Женщина дёрнулась, вздрогнула. Она боялась верить. Теперь это с ней навсегда. Олег развязал ей ноги и руки, поднял и понёс к выходу. Только сейчас он заметил, что в подвале было жарко и душно. "Снаружи холодно," – подумал ведьмак и завернул ношу в куртку аниматора, снял его обувь.
Двор освещался только несколькими окнами, но женщина, привыкшая к темноте, щурились и часто моргала. Олег поставил её на асфальт и помог надеть чересчур большие ботинки.
– Вы должны мне пообещать, что никому не скажете, что я тут был, хорошо?
Женщина кивнула.
– Зачем вы меня спасли? – губы в запёкшейся крови едва двигались, звук выходил тихим.
– Я случайно узнал и не мог позволить ему делать это, – ведьмак набрал 112, – Алло, девушка? Тут из двора какие-то крики, стоны! Пишите адрес!
Закончив разговор с диспетчером, Олег ещё раз взглянул на женщину, чтобы убедиться сможет ли она дождаться помощи.
– Я должен идти.
– Спасибо, – жертва снова становилась человеком, начинала думать, чувствовать. Её внутренняя сила развернулась, получив подпитку надеждой.
Ведьмак скользнул сначала в обычную темноту, а потом слился с тенями и провалился в мир вечных сумерек. Он наблюдал, как приехали машины скорой помощи и милиции. Пока люди в светло-синей униформе оценивали состояние и ставили уколы, парни в тёмно-синих костюмах с погонами обследовали подвал и выволокли наружу аниматора. Олег оставил в нём ровно столько силы, чтобы тот не стал инвалидом и получил свою пожизненную клетку.
Аниматор подслеповато щурился, силясь снова увидеть глазами паука, но не мог. От безжалостного охотника на людей ничего не осталось, кроме трусости, жалости к себе, уверенности в своей уникальности и невероятного желания жить.
Олег забрался на крышу. Ему хотелось, чтобы ветер обдул с него несуществующую в реальности вонь подвала.
– Привет, – Егор улыбался, сидя верхом на трубе.
– Давно тут? – Олег подставил лицо промозглому ветру и прикрыл глаза.
– А ты не заглядывал в его детство? Я успел как раз, когда его вели в машину, – Блондинчик цокнул языком, – Детство самое обычное, почти как у нас с тобой. Только он успел побыть пионером один год.
– Ты можешь сразу сказать суть? – Олег был абсолютно спокоен, его не раздражала привычная манера друга говорить долго и многосложно.
– Родителям некуда было его девать, чтобы пахать в две смены, и Васька очень много времени был один. Представь голодные годы перестройки, трёхлетний ребёнок все ночи и все выходные с глухой старенькой бабушкой… Ему не у кого было учиться чувствовать и сочувствовать.
– Ты его оправдываешь?
– Нет. Ты всё сделал правильно… Только ты – ведьмак. Ты обязан ведать, как рождаются чудовища, чтобы проводить профилактику, и чтобы реже приходилось за ними охотиться по кровавым следам.
Они ещё постояли, глядя на город сверху вниз, и помолчали, обдумывая случившееся. Наконец Олег произнёс:
– Давай по домам! Завтра я должен хорошенько поработать, чтобы получить первый свой выходной в Питере.
– Как хочешь его провести? – спросил Егор.
– Может в музей сходить или в театр? Мне этого хотелось ещё в прошлый приезд.
– Не будешь против нашей компании?
– Конечно нет. Мне уже пора принять Кирилла и участвовать в его жизни, а не только в создании.
Егор долго смотрел на друга и наконец произнёс:
– Что-то тебя делает мудрее с каждой минутой. Даже жутковато.
– Это я от пережитого. Высплюсь и стану как раньше.
В весенней ночи на крыше раздался смешок, а потом от лёгких шагов едва заскрипели и попеременно прогнулись несколько листов жести, обозначая движущихся по границе нашего мира ведьмаков. Никого не было видно.
Глава 7
– Ты никогда не задумывался, чем должна кончиться эта история? – Блондинчик потягивал сок из коробки и жмурился от ярких лучей заходящего солнца, проникающих сквозь окна автобуса.
– Какая история? – удивился Олег. Егор молчал уже с полчаса, и вопрос застал охотника врасплох.
