И я пошёл за Хранительницей озера по ночному лугу. Она двигалась, точнее будет сказать плыла, легко и бесшумно. Ни одна травинка не пошевелилась у неё под ногами, как будто она не касалась их. Я уже догадался, куда она вела меня – к своему озеру. Вот перед нами встали заросли крапивы. Мысленно я уже приготовился к её ожогам, но о чудо! – стебли крапивы, высотой почти в человеческий рост, каким-то образом расступались перед Хранительницей, образуя коридор. Она шла также, словно их и не было, а я же всё равно чуть-чуть подотстал, потеряв её из вида. Но вскоре крапива кончилась и впереди показалась тёмная гладь озера с отражённой в ней луной. Я остановился и оглянулся по сторонам – Хранительницы нигде видно не было. Я уже хотел спуститься к воде, когда почувствовал сзади чьё-то нежное прикосновение! Я резко обернулся. Это была она – моя новая рыжеволосая знакомая. Каким-то образом она оказалась позади меня. Ну, не удивительно – ведь это были её владения и в них она ориентировалась получше меня. Она ласково обвила меня руками и я оказался в её объятиях. Это было восхитительно и непередаваемо. Мне очень захотелось тоже обнять её, но она с неожиданным проворством легко выскользнула из моих рук и оказалась в нескольких шагах от меня, обнимая ствол ивы. Как она проделала это расстояние – я не заметил. «Иди ко мне!» – поманила она и в глазах у неё плясали весёлые чёртики. Её тело, казалось, слабо светится в лунном сиянии, а длинные рыжие волосы растрепались. В тот момент она была восхитительна и желанна, как никогда! Я полетел к ней, как на крыльях, но внезапно понял, что её там нет, а от дерева, у которого она стояла секунду назад, метнулась к воде чья-то небольшая шустрая тень. Какой-то ночной зверёк. Ну конечно же – это была норка, несомненно, та самая, с которой я однажды встретился здесь на берегу. Хранительница развлекалась. Я не знал, как мне следует себя вести. Я медленно повернулся и пошёл в ту сторону, куда побежала норка – она скрылась в высокой траве, которая подходящей к самому берегу. Я направился туда и внезапно резко отпрянул – прямо на меня из травы неспешно выползла гадюка. Она тихо шипела, а её тело блестело в лунном свете. Гадюки ночью не активны, как и все холоднокровные, но моя гадюка, по видимому, ничего об этом не знала. Впрочем она не стала предпринимать никаких активных действий – выползя на открытое место – замерла. Медленно, не отрывая от гадюки глаз, стараясь не делать резких движений, я начал медленно пятиться, пока не почувствовал спиной ветви ивы. Но помимо них сзади я почувствовал что-то ещё, что явно не принадлежало дереву. Это что-то было мягким, тёплым и живым. Я хотел повернуться, но в следующее мгновение оказался в плену – две очаровательные стройные ножки обхватили меня сзади. Это была моя прекрасная Хранительница. Она сидела на толстой ветви ивы, как-раз на высоте моих плеч. Я не видел её всю – лишь её прекрасные ножки – изящные лодыжки, узкие ступни и восхитительные длинные пальчики с прелестными ноготками – второй пальчик был длиннее большого. Вскоре к ножкам присоединились и руки – Хранительница наклонилась поближе ласково обвила мою шею. Её пушистые рыжие волосы упали мне на лицо. Так плен был слишком приятен, чтобы вырываться из него. Хранительница звонко рассмеялась и её смех, отразившись от водной глади озера полетел ввысь в ночное небо. Она была так прекрасна, так близка и желанна! «Испугался?» – шепнула мне хранительница на ухо, не ослабляя своих прелестных объятий. От неё пахло свежестью. Так пахнет прохладная чистая вода жарким летним днём. А к нему примешивался тонкий и нежный цветочный аромат. «Это была ты?» – спросил я первое, что пришло в голову. Я имел в виду гадюку. Краем глаза я заметил, что змеи уже не было на том месте. Она снова звонко засмеялась и снова её смех понёсся ввысь к луне. «Ну конечно же!» – произнесла она наконец прекратив смеяться. Тон её сделался серьёзным. «Я – это всё, что ты здесь видишь» – проговорила она загадочным шёпотом, – «Я и вода, и деревья, и тростник, и рыба в озере. Я – и та самая гадюка, и норка, и ещё много кто» «Я так и подумал» – кивнул я. Сейчас мне меньше всего хотелось вдаваться в объяснения о природе Хранительницы, а хотелось тоже обнять её и целовать, целовать! Она словно угадала мои мысли – объятия ослабли настолько, что я мог повернуться к ней лицом. И я снова увидел её прекрасные правильные черты, длинные рыжие волосы, неземные бирюзовые глаза и восхитительные алые губы. Я хотел что-то сказать, но вместо этого, повинуясь какой-то внутренней силе, приник к её губам, ощутив сладкий привкус земляники. Она не сопротивлялась, не скрывалась больше, а ответила на мой поцелуй со всей страстью и нежностью. А я целовал и целовал её всю – её длинную стройную шею, плечи, руки, небольшую упругую грудь, стройный плоский живот, бёдра, колени, пальчики на ногах. Мне хотелось съесть её поцелуями всю без остатка. Она изогнулась, обхватив одной рукой ствол, а другой – меня и тихо постанывала от удовольствия. "Давай! Ещё! Ах, ты, мой хороший!" – страстно шептала она, прижимаясь ко мне. В какой-то момент она напряглась, замерла под моими ласками, а в следующий миг Хранительница была уже не на ветви ивы, а на земле. Я почувствовал, как её жаркие ладони стягивают с меня футболку. Одежда сразу стала какой-то тесной. "Пойдём!" – прошептала она, показывая в сторону тёмной озёрной глади. Я моментально освободился от остатков одежды, одной рукой обнял Хранительницу и так вместе мы вошли в озеро. Вода оказалась на удивление тёплой – как в ванне, а ещё, удивительно – она держала на поверхности, не давая погрузиться – словно солёная морская. Вода приятно ласкала и обволакивала. А потом к ней присоединились объятия и ласки моей прекрасной Хранительницы. Она тесно прижалась ко мне и мы стали единым целым с нею, водою, ночным небом и луною.
