Tsitaadid raamatust «Записная книжка Дэша и Лили»

очках «ботаника» в черной оправе. Представили? Это я. Белая Лилия, как зовет меня иногда дедуля. Нежная и хрупкая, как считают все. Иногда

Слыхом не слыхивал о французском пианизме, однако если бы прохожий на улице (не иначе как в шляпе-котелок) спросил меня, пианистичный ли народ французы, я бы без колебаний ответил «да».

– Ты разлюбил его? – спросила я. Мы оба знали, что я говорю не о Бенни, а том парне, который жестоко разбил сердце брата – его первой любви. – В каком-то смысле я всегда буду его любить, – ответил Лэнгстон. – Мне не нравится твой ответ. – Потому что ты неправильно его интерпретируешь. Это не какое-то там печальное и трагичное заявление. Я говорю о том, что любовь, которую я испытывал к нему, была настоящей и сильной, пусть и болезненной. Она навсегда изменила меня. Точно так же меня меняет то, что происходит с тобой, моей сестрой. Важные и близкие люди оставляют отпечаток в нашей жизни. С тобой ли они или оставили тебя – они всегда в твоем сердце, поскольку именно они меняют и наполняют его. Их нельзя просто взять и вычеркнуть.

– Дэш? Я поднял взгляд и увидел Прию с двумя братишками на хвосте. – Привет, Прия. – Это она? – спросил Бумер, каким-то чудом сумевший оторвать свое внимание от Джеки Чана, чтобы поставить меня в неловкое положение. – Нет, это Прия, – ответил я. – Прия, это мой друг – Бумер. – Я думала, ты в Швеции. Она была раздражена. Непонятно только, на меня или вцепившегося ей в рукав брата. – Ты был в Швеции? – влез в разговор Бумер. – Нет. Поездка отменилась в последнюю минуту. Из-за политических волнений. – Это в Швеции-то? – не поверила Прия. – Ага. Странно, что «Таймс» это скрывает. Полстраны бастует из-за того, что кронпринц брякнул о Пеппи Длинный Чулок. Так что никаких фрикаделек на Рождество, если вы меня понимаете1. – Печалька, – отозвался Бумер. – Ну, раз ты не уехал… – начала Прия. – Я устраиваю вечеринку на следующий день после сочельника. София тоже придет. – София? – Ты ведь в курсе,