Loe raamatut: «Обнажилась душа»

По жёлтым страницам

По желтым страницам неровные строчки

Чернил разноцветных от края до края.

Так много написано, нет только точки.

Абзац завершён и опять запятая.

Знакомый мне почерк изменчив порою.

Видать второпях, не заботясь о стиле.

Вот здесь аккуратный, красивый, спокойный,

А здесь снова клякса страницу залила.

Я в сердца чернильницу перья макаю

Уж чем оно полно, тоской ли, любовью…

И пишется повесть, порою стихами,

Порою обрывками из многоточий…

Обнажилась душа

Обнажилась душа до костей и не может согреться.

Одинокая странница в пустоши серой и злой.

И трепещет от вьюги пока ещё тёплое сердце,

Взгляд пугливый бросая на бездну за тонкой чертой.

Чаша боли испита, горчит на губах горьким ядом,

А казалось вино так прекрасно и сладко на вкус.

Беспокоиться стоит ли нам, что уйдём листопадом?

Растеряв свои дни нитью тонкою порванных бус.

То, что важно сейчас, всё сгорит, как в камине поленья.

А ворчливый редактор замажет извивы строки.

Так давайте, мой друг, танцевать на паркете столетий.

Рассыпая над бездной из наших сердец конфетти.

Я гляжу за предел, чьей-то нежной рукой укрываем.

Как у свечки огонь, защищённый от всяких невзгод.

И смотрю в пелену серой дымки ночного тумана,

За которым вот-вот глянет солнце, рождая восход.

Я был или не был.

Я был или не был?

И где это было?

Случайные встречи,

Дорог серпантины.

Ты, странник, откуда?

Покрыто туманом

Вчерашнее утро,

Стою перед храмом.

Куда-то стремился…

Не вспомнить. Пустое.

Водой бы напиться,

Студеной такою.

И снова в дорогу

По гибельным кручам,

Не спрятать рассвета

Клубящимся тучам.

Кого-то встречаю,

Кто сгинул во мгле…

Упорно шагаю

Навстречу себе.

Куст розы

В пустом саду заброшенного замка

Жил розы куст, средь дикого бурьяна.

И по весне, он распускал бутоны

Прекрасные, как солнце на ладони.

Репей, крапива, злобно шелестели

От зависти. А он же, слушал пенье

Пернатых птиц, что прятались под кроной

Раскидистого, векового клена.

Так проходили месяцы и годы,

Он много видел всякой непогоды.

Характер был его подобен стали,

Лишь стебельки украсились шипами.

Но солнцу вновь дарил свою любовь и силу,

В той красоте, что воспевают лиры,

Когда роса блестит на лепестках пугливых,

Как слезы счастья на глазах любимой.