Loe raamatut: «Назову тебя своей»

1 Влада

– Сколько? – ленивый вопрос бьет прямо в спину, заставляя меня напрячься.

Медленно оборачиваюсь и тут же жалею об этом. Передо мной один из гостей ресторана, в котором я подрабатываю официанткой.

Высокий, широкоплечий. Он в рубашке и строгих брюках, но даже так отчетливо понятно – он сильный, хорошо накачанный.

И опасный.

Я замираю, едва дыша. Может, мне послышалось? Но учитывая, что здесь, в комнате для персонала, только я и он, вряд ли. Не зря же этот гость так пристально на меня смотрит.

Тоже вопрос, кстати – зачем он тут? Здесь только принадлежности вроде скатертей, столовых приборов и прочей мелочевки.

А взгляд у мужчины такой давящий, мрачный. И еще циничный. В его глазах ни намека на шутку или улыбку.

– Что? – с трудом выдавливаю, по-прежнему глядя на незнакомца. От него веет властью и уверенностью. От таких мужчин я всегда стараюсь держаться подальше.

А еще он ощутимо старше меня – лет на десять, а то и больше. Скорее всего, как и многие собравшиеся здесь, большая шишка. А они, как правило, не понимают слова “нет”. Так что лучше вести себя с ним крайне осторожно и не провоцировать.

– За ночь сколько? – поясняет мужчина. Его взгляд медленно скользит по моему лицу, затем спускается чуть ниже, на глубокий вырез формы, которую мне выдали при устройстве на работу.

Хотя какая форма? Скорее недоразумение какое-то! Слишком короткая юбка, слишком прозрачная блузка, у которой к тому же не предусмотрены пуговицы, чтобы можно было наглухо застегнуться.

Впрочем, кто бы мне позволил?

С тоской думаю, что все-таки не повезло. Не вышло у меня избежать ненужного внимания.

– Вы ошиблись, – отвечаю ровным голосом, хотя у самой уже поджилки трясутся. Так этот бугай на меня смотрит, что готов вот-вот сожрать. Судорожно вспоминаю, есть ли тут тревожная кнопка или хоть что-то, что поможет мне позвать управляющего.

Когда подписывала контракт на работу, сразу сказала, что никем кроме официантки работать не собираюсь. Сергей – так звали менеджера, который меня нанимал, тогда усмехнулся. Понимающе так, со знанием дела, и сказал:

– Посмотрим.

И вот посмотрела. Дура. Надеялась, что пронесет, что кроме меня здесь полно красивых девушек. И ведь так и было до сегодняшнего вечера – я не пользовалась косметикой, хотя управляющий делал мне замечание, но я соглашалась каждый раз, а затем снова не красилась.

Однако сегодня, видимо, моя удача закончилась.

– У тебя ошейник, – весомо роняет мужчина и делает всего лишь шаг в мою сторону, а я испуганно отшатываюсь, упираясь поясницей в стол позади себя.

Гость чуть наклоняет голову вбок и как-то по-новому разглядывает меня.

– Значит, я не ошибся. Ты продаешься. Сколько?

Невольно подношу пальцы к чокеру, который мне выдали в первый рабочий день. Это было обязательным условием и частью униформы. Так мне объяснили.

– Нет, – мотаю головой. – Это просто украшение. Я не… – рвано вдыхаю и заканчиваю: – Не участвую в подобных мероприятиях. Я просто официантка. И если вам не нужен новый бокал, то выйдите, пожалуйста, за дверь. Эта комната только для персонала.

Те мгновения, что мужчина молчит и очень пристально разглядывает меня, превращаются в целую вечность.

Он молчит и смотрит. Сверлит взглядом. Давит, будто уверен, что я передумаю.

А у меня сердце, кажется, вот-вот просто выскочит – такой бешеный пульс сейчас.

– Я могу быть очень щедрым, – зачем-то добавляет он. – Одна ночь, – он опускает взгляд на мой бейдж, – Влада.

– Я свой ответ уже сказала, – твердо произношу. – И мне надо работать, а вы… мешаете.

Этого мужчину я здесь вижу впервые. И если про постоянных гостей я плюс-минус уже поняла кое-что, то вот новичок для меня пока темная лошадка. В общем зале я его не видела – значит, он сидит где-то в ВИП-комнатах, а это уже другой уровень. Туда идут девушки, у которых широкие моральные границы, как мне объяснил тот же Сергей. И при этом добавив, что и чаевые там на порядок выше. Но я сразу же отмела такую возможность.

