Как умирают машинисты метро

Да пофиг

Подумал грегорзамза

И это была его последняя

Человеческая мысль

Книга появилась у меня совершенно случайно: подарила подруга на день рождения. Жила я и не ведала, что Д.Данилов пишет стихотворения. Получила томик, удивилась. Полистала. Первое впечатление было: какая-то поэма? Потом я заметила, что есть заголовки. Нет, всё же поэтический сборник. Тут я удивилась ещё раз, так как не припомню, чтобы кто-то сейчас писал вирши циклами, как Блок, например, когда-то. Впрочем, возможно, это от недостатка знаний о современном поэтическом процессе.

Затем я стала вчитываться в строки, тут на меня накатило новое сомнение, что за форму приняли данные поэзы? Всё, что выходило за рамки двухсложного и трёхсложного стихосложения, обошло меня стороной. Пришлось вызывать подругу, которая подарила мне книжицу. Как говорится, надо быть в ответе за то, что подарили. Под бокал вина, который я закусывала суши, я открыла для себя мир дольников, акцентных стихов и, чего уж там, верлибров. А в книге именно он! Ритм задаётся, например, повторами, иногда отдельных слов, иногда целых строчек, плюс общая тема, которая переползает с нами из стихотворения в стихотворение. Ну а дальше разговор зашёл уже не по теме рецензии, так что вернусь ещё к форме.

Стихотворения состоят из строф с разным количеством строк. Но то, что их объединяет — это пунктуация. Она тут какая-то выборочная. Точка есть только в конце стихотворения, запятые есть, даже в нужных местах, но очень редко где. Возможно это что-то значит, но тут мне снова нужна пояснительная бригада. И раз уж мы пошли по специалистам, то переходим к содержанию.

Внутренности тут тоже весьма интересные. Я думаю, что сборник должен исследовать какой-нибудь студент-филолог на предмет лирического я, реминисценций, образов, наличию эпического начала, введения новых тем. Меня особенно поразило, что Д. Данилов вводит современные понятия, разговорные словечки и обороты, названия магазинов, да и вообще названия. Обогащает поэтический язык почти как А.С. Пушкин в своё время! Поэтому мы тут и про футбол почитаем, и про самосвал БелАЗ, и про "Пятёрочку" с "Азбукой вкуса". (Где это вообще видано, чтобы стихотворения про футбол были, а*??)

Содержание кружится вокруг личностных переживаний относительно смерти, ведь все мы там будем, но вот как оно там — доподлинно неизвестно. Отсюда и полёт души, кстати, всегда мужской, и переживания практически судного дня, но на свой манер, оценка качества жизни и оставленного наследия, а ещё личной ответственности за всё содеянное. Одно точно — везде про смерть, про переход из жизни за грань, даже если при первом прочтении это неочевидно. (Кстати, я где-то читала, что страх смерти / переживание смерти — это один из основополагающих мотивов человеческой психики. Вроде как все мы там будем, все мы хотим как можно больше туда не попадать). Мне кажется, что не самая популярная тема для поэзии, но не уникальная, конечно.

Ещё из любопытного, что меня зацепило — это ощущение Аргентины и Латинской Америки, которые периодически возникают, как что-то далёкое и неведомое, запредельное. Почти как жизнь после смерти в стране Кокань. Немного утрирую, конечно, но вы прочитайте его "Аргентину". Отдельно я оценила вариации на тему "Превращения" Кафки. (Есть у меня пунктик по некоторым сюжетам. Здесь это метаморфозы. Глобально говоря, кстати, переход из живого в неживое — это ведь тоже метаморфоза).

Резюмируя сказанное: данный сборник, безусловно, яркое событие на современном российском поэтическом небосклоне. Хотите — читайте, хотите — нет. Ни к чему призывать не буду. Вещь эта очень специфическая, но мне понравилась. Есть, что обсудить. К счастью, есть и с кем обсудить. Я, наверное, буду перечитывать и проникать ещё, так как присутствует ощущение, что с первого раза я далеко не во всё вникла.

В этом издании собраны стихотворения, имеющие к смерти и её осмыслению некоторое отношение. Выходит так, что на протяжение нескольких лет, еще до начала даже ковида, Данилов регулярно обращался к теме смерти в своем творчестве. И чаще всего это такая же заунывная часть жизни, как работа, походы по магазинам, поездки в отпуск и сны. Какая-то латиноамериканская концепция, когда жизнь настолько серочернобелая, что границы, размывающие её, не сильно-то и заметны.

