Loe raamatut: «Ошибка разбойника», lehekülg 9

18. Ошеломительный успех

Поутру дон Стефано зашёл к Рамиресам лишь на несколько минут попрощаться и вместе с комендантом Альмейдой выехал из Хетафе. Часть пути до кареты мужчины проделали молча, и разбойник в уме перебирал всё, что его подручный узнал о Хетафе и окрестных совсем маленьких деревеньках. Нужно было найти способ быстро узнать, не появится ли у Инес серьёзный поклонник и не отправит ли идальго дочь к друзьям или родне. Снять любой из пустующих домов просто, но как не привлечь любопытство?

Решение кабальеро скоро нашёл: наименьшее подозрение вызовет молодая парочка, о которой сельчане, если отвлекутся от своих забот, сами придумают несколько душещипательных историй. Pядом с Хетафе поселить своего человека с почтовыми голубями, в Тагоне соглядатаи с деньгами на лучших лошадей есть. Дон Стефано из-за встречи с комендантом не вручил приготовленные для идальго и его дочери подарки и планировал вернуться в селение под предлогом охоты не позже чем через месяц.

Перебравшись вместе с доном Бернардо в карету, сеньор дель Соль заговорил:

– Давно я не встречал такого интересного собеседника, как ваш друг.

Комендант улыбнулся:

– Бывают люди, которых не сломят ни годы, ни беды.

– Лейтенант, как я понял, вышел в отставку ещё молодым?

– Да. Мы с ним одновременно должны были быть произведены в капитаны, но из-за своеволия полковника де Суэда командующий отклонил все рапорты о повышении в чине офицеров его полка. Вскоре лейтенант получил письмо о гибели брата и был вынужден вернуться домой, да и война закончилась к тому времени.

Дон Стефано задумался о столь разной судьбе двух друзей, начинавших почти одинаково. Семья Альмейда знатнее и богаче Рамиресов, но для младших сыновей это большого значения не имело. Мало того что вместо блестящей карьеры идальго вернулся возделывать семейный клочок земли, судьба заставила его похоронить жену и сыновей. Однако в обращении пожилого дворянина со своим удачливым другом дон Стефано не заметил ни намёка на зависть, равно как и дон Бернардо не выказывал ни тени высокомерия. Какое-то время попутчики молча размышляли каждый о своём, затем комендант снова заговорил:

– Нам с идальго есть что вспомнить, и я не перестаю удивляться, как мало значения он придаёт собственной доблести…

Дон Стефано без труда изобразил глубокую заинтересованность и навострил уши.

– …В бою жизнь мне спас и забыл об этом. Сражение помнит в деталях, а что если бы не его хладнокровие при внезапной атаке противника, то нас смяли бы, как старую тряпку – начисто выбросил из головы.

– Меня ваш рассказ ничуть не удивляет, – подхватил дон Стефано. – Жаль, что лейтенант не получил достойной награды, а затем и вовсе оставил службу. Должно быть, сеньор Рамирес очень привязан к родным местам, раз даже после губительной эпидемии не уехал из Хетафе, как другие дворяне, и не попытался найти службу в Тагоне или Сегилье.

Кабальеро позволил себе завуалированный намёк, что дон Бернардо может предоставить другу протекцию, однако помрачневший комендант не счёл нужным развивать тему, ограничившись кратким:

– Есть и другая причина.

У дона Стефано было достаточно опыта, чтобы знать, когда в стараниях вытянуть сведения из собеседника нужно остановиться. Остаток трёхдневного пути сеньоры проделали, не сказав друг другу ничего примечательного.

***

В Сегилье разбойник вернулся к приведению в порядок своих дел. Он почти перестал участвовать в нападениях, ограничиваясь планированием операций, тем более что разработанная система взимания откупа с проезжих торговцев через агентов в городской страже была выгодна при куда меньшем риске.

Пора было вовсе прекращать грабежи, сдав властям наименее осведомлённых членов банды, но в первую очередь дон Стефано решил прикрыть аферу с тагонским льном.

