– Animal? A little animal? O my God! (Животное? Маленькое животное? О, Боже!).
Взгляд её неотрывно следил за Семёном. Похоже, она ожидала, что у того из груди вот-вот вырвется с кровавым фонтаном что-то вроде знаменитого киномонстра Чужого.
– Ну, – замялся Филимон. – Не то, чтобы энимал… Вот блин!
– Whatbleen? – гречанка готова была хлопнуться в обморок. – What is it? (Что это?)
Она волевым усилием взяла себя в руки:
– One minute, please! (Минуту, пожалуйста!)
Девушка схватила трубку телефона, своими изящными пальчиками быстро набрала короткий номер, что-то сказала скороговоркой и, положив трубку на место, повторила:
– One minute, please!
Теперь вид её выражал уверенность, хотя она по-прежнему не отрывала скорбного взгляда от увечного Семёна.
Действительно, не прошло и минуты, как на сцене появилось ещё одно действующее лицо. Лицо это принадлежало мужчине, на вид под сорок лет, с крупным мясистым носом, грушей нависающим над густыми чёрными усами.
– Добрый день! – радостно улыбаясь, сказало новое действующее лицо. При этом букву «е» он растянул до максимального размера, а «ы» заменил на «и».
– Здравствуйте! – откликнулся Соловей. Он уже давно мялся, всем нутром ощущая, что ожидаемый инклюзив с каждой минутой ужимается.
– Окей! – всё так же радостно сообщил усатый.
– Чего окей-то? – агрессивно спросил Филимон. – У нас друг погибает, клещ его жрёт, а вы тут окей, окей!
– Добрий де-е-нь? – настороженно вопросил усатый.
Очень скоро выяснилось, что усатый грек, призванный девушкой-администратором разрулить сложившиеся трудности, из всего великого и могучего русского языка усвоил только «добрый день». Чуть позже, ещё через пару минут, выяснилось, что он и английским-то не владеет, но это было уже неважно, поскольку английский, как язык международного общения, в этой компании был явно чужим.
– Я помру, пока эти черти не разберутся, – пожаловался Семён. – Или, что скорее, клещ помрёт.
И тут неожиданно для всех Соловья осенило. Он и сам потом не смог сказать, откуда у него в мозгу всплыло слово «bug», то есть «жук» или «клоп». Клоп и клещ, конечно, разные насекомые, но Соловей громко и отчётливо произнёс:
– Bug! Bug eat him! (Жук! Его жрёт жук!)