А может, и бубен у него какой-нибудь есть, только читателю его не видно. Вот такие, почти мистические мысли возникли у меня, когда я читала этот сборник. Потому что первое впечатление, как в этом стихе:

Ваши условия неприемлемы Сказал человек Ваше предложение почти неприлично Сказал человек То, что вы говорили мне То, как вы это говорили мне Демонстрирует неуважение Сказал человек Я не могу это принять Не могу с этим согласиться Сказал человек

Вот так примерно выглядят и звучат все стихи. И я, человек, для которого поэзия - прежде всего рифма, а печатное слово - прежде всего правильно печатное, то есть с соблюдением правил орфографии и пунктуации, откладываю всё и махом прочитываю книжицу... А собиралась так - по стишку между серьёзными и не очень книгами, в качестве перебивки. Ничего не вышло. Меня с самого начала захватило странное, пронзительное ощущение, что смерть в этих стихах - не конец, что будут полёты и воспоминания. Самое первое стихотворение "Как умирают машинисты метро", открывающее сборник, отлично настраивает на меланхоличное восприятие с элементами удивления: так вот что такое смерть - ты просто уедешь не на свою станцию...

Кто-то, возможно, увидит здесь слишком много мрачности, "не те" источники вдохновения (а мне, к слову сказать, очень понравилось, как в одном стихотворении обыграно "Хорошо — что никого,/Хорошо — что ничего,/Так черно и так мертво" Иванова), подчёркнутую реалистичность окружающего. Да, есть такое, но рассматривается с какого-то непривычного ракурса. Вот, к примеру, размышления о настоящем флаге России - каким он должен быть: цвет серого, закопчёного неба, цвет чёрных зимних деревьев, цвет белой, нетронутой зимноей равнины...И выходят с таким флагом, скажем, футбольные болельщики (невольно вспомнилась знаменитая хака новозеландских регбистов=D), и все соперники моментально впадают в депрессию, а нам-то, нам-то - не привыкать...

Много о смерти, о посмертии, но всё равно не остаётся в конце ни чувства обречённости, ни подступающей депрессии. Потому что

Сияющие лица Придет время И мы увидим Только сияющие лица

Решил вместо того, чтобы идти на пары, заглянуть в Stars Coffee и на несколько часов, наслаждаясь музыкой в наушниках и произнеся "мне большое капучино, пожалуйста", погрузится в чтение сборника стихотворений Дмитрия Данилова "Как умирают машинисты метро". Впечатления от прочтения оказались чрезвычайно приятными. Покорил этот стиль - белый стих, лишенный знаков препинания, который прекрасно читать под какой-нибудь лоу-фай. Это, по сути, речитатив, который течёт так же плавно, красиво и равномерно, как текст в песнях Гришковца. За кажущейся мрачностью стихотворений (часто встречается тема смерти или какие-то мрачновато серые картины бытия, то зима и снег, то неизведанность, и неизвестность и пустота космоса и пространства) стоит, на самом деле, идея - что всё хорошо, ничего страшного нет, что за смертью не следует конец, что в серой повседневности то тут, то там мелькает надежда, что за всем этим есть будущее. Что-то есть в этих стихах такое медитативное, что поглощает и успокаивает. К некоторым стихотворениям буду возвращаться, некоторые из них даже обладают неким терапевтическим эффектом. Давно не читал сборник стихов с таким удовольствием и интересом, очень помогла музыка. Включил волну музыки "Serenity", сгенерированную ИИ в Яндекс Музыке, и только её и слушал. Хорошо вписывается в стиль и настроение. К прочтению рекомендую. Перечислю наиболее понравившиеся стихотворения: "Как умирают машинисты метро", "Переключатель", "Железнодорожный переезд", "Белка и стрелка", "Египетский патерик", "Лучшие дни", "Грустная музыка во Владивостоке”, “Странные ангелы”, “Настоящий флаг России”, ‌”Доброе дело”. Не судите эту рецензию строго, она написана больше для себя, нежели для кого-то другого.