– Твоя история. Вот в книжках и фильмах все супергерои или находят своё место в мире, становятся частью существующего порядка, или сгорают в попытках сделать мир частью себя.
– Я не супергерой.
Егор внимательно осмотрел друга, приподнял подол его куртки:
– Да… Ни плаща, ни маски, а главное трусов поверх трико нет… Да… Ты не супергерой.
Олег поправил одежду и проворчал:
– Я не герой, – подумав, спросил, – Мы куда? Выходной. Хотели же культурно отдыхать сегодня.
– Мы в культурное место, на выставку высокохудожественных картин, – Блондинчик подмигнул, – Там сегодня открытие новой экспозиции!
Автобус покачался, входя в поворот, и подъехал к остановке.
– Пора, – бросил Егор, ловко просачиваясь сквозь пассажиров.
Олег неуклюже выбрался на свежий воздух и огляделся по сторонам.
– А ты знаешь, что тут рядом дом Раскольникова? – спросил Блондинчик, – Пошли покажу.
– Там типа музей?
– Там табличка, – Егор хихикнул, – Что в этом доме жил Родька, которого придумал Ф. М. Неподалёку есть ещё Сонечкин.
Ведьмаки дошли до пересечения двух улиц, Егор ткнул пальцем в небольшую скульптуру и под ней табличку:
– Родька тоже задавался глобальными вопросами… Как и ты.
– Это намёк на что-то? – Олег пытался найти внутри себя какие-то эмоции к этому месту, но ему было всё равно.
Егор помотал головой:
– Не-а.
– Тогда пошли.
Блондинчик провёл друга по улице и остановился перед входом в небольшой (по меркам полей, лесов, заводов и фабрик) закуток между домами, оформленный с претензией на вкус. Внутри находились площадки, излучающие пафос, торгующие гламуром в виде фастфуда, сувениров, просто обманчивым чувством собственной важности посетителей. Пространство содержало множество лестниц, как символ движения вверх, дешёвый символ вседоступной элитарности с возможностью посмотреть с предельной для города высоты крыш на снующих внизу.
– Нам сюда? – Олег скептически огляделся.
– Сюда-сюда, – ответил Блондинчик скороговоркой, – Только не в жральни, а в зал для фотоэкспозиций.
Егор ловко нырнул в дверку, просочился по коридорам и выскочил в большое помещение, Олег едва успевал за ним и, оказавшись под ярким белым светом, замер, щурясь и быстро поворачивая голову из стороны в сторону.
–– Не робей, ты ж не гей! – Егор хихикнул. Блондинчику показалось, что друг смущён, но это была ярость. Не обычная для Олега взрывная и безумная сила, а холодная и острая, тихая. Чувство причиняло боль в первую очередь хозяину, а уже потом, окунувшись множеством лезвий в сердце, медленно выходило вовне.
– Зачем? – Олег задал вопрос шёпотом, чуть наклонив голову набок.
– Без связей, без удачи ты никогда бы не смог устроить себе выставку, – Егор наконец почуял состояние Олега, его лицо вытянулось, кожа побледнела, сливаясь цветом с пепельными волосами.
– Хрен с этими фотками, но зачем ты ЕЁ повесил? – Олег указал пальцем в портрет девушки. Той самой. Это была самая лучшая его работа. Никогда он больше не снимет ничего подобного. Лицо любимой женщины. С изображения смотрели любящие глаза. С этой фотографией можно быть только наедине или вдвоём с НЕЙ.
– Прости… Олеж, я… Я идиот… – Егор лепетал и пятился назад, – Прости… Я сейчас сниму её.
– Не надо, – глаза охотника погасли, лицо разгладилось, – Мне нужно стать сильнее, чем всё, что может причинять боль. А главное, научиться быть тем, кому ни за что, ни перед кем не бывает стыдно.
Олег хлопнул друга по плечу.
– Егорушка, ты же видел это будущее заранее?
Блондинчик хмыкнул:
– Я же говорил, что ты вокруг себя создаёшь непроглядное и непонятное.
Олег двинулся вдоль стендов из штакетника и больших листов ватмана, на которых были размещены его работы.
– Влад однажды проговорился, что ты видел моё будущее, чем всё кончится, – сказал Олег через плечо.