Летние ночи короткие – не успеешь оглянуться и вот уже чёрное небо становится сначала тёмно-синим, а затем постепенно приобретает нежно-голубой оттенок. Луна опускается к горизонту и делается уже не такой большой и яркой, а на востоке начинает алеть заря. Мы лежали на берегу озера – у самой воды и любовались наступлением рассвета. Позади осталась эта восхитительная неописуемая ночь с её чудесами, безудержными ласками, жаркой страстью и мгновениями безграничного блаженства (минутами, часами – кто считал?) А теперь мы просто лежали вместе, насытившись этой неописуемой ночью, а сейчас просто тихо наслаждаясь близостью друг друга. Моя рыжеволосая прелестница прильнула к моей груди. Я приобнял её одной рукой, а другой перебирал её пушистые волосы и краем глаза наблюдал, как вода ласкает её ступни и восхитительные сладкие пальчики. Начиналось новое утро. Новое – во всех смыслах этого слова! Грусть и тоска, мучившие меня в последнее время, остались там, где им и положено было быть – в прошлом. Так легко и хорошо мне не было много месяцев или даже лет. Да чего уж там греха таить – вообще никогда не было! "Она ушла из твоего сердца?" – вдруг спросила Хранительница. "Да" – ответил я, – "Спасибо тебе за всё!" "Теперь в твоём сердце будет жить частичка меня" – проговорила она с неописуемой нежностью и с каким-то, как мне показалось, сожалением. Она приподнялась с моей груди – прекрасная и обнажённая на фоне светлеющего неба. "А сейчас мне пора уходить" – тихо сказала Хранительница и встала. Я хотел сказать, что обычно говорят при прощании – какие-то банальности, но не смог произнести ничего – слова не находились. Я лишь молча смотрел на её стройную гибкую фигуру, на роскошные рыжие волосы и на прекрасные черты лица, уже успевшие стать такими родными и милыми. Хранительница тоже ничего не сказала, а просто начала медленно растворяться в прохладном утреннем воздухе. Нет, она не сделалась прозрачной, как это показывают в фантастических фильмах. Тут было по другому. Словно бы частицы из которых состояло её тело, до этого находившиеся близко друг к другу, начали разлетаться. Её тело как-бы распалось на множество, как-бы мельчайших серебристых капель. Какое-то время они сохраняли форму, а затем разлетелись в разные стороны, исчезая в воде, в деревьях и в утреннем воздухе. Вскоре от моей прекрасной Хранительницы ни осталось ни следа. Грустно ли мне было в тот момент? Вовсе нет! Она не ушла! Она была рядом, но только в ином обличье. Она была сразу везде – в утреннем воздухе, в озёрной глади, в деревьях на берегу, в траве под ногами, в утреннем пении птиц, в шелесте листьев. Я чувствовал её нежные прикосновения, слышался её милый голос. "Мне было так хорошо с тобою!" – ласково шептала она. А потом на востоке забрезжили первые солнечные лучи. Я подобрал свои вещи, разбросанные на берегу, оделся и только тогда ощутил, как сильно устал. Но эта усталость была сладкой и приятной. Хотелось лечь в траву прямо здесь у озера и наслаждаться упоительным утренним воздухом, слушать ароматы птиц и чувствовать, как лёгкий ветерок нежно ласкает лицо. Хотелось не отгораживаться стальным салоном машины, а быть единым целым со всем этим и с моей прекрасной Хранительницей. Так, в конечном итоге я и сделал – расположился на поляне в густой мягкой траве. А перед тем, как погрузиться в сон, последнее, что я увидел мысленным взором – было её прекрасное лицо.