Между ним и учёным сеньором Бланесом давно было условлено, как передать сигнал об опасности, чтобы аккуратно свернуть дело и уничтожить всё, способное навести расследование на мошенников. Сеньор Бланес собирался незаметно убраться, выгадав время, пока обманутые спохватятся. 3атем кабальеро направился засвидетельствовать почтение герцогу де Медина, заодно узнать – не занялся ли дон Армандо для разнообразия прямыми обязанностями губернатора провинции Сегильи.

Ожидания оправдались. Его светлость читал доклад о тагонском льне и встретил кабальеро снисходительно любезным:

– А, вот и вы, голубчик! Давненько не заглядывали, загуляли по нашей провинции. Ну-ка, что разузнали? – старый вельможа привык обращаться с сеньором дель Соль, как будто тот обязан отчитываться о своих отлучках из города, и приправлял требования фамильярностью, которую дон Стефано вынужденно терпел.

С самым почтительным выражением лица кабальеро рассказал о превосходных лошадях из Тагоны, принадлежащих некоему капитану Морено, и об отличном вине, которое довелось попробовать в Хетафе. Герцог поморщился:

– Не напоминайте мне об оспе и разорении этой дыры. Хотя… росписи в тамошнем храме великолепные, я в былые дни ради них навещал Хетафе, но сейчас и слышать о нём не хочу. Пусть Хетафе занимается наш казначей сеньор Мендес, а вы лучше о тагонском льне расскажите.

Удивляясь, что герцог снизошёл до столь низменного вопроса, дон Стефано разъяснил его светлости:

– Если верить посредникам, которые каждому встречному и поперечному стараются всучить свидетельства о праве на долю в доходе от предприятия, льном засеяна вся провинция.

– Вот как? – герцог нахмурился. – О льне говорят даже в свете, я подумал и решил приобрести эти бумаги.

– Надеюсь, не успели купить их? – обмер дон Стефано.

– Что вы так взволновались? Дело выглядит прибыльным, я вложил восемь тысяч дукатов и надеюсь при продаже выручить вдвое больше.

В глазах кабальеро всё поплыло. Если среди легковерных болванов, которые вот-вот поймут, как сильно обмануты, окажется подлинно влиятельное лицо, то расследование будет проводиться энергично и тщательно. Обыски, допросы свидетелей затронут куда больше людей, чем устроители мошенничества способны представить. Откупиться от проверяющих окажется невозможно. Надо же дону Армандо ввязаться в эту историю именно в тот момент, когда сообщники стали её сворачивать! Осторожно, не выдавая волнения, выдохнув и вдохнув, сеньор дель Соль постарался быть убедительным:

– Жаль, ваша светлость, что вы положились на недостоверные сведения. Узнать подробности о тагонском льне было одной из целей моего визита в ту часть провинции. Я совершенно уверен – корона обманута, и лопнуть пузырь может в любой день, хоть завтра!

– На чём основана ваша уверенность? – герцог умел спрашивать так, что по спине человека, которому был адресован вопрос, начинал течь холодный пот.

– На разговорах с опытными местными жителями и расчётах возможной урожайности льна на объявленных участках.

– Что за жители, как говорят?

– Сеньор Мендес мог вам рассказывать, что местный идальго сумел выбить из королевского казначейства исключительные льготы для своего Хетафе. Этот почтенный дворянин и раскрыл мне глаза на тагонский лён, – дон Стефано боялся, что его голос сейчас задрожит.

– Хм… раз он сумел облапошить казну, то, наверное, действительно разбирается в том, что родится на землях в его краях. Однако… – герцог задумался. – Это может продолжаться ещё какое-то время, достаточное для выгодной продажи бумаг.

– Идальго сказал, что тагонский лён – сущая ересь, и ею впору заняться самой инквизиции! – схватился за соломинку дон Стефано.

– Голубчик, вздором меня не морочьте! Где лён, а где инквизиция!

– Вы сами мне говорили, что от нового инквизитора можно ожидать что угодно!

– Де Суэда? – помрачнел губернатор. – Действительно… но не сразу.