– Я видел лишь цветные пятна фосфенов, как тенденции возможных цепочек событий.
Ведьмаки сделали круг по залу и вернулись к началу.
– Ну что? Зрителей запускаем? – спросил Блондинчик.
– А я ещё могу отказаться? Сколько это стоило?
Егор заулыбался:
– Можешь. Стоило одного разговора с давней подругой. У них затишье. Ничего крупного уже пару месяцев. Кстати, автор этой выставки – инкогнито! – Блондинчик воздел палец вверх.
В зал заглянула ухоженная женщина средних лет.
– Егор Викторович! Вы уже здесь! – она распахнула руки, никогда не знавшие работы, для объятий, быстро просеменила к ведьмакам и обдала тонким запахом цветов и талого горного снега, – Сегодня будет мало людей – новыми именами сложно привлечь аудиторию.
Женщина щебетала. Её голос успокаивал и располагал к ней. Олег уже давно увидел Скверну повсюду: на лестницах, в кафешках, бутиках, на скамеечках, в витринах, в самом воздухе. Здесь соревновались в потреблении, устраивали мастер-классы по созданию не искусства, но товарного контента.
– Тут, как в церкви, – с улыбкой произнёс Олег.
Женщина сгенерировала румянец на щеках и несколько раз взмахнула умеренно нарощенными ресницами:
– Вы первый это заметили…
Егор едва сдержал смешок, зная как охотник относится к религиям, проповедующим доброе и вечное из-за пуленепробиваемых стёкол лимузинов.
– Это Олег, – Егор назвал имя и показал открытой ладонью, – А это Мария Викторовна – художественный руководитель студии молодых фотографов.
– У вас очень чуткий глаз на цвета, а над формами можно и поработать, – менторским тоном произнесла Мария и внимательно посмотрела в глаза Олегу, ожидая ответа.
– Я не учился фотографии.
– Да… Жаль, что вы сформировались как художник-одиночка, вне среды профессионалов, – женщина изобразила скорбь и сожаление, посмотрела на часы, – Через четверть часа начнут прибывать гости, и мне нужно их встречать. Надеюсь, вас хорошо оценят.
Мария Викторовна развернулась и направилась к стойке у входа. Олег проследил за грязно-серым шнуром, тянущимся от затылка женщины вверх к сгустку Скверны. Таких образований в этом центре гламура было множество. Некоторые имели связи, другие существовали отдельно. Одни хищно хватались за каждого посетителя и выхватывали куски сил для пропитания, а некоторые сохраняли длительный контакт с людьми, корректировали мысли и эмоции, чтобы получить гораздо больше пользы для себя. Охотник отмахивался от всех попыток поживиться за его счёт с помощью своего хвоста с костяным шипом, отросшего у основания черепа. Блондинчик был просто невидим для тварей.
"Интересно, а как они это монетизируют?" – подумал охотник. Этот вопрос занимал, пока на глаза не попался рекламный плакат, где каждого желающего обещали сделать успешным фотографом. Тем, кто оплатит все занятия, сулили не только развить талант, но и выделить выставочный зал.
Олег успел ещё раз посмотреть всю выставку, прежде чем услышал, как Мария приветствует первых гостей. Хотелось уйти. Сердце прыгало. Блондинчик взглядами давал понять, что очень хочет быть здесь. Мощная волна силы вдруг выдавила весь воздух из лёгких, сгустки Скверны затрепетали, а потом их вовсе разметало, и помещение очистилось. Кто-то небрежно смахнул всю грязь. Олег насторожился и подобрался. Его слегка мутило от того, что чужая воля словно сдула его защиту.
– Семён Соломонович! Я так польщена! – голос Марии дрожал от радости. Синеглазка возвышался над ней и кивал головой с ослепительной дружелюбной улыбкой.
– Выдался свободный вечер… Почему бы не наполнить его хорошим обществом?
Шлем выглядел изысканно. Он превосходно умел носить костюм-тройку, а его обувь выглядела словно впервые была надета секунду назад. Звук его шагов метался эхом среди бетонных стен и высоких потолков. Его сила деформировала пространство вокруг.
– Ты знал? – шёпотом спросил Олег, вцепившись в руку друга.
– Ваще нет… – Егору было физически больно от присутствия Синеглазки, – Мы просто зрители. Мы его не знаем, – добавил Блондинчик и уставился в пёстрый пейзаж, сделанный на излёте лета.