Теперь же, выходит, меня обманули. Чокер на шее носит каждая официантка. Но те, что работают в ВИПках, имеют темно-бордовый цвет, или же вообще черные, у меня же он цвета слоновой кости.

– Если передумаешь, – вдруг выдает мужчина и ловким движением вытаскивает из кармана визитку.

Я упрямо мотаю головой, но он не теряется, подходит ближе и внаглую засовывает ее мне в карман юбки.

Его близость парализует. Работая в этом ресторане, я чего только не насмотрелась. Но ни один из гостей не производил на меня настолько глубокое впечатление. Свежий, морской даже аромат его туалетной воды забивается в легкие. Я боюсь вдохнуть лишний раз, а мужчина явно наслаждается моей реакцией и не торопится отступать.

Ждет. Совсем как хищник, который притаился в засаде.

– Отойдите, – говорю, не узнавая собственного голоса.

Гость понимающе ухмыляется и наконец-то отступает. Снова проходится по мне оценивающим взглядом, а затем все же уходит.

Только после этого я немного вдыхаю. Оседаю на пол, пытаясь унять сумасшедший пульс. Щеки горят так, словно я сделала что-то неприличное. Хотя на самом деле наоборот.

– Ты чего тут прохлаждаешься, Тимофеева? – заходит в комнату Костя, главный в сегодняшней смене. – Твой перерыв вроде уже был.

– Да я просто…

– Просто что?

– Скажи, а эти чокеры – они что-то обозначают?

Костя цинично усмехается.

– Доперла наконец-то? Эх, походу, проиграл я.

– Что?

– Да мы с Серегой забились, как долго ты будешь ходить как девочка-колокольчик, не понимая происходящего.

В груди холодеет. Первая мысль – надо бежать. Не смогу я работать тут с такими правилами. Вторая – а деньги откуда брать? Пока я еще не полноценная модель, и на подиум мне пока не светит на полную ставку. А жизнь в большом городе стоит немало.

По спине ползет холодок.

– Эй, ну ты чего? – вздыхает Костя. – Успокойся, твой уровень означает, что тебе могут делать предложение, но ты имеешь право отказаться.

– Что значит – мой уровень?

– Эх ты, – цокает языком старший. – Могла бы еще хотя бы недельку продержаться, а?

– Ты не ответил.

– Ну, значит, что это по условиям включено в обслуживание клиентов в нашем ресторане. Ты же должна понимать, почему у вас такая униформа.

Щеки горят еще сильнее, когда Костя весьма выразительно пялится на мою грудь.

– А как узнала-то? Подкатил, наконец, кто-то? – спрашивает он. А я не силах ничего выдавить – только кивнуть. – Вот черт! Не везет-то как. И кстати, давай в зал – там девчонки зашиваются уже. Хорош тут прохлаждаться! – резко меняется его голос.

Подхватываю поднос и на ватных ногах иду в зал. Если до этого я чувствовала себя неуверенно, то теперь мне кажется, что все вокруг пялятся именно на меня, и каждый из мужчин готов подойти и сделать непристойное предложение.

К концу смены я выжата как лимон. Не физически. Морально.

Обещаю себе завтра же утром начать искать другую работу. И ведь Алина, с которой я познакомилась в модельном агентстве Галины Роговой, могла бы предупредить.

Сокрушаться, конечно, поздно. Наскоро переодеваюсь, привычно отказываясь от предложения Константина подвезти меня. Правда, теперь он смотрит на меня совершенно иначе – видимо, решил, что теперь уже можно начать по-другому ко мне относиться.

И это еще одна причина, по которой надо увольняться.

Мерзко от всей этой атмосферы.

Выхожу на улицу через служебный выход. Торможу на пару секунд, вдыхаю полной грудью. Весна уже вовсю. Скоро станет совсем тепло. Наверное, летом и с жильем, и с работой должно быть полегче.

Спускаюсь по лестнице, но едва заворачиваю за угол, как кто-то крепко хватает меня, а затем слышу:

– Ну, вот ты и попалась.

2 Влада

Внутри все обмирает от этой фразы. Голос незнакомый, но я сразу понимаю – хорошего ждать не стоит.

Дергаюсь, надеясь вырваться из цепкой хватки. Однако в итоге подворачиваю ногу и лишь усугубляю свое положение.