– Идальго служил в полку дона Эстебана де Суэда, а разговаривали мы в присутствии коменданта Сегильи! Дон Бернардо и сам рвётся расследовать дело о тагонском льне!

– Вот ведь… – губернатор сердито посмотрел на своего собеседника, надеявшегося, что сумел скрыть испуг. – А вы, голубчик, изрядно разволновались.

Поняв, что герцог внял предостережениям, кабальеро сумел взять себя в руки.

– Дон Армандо, я не собираюсь скрывать, что серьёзно обеспокоен вашим приобретением. Настоятельно вам советую избавиться от этих бумаг, пока они не утратили всякую ценность. Вспомните, чем закончилось сумасшествие, вызванное ландрийскими тюльпанами! Готов вам помочь, у меня есть полезные связи.

– Вот как… – если дон Армандо что-то и заподозрил, то не подал виду. – Пожалуй, я приму вашу помощь. Сеньор Мендес передаст вам бумаги, а пока сыграем…

– При всё почтении, ваша светлость, сегодня я не могу составить вам партию в шахматы. С вашего позволения, к продаже бумаг я приступлю немедленно.

Явно удивлённый поспешностью кабальеро, губернатор не стал возражать. Воспитание и годы каперства позволили дону Стефано собраться с силами и выйти из особняка, сохранив обычное высокомерие на лице и не шатаясь. Развивая аферу, кабальеро в самых смелых мечтах не мог вообразить, что успех дойдёт до покупки тагонских бумаг самим герцогом де Медина.

Едва достигнув ворот, дон Стефано снял шляпу и несколько раз ею обмахнулся. Как ни срочно нужно было заниматься продажей принадлежащих герцогу документов, отдышаться разбойнику тоже было необходимо.

19. Высокопоставленное лицо

К счастью для дона Стефано, он не успел отозвать людей, занимавшихся распространением тагонских бумаг в Сегилье. Удалось продать почти все купленные герцогом документы, хотя и в убыток, а разницу сеньор дель Соль покрыл из собственного кармана. Финал аферы оказался подпорчен, но в целом кабальеро остался с выгодой и отделался испугом.

Когда обман, без имени главного обманщика, стал известен, дон Стефано удостоился снисходительной благодарности его светлости. Тем не менее неразоблачённый мошенник опасался, что герцог, хотя не понёс убытка и не слишком рассержен, сочтёт нужным уделить афере больше внимания, чем хотелось бы аферистам. Разумеется, его светлость не станет обнародовать сведения о неблаговидной проделке благородного сеньора, не посмевшего причинить ему убыток, но потребует себе немалую долю. B будущем его светлость не преминет развлекаться намёками на тайную деятельность дона Стефано в Тагоне, и это следует предотвратить. Сеньор дель Соль готов был льстить вельможам и заискивать перед ними ради будущих выгод, но не хотел стать ручной собачонкой.

Хорошенько подумав, дон Стефано решил: единственный способ обуздать подкреплённое возможностями губернатора любопытство его светлости – дать ему понять, что мошенничеству в Тагоне покровительствовало не менее высокопоставленное лицо, пребывающее в столице. Имя вельможи дон Стефано сумел вытребовать у своего учёного сообщника.

Спустя неделю сеньор дель Соль с комфортом устроился на своей столичной квартире, которую держал для кратких визитов. Он без промедления навестил приёмную нужного ему вельможи – занимавшего пост министра двора маркиза Оливейру, и оставил у секретаря записку с просьбой принять его.

Маркиз не зря получил прозвище: «Хитрый лис». Формально его сиятельство не был уполномочен распределять королевские субсидии, но умудрился совмещать основную должность с губернаторством одной из провинций. Поэтому маркиз вовсю использовал частые встречи с Его величеством для обсуждения хозяйственных вопросов и активно влиял на политику трат королевской казны. Не гнушался вельможа и помощи королевской любовницы, с которой был в дальнем родстве и которую когда-то вытащил ко двору из глуши.

