрутку.

– Доброе, братанчик. – Стас сделал глубокую затяжку и выдохнул дым через нос. Передал проснувшейся девушке. – Тебя как зовут?

– Даша. – Ответила девушка и взяла джоинт.

– Даша, свари кофе и разбуди девчонок, пусть приведут себя в порядок, у нас скоро фотосессия, можете присоединиться. – Промямлил Стас и сполз с дивана. – Слушай, Дэн, а где Лёха с Димоном?

– Не знаю.

Даша убежала варить кофе и собирать девчонок. – «Не одевайтесь!» – Крикнул я ей вслед. Хлопнула дверь и послышались голоса Димона с Лёхой, я вышел к ним навстречу.

– Проснулись уже. – Воскликнул Димон. – Мы пивка принесли и гамбургеров.

– О, гамбургеры кстати. – Обрадовался Стас. – А пить я больше не могу.

Мы зашли в кухню, девчонки в неглиже варили кофе и жарили яичницу.

– Ого, сколько вас! – Я удивился толпе голых тел. – Куколка, как тебя зовут? – Обратился я к высокой, стройной девушке, которая смотрела на меня влюблёнными глазами.

– Меня? Света.

– Света, прими душ, у тебя блевотина в волосах. – Я засмеялся. – Душевая направо по коридору. – Света убежала. Раздался звонок в дверь. Я пошёл открывать.

– Привет, Дэнчик. – Поздоровалась со мной Аня. И поцеловала в губы. – Вы готовы? – Аня была в коротких джинсовых шортиках и белой маечке, без лифчика, с рюкзаком фототехники. А её чёрные волосы собраны в конский хвост на затылке. На переносице очки в массивной белой оправе с прозрачными стёклами.

– Привет, даже очень. – Усмехнулся я. – Мы зашли в кухню.

– Знакомьтесь, это Анна, фотограф. Анна, это девчонки.

– Мальчишки, вы как всегда, без продолжения не можете. – Кокетливо засмеялась Аня. – Я пойду в студию, выставлю свет, мне кто-нибудь поможет? – Да. – Отозвалась Даша и они ушли. После пивного завтрака началась фотосессия.

– Так, давайте сначала с инструментами для постеров, а потом, для себя – с девушками. – Скомандовала Аня. – Я натянул рваную футболку, взял бас-гитару, мы столпились вокруг барабанов, покривлялись немного, Аня пофотографировала, затем засмеявшись, красивым, громким смехом крикнула: – Девчонки, кто хочет себе приватные фоточки с мальчишками! – Девушки прибежали в чём мать родила, мы немного попозировали сними и ушли на кухню, а они остались делать фото в стиле «ню» для календаря группы.

– Пацаны. – Начал я. – Вы думали, что всё это может плохо кончится, алкоголизм, наркомания, инфаркт? Да, и, вообще, посмотрите, чем мы занимаемся, это же пустое всё, ни о чём. Эти малолетние девки, готовые на всё ради секса и наркотиков? Наша музыка, текста, без обид, Антон, но это всё мусор.

– Э. – оборвал меня Димон. – Музыку не трогай. Ты чего хочешь? Телефонами торговать?

– Телефонами торговать. – Почти шёпотом повторил за ним. – Да нет, хочется создать что-то большее, выйти на другие площадки. Ведь мы же можем. Я верю, что это не предел.

– Можем, дружище, но зачем? Нам за это платят хорошо. – Антон протянул мне косяк, я взял. – Посмотри на это с другой стороны, о такой жизни мечтают миллионы людей, нам улыбнулась удача, мы стали кумирами нашего детства.

– Может и так. Но что-то в этом есть ненастоящее, фальшивое, за что мне очень часто бывает стыдно. – Я откупорил бутылку пива.

– Настоящее, не настоящее. Пойдёмте, нам надо репетировать, потом будем думать. Стыдно ему! Работа такая, ничего не поделаешь. – Сказал Стас, усмехнулся, встал и вышел из кухни.