– Ну, куда же ты, девочка, – шепчет напавший на меня мужик. – Тише, моя конфеточка, папочка тебя не обидит.

Меня тошнит от его мерзких слов.

– Пустите! Сейчас же! – хриплю, пугаясь того, что мой голос звучит слишком тихо. – Я закричу! Помо…

Мне на лицо ложится широкая ладонь.

– А вот это лишнее, – уже совершенно иначе рычит незнакомец. – Не дергайся, и все пройдет легко. Давай, вот так.

Прижимается ко мне еще сильнее, и я чувствую его так близко. Хватаю за ладонь, которая закрывает мне рот, и тут же получаю ощутимый шлепок по попе.

– Будешь послушной – и я не буду грубым, – шепчет этот мерзавец. А затем забирается рукой мне под куртку, которую я не застегнула. И лапает!

Щупает грудь, мнет ее. Мне очень больно и неприятно. У меня легкая кофточка, и тонкое белье.

– Какие сисечки, – жадно дышит ублюдок. – Вот так, кобылка, давай, я по-быстренькому тебя.

– Не надо! – мычу ему в ладонь. – Не надо!

Перед глазами все размывается из-за слез. Отчаяние заполняет меня. Каждая моя попытка освободиться заканчивается болезненным тычком или, что еще хуже – слюнявыми поцелуями в шею. Этот козел пыхтит, прижимается ближе, задирает куртку, а потом вообще разворачивает меня лицом к стене и наваливается.

– Я сейчас уберу руку, а если ты заорешь, то он окажется у тебя под ребрами.

И перед глазами мне демонстрирует настоящий нож!

Медленно киваю, понимая, что урод не шутит.

– Вот и умничка, конфетка.

Действительно убирает ладонь, а я, даже если бы захотела, не смогла бы сейчас даже пискнуть – горло будто тисками сжали.

В голове бьется мысль, что я вот так тут и останусь – изнасилованная и порезанная. И никому… Вообще никому не будет до меня дела!

Ну, может, Галина завтра будет рвать и метать, что я не пришла. Но быстро забудет – переключится на других девочек-моделей, и все.

Так горько становится. Хотя я и так знала, что одна в этом мире, что будь это иначе, я бы не оказалась в детдоме, где меня и нашла Рогова.

Мне тогда почти исполнилось восемнадцать – осталось всего пару месяцев, и меня бы выгнали за ворота.

В детдоме жизнь не сахар. Но это все равно лучше, чем оказаться один на один с взрослой жизнью.

– Ноги раздвинь, – командует козел за моей спиной. Но я не реагирую. Я и дышу-то с трудом – тело будто онемело. – А ну, сучка драная, давай, не ломайся.

– Я… Не… хо… чу… – хриплю из последних сил.

Мерзавец резко кладет ладонь мне сзади на шею и впечатывает лицом в стену. Боль пронзает, кожу саднит.

– Не хотела бы, не работала бы тут. И не надо ля-ля про светлый ошейник. Все вы бляди, и всем вам нужен крепкий член в дырку!

С каждым его словом надежда на спасение умирает. Раз никто до сих пор не вышел, и не остановил его, хотя тут везде камеры, значит, и не придут. Прикрываю глаза, смиряясь с тем, что это последний день моей жизни. Нормальной жизни, если я все-таки выживу после.

Ком в горле становится густым и колючим. Голова кружится, и я не сразу понимаю, что мерзкие руки пропадают с моего тела. Зато отдаленно слышу:

– Эй, ты чего! Это моя краля!

– Девушка сказала “нет”.

Слышится хруст, визг. А я по-прежнему так и стою лицом к стене. Боюсь обернуться.

– Да я тебя! Да ты знаешь, кто я! Да ты!

– Пасть завали.

Вот тут до меня доходит, почему этот голос кажется знакомым. Медленно, боясь, что после этого меня лишат жизни, оборачиваюсь и вижу того самого мужчину, который пытался купить ночь со мной.

Смотрю на него ошалело. Рядом на земле валяется козел, едва не изнасиловавший меня. Его тоже узнаю – он один из постоянных гостей ресторана.

Липкий, мерзкий. Он частенько смотрел на меня, но ни разу не подкатывал и не делал предложений.

Вжимаюсь спиной в стену, готовясь защищаться теперь уже от, получается, спасителя.