Семён Соломонович молча прошёл по всей выставке быстрым шагом и зашёл на второй круг принявшись внимательно изучать каждое изображение. Появилось ещё несколько гостей. По залам изредка пробегали приглушённые реплики, многократно отражаясь от бетонных стен. Ведьмаки разделились. Олег слушал музыку в наушниках и наблюдал за лицами людей. Здесь было много внимательных глаз. Всё это походило на закрытый междусобойчик, где все знакомы. Это цепляло. Егор примкнул к группе, которую водила Мария и рассказывала, как правильно оценивать конкретное фото. Он с трудом сдерживал смех, когда в очередной раз слышал, что «автор выразил тревожное ожидание в этом цветовом решении".
Через час свет из больших ламп вдоль коридоров стал тускнеть, указывая на то, что выставка на сегодня окончена. Посетители начали собираться у выхода.
– Дорогие гости! – громко обратилась Мария, – Я от всей души благодарю вас! И очень надеюсь увидеть снова на наших мероприятиях! У меня к вам есть маленькая просьба: оставьте, пожалуйста, свои комментарии – достаточно будет плюсиков и минусиков – на нашей страничке под заметкой о сегодняшней встрече. Спасибо, что вы с нами!
Ведьмаки чуть задержались в зале, дожидаясь пока все уйдут, чтобы не толпиться.
– Простите, мы раньше не встречались?
Олег вздрогнул от голоса и с огромным трудом сдержал трансформацию. Синеглазка появился внезапно. Он стоял, держась большими пальцами за карманы брюк, и дружелюбно улыбался.
– Вряд ли, – уверенно начал Егор, но Олег перебил:
– Перед новым годом вы к нам на завод приезжали.
– Ах, да! Заводчишко, которым тыкали в нос всем проезжающим мимо, – Семён запнулся и быстро добавил, – Я надеюсь не обидел вас?
– Это не мой завод, – Олег смотрел через мир теней на Синеглазку и видел чудовище, состоящее из рваных полотен чужих душ.
Ярко-синие демонические глаза сощурились и засветились чуть ярче.
– Я часто помогаю молодым талантам, – вкрадчивый голос затекал в сознание и цеплялся тонкими ниточками, пытался пустить корни, – Вы создаёте красоту. Это же не все работы? Есть же ещё? И, надеюсь, будут?
– А расплачиваться за помощь придётся душой? – Олег рассмеялся, всеми силами показывая, что это шутка.
Семён Соломонович добродушно улыбнулся в ответ:
– Не нужно расплачиваться ничем. Тем более, что я не верю в души.
– Как вы узнали, что он автор? – спросил Егор, а сам в это время в кармане активировал телефон и вслепую послал сообщение Кириллу.
– Мне везёт угадывать. Что-то в мозгу помимо сознания собирает данные и делает выводы. Нейросети ведь работают так, что их создатели видят только результат… Я хочу пригласить вас на ужин. Соглашайтесь!
– Прямо сейчас? – Блондинчик чуть согнул ноги в коленях в любую секунду готовый встретить подлый удар.
– Нет, – Семён развёл руками, – Сейчас у меня запланированы другие дела. Завтра или послезавтра. Вечером. С пяти до семи.
–– Хорошо, – согласился Олег, – Мы придём завтра.
Охотник выглядел расслабленным, чем удивлял Егора. Блондинчик всё время рвался заглянуть в будущее хотя бы на секунду, но натыкался на мягкую стену, словно в психушке.
Семён Соломонович достал визитку и протянул, держа за кончик большим и указательным пальцем. Олег, не рассматривая, убрал карточку в карман.
– Мне было приятно встретить интересных людей, – Семён сделал лёгкий поклон головой, прощаясь.
– До завтра, – Олег протянул руку, – Надеюсь нам будет, что предложить друг другу.
Семён помедлил, но ответил рукопожатием. Охотник резким ударом своего теневого шипа отхватил маленький кусочек ауры Синеглазки и ловко перехватил его пальцами. Реакции не последовало. Шлем просто развернулся и направился к выходу. Только синие огни демонических глаз теперь горели на затылке и неотрывно пялились на ведьмаков.