Хитрый лис стал покровителем учёного сеньора Бланеса, отлично понимая фантастичность затеи по выращиванию льна. Однако формально за контроль над использованием средств казны отвечал министр финансов, которому опыт показался не лишённым смысла. Своя роль, щедро оплаченная, была и у королевской любовницы. Эта дама в начале аферы изобразила патриотический восторг от того, что у эспанок будет лучший в мире льняной батист, а в финале смягчила гнев Его величества на министров, допустивших растрату: «Ах, мой дорогой дон Луис, сеньоры всего лишь переоценили свои возможности, без опыта ничего не узнаешь наверняка!».

Дон Стефано не знал всех деталей, но в общих чертах представлял, каким образом были разворованы средства казны. С маркизом Оливейрой кабальеро встречался раньше, преподнеся ему отлично составленный учёным сеньором Бланесом трактат о пригодности разных земель Эспании для выращивания льна. Разумеется, дон Стефано о своей роли не упоминал, а трактат выдал за составленный другим учёным, независимым от нынешних опытов. Данное сочинение помогло маркизу получить очередные субсидии и продлить аферу. Помня о полезном визите, его сиятельство принял сеньора дель Соль на следующий день после приезда кабальеро в столицу.

Войдя в кабинет маркиза, дон Стефано почтительно поблагодарил его за оказанную честь и приступил к делу:

– Ваше сиятельство, я глубоко огорчён, что столь многообещающее предприятие закончилось крахом.

– Увы, не всё в наших руках, – вздохнул маркиз, возведя очи к потолку.

– Благонамеренные сеньоры были полны надежд, думаю, и сам сеньор Бланес скорее заблуждался, чем изначально обманывал своих высоких покровителей.

– Иначе ему не удалось бы убедить влиятельных лиц, – маркиза более чем устраивала версия о том, что афера была неудачным опытом, а не обманом с целью вытягивания субсидий.

– К сожалению, завышенные ожидания привели к глубокому разочарованию почтительных подданных короля, которые полны решимости покарать обманщиков, неважно, вольных или невольных.

– Сеньор Бланес бежал. Я не могу быть слишком строг к человеку, чьи благие намерения завершились прискорбным провалом.

– О да! – столь же сочувственно заявил дон Стефано. – Он вряд ли доступен для мщения, но его наверняка попытаются изловить, разузнав о его связях, в том числе о столичных.

– Вот как? – голос маркиза стал строгим. – Неужели в Сегилье решили взять на себя ответственность за расследование дела, касающегося королевской казны?

– Наш губернатор, его светлость герцог де Медина, ревностно относится к своим обязанностям и полон решимости пресекать в нашей провинции любое беззаконие. К ущербу короне он относится крайне чувствительно.

Про себя кабальеро прибавил: «Если этот ущерб не на пользу карману нашего губернатора».

– Неужели? – маркиз на миг позволил себе ехидный тон, но тут же взял себя в руки. – Не сомневаюсь в преданности дона Армандо короне, однако это дело поставлено на особый контроль, вы понимаете…

Дон Стефано продолжил елейным тоном:

– Его светлость интересовался тагонским льном непосредственно перед финалом этого дела, возможно, поэтому чувствует себя задетым. Правда, насколько я слышал, его интересы не пострадали.

– Что ж, – маркиз чуть помедлил, повертел в руках перо, вытянул и втянул губы, потом прищурился и посмотрел на собеседника. – Надеюсь, ваши интересы тоже не пострадали.

– К счастью, я не располагал свободными средствами, которые мог бы вложить в предприятие, хотя вплоть до последних дней верил в успех этого дела.

– Вы деятельно интересовались тагонским льном, даже потрудились приехать ко мне с трактатом.

– Я заинтересован в процветании нашей провинции, – дон Стефано решил воспользоваться случаем и намекнуть на готовность занять должность на королевской службе. – Обязанности интенданта в округе, где расположен мой замок, исполняет мой родственник, человек преклонных лет, который прислушивается к советам вашего покорного слуги. Я всегда рад быть полезен провинции и короне.

– Странно, что вы с такими взглядами не поступили на королевскую службу.