Тот скалится в ухмылке. Ну, точно зверь. Он переводит взгляд на скулящего насильника. Отталкивает того ногой и, наклонившись, что-то ему шепчет. Вижу лишь то, как мужик меняется в лице – бледнеет, мотает головой и выдает:

– Никаких претензий. Забирай девку. Забирай!

И пытается то ли встать, то ли отползти.

Между тем спаситель мой поворачивается ко мне и весомо роняет:

– Пойдем.

Я мотаю головой и по стеночке двигаюсь в противоположную от него сторону.

– Все равно поймаю, – лениво выдает он.

– Я не стану, – сиплю, пристально следя за каждым его движением.

Мужчина шагает ко мне, и я разворачиваюсь, чтобы побежать, но подвернутая нога так некстати дает о себе знать.

Вскрикиваю и заваливаюсь на бок, выставляя руки и готовясь к жесткому падению в грязь. Но незнакомец успевает меня поймать.

Прижимает к себе. А я замираю. Интуитивно понимаю, что провоцировать хищника опасно. Я даже не дышу.

– Не трону, – с трудом разбираю его слова. – Домой отвезу.

Это слишком хорошо звучит. Я ему не верю. Нет-нет-нет. Не после того, как он собирался купить меня, словно вещь.

– Я сама, – выдыхаю очень осторожно. – Сама.

– Мало приключений? – слышу злую ухмылку в его голосе. Не знаю, откуда такая уверенность, но вот почему-то кажется, что это именно так. – Или, может, хочешь остаться здесь и продолжить со своим кавалером? Может, это у вас такие ролевые игры, и я помешал?

Он не повышает голоса, не злится, не ругается. Говорит ровно и спокойно, цинично даже. Но у меня от его интонации мороз по коже. И если от неудавшегося насильника мне было страшно и мерзко, то рядом с этим мужчиной внутри расползается страх иного рода.

Дикий, первобытный – тот, что дает понять, что перед тобой сильнейший.

– Так что, Влада, отвезти тебя домой?

3 Влада

Я физически не могу произнести ни слова. Все, что крутится в голове – он рядом. Он за моей спиной. Он держит меня. Я чувствую его запах, его дыхание на своей шее.

Все мышцы в диком напряжении – я в каждую секунду жду, что зверь соврется и покажет свое лицо.

Мужчина прижимается чуть ближе, и я уже готова закричать, как вдруг его руки пропадают с моего тела, а я лишь жадно хватаю ртом воздух.

Все… Все?

Оглядываюсь на него. Он стоит совсем рядом, молчит. Но мрачный взгляд говорит за него.

– Я с-сама, – с трудом соображаю, что надо все-таки ответить.

– Это вряд ли, – небрежно роняет мой спаситель. Затем чуть поворачивает голову, а я завороженно прослеживаю за его взглядом и вижу машину. Явно дорогую, с тонированными стеклами.

– Дыши, – вдруг насмешливо добавляет он. – Просто отвезу домой.

Я не могу объяснить, почему подчиняюсь ему. Наверное, это какая-то магия, но я действительно подхожу к тому автомобилю, хочу сесть сзади, однако мужчина открывает переднюю пассажирскую дверь и смотрит так, что все становится понятно без слов.

– Просто отвезу домой, – вновь повторяет он.

Едва я сажусь в машину, как хлопает дверь. За те считанные секунды, что незнакомец обходит автомобиль, я могла бы выбежать и рвануть куда-нибудь подальше. Но вместо этого я покорно сижу.

Кто он? Зачем он меня спас? Потребует благодарности?

Ведь так подумать, то если выбирать между ними – тем, кто напал на меня, и этим мужчиной, лучше уж последний.

Эта мысль отрезвляет, и я вздрагиваю, когда мой спаситель садится рядом.

– Адрес.

Удивленно моргаю. Неужели правда отвезет?

Боюсь радоваться своей удаче. Но, к счастью, я успеваю подумать до того, как ответить. Так что в итоге называю дом в соседнем квартале.

Нет уж. Лучше перестраховаться.

Город у нас крупный, но дорога в это время почти пустая. Домой я добираюсь обычно на последнем автобусе. И весьма вероятно, из-за задержки я бы на него опоздала.

Мужчина сохраняет молчание. Я тоже боюсь его нарушать. Невольно осматриваюсь – робко, украдкой.

Дорогой салон, внутри все кричит о достатке владельца машины. И навороченная панель, и кожаный салон. Здесь нет дешевых ароматизаторов на веревочке, но аромат стоит приятный и свежий.