Девчонки устроили в студии откровенную лесбийскую фотосессию. Аня уже сама оголила грудь, в её глазах было что-то животное, она фотографировала, а раскрасневшиеся от возбуждения девушки, ласкали друг друга. Я остановился в дверном проёме глядя на весь этот разврат. – «Итересно», – подумал я – «Ведь у них есть родители, которые переживают, у кого-то из них любящие парни, за которых они выйдут замуж, родят им детей. Почему всё это происходит? Почему я нахожусь здесь, среди этого всего?» – Аня фотографировала, держа фотоаппарат в правой руке, а левой сжимала себе грудь. – «Надо это остановить.» – Я вошёл в студию, в которой пахло перегаром, дымом и сексом, в ней был влажный, тёплый воздух.

– Идите в другое место, нам надо работать! – Я крикнул и включил кондиционер. Холодный, свежий воздух стал вытеснять запах рок-н-ролла, а заодно и девушек вместе с Анной.

Мы подключили инструменты и провалились в музыку. Когда я играю, все мысли отступают, нахожусь только здесь и сейчас, в этом моменте, в музыке. Не было «до» и не существует «после», только сейчас, жизнь в темпе метронома.

Репетировали допоздна, прогнали программу на вечер, поработали над новыми песнями, прерывались только на редкие перекуры. В основном курили просто сигареты, сидя на кухне, споря и обсуждая паузы, проигрыши и коды. Девушки весь день кувыркались в спальне с Анной, иногда мы с ними встречались на кухне, когда они потные и взмыленные выходили на перекур, либо перекусить, или просто перевести дух, выпить пивка и выкурить джоинт.

Вечером мы загрузили инструменты в фургон, часть девушек разошлась, кто-то из них уехал с Аней, остальные поехали с нами в очередной клуб в качестве поддержки, оголять свои тела, просить автографы и заводить толпу на танцполе, создавая ореол желанных небожителей вокруг нас. Да, это всё обман, они группи, одни из них остаются надолго с нами, иные на один два вечера. Они тусят, заводят толпу, а мы за это их кормим, поим и таскаем бесплатно на свои концерты, с некоторыми из них спим, и даже посвящаем им песни. Они часть нашей группы, без них мы бы не существовали.

После выступления приехали в студию. Как обычно, все под кайфом, пьяные, носились по студии голышом, слушали песни из нового альбома. Периодически собирались на кухне, скурить косячок.

– Даша. – Обратился я к девушке возле меня.

– Света. – Поправила она.

– Точно, Света. Послушай, а тебе нравится всё это?

– Что именно? – Спросила Света.

– Не начинай, Дэнчик. – Оборвал Димон. – Сколько можно уже?

– И, всё же. Свет. Ответь мне. Вот это всё: наркотики, выпивка. Ты с нами уже год таскаешься, у тебя ведь есть родители, наверное, парень? Родители есть?

– Да, есть. – Сухо ответила Света, уставившись холодным взглядом мне в глаза.

– И, что? Они не переживают? Ты редко покидаешь студию. – Продолжал я. – Ты не ходишь на учёбу, на свидания.

– Чего ты хочешь? – Света повысила тон, её явно задели мои слова. – Зачем тебе это? Я трясу сиськами у сцены, убираю тут вам, вы меня трахаете иногда. Для чего эти разговоры?

– Я переживаю за тебя, понимаешь, мне больно всё это видеть, мне больно самому жить этой жизнью, а ты молодая красивая, очень красивая и катишься с нами в пропасть.

– Денис, прекрати. – Прервал меня Димон. – Какая тебе разница? Не порть вечер.

– Пусть спрашивает. – Сказала Света. – Вам всем плевать на меня, а он в душу полез. Что же, я отвечу. Хочешь знать? На, слушай!

– Ну, спасибо, Дэнчик. – Сказал Антон и встал. – Если, что я в студии, присоединяйтесь.

