Добро пожаловать в Ад, или «Богом забытые души!»

Начало! Космос! Заставка, (космическая одиссея и голос!) «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет людям. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Иоанна 1: 1-5.

На фоне планетарной красоты, что аж дух захватывает, выхватывается далекая голубая точка. По мере приближения появляются знакомые очертания Земли, океаны, континенты, где-то рассвет, где-то показан закат. И нырок из космоса в атмосферу. Приливы, отливы, удивительные пейзажи с высока: горы, водопады, леса. Шар из космоса, очень яркий, как глаз, выхватывает, резко, – куда устремить свой взор! На земле, люди в разных местах… В офисах, на рынках, в симфоническом оркестре… пьют, на кухне, что-то бурно обсуждая… Сон час, в детском саду! Люди на заправке! В зоопарке мальчик снимает льва и показывает маме…

Шар, такое ощущение, что кого-то ищет!

Эпизод№1

Самолет приземлился. По трапу идет мужчина с девочкой. У девочки подвернутая ножка, родовая травма. За ними священник в рясе, недружелюбно смотрит на них.

– Папочка! – девочка трясет отца за руку.

Папочка на вид, наивный добряк. Таким людям бывает хочется улыбнуться при встрече. Не от мира сего…

– Папочка! – девочка размахивает руками, – смотри, сколько самолетов! Красиво, правда? Мы дома, да?

Мужчина кивает.

– А ты мой самый лучший в мире папа! И мне летать совсем не страшно было! Знаешь, мне эти воздушные ямы… У-ух! (Девочка подпрыгнула и прямо в мелкую лужу-плюх! Брызги на папу и на священника).

– Настя, ну что ты делаешь? – мужчина, с укором!

– Что за черт. Какая она у вас не воспитанная! – тут же вспылил священник.

– Простите, она не нарочно, – заступился, отец.

– Ну знаете… – отряхивает рясу.

Шар, подлетает к Аэропорту, и начинает с расстояния вычислять людей. Задерживается на мужчине, подлетает к нему и фокусируется на его лице, при этом отец Насти, остолбенело начинает смотреть перед собой. (Нам, показывают семью, квартиру, женщину которая отчитывает грубо, еще совсем маленькую девочку. По тому как девочка прихрамывает можно понять, что это Настя. У Насти на глазах слезы. Появляется папа и мы видим, как он за нее заступается. Серьезная семейная перепалка. Женщине кто-то звонит. Она рада звонку. С каким-то безразличным высокомерием оценивает мужа и девочку. На пороге чемодан, берет его и не оглядываясь уходит).

Шар, такое ощущение, что он не видим для окружающих, задерживает внимание на девочке, дольше на священнике и улетает. Отчетливо слышен голос девочки, которая уже какое-то время пытается докричаться…

– Папа-а-а!!!

Мужчина медленно приходит в себя, от не понятного ему наваждения. Как-то по-детски испуганно смотрит на дочь. Приседает к ней. Смотрит ей в глаза…

– Настя как же я тебя люблю! – обнимает ее и какое-то время, так и стоит на корточках, прижав Настю к себе…

– Папочка, ну что ты! Автобус нас ждет. (Автобус аэропорта).

Шофер и прилетевшие, безучастно смотрят на них! Мужчина берет девочку на руки, и они идут к автобусу.

Эпизод№2

Эдвард, так зовут священника, родом из Москвы. От рождения, Эдик! Юношей наш персонаж, приобщился к вере, богословию и поступил в духовную семинарию. На него, очень сильно повлияла его верующая бабушка, которая и вложила во внука, начатки веры. У бабушки было много духовной литературы и он, будучи очень увлеченным юношей, с упоением читал, житие Святых и конечно, – Евангелие! На втором курсе Эдик, влюбился в девушку из соседнего подъезда. Она играла на гитаре, писала песни, любила рок, и даже пыталась создать свою группу. Они с детства знали друг друга. Эдик неплохо пел. Это их сильно сблизило и наверно… больше года они встречались, пока Эдик не узнал, что помимо него, у Аси, так ее звали, есть еще двое ухажеров, с которыми она занималась сексом. Был скандал! Депрессия надолго зацепила юношу. Он был на грани отчисления. С трудом закончил семинарию.

Эдик с мамой, через год, уезжают в Европу. Какой-то, мамин родственник оформил визу. Туда они перебрались, в середине двухтысячных годов. Уже будучи, как десять лет гражданином Швеции и прекрасно владея языком, Эдвард становится явным сторонником однополых браков. Служа у себя в Православном приходе, на своей страничке в социальных сетях, он, так же ведет рубрику лгбт. сообщества с иронично-вызывающем названием, «Каждой твари по однополой паре». Ко всей этой пропаганде, в последнее время он, бракосочетает однополые браки и сам при этом, уже как полтора года, живет парой, с известным в определенных кругах модельером.