– Что ты в нём почуял? – спросил Егор, когда они вышли на улицу.
– Не знаю, – буркнул Олег, показывая, что продолжать разговор не хочет.
Обратную дорогу первоначально планировали преодолеть под землёй, но охотнику было тесно среди каменных тоннелей. Апрельский воздух сам затекал в лёгкие и требовал им напиваться до головокружения. Ведьмаки стояли у входа в арт-центр, и каждый размышлял о встрече с Синеглазкой.
– Олеж, ты что задумал?
– Я охотник, так?
– Ну да.
– Я задумал выслеживать дичь.
– А мне страшно. Даже рядом с ним находиться тяжело. Он давит силой, сравнимой со стихийным бедствием.
Подошёл слегка запыхавшийся Кирилл и по выражениям лиц пытался понять, что произошло.
– Привет, Кир, – Олег обратил внимание, что в этот раз Перевёртыша не окружало множество созданий, а лишь на плече сидел ворон размером чуть больше синицы.
– Это правда, что вы с ним столкнулись?
– Встретились, – уточнил Олег, – И он пригласил нас в своё логово. И был очень мил. И выжег всех паразитов в округе.
Олег широко развёл руками, указывая на размер сферы без Скверны. Охотник подошёл к стене здания, слился с тенью и растворился. Это произошло так быстро, что его друзья не успели проследить даже примерное направление, куда он направился.
– Вот что у него в голове? – спросил Егор.
– Он нашёл загадку, которой никто из нас не заметил, – Кирилл обращался взглядом к тающим завиткам теней – следу охотника. Перевёртыш мог чувствовать мысли поражённых паразитами, сливаться с их разумами через повреждённые ауры. Сейчас он силился различить хотя бы эмоции Олега, растворённые в теневом мире, но тщетно. Охотник не хотел делиться своими переживаниями.
– Ты завтра с ним? – спросил Перевёртыш.
– Надеюсь, что да, – ответил Егор, – Надеюсь, что это не будет нашей роковой ошибкой.
Маленький ворон забеспокоился, начал расправлять крылья и раскачиваться из стороны в сторону. Чистое от скверны пространство окружила волна грязных лохмотьев и приготовилась схлопнуться, наращивая силу.
– Тут безопасно, – успокаивал птицу Кирилл и гладил по перьям.
Удар был едва ощутимым. Мутные разводы первых столкнувшихся щупалец обращались в хлопья чёрного снега и растворялись в паре метров над землёй. Закреплялись самые сильные. Очень быстро всё вернулось на место, словно ничего и не было.
Глава 8.
Этот город никогда не спал. Всегда находились желающие променять сон на то щемящее чувство, когда человек готов поверить в случай и удачу. Так часто в книгах и фильмах авторы воспевают судьбоносные встречи с будущей любовью, удивительные приключения или моменты просветления и озарения происходящие именно ночью, что люди уже начали верить в особую магию, работающую только после заката. Олег был лишён этой иллюзии – слишком много времени он прожил охотником одиночкой. Для него темнота выглядела намного скучнее, чем день, когда действительно происходит всё важное.
Бег по крышам быстро наскучил. Влажный ветер трепал пряди отросших волос вокруг беспокойного лица. Взгляд метался по сторонам. Одна и та же мысль не давала покоя, и Олег произнёс её вслух:
– Неужели он действительно не верит?
Охотник почуял на себе чьё-то внимание и огляделся по сторонам, но никого не заметил. Стало не по себе. Чужая воля медленно вторгалась в личное пространство. Олег закрыл глаза и провалился в сумрак. Здесь он полностью преобразился, отрастил челюсти с клыками, когти, шипастый хвост. Его вертикальные зрачки впитывали сероватый свет.
– Кто здесь? – не голос, а уже хриплое важное рычание, словно при запущенном бронхите.
– Угадай, – мягкий, почти нежный шёпот.
Олег вертелся волчком, но никого не видел. Вокруг трепыхалось только несколько полотен Скверны от рекламных щитов.
– Ты не увидишь меня, если я не захочу. Или пока не поумнеешь.
– Шлем?
Невидимка зашёлся задорным хохотом.
– Почти угадал.