– Родители пьют у меня, отец мать бьёт постоянно, а ко мне начал приставать с тринадцати лет. Дома срач, вонь, толпы алкашей. – Света говорила тихо, почти шёпотом. – Им нет до меня никакого дела. А парни все, ну, посмотри, им только потрахаться – и всё. – Света заплакала. Её стройное тело сжалось, грудь вздрагивала от всхлипываний, слёзы капали на голые колени. Она провела рукой по лицу, вытирая слёзы, и размазала тушь.

– Ты этого хотел? – Спросил Димон.

– Да, друг, этого. – Тихо ответил я. – Мы все вместе тонем, и никто не хочет это признать, мы убиваем себя всем этим дерьмом. – Я толкнул бутылку с пивом, она упала, из неё хлынула пена, бутылка покатилась к краю стола, Лёха поймал её. – Мы всё время говорим, что мы семья, а ничего не знаем друг о друге. Какая мы семья, посторонние люди. Света, одевайся, поедешь со мной.

– Куда? – Всхлипывая спросила Света.

– Прочь из помойной ямы. Тебе надо успокоиться. Я в машине тебя буду ждать. – Я встал из-за стола. – Завтра в полдень приеду, берегите себя.

– Ты куда, дружище? – Спросил Димон.

– Домой. Мне надо отдохнуть и Свете тоже. Я уже всех извёл своим нытьём.

Мы ехали по ночному городу, моросил дождь, капли на лобовом стекле преломляли свет фонарей. Мокрый асфальт отражал фары и габариты едущих впереди машин. Мы ехали в полной тишине, говорить было не о чем, да, и не хотелось. Я припарковал машину в подземном гараже, затем на лифте, всё так же молча, поднялись на восьмой этаж. Открыл дверь в квартиру, пропустил Свету вперёд.

– Надо же, я не думала, что у тебя такая квартира. Картины сам пишешь? – Света разглядывала квартиру.

– Сам. – Я закрыл дверь, разулся, прошёл в комнату, достал пластинку группы «Dire Straits». – Ты не против? – Я показал ей пластинку.

– Очень даже – за. – Ответила Света. Зазвучала композиция «Once Upon A Time In The West». – Я не думала, что у тебя такой вкус, ты не такой как все. – Света как заворожённая разглядывала картины.

– Вина? – Я достал с полки бутылку.

– Пино Нуар, а ты знаешь, что предлагать девушке. От него я становлюсь развязной. – Света засмеялась.

– Разбираешься в винах? Откуда? Родители научили?

– Нет, я год после школы работала элитной девочкой по вызову. Так и научилась разбираться.

– А музыкальный вкус тоже оттуда? – Я откупорил бутылку, налил в два бокала и один протянул Свете.

– Прекрати. У меня дядя был, интеллигентный человек, он меня приучил к хорошей музыке и книгам. – Света взяла бокал.

– Почему был? Умер?

– Нет, он ушёл от этого мира. Стал затворником, никто не знает, где он, родители думают, он умер давно, а мне кажется, что он жив и однажды я его отыщу. – Она сделала глоток вина из бокала. – А можно я залпом?

– Как угодно. Не спрашивай даже. Делай, что хочешь. Это теперь и твой дом тоже, всё здесь твоё, когда тебе плохо, ты всегда можешь прийти сюда.

– Почему ты так со мной? – Света выпила залпом вино и протянула мне, ломаясь, бокал.

– Расскажи о дяде своём. – Попросил я её, наливая вино. – Мне очень интересно.

– Он очень красивый мужчина, его жена умерла, когда он был ещё молодым. – Света начала рассказ и села на белый ковёр возле кровати, её короткое платьице задралось и стало видно кружевные, чёрные трусики. – После этого он замкнулся в себе, но со мной всегда много общался, я у него практически всё детство прожила. Он путешествовал по мирам во сне, хотел найти свою жену в другом мире, а потом собрал вещи, продал квартиру и уехал. Куда, никто не знает.