– Был занят устройством своего поместья, теперь оно процветает, – дон Стефано надеялся, что намёк достаточно прозрачен, и министр поймёт – его гость очень не прочь получить должность.

Маркиз о чём-то задумался, потом встал, подавая знак, что время визита окончено.

– Благодарю за известие о том, что герцог рьяно взялся за расследование дела о тагонском льне. Я напишу ему, что расследованием занимаются лучшие люди в столице, и он может не беспокоиться.

Дону Стефано именно это былo и нужно. Герцог, раз уж не остался в убытке, воздержится от любопытства, когда поймёт, что в мошенничестве замешаны высокопоставленные особы из столицы. Сдержав вздох облегчения, кабальеро поклонился и собирался уйти, но уже в дверях был остановлен маркизом.

– Вас, кабальеро, я буду рад видеть сегодня на небольшом приёме в моём особняке.

Не зная, простая это любезность или намёк на будущее, дон Стефано поспешил выразить благодарность за оказанную ему честь.

***

Приём оказался действительно небольшим, даже семейным. Кроме маркиза и его супруги присутствовала только родня – королевская любовница с братом. Дон Стефано недоумевал, зачем его пригласили, и почувствовал смутное беспокойство. Держался он безупречно, хотя ему было неприятно сидеть за одним столом с падшей девицей, даром что свою честь она отдала королю, и надменным молодчиком, гордившимся тем, чего дворянин должен стыдиться.

Хозяин дома разглагольствовал о блестящих празднествах, которые вскоре состоятся по поводу свадьбы престолонаследника. Королевская любовница выразила восторг и спросила гостя:

– Дон Стефано, вы, должно быть, навестите столицу в это время?

– Возможно, донья Каэтана, – с почтительным видом ответил кабальеро, про себя подумав о том, каким непристойным и оскорбительным для королевы станет присутствие на торжествах этой наглой особы.

– Непременно, дон Стефано, – промурлыкала фаворитка, очевидно, ничуть не стеснявшаяся своего положения.

Больше они не разговаривали, но кабальеро заметил, как королевская любовница кивнула хозяину дома.

Вскоре дамы оставили кабальеро. Маркиз лениво бросил своему гостю:

– Не правда ли, моя племянница – очаровательная особа?

Дон Стефано кивнул, подумав: «Вот она, плата за влияние – министр не брезгует называть племянницей девку, родство с которой достаточно дальнее, чтобы не вспоминать о нём».

– У неё отличное приданое, – тем временем продолжал маркиз.

Дон Стефано догадался – наличие у короля любовницы, которую он не скрывает, не нравится его будущему свату, отцу невесты престолонаследника. Неудивительно, что дамочку собираются пристроить замуж… От этой мысли и от взгляда дяди нахалки дон Стефано напрягся.

– Думаю, в столице немало кабальеро, которые не против составить партию донье Каэтане.

«Её к тому же величают, как замужнюю даму», – подумал сеньор дель Соль, решив поскорее покинуть особняк министра.

– Моя племянница привередлива, – вздохнул маркиз. – Все должны быть уверены в благополучии этого брака.

«То есть её муж должен быть недурен собой… Скорее бежать!» – услышанного было для дона Стефано более чем достаточно, чтобы догадаться, какую награду подготовил ему министр за предупреждение о намерении герцога де Медина расследовать дело о тагонском льне. Кабальеро встал, стараясь не вскочить слишком быстро.

– Благодарю за гостеприимство, ваше сиятельство. Завтра рано утром я собираюсь возвращаться в Сегилью, поэтому не смею дальше отнимать ваше время.

Маркиз кивнул, и гость поторопился прочь, на радостях не заметив, что ему открыли не ту дверь, в которую он вошёл.

Очутившись в незнакомом коридоре, дон Стефано похолодел, но решительно направился вперёд, надеясь найти выход, хотя бы чёрный. Через несколько шагов он встретил лакея, которому вручил золотой:

– Я здесь впервые, ошибся дверью. Покажи выход, любезный.

Слуга открыл ближайшую дверь. Незадачливый гость поспешил, как он надеялся, прочь из этого дома, но нос к носу столкнулся с королевской любовницей, успевшей расшнуровать корсет.