В Калининград, Эдвард прилетел по приглашению провести тайно, однополую свадебную церемонию. Эдвард ранее никогда с ними не встречался. Ему пообещали приличный гонорар, 20 тысяч, Евро. Кто будет женихом, или «невестой», его не уведомили. «Да и не все ли равно», – рассудил он, вставляя ключ, заранее на него оплаченного номера №13, в гостинице Риверсайд. Настроение было не плохое, если не считать инцидента, в Аэропорту. Да и по сути инцидента то и не было… Та… вот, девочка, весь полет, очень бурно, с каким-то восторгом, глядя в иллюминатор, постоянно что-то тараторила своему Отцу (как он понял), не давая Эдварду сначала собраться с мыслями, потом поспать… Его место было тоже, возле окна, прямо за ней. Плюс… завершение, ко всему этому, уже сходя с трапа самолета, девочка прыгнула в лужу, забрызгав, тем самым, его рясу. Сейчас, снимая рясу, он с какой-то досадой, еще раз, пережив этот момент, захотел даже пнуть эту девочку – инвалида по ноге. Хотя сейчас шел пост, вернее был конец поста, началась «страстная неделя» перед пасхой, Эдвард по правде, посты почти не соблюдал.

Приняв душ, он открыл пиво «Bernard», которое нашел в холодильнике. Сегодня он решил отдохнуть от всех социальных сетей. Еще раз, взяв пригласительный, и отпивая пиво, медленно с улыбкой прочел: «Дорогой, Эдвард! Вы один из великих примеров новаторства и смелости, к различного рода ханжеству и полумер. Удостойте нас этой чести, бракосочетать наш любящий союз. По рекомендации наших общих друзей, Аллы и М. мы надеемся, что вы примете это приглашение и 12 апреля сего года, это основание двух любящих сердец, наконец-то будет заложено! С Уважением, ТаРо».

«Оригинальная подпись», – произнес со стебом, Эдвард! – «таро, вроде какие-то гадальные карты».

Читая приглашение, он конечно же не видел, как по ту сторону окна Дух, или нечто похожее на сверкающий шар, чуть покачиваясь, проплыл по воздуху. Перечитав еще раз, допивая третью бутылку пива Эдвард, довольный собой, подошел к холодильнику посмотреть, что там есть покрепче. «Церемония завтра в 12 часов. Высплюсь. Это меня сейчас мало волнует» – сказал вслух Эдвард, увидев там коньяк, несколько 100 граммовых бутылочек виски, и две бутылки вина «Шардоне». Почему-то захотелось выпить именно вина. «Это мои командировочные», – Эдварду стало весело. Поискав открывашку, или штопор и не найдя, Эдварда привлек вид за окном. «О, так здесь еще есть балкон».

Вид был замечательный. Прохлада приятно обдувала лицо и шею. По набережной прогуливались парочки. Он пытался всмотреться одного ли они пола. Но было довольно сумеречно. Рядом с его балконом в соседнем номере горел свет. «А почему нет?» Он решил не звонить на ресепшн! Не надевая туфель, с бутылкой вина в руке, Эдвард вышел в коридор. Подойдя к номеру № 12, он тихонько постучал.

Эпизод №3

Ответа не последовало. Он постучал громче. Почему-то решил дернуть за ручку, и тут дверь приоткрылась. На кровати сидел человек, как показалось Эдварду, с какой-то другой эпохи. Красивые правильные черты лица, широкие плечи, на которые ниспадали волнистые волосы, и умный пристальный взгляд на него. «Какая-то странная одежда», – подумал Эдвард. На незнакомце, как он понял, было что-то напоминающее хитон. Эдвард, решил заговорить первым.

– Простите, коллега! Не найдется у вас открывашка, или что-нибудь, открыть эту

бутылку?

Незнакомец молчал продолжал внимательно изучать Эдварда. «Странный тип», – Эдвард окинул взглядом номер незнакомца. Он повторил тот же вопрос на английском. Незнакомец, так же молча смотрел на него. «Да ну, его!» – Эдвард решил закончить этот бессмысленный диалог и выйти, как вдруг его ноги подкосились, когда он услышал.

– Сколько, мне еще ждать?

– Что? – опешил, смутился, и не на шутку испугался Эдвард.

– Сколько Мне еще ждать Эдвард, когда ты покаешься и придешь ко Мне.

Незнакомец встал и не спеша направился к нему. Ноги у Эдварда, стали ватными, какой-то надлом произошел внутри. Каждый шаг незнакомца отдавался у него в мозгу, и когда незнакомец приблизился к нему, Эдвард упал на колени, как подкошенный.