– Путешествовал по мирам? – Я оживился. – По каким?

– Которые внутри нас. – Света засмеялась. – Вся вселенная внутри тебя и меня, а во вселенной бесконечное количество миров, какие ты только можешь себе вообразить. – Света выпила вино залпом и протянула мне бокал. – Чувствую, сегодня я напьюсь, вино развязало мне язык. Или ты.

– Скорее вино, я ни при чём. – Я взял из бара ещё одну бутылку красного, откупорил, наполнил два бокала. – Это звучит фантастически, но почему-то я тебе верю. Научишь меня?

– Это не просто. Надо научиться останавливать внутренний диалог, мысли не дают тебе заглянуть внутрь себя и найти вселенную.

– А как контролировать сон? – Я улыбнулся. – Это ведь всё во сне, не наяву.

– Начни с того, чтобы просто поймать состояние между сном и бодрствованием, это тот момент, когда ты ещё не уснул, но начинаешь видеть картинку, и бац – Света хлопнула в ладоши – провалился в неконтролируемое состояние. Вот в этом состоянии попробуй задержаться.

– Если у меня получится, что дальше?

– Ну, если получится, постарайся увидеть свои руки, себя, так как ты в этой реальности привык видеть себя, только если со стороны увидишь, от второго лица, ничего не получилось, значит, это твоё воображение. – Света хихикнула.

– Эти миры реальны? Там мне может что-то угрожать?

– Конечно, смерть везде одна, но, что после смерти – неизвестно. Не смотри на себя спящего со стороны, иначе ты можешь не вернуться. – Света сделала большой глоток вина, затем прищурившись посмотрела на бокал. – Если, конечно, получится, то беги от всех, кого встретишь.

Пластинка закончилась, игла соскочила и повисла тишина с лёгким потрескиванием в динамиках. Мы сидели молча, я смотрел на бокал вина, а Света на меня. Потом она допила вино, подползла ко мне и шепнула на ухо.

– У тебя получится. Я ждала год, когда ты со мной заговоришь.

Мы легли спать, я пытался поймать то состояние, о котором говорила Света, но от вина кружилась голова и мутило, когда я пытался сконцентрироваться на картинке. Я уснул. Мне снился дядя Светы, живущий в горах в большом доме, высокий широкоплечий мужчина неопределённого возраста. У него было загорелое лицо с глубокими морщинами, но не от прожитых лет, а скорее от дум. Он пригласил меня в дом, налил травяной чай. Мы сидели на просторной, светлой кухне, за дощатым столом, через большое окно открывался вид на горы, покрытые лесом, на полках, висящих по стенам, стояли баночки с приправами, деревянные резные статуэтки. По стенам были развешаны травы, собранные в пучки и гирлянды красного перца.

– Раз ты здесь, значит Светик рассказала тебе о практиках, которым я научил её. Давно практикуешь?

– Только сегодня узнал и попробовал, но ничего не получилось. – Ответил я.

– Сегодня говоришь? А у тебя дар. Позаботься о Свете, она хорошая девчонка.

– Если хорошая, зачем Вы её бросили? Ей через такое пришлось пройти.

– Знаю, у каждого – свой путь, есть вещи, которые мы не выбираем, как то, что ты здесь оказался. А есть наш выбор.

– Вы её оставили, а меня просите позаботиться? Она любит Вас и мечтает найти.

– И это знаю, когда она будет готова, то найдёт. У кого-то короткий путь, у кого-то длинный, но ступив однажды на дорогу осознанной жизни, уже не свернуть, и тебе тоже. Теперь я понимаю, почему она выбрала тебя.

– Почему?

– Заходи ко мне почаще, и я расскажу. Просыпайся, Света ушла.