Случайно натыкаюсь на изучающий взгляд мужчины и резко отворачиваюсь к окну.

Мысленно отсчитываю минуты до того, как мы доберемся до места. Но, как назло, время тянется слишком медленно. И это при том, что едем мы довольно быстро.

Чтобы немного отвлечься, представляю, как зайду домой, как переоденусь и пойду в душ, смою сегодняшний день, всю эту грязь…

– Не передумала насчет предложения?

Вопрос застает меня врасплох. Оказывается, я успела задремать, и сама даже не заметила этого. Глубоко выдыхаю, а сердце-то колотится.

– Какого? – растерянно спрашиваю, приглаживая волосы. Поворачиваюсь к мужчине, совершая непростительную ошибку.

Я снова попадаю во власть его пронзительного тяжелого взгляда. И в нем я читаю ответ на свой вопрос. То самое предложение, от которого я отказалась.

– Назови сумму, и я ее удвою.

В горле пересыхает. Это очень щедро, безусловно. Я же ведь могу и понаглеть. Наверное, та же Алина на моем месте не выделывалась бы, а извлекла бы выгоду по полной. Я же – нет.

И дело даже не в том, что у меня еще ни разу не было близости. Просто я не могу вот так. Меня мутить начинает, стоит подумать, что я продамся. Даже учитывая, что положение у меня, в общем-то, такое, что не позавидуешь.

– Мой ответ не изменится, – отвечаю, а у самой губы, кажется, онемели. Едва шевелятся. Я даже не уверена – вслух ли я это говорю.

Мужчина хмыкает, отворачивается и разблокирует двери. Я только сейчас понимаю, что мы приехали. От растерянности не сразу узнаю, где мы. Забываю, что назвала не свой адрес, и быстро, пока незнакомец не передумал, покидаю машину.

Я забегаю в ближайший подъезд – мне еще и везет, дверь как раз открывает молодой парень. Присвистывает, явно оценивая мой внешний вид, но я проношусь мимо него и, только убедившись, что он не пошел за мной, выдыхаю.

Поднимаюсь на один пролет, прохожу к окну и каменею.

Тот мужчина, что спас меня, не уехал. Он, наоборот, вышел из машины. Его пальто расстегнуто, а руки убраны в карманы брюк. Он стоит, чуть запрокинув голову наверх, медленно скользя взглядом по дому. Испуганно отшатываюсь в сторону, гадая, мог ли он меня увидеть? Или не мог?

Выжидаю и очень осторожно выглядываю опять. Но мужчина так и стоит на том же месте.

Да как же так?

Смотрю, как он неторопливо достает пачку сигарет из кармана, вынимает сигарету и прикуривает. Он стоит достаточно близко к фонарю, чтобы я могла различить каждое его движение. И хотя тут на площадке достаточно скудное освещение, меня не покидает ощущение, что он смотрит прямо на меня.

Отхожу подальше, прячусь в тени, а после и вовсе отворачиваюсь от окна.

Сколько мне вот так ждать? А вдруг он до утра останется?

Пока я нервно хожу туда-сюда, где-то наверху хлопает дверь, и я испуганно замираю. А вдруг это тоже мужчина? Вдруг он пойдет по лестнице?

Шумит лифт, двигаясь вверх. Я же напряженно жду, что будет дальше.

Спустя минуты, показавшиеся мне настоящей вечностью, хлопает дверь подъезда, и снова наступает тишина.

Набравшись смелости, я подхожу к окну ровно в тот момент, когда незнакомец выбрасывает сигарету и садится обратно в автомобиль.

Наконец-то!

Машина уезжает, но я не тороплюсь. Выжидаю на всякий случай еще десять минут и только потом начинаю спускаться.

На улице воровато оглядываюсь, но вроде все чисто. А дальше я практически бегом добираюсь до своего дома.

На ходу достаю ключи и, открыв дверь, забегаю в подъезд.

Адреналин, который гуляет в крови, будоражит так, словно я энергетика напилась.

Поднимаюсь на свой этаж, но на последнем пролете все-таки подхожу к окну – просто на всякий случай. Однако во дворе ни намека на ту машину и ее хозяина.

Значит, и правда уехал.

Выдохнув с облегчением, добираюсь до своей квартиры и тихо, все еще боясь сама не зная чего, захожу.

После всех приключений меня настигает откат – руки трясутся, а на глаза наворачиваются слезы.