Олег соображал так быстро, как никогда раньше. От потока мыслей закружилась голова. Концентрация снизилась так, что под чёрным панцирем охотника стала просвечивать мягкая человеческая кожа. Удар был невероятно сильным, словно в спину били тяжёлой кувалдой. Тело ведьмака пролетело несколько метров и соскользнуло с крыши. Когти безрезультатно чиркнули по жести. Главное, что атака вышибла Олега в реальность, и о замедленном падении не было и речи. Асфальт приближался. "Фотограф-любитель покончил с собой после единственной выставки" – мысль успела просочиться в сознание, но ведьмак не мог позволить себе крутить это в голове. Он вернулся в сумеречный мир и зацепился за стену.
– Если бы я хотел тебя убить, то убил бы, – слова втирались песком в черепную коробку, сухие, без эмоций.
Олег позвал Кота, а сам не торопился возвращаться на крышу. Он спустился на тротуар и забрался в тёмный двор. Забился в угол и бешено вращал головой имитируя панику.
– У меня к тебе предложение… – голос снова стал ласковым и звучал совсем близко. Его хозяин ждал ответа несколько напряжённых минут.
– Какое? – наконец спросил Олег.
– Я хочу, чтобы ты назвал четыре своих желания, а я бы их исполнил. Не обязательно все сразу. По одному в неделю. Приходи на эту самую крышу и чётко произноси в сумеречном мире то, что ты хочешь. Ничего не нужно взамен. Представь, что ты просто молишься.
– Кто ты?
– Какая разница? Считай, что я враг.
– Кто ты? Я хочу знать! Это первое желание! – Олег ожидал услышать смех или хитрую отговорку, но правда оказалась разочаровывающе простой. От кирпичной кладки отделился силуэт и принял форму человека, фигурой и лицом немного похожим на Семёна Соломоновича.
– Достаточно? – спросил он.
– Ты паразит Шлема? – Олег почуял, что Кот уже близко и приготовился к драке.
– Симбионт. У тебя тоже есть. Паразитами заражаются слабые, нечистоплотные, глупые. Ты вот не такой, – существо стало расплывчатым, – Мне нет резона обсуждать с тобой эти тонкости. У тебя три желания.
В наступившей тишине было слышно, как приближается торопливо цоканье когтей по крыше. Кот бежал настолько быстро, как только мог. Но не успел. Когда чёрная морда ткнулась в ладонь хозяину, призрака уже невозможно было даже почуять.
– Я больше не хочу оставлять тебя одного, – Кот произносил все "л" наполовину похожими на "р". Так не говорил никто и никогда, и не было слов, чтобы описать это. Этот выговор стал для Олега родным и очень нужным.
– А если мне в туалет приспичит?
– Ты кота стесняешься?
– Ты тоже симбионт?
– Ты сейчас о чём?
– Да так… – Олег перестал гладить Кота и поднялся, – Тут был Синеглазка… И это не Шлем. То есть он, но не совсем. Это отдельная личность. Он…
– Разумный паразит?
Олег молча шёл по пустынной улице. Отвечать фамилиару не хотелось. Было немного стыдно сравнивать своего друга с порождением Скверны.
– Ты теперь думаешь, что у нас одна природа… Но так и есть. Только я разумный, а он нет.
Олег оказался напротив большого окна какого-то закрывшегося по времени кафе и уставился на своё отражение. Внимание привлекли глаза – чёрные, без белков, зеркальные, жуткие. Раньше ведьмак не видел себя в зеркале в теневом мире, хоть и знал, как выглядит.
– А я? Я разумный? – Олег глубоко вздохнул и принял полностью человеческий облик, рассчитал время, чтобы никто не смотрел в его сторону и шагнул в реальность.
– Сомневаешься? – Кот семенил лапками и вертел высоко поднятым хвостом, как настоящий.
– У меня осталось три желания…
Олег "пересказал" встречу с неШлемом одним единственным мысленным сгустком. Кот отреагировал одним словом: "сделка". Фамильяр не добавил "с дьяволом", но Олегу показалось, что именно это он имел в виду. Ведьмак всё время искал подвох, пытался понять, в чём выгода для Синеглазки и где расставлены ловушки, и очень жалел о потраченном желании.
– По мне, так загадывай хоть все сразу, – промурчал Кот, – С поганой овцы хоть шерсти клок. Ты же не будешь просить много золота и власть над миром?
