Tsitaadid raamatust «Волшебный витраж»
И добавил, позабыв, что Эндрю может и не понять, когда говоришь по-бабушкински: - Я тут нож заэскалибурил.
Деньги из ниоткуда не доводят до добра.
– Помогите, пожалуйста, – попросил Эйдан Эндрю. И добавил, позабыв, что Эндрю может и не понять, когда говоришь по-бабушкински: – Я тут нож заэскалибурил.
– Вижу-вижу, – отозвался Эндрю, сняв очки и прищурившись. – Меч в Корнеплоде. Правда, в легенде о короле Артуре было несколько романтичнее.
– Чаевых не даете, да? – спросил таксист, забрав мнимые деньги.
– У меня… мне религия запрещает, – ответил Эйдан.
- Learning to me always seems to go in a straight, ignorant line and then, every so often, takes a jump straight upwards. Wouldn't you agree?
Aidan considered this, and nodded. You always learned things suddenly, mostly because people came and told you things.
Наверное, хлопотное это дело – быть отцом сумасшедшей красавицы.
Надо жить настоящим, а не ждать чего-то в будущем, которое то ли будет, то ли нет.
– Умер – это что? – спросил Гройль.
Эйдан с Эндрю ответили одновременно.
– Ушел навсегда, – сказал Эндрю.
– Его больше нет, – сказал Эйдан.
– А. – Гройль задумчиво пожевал спаржу. – А потом вы его съели? – осведомился он. – Я однажды съел белку, которая ушла навсегда. Невкусно.
Она полуобернулась и закричала:
- Отец! Отец! Сюда, скорее!
Они ждали. Эндрю не знал, кого ожидать. Старенького папу миссис Аркрайт? Или священника - ведь священников часто называют отцами?
Кстати, по-моему, говорить про обучение «кривая» – это ошибка. Мне всегда казалось, когда человек чему-то учится, то двигается по прямой линии невежества, с которой время от времени делает рывок вверх, ступеньками.