Я ведь сегодня с жизнью попрощалась.

Так и стою в темном коридоре, собирая себя по кусочкам и пытаясь хоть немного унять эмоции.

Но тут слышатся шаги, затем свет загорается, а следом по нервам ударяет громогласное:

– А я-то все думаю – где тебя носит…

4 Влада

Вздрагиваю и медленно оборачиваюсь. Хозяйка квартиры гневно смотрит на меня. Брезгливо кривится, опуская взгляд на мои коленки.

– Вырядилась как шлюха, – наотмашь бьет словами, напирая на меня. А учитывая, что она дама в теле, выглядит это угрожающе. – Я же предупреждала, чтобы никакого блядства!

Ее голос переходит на ультразвук, и у меня аж уши закладывает.

– Да я официанткой работаю, – пытаюсь оправдаться. – Я же вам говорила.

– Официантки одеваются не так, – припечатывает она.

– Я же не виновата, что там такая униформа, – бормочу, пытаясь прикрыться курткой.

– Думаешь, я такая дура, что поверю?! Устроила тут притон!

– Но я же никого сюда не вожу, и не приведу. Я работаю круглыми сутками, – устало вздыхаю.

– Вот что, дорогуша – или ты закончишь с этим, – она презрительно кривится, взмахивая рукой, – или уматывай отсюда.

– Как уматывай? Я же за два месяца вперед заплатила.

– А вот так, – нагло заявляет Елена Георгиевна, тыча в меня своим толстым пальцем. – Я тебе, дура такая, поверила. Вроде приличная девочка, а оказывается, ты шалашовка та еще!

– Ничего подобного! – громко возмущаюсь. – У меня и парня-то нет. И вообще я работать приехала, а не вот это все!

Хозяйка подозрительно щурится.

– Смотри мне! Я тут устраивать вертеп не позволю – мне, если что, все доложат! – добавляет, а затем напролом идет к выходу – я едва успеваю отойти в сторону, чтобы не столкнуться с ней. При нашей разнице в весовых категориях пострадает явно не она.

Только когда щелкает замок, я немного расслабляюсь, зато тут же открывается дверь соседки, и та осторожно выглядывает в коридор.

– Свалила?

– Ага. А ты что, не могла предупредить про нее?

Алина недовольно поджимает губы.

– Я тебе звонила вообще-то. Но ты же деловая колбаса, не ответила.

Охаю и тут же лезу в сумочку. Оказывается, я совершенно забыла проверить мобильный, а там действительно три пропущенных.

– Что, так хорошо отработала смену? – ехидно усмехается она.

Тут я вспоминаю про эти несчастные ошейники.

– Ты знала про чокеры, да?

Алина выходит из комнаты, снисходительно усмехается и, сложив руки на груди, прислоняется к стене.

– Ну, допустим, знала. Ты бы если внимательно прочитала договор, тоже бы знала.

– Там было написано про них? – судорожно вспоминаю те бумажки. Вроде ничего про интим-услуги не было.

– Там было про отличительные знаки и дополнительные услуги. Любой бы понял, о чем речь, – фыркает соседка.

Мне вот даже возразить нечего. Наверное, я слишком наивная дура. И если бы не Саша Архипов в свое время – такой же воспитанник детдома, как и я – я бы уже давно перестала быть девочкой.

– Ну, и чего ты дуешься? – продолжает Алина. – Тебе же нужны были деньги, так?

– Так.

– Ну вот. А так бы ты отказалась сразу, и чего? Выперла бы тебя Галина на улицу. Думаешь, ей захотелось бы с тобой нянчиться?

Я молчу на это. На самом деле не знаю я ответа на этот вопрос. Галина Рогова – владелица модельного агентства. И наверное, для меня она почти как крестная фея. Ведь если бы не она, не знаю, куда бы я вышла из детдома. Она однажды приехала к нашей заведующей, а заметила меня.

И ведь я даже не очень подходила по параметрам – худая, недостаточно выразительная. Бледная, с мелкими чертами лица. Да и бедра у меня чуть больше, чем положено для подиума. Однако Галина устроила так, что меня передали к ней под опеку. Как – загадка. Но когда она предложила поехать с ней в город, я не сомневалась. К тому моменту Сашка выпустился уже три месяца как. И хотя он заглядывал к нам в гости, в том числе, чтобы напомнить всем, что меня трогать нельзя, рано или поздно меня бы поймали и изнасиловали старшие пацаны.