Я проснулся. Во рту был вкус чая, Светы и правда не было. На барной стойке лежала записка, написанная на внутренней стороне вкладыша от диска, альбома нашей группы:

«Ты знаешь, где меня искать. До встречи.

P.S. Твой Свет».

ГЛАВА 2

Я открыл дверь в студию. Меня обдало тёплым воздухом, пропитанным запахом пива, травы и секса. Я глубоко вздохнул и вошёл, оставив позади прошлую ночь. В коридоре стоял горький запах свежезаваренного кофе, значит, все уже проснулись. Я остановился у двери в кухню, услышав громкие голоса, ребята говорили обо мне.

– Он достал уже со своими вопросами и моралями. Не нравится, пусть катится отсюда. – Сказал Антон.

– Да, ладно тебе, устал Дэнчик просто. И если откровенно, то он в чём-то и прав, мы ведём саморазрушительный образ жизни. – Отвечал ему Димон.

– Его никто не заставляет с нами тусить, пусть приходит на работу и всё. – Заговорил Стас. – А тебя, Антон, задели его слова про тексты песен, просто.

– Да, причём здесь тексты. – Повысил голос Антон.

– Да, да, Стас в точку попал. – Лёша засмеялся.

– В какую точку? – Возразил Антон. – Причём здесь текста? Хотя, это тоже неприятно.

– В точки Дэнчик как раз и не попадает. – Рассмеялся Димон.

На этой ноте я решил зайти. Открыл дверь, ребята как всегда сидели за столом в окружении девушек, но только одетых.

– Привет. Я вот вам принёс из коллекции. – Я поставил на стол бутылку вина, которое мы пили прошлой ночью со Светой.

– Ничего себе. Умер кто-то? – Спросил Антон.

– Да, я прошлый. Приношу свои извинения. – Я мягко произнёс улыбаясь.

– Не стоило, Дэнчик, но спасибо. – Димон взял бутулку.

– А чего это девчонки нарядились так? У нас же дресс-код. – Рассмеялся я.

– Так тебя нет, и никто не заставляет раздеваться и косяки никто не крутит. – Съязвил Антон.

– Сейчас исправим! Обнажите свои тела, девочки, покажите мне себя. – Я засмеялся и похлопал в ладоши, а девчонки побежали раздеваться. Достал из портсигара две самокрутки и раскурил. – Вот держите, пацаны, а то грузитесь с утра пораньше.

– Видали? А нам морали читает. – Усмехнулся Стас. – Сам-то склоняешь к аморальному поведению всех, а потом высказываешь нам. Где Света? Как вечер провели?

– Она ушла утром рано, не знаю, куда.

– Ты, что сделал с ней, извращенец? Она была лучшей у нас. – Засмеялся Антон.

– Да плевать. Других полно. – Ответил ему Димон. – Пойдемте, прогоним программу, у нас презентация нового альбома через неделю.

Мне вообще не хотелось играть, я всё время думал о Свете и её дяде. Мне хотелось поскорее лечь спать, а ещё накрывала трава, мысли путались. Репетировали до вечера, после репетиции парни с девчонками собрались в клуб. Я остался один в студии, скрутил самокрутку, долго вертел её в руках, не решаясь закурить, положил на стол, ушёл в спальню, лёг на кровать и закрыл глаза, попытался сконцентрироваться на картинках, ничего не получалось. В голове роились мысли о Свете, её дяде, живущем в горах, в полной тишине и спокойствии. Я так живо увидел прошлой ночью во сне горы, яркое солнце, ощутил запах трав, вкус чая и свежий воздух, что мне казалось это всё более реальным, чем студия и я в ней. Затем вспомнил подслушанный утром разговор обо мне, стало неприятно. Сначала от того, что подслушал, как это низко, затем сам разговор, «А я ведь вишу на волоске в этой группе», – проговорил сам себе под нос шёпотом. Вяло сполз с кровати, прошёл на кухню, схватил косяк и прикурил. После третьей затяжки стало легче, мысли спутались, а затем совсем отступили, всё встало на свои места, где-то в глубине непонятное чувство говорило – «это – не выход». Пошёл в спальню шатаясь, упал на кровать, уткнулся лицом в подушку, попробовал увидеть картинку, ничего. Появилась жалость к себе – я популярный музыкант, а так жалок. Перевернулся на спину, пролежал так достаточно долго, тело затекло. Достал телефон из кармана начал листать контакты, кто бы мог меня понять. В телефонной книге сплошные женщины, дилеры, управляющие клубами, Джон. Точно. Нажал вызов и закрыл глаза.