– Ах, кабальеро! – довольным возгласом встретила его негодяйка. – Как вы нетерпеливы! Не беспокойтесь, всё увидите и получите после свадьбы.

Счёт шёл на мгновенья. В том, что сейчас в комнату ввалятся родственники доньи Каэтаны, не могло быть сомнений. Скорее всего, они уже за дверью, поэтому дон Стефано оттолкнул женщину и бросился к окну. Будь оно плотно закрыто, кабальеро не постеснялся бы выломать раму, благо силой его природа не обделила, но обошлось быстрым движением руки, открывшей щеколду.

Прыгать с пятнадцатифутовой высоты было рискованно, но дон Стефано предпочёл бы сломать ноги, лишь бы не стать мужем особы, в приданое которой входят рога. К счастью для кабальеро, рядом рос огромный платан. Спасая свою честь, мужчина схватил ветку и умудрился на неё забраться, хотя никогда не отличался способностями к лазанью по деревьям. Дальше удача от беглеца отвернулась. На крики королевской любовницы, без стеснения показывавшей пальцем на дерево, сбежались слуги, а вскоре внизу показался и сам маркиз.

Его сиятельство крикнул донье Каэтане, чтобы она велела закрыть окно, и с ухмылкой обратился к дону Стефано:

– Кабальеро, не ожидал от вас такой прыти. Понимаю, моя племянница очаровательна, но совращать девицу, будучи в гостях в моём доме – непозволительное нахальство, за которое вам придётся держать ответ.

Боявшийся рогов больше, чем разоблачения разбойничьих дел, кабальеро очертя голову бросился спорить.

– Ваше сиятельство, доброе имя вашей племянницы не пострадает! Уверен, о происшествии никому не станет известно, и донья Каэтана найдёт супруга! – про себя гость добавил: «Небрезгливого».

– Вы прекрасно подходите на эту роль, – невозмутимо возразил маркиз. – Вы небедны, но не очень богаты, по вашим же словам. Недурны собой, поэтому все решат, что ваш брак – не формальность. Получите должность в столице, я понял, что вы рассчитываете поступить на королевскую службу.

Разговор между хозяином дома и сидящим на дереве гостем выглядел, наверное, комично, но дону Стефано было не до смеха.

– Прошу вас, поймите меня как мужчина мужчину! – возопил кабальеро.

Неожиданное обращение рассмешило хозяина дома, в то же время вызвав сочувствие.

– Не хотите делить женщину?

– Ладно бы любовницу, но жену!

– Бьюсь об заклад, вы наставили немало рогов.

– Только чтобы узнать женские хитрости и в собственном браке их не носить!

Маркиз недолго подумал. В лунном свете было хорошо видно его круглое лицо и пухлые губы, которые интриган несколько раз вытянул и втянул, пока гость с замиранием сердца наблюдал за его размышлениями.

– Бог с вами. Я объясню племяннице, что если жених сбежал в дверь, есть надежда его вернуть, но если в окно… Слезайте.

Очутившись на земле и поправив камзол, дон Стефано почтительно поклонился. Он быстро овладел собой и стал думать о будущем:

– Надеюсь, ваше сиятельство, небольшое недоразумение не лишит меня вашего расположения.

– Вы изрядный наглец, – хмыкнул министр. – Ладно, думаю, у нас ещё будет повод обсудить интересные перспективы. Вы сообразительный человек, умеете быть полезным и далеко пойдёте. Передавайте почтение герцогу де Медина.

– Не слишком ли это высокая честь для меня? Я помню, что моё положение значительно ниже, чем грандов.

– Понимаю, не хотите, чтобы дон Армандо узнал, каким образом я получил сведения о его намерении расследовать дело о тагонском льне. Ценю вашу предусмотрительность.

Дон Стефано ещё раз поклонился и оставил дом маркиза, не придавая значения потерянному башмаку. Кабальеро твёрдо решил – вновь появится здесь не раньше собственной женитьбы или вступления в брак королевской потаскушки.