Снова подул ветер. Стало зябко. Редкие прохожие морщились от мелких капель. Лицо мгновенно намокало. Под рёбрами наконец заклокотало адреналиновое предчувствие перед завтрашней встречей. Очень хотелось вернуться на год назад и снова считать себя немного чокнутым, страдающим от галлюцинаций. Даже лучше на четыре года, когда ещё ни одного ведьмачьего заказа не было выполнено, и будущее рисовалось размашистыми мазками○ человеческого счастья, а не убористыми штрихами ведьмачьего цинизма.
Олег позвонил Нинке, чтобы услышать живой голос. Её слова излучали тепло и разгоняли морось вокруг. Она говорила простые вещи, вроде "ты умничка", "скучаю", "пожалуйста береги себя и готовь нормальную еду". Когда в трубке прозвучал короткий звук отбоя, стало легче. Появилась ясность чего ждать от предстоящей встречи, и как себя вести, а главное родилась уверенность, что оставшиеся желания если и○ будут использованы, то только с пользой и к лучшему.
Теперь Олег чувствовал себя везунчиком – большинство людей вокруг жили гораздо хуже, не могли позволить себе даже читать книги, тратили себя на мелкие события, кредиты, единичные случайные радости. Их удачу и счастье, их важные свершения и настоящие поступки оттягивали на себя избранные носители Скверны, единицы тех, кто впустил в себя паразитов становились успешными в узких рамках извращённого мира, а остальные – не важно заражённые или свободные – сгорали в этой топке.
В последние пару месяцев ведьмак частенько думал над этим. Он искал способ вылечить не конкретного человека, а всех сразу. Но он был охотником, а не лекарем. От этих размышлений загудела голова и захотелось наконец спать. До дома оставалось совсем немного – пара кварталов. Кот следовал за хозяином молча, на расстоянии. Здесь, в спальном районе, было тихо и безлюдно. Редко горели окна полуночников.
– Кот? – Олег обернулся, вгляделся в чёрные тени, – Кот?
– М? – гибкое тело приземлилось рядом откуда-то сверху.
– Почему люди не видят, а я вижу паразитов?
Чёрная мордочка задралась вверх, зелёные глаза смотрели в небо:
– А звёзды ты видишь?
– Конечно. Плохо, правда, от города засвет сильный.
– А созвездия?
– Вижу…
– А вот то, что над деревом висит, как называется?
– Ты что хочешь сказать, ушастый?
Кот замолчал. Ведьмак оказался у своего подъезда и рылся в рюкзаке в поисках ключей. Мозг уже туго соображал, и слова фамильяра никак не хотели становиться осознанием. Всё-таки ночь это время для сна.
Поднимаясь по лестнице, ведьмак достал телефон и прочитал: "спокойной ночи!" – от Нинки. Он ответил рожицей, тянущей губы в поцелуе.
Дверь в квартиру была открыта. Олег стиснул зубы от бессильной злости. Несколько раз глубоко вдохнул и в очередной раз перешёл за завесу теней. Охотник приготовился и быстро прошёл внутрь. Тишина. Вещи на месте – первым делом были проверены ноутбук и камера. На подоконнике лежал листок бумаги. Олег, убедившись, что в квартире никого нет, взял в руки записку:
"За внезапную нейтрализацию Члена СалОМОНыча предлагают щедрую награду. Достаточно будет лишить его паразита."
К листу была прикреплена степлером фотография. Та самая, из-за которой Олег так сильно разозлился на выставке.
"Сколько же вас, уроды?" – вслух спросил Олег. Не было сил закричать, иначе бы он разбудил всех соседей.
– Их много. Каждый хочет стать самым главным, – Кот понюхал выпавшее из рук хозяина послание, – Нужно хоть немного поспать…. Хотя бы полежать с закрытыми глазами.
Ведьмак сполз по стене. Расстегнул куртку. Он закрыл глаза, но видел перед собой калейдоскоп дорогих ему людей. Образы были жуткими. Ещё ярки были в памяти две молодые девчушки, погибшие в аварии рядом с ним в канун нового года. Охотник знал, что Скверна умеет подгонять события к своей злодейской выгоде. Нужно было добиться хотя бы отсрочки. На поиск решения оставалось половина ночи, а Олег считал это временем плохих решений уставшего мозга.