– А, это ты? Привет! – Джон быстро ответил на мой звонок.

– Привет, Джон. Как дела?

– Хорошо. – Раздался смех. – Как твои?

– Тоже хорошо. Чем занят?

– Особо ничем песнЮ катаю. Приехать хотел?

– Не знаю. Просто позвонил, можно и приехать.

– Если решишь ехать, возьми сигарет по пути, а то мне леняк идти за ними. – Попросил Джон.

– Хорошо, выезжаю. – Я положил трубку. Пошёл на кухню, взял из шкафчика две пачки сигарет, пакет с травой, покрутил его в руках, положил на место. Закрыл студию, подошёл к машине, постоял немного, мысленно уговаривая себя ехать. А может остаться? В тот момент я не мог понять, чего больше хочу. Доехал быстро по ночному городу, быстрая езда всегда отрезвляет, придаёт уверенности.

– Привет ещё раз. – Джон протянул мне руку. – Сигареты привёз?

– Привёз. – Я пожал его ладонь.

– Заходи. – Джон зашёл на кухню, его не застёгнутый халат махнул краями и скрылся вслед за ним в дверном проёме. – Тебе кофе, как всегда?

– Кофе? А, да, давай.

– Ты чего, накуренный что ли? – Спросил Джон и рассмеялся.

– И это тоже. – Ответил я.

– Какой-то ты подавленный, трава плохая попалась или хорошая наоборот? – Джон снова засмеялся.

– Не в траве дело, мне вчера Света, ты её не знаешь, рассказала про осознанные сновидения, после этого мне приснился странный сон. – Ответил я.

– Светку знаю, классная деваха, я бы потрещал с ней. – Усмехнулся Джон.

– Откуда ты её знаешь? – Удивился я.

– На тусе у вас познакомились, мы с ней трещали весь вечер, я тогда ещё подумал, чего это она с вами тусит, без обид только, но вы ей не компания. – Джон поставил бокал с кофе передо мной на стол. – Она забегала ко мне потом даже пару раз, но ничего не было, не подумай, а то мало ли, что у вас там. – Джон снова засмеялся.

– Ничего у нас, она вчера у меня осталась, а утром ушла и оставила записку, что, мол, я знаю, где её искать и всё, а во сне мне её дядя так же сказал, а потом добавил: «Просыпайся, Света ушла». А подписала записку –«Твой Свет». Она тебе про осознанные сновидения не говорила ничего?

– Говорила, но меня не воткнула эта тема. Пойдём в зал, песнЮ заценишь. – Предложил Джон.

– Пойдём. – Согласился я, встал, взял бокал с кофе со стола и пошёл вслед за Джоном. Мы уселись на диван перед монитором, на экране, в проигрывателе на паузе стоял мультик в стиле аниме. – Джон ты смотришь это? Хентай, что ли?

– Нет, это Хаяо Миядзаки, «Ветер крепчает», клёвый мульт, зацени как-нибудь, тебе понравится.

– Нет, спасибо, мне не до мультиков. – Усмехнулся я. – У меня на книги времени-то не хватает.