Как часто бывает со сборниками современной поэзии, самый свежий сборник Дмитрия Данилова «Как умирают машинисты метро» может сразу же вызвать споры не о содержании, а о форме. Мол, а поэзия ли это? Никаких же рифм, ритм сбоит, всякое такое. Автор, мол, писал прозу, но зачем-то решил оформить текст столбиком. Ничего нового, такие споры ведутся по отношению к современной поэзии уже очень давно. Всегда найдутся те, кто будет заявлять: это не поэзия. И те: нет-нет, это поэзия. В данном случае ситуация усиливается только лишь тем, что стихи Дмитрия Данилова, кажется, совсем уж уходят и от рифмы, и от ритма, хотя, конечно, кое-где и та, и другой пробиваются. Неслучайно на встрече Дмитрия Данилова с читателями, которая состоялась в апреле этого года в рамках ярмарки «NON/fictio№ весна», шеф-редактор «Года литературы» Михаил Визель подчеркивал, что поэзия Дмитрия Данилова, несомненно, является поэзией пусть и может ассоциироваться «с проборматыванием, с недостихами, недоверлибрами». Такая защита выглядит почти трогательной, учитывая, что чуть позже сам автор, нисколько не смущаясь, сообщил: «Если автор напишет текст, состоящий из последовательности знаков препинания… и скажет, что это поэзия, мы должны будем признать, это – поэзия». Суждение радикальное, конечно, но четкое и в чем-то разумное. Потому стоит вслед за Дмитрием Даниловым придти к утверждению, что перед нами поэзия, поскольку ее автор так решил, и просто двигаться дальше. Сам Дмитрий Данилов, кстати, занимается не только поэзией, но и прозой с драматургией. И, пожалуй, более всего известен именно как драматург, в чем ему помог кинематограф: две пьесы были экранизированы. «Человек из Подольска» (по одноименной пьесе) и «Похожий человек» (по пьесе «Свидетельские показания»). С прозой у автора тоже все удачно, он обласкан разнообразными премиями и номинациями на таковые. Это была короткая информационная справка без всех этих «родился, женился», перейдем, собственно, к сборнику «Как умирают машинисты метро». По Данилову, кстати, должны умереть за пультом управления поезда и унестись на этом поезде в сияющий мир, по дороге увидев несуществующие станции. Красиво? Да. Поэтично? Несомненно. И еще немножко грустно. Все как и полагается, когда автор рассуждает о смерти без этого вот «и ничего не останется». Текст (пардон, считаем же это поэзией, значит говорим «стихотворение»), давший (тьфу, «давшее») название всему сборнику, идет самым первым и задает настроение всей книге. Впереди будет много про смерть, переживание выхода из тела, смыслы жизни или же их отсутствие. По сути перед нами философская поэзия, каждое стихотворение содержит в себе некую абстрактную идею, над которой читатель может подумать. И ужаснуться. Или же даже как-то отстраниться и успокоиться. Бессмысленность повседневной суеты уравновешивается законами вечности. И даже если книги какого-то писателя будут забыты, окажутся возле мусоропровода, сгинут в веках, он, не зная будущего своих текстов, всегда может успокоить себя, что таков уж закон бытия, не стоит беспокоится о мелочах. Эта идея в качестве примера взята из стихотворения «Переключатель», второе в сборнике, сразу за «Как умирают машинисты метро». Единство сборника достигается не только философским подходом автора, хотя уже одной этой тональности хватило бы. Во-первых, стихотворения выстроены в хронологическом порядке. Подзаголовок указывает на то, что под одной обложкой собраны вещи, написанные с 2015-ого по 2022-ой, и мы движемся именно так - начинаем с 2015-ого, продолжаем 2016-ым и так далее до 2022-ого. Получается этакий срез развития мысли автора. Потому нет ничего удивительного, что эта мысль как бы перетекает из стихотворения в стихотворение. Идея, начатая в одном, получает развития в другом, аукается в третьем, а в четвертом может уже и слегка измениться. Во-вторых, через стихотворения сборника проходят похожие образы. Тут много поездов, много полетов, много серой провинциальной хтони. Все это создает рамки мира, в котором существуют герои Дмитрия Данилова. В-третьих, почти во всех стихотворениях присутствует ощущение надвигающейся катастрофы. Конец света вот-вот случится, а мы тут все пассажиры одного поезда. Мир находится на грани, вот-вот свалится куда-то. Но это не религиозное чувство, не смотря на то, как много в сборнике вещей про посмертное существование, сам автор кажется скорее атеистом, чем верующим, он даже на агностика не похож. Эсхатология тут, скорее, социальная, чем мистическая. В стихотворении «Окаянные дни» (Дмитрий Данилов намеренно отсылает всех знающих к послереволюционной прозе Бунина) речь идет о том, что вот мы все считаем, мол, все плохо, все очень плохо, но

А ведь пройдет какое-то время Долгое ли, кроткое время В любом случае, оно будет коротким И будем рыдать, светло плакать Кручиниться, рвать на себе волосы И с воем кататься по Земле Горевать будем по вот этому По «Пятерочке» и стадиону В Олимпийском сквере По виски в «Пятерочке» «Перекрестке» и «Азбуке вкуса» По яндекс-такси По светлым стремительным электричкам ...

Это все ближе всего по ощущениям к кинематографу Абдрашитова - Миндадзе, порожденному эпохой застоя. Намеренно или нет, Дмитрий Данилов делает историческую параллель между 2010-ыми и 1980-ыми, ставит знак практически метафизического равенства. На самом деле перед нами некоторое общее место, Дмитрий Данилов не первый, кто выразил это сходство (если оно только есть). И, увы, как и в случае прошлого наступили 1990-ые, так и в случае с настоящим наступил 2020-ый. Хорошо, что «Пятерочка» и яндекс-такси все еще с нами. И еще одно замечание. На обложке стоит плашка «18+. Содержит нецензурную брань», хотя этой нецензурной брани в книжке не обнаружено. Она вся, скажем так, запикана. Например, в тексте стихотворения вместо нецензурного слова может стоять «неприличное слово». В общем, мы имеем дело с хорошей такой шуткой, не самой очевидной, спрятанной. А коль автор, не смотря ни на что, продолжает шутить, то, значит, все не так уж и плохо. В том числе и по теме катастрофы, которую он то ли предчувствовал, то ли все еще предчувствует.