Поэтому я с радостью ухватилась за эту возможность, лишь заявив, что ни за что не стану шлюхой. Галина тогда лишь усмехнулась и пообещала, что не станет заставлять. Но и отговаривать не будет.

Первые полгода я помогала ей в студии – работала уборщицей и вообще выполняла ее поручения. Жила там же в подсобке, и даже получала кое-какие деньги. А вот когда мне исполнилось восемнадцать, Галина предложила мне обучение у нее в школе моделей. Не за бесплатно, конечно. В долг. И с условием, что я начну работать и содержать себя сама.

Может, это и жестоко, но для меня казалось – идеально.

Так я и прожила почти год – Алина, которая тоже училась у Галины, сказала, что ищет соседку, но платить за квартиру надо было вперед. Поэтому мне пришлось устроиться официанткой. Но мне постоянно не везло с заведениями. Отчаявшись, я согласилась на предложение соседки и коллеги и пошла работать в “Самайн”. Если бы я только знала тогда…

– А я тебе и так скажу – не станет она возиться с тобой, Влада, – продолжает Алина между тем. – У нее девок – хоть жопой жуй. И если кто-то начинает артачиться – с вещами, и на выход. Знаешь сколько желающих в ее агентство попасть?

С этим не поспоришь – фамилия Галины имела определенный вес в нашей среде. Многие торговые марки брали ее топовых девочек для рекламы. И если повезет получить хотя бы один рекламный контракт, то это невероятный шанс для карьеры.

– Все равно стоило рассказать, – тихо возражаю просто из упрямства.

– Дура ты, – беззлобно фыркает соседка. – Твои принципы тебе только мешают. Там реально можно поднять бабла.

– Так что ж ты не поднимаешь? – не выдерживаю ее поучительного тона.

Алина замолкает и смотрит на меня с жалостью.

– Что? Ты… Ты что.. С ними там…

– Я же говорю, дура. Зачем же продаваться на ночь и каждый раз, – многозначительно усмехается она. – Надо быть умнее – выбрать одного, с кошельком потолще. Привлечь и удержать. И вуаля – получишь все, что хочешь.

Хмурюсь, пытаясь приложить ее слова к той жизни, что ведет сама Алина.

– Но если все так, то где же твой этот один?

Она лишь мечтательно улыбается.

– Так я тебе и рассказала, да? Чтобы ты его увела?

Я шокированно смотрю на нее.

– И не делай такие глаза. Шикарных и щедрых мужиков не так-то много, Влада. Надо уметь суетиться и драть глотки за свое, – добавляет она уже совершенно иным тоном. – Все, я спать. Не забудь – завтра Галина всех собирает.

Алина уходит, а я сначала все же иду в душ. Учитывая заявление хозяйки, надо будет все же носить с собой одежду, чтобы переодеваться после смены. Но сегодня напрочь забыла об этом после случая с тем мужчиной.

Я почти час провожу в душе, пытаясь отмыться. Но в какой-то момент понимаю, что прокручиваю в голове вовсе не то, как на меня напал мерзкий посетитель ресторана. Нет, я думаю про того мужчину, что подвез меня домой.

Вспоминаю каждый его взгляд, скупые слова. И что-то внутри замирает.

Наверное, так жертва ощущает себя перед хищником – когда становится понятен исход.

И ты понимаешь, что шансов сбежать нет.

И все же мне удалось! Чем не повод порадоваться?

Утром я с трудом встаю по будильнику. Алина уже свежая и, как всегда, отлично выглядящая. Смотрит на меня с осуждением.

– Если ты в таком виде заявишься на собрание, не обижайся, что тебя не выберут на показ.

– Какой показ? – сонно моргаю. Соседка демонстративно фыркает.

– А вообще ты моя конкурентка. Так что разбирайся сама, – заявляет она и быстрее, чем я успеваю сообразить, что еще спросить, покидает квартиру.

В итоге я все же делаю укладку и даже макияж. Неброский, но все же. Как бы там ни было, я хочу на подиум. Хочу заказ. Это деньги, а возвращаться в Самайн нет никакого желания.

Я так тороплюсь, что выбегаю из подъезда, не застегнув куртку, и на ходу пытаюсь это сделать. Но едва только делаю шаг, как будто на стену наталкиваюсь.

Аккурат передо мной – всего шагах в пяти стоит тот самый незнакомец, который меня вчера спас и подвез.

И который предлагал купить ночь со мной.