Джон свернул плеер, открыл программу «Cubase» для создания музыки, я надел наушники, он запустил проект, зазвучала композиция в стиле psytranse, с интересными басовыми ходами и модуляцией. Пока я слушал, Джон следил за проектом на мониторе, что-то говорил, его губы шевелились, а слов не было слышно, выглядело забавно. Я разглядывал комнату, слева от меня стоял книжный шкаф с книгами: Харуки Мураками, сборник стихов Джима Моррисона, Карлос Кастанеда, Пелевин, Библия, я перевёл взгляд на проигрыватель и пластинки возле него, в основном это была группа The Doors. Прямо передо мной было окно, закрытое шторами коричневого цвета, а на стене справа висела, катана, за спиной у меня был огромный, во всю стену, постер Моррисона в пламени огня. Песня закончилась, неожиданно оборвавшись, я снял наушники.

– Класс, мне понравилось, модуляция в тему. – Произнёс я равнодушно, просто надо было что-то сказать.

– Тут ещё доработать немного надо. – Ответил Джон, подправляя что-то в проекте. – И коду придумать.

– Слушай, Джон, вот ты любишь Моррисона, даже татуху набил – его стих, а пишешь совсем другую музыку. Почему?

– Меня прикалывает сейчас писать такую музыку, а Моррисон, да, он бог. – Ответил Джон.

– Слушай, я возьму у тебя пластинку его, послушать?

– Возьми, только верни. – Джон встал, подошёл к проигрывателю с кипой пластинок, начал ковырять. – Вот зацени. – он протянул мне пластинку.

– L. A. Women 1971. – Прочитал я. – Давай, может ещё кофе, и я поеду?

– Пойдём. – Сказал Джон. Мы пошли на кухню. Я шёл следом и смотрел, как его халат развевается.

– Джон, у тебя Кастанеды все книги на полке стоят, ты читал?

– Читал, хочешь взять?

– Нет, я прочитал их все. У него тоже про сновидения, про миры, но там всё с наркотиками, как ты думаешь, они помогут с осознанным сновидением?

– Не знаю. Ну, покури травы, у Хуана был дымок, его союзник. – Засмеялся Джон и поставил на стол бокал с кофе.

– Пробовал, не помогло.

– Хочешь я тебе кислоты дам, от неё точно не заснёшь. – Джон хихикнул. – Это поможет тебе погрузиться в картинки. Только аккуратней, бэдтрип можешь словить.

– Ну, давай, может правда это чем-то поможет. Я никогда не пробовал ничего, кроме травы. А кони не двину?

– Не двинешь, передозировки быть не может. – Джон, подошёл к холодильнику, открыл, достал пакетик с коричневой бумажкой, оторвал марку размером с ноготь мизинца, протянул мне. – На, только съешь сначала половину, подожди пол часа, если ничего не будет, съешь вторую. Один не ешь. Пусть кто-то будет с тобой, кто пробовал.

– А можно ещё одну? Для того, кто будет со мной.

– Ну, на. – Джон дал мне ещё одну маленькую бумажечку. – Только две не сожри, а то не вернёшься из своих сновидений. – Джон снова засмеялся.

– Я закурю, ты не против?

– Кури, вот пепельница. – Джон поставил посередине стола пепельницу и закрыл дверь в коридор. – Тебе надо отдохнуть, видон у тебя не очень. Езжай куда-нибудь, на природу.

– Я подумаю, наверное, ты прав. – Достал кисет, взял щепотку табака, скрутил самокрутку, затянулся, выпустил клуб дыма. – Знаешь, мне всё надоело, какая-то пустая жизнь, люди, которые меня окружают, всё не то, сложно объяснить.

– Я вообще не понимаю, как ты живёшь во всём этом. – Джон громко отхлебнул кофе из бокала. – Говорю тебе, смени обстановку.

Я допил кофе, взял пластинку, попрощался с Джоном, вышел на улицу, сделал глубокий вдох и к горлу подкатил ком, я ощутил себя одиноким, с толпой поклонниц, которым я не нужен, да чего там, я сам себе даже не нужен. Достал марку, посмотрел на неё: «И где мне есть её, и с кем? До чего я дошёл.» – сел в машину, повернул ключ, мотор зарычал. Я положил голову на руль: «Аня, точно, Аня, позвоню ей».

– Дениска, привет. – Раздался голос Ани в динамике телефона.

– Привет. Ты чем занимаешься? – Спросил я без прелюдии.

– Лежу в ванне. Ты что-то хотел?

– Спинку тебе потереть.

– Ты же знаешь, мне только девочки нравятся. – Сердито ответила Аня. – А ты просто приятель по работе.

– Просто приятель, значит. Ты меня этим провоцируешь. – Усмехнулся я. – Я еду к тебе, никуда не уходи.

– Захвати вина, раз уж едешь. – Сказала Аня. – А к чему такая срочность?

– Мне нужна твоя помощь. Приеду, расскажу, ты только из ванны не вылезай и пенку взбей.

– Давай приезжай, жду. – Аня хихикнула и положила трубку.

Я ехал медленно, чтобы Аня успела вылезти из ванны и привести себя в порядок, временами поглядывая на пластинку на соседнем сидении: «Что ж Джимми, посмотрим, под чем ты жил». – Я взял пластинку, вышел из машины, достал из бардачка бутылку вина, поднялся пешком на седьмой этаж, чтобы разогнать кровь по телу, отдышался и позвонил в дверь. Аня открыла.

– Заходи. – Сказала она и пошла в комнату. На ней был коротенький шёлковый халатик с горным пейзажем. Я зашёл, разулся. – Что стряслось?

– Ничего, соскучился, хочу посмотреть на тебя с твоими игрушками. – Я взял с полки фаллоиммитатор. – Неужели это лучше настоящего?

– Не дождёшься. – Нахмурилась Аня. – Ты приехал доставать меня?

– Конечно, нет. Ты в ЛСД понимаешь? Сможешь по трипу провести?

– Смогу, а у тебя есть? – Заинтересовалась Аня.

– Есть. – Ответил я, разглядывая книги на полке. – Так много Фрейда, копаешься в своей сексуальности?

– Прекрати, ты обещал. – Аня сделала вид, что обиделась. – И поставь на место мой член.

– Так вот в чём дело, твой член. – Я поставил секс игрушку на полку. – У меня лучше.

– Я видела его, ничего особенного. – Сказала Аня.

– Ладно, хватит меряться письками. – Я достал две марки. – Ты тоже будешь есть?

– Нет, смотреть, как ты ешь. Ты какой-то сам не свой, что с тобой?

– Ничего, девке с резиновым членом не понять. – Съязвил я. Аня не обратила внимания. Она достала бонг, забила туда шишку, раскурила и протянула мне. Я набрал полный бонг дыма, открыл kik-отверстие и втянул весь дым из стеклянной трубки, в голову сразу ударило. – Это, что?

– Спрашивать надо было перед тем, как хапнешь. – Улыбнулась Аня. – Теперь поздно, наслаждайся, это шишки из Индии, сама привезла, для особенного случая хранила.

– Ну, спасибо. Ты как провезла их?

– В вагине. Так, что это пи@датая трава. Давай кислоту.

– Вкусная. – Улыбнулся я, в глазах у меня плыло. Я достал марки и уселся на пушистый белый ковёр, положил их на низенький столик. – Давай кальян раскурим?

– Давай, забивай, пойду уголь разожгу на кухне. – Аня ушла на кухню, я взял табак со вкусом арбуза и мяты, уложил большую щепотку в чашечку для табака, накрыл фольгой, сделал дырочки для воздуха в форме спирали. Было очень тяжело сконцентрироваться, благо всё лежало на столике. – Ты уже справился. – Аня принесла уголь в щипцах и маленький чайник, она положила уголь на фольгу, чайник поставила на стол. – Я пуэр заварила, если хочешь, наливай. – Взяла мундштук и сильно потянула в себя воздух, кальян забулькал, уголёк покраснел, колба наполнилась дымом.