– Кто Ты, Господи???

– Я Тот, кто создал тебя, и Кого, ты забыл!

Эдвард, пытался гнать мысль, что перед ним, Иисус Христос.

– Нет… не может быть!

Губы пытались что-то сказать, но во рту и в горле все пересохло. Что-то не членораздельное, какое-то блеяние, издавал перекошенный от ужаса рот. Эдварда начало трясти. Бутылка выпала из рук и покатилась по полу, но он не обратил на это никакого внимания. Все что он мог сейчас говорить, это.

– Господи… Господи… Господи… прости.

И так, он уткнулся в ноги Христа, обнял их и неожиданно для себя заплакал. Время перед ним остановилось, сколько времени прошло; минута, или целая вечность … Когда, Эдвард пришел в себя, в номере кроме него, никого не было. Он так же стоял на коленях, на полу. «Что это было?» – Эдвард пытался собраться с мыслями. Он отчетливо помнил, что, когда он зашел, незнакомец сидел на кровати. «Еще не хватало, что я в чужом номере». Эдвард вспомнил про бутылку. На полу ее не было. Подняв глаза, он увидел бутылку вина на столике, рядом с кроватью, и парадокс в том, что она была открыта, а пробка лежала рядом. «А почему же я, на коленях?» – он вспомнил, как незнакомец встал с кровати и направился к нему… «Хороший человек, открыл бутылку и ушел!» – сказал Эдвард, беря вино, намереваясь выйти и пойти наконец к себе.

В своем номере, наполнив бокал и сделав глоток, Эдвард испытал очередной шок! Он готов был поклясться, что это не «Шардоне». Вино было какое-то легкое, очень вкусное и такое ароматное, что Эдвард пришел в неописуемый восторг, и ему снова захотелось плакать. И тут он четко вспомнил, что плакал на коленях перед незнакомцем. А незнакомец был… Иисус Христос!

Эпизод №4

Эдварда разбудил сотовый телефон. Сидел он так же в кресле, как и вчера, и казалось, что он только прикорнул и прошло всего-ничего. Телефон продолжал звонить. Но почему так светло? Взяв, сотовый со столика, он услышал.

– m-r. Эдвард?

– Да!

– Ну зачем вы так, m-r. Эдвард? Вы не пришли на церемонию. Это не делает, Вам чести. Видите ли, нас заверили …

– Вы, кто вообще? – Эдвард пытался собраться с мыслями. – что вам нужно?

– У нас церемония сегодня, и мы возле часовни ждем вас уже больше трех часов, а вас все нет, хотя мы знаем, что вы прилетели вчерашним рейсом в Калининград

– Это, э… а ну да. Стоите значит. – почему-то уточнил Эдвард, посмотрев на наручные часы.

Часы показывали 15.30. Ну да, все правильно. Он проспал, на церемонию. Странно, Эдвард мог бы переживать по этому поводу, начать извиняться, говорить, что попало, что … «это дескать недоразумение, я сейчас приеду и все будет в лучшем виде», и все такое прочее… Сейчас же эта ситуация его совсем не волновала.

– Давайте поступим так! – Эдвард, удивляясь самому себе, продолжил, – вы там потренируйтесь пока, заверяя друг друга в вечной любви, хотя, знаете-что, ваш блудливый союз вчера был расторгнут на небесах. И пожалуйста не благодарите меня.

Положив трубку, довольный собой, Эдвард взял минералку из холодильника. Сделав несколько глотков, он пошел в ванную умываться. Замерев, начал всматриваться в зеркало. Он смотрел на себя и понимал, что освободился от того, что ему мешало все эти годы прийти к себе настоящему. Озлобленность, не прощение, стыд, грязь в душе, – все это куда-то улетучилось. И таким, каким он был еще вчера, прилетев в Калининград ему уже не быть. Благодаря… Эдвард осознал, что вчера действительно, к нему приходил Господь, Иисус Христос!

Эпизод №5

«Иисус Христос», – произнес вслух Эдвард, и в это время опять зазвонил телефон. «Ну этим женатикам, неймется похоже!» – с полотенцем вытирая лицо и шею, Эдвард взял мобильник.

– Да, слушаю! – Эдвард, услышал взволнованный голос. Он узнал его. Это был Томас, послушник прихода, где служил, Эдвард.

– Пастор Эдвард, это я Томас! У нас тут такое…

– Что случилось Томас?

– Ночью я из своей кельи услышал грохот, как мне показалось, в соборе. Я подумал землетрясение; – так и есть, утром передали по новостям, что было землетрясение где-то три балла! Но пастор вы можете себе представить, молния ударила в крест!

– У тебя же есть ключ, от собора?

– Ну да, я сразу зашел внутрь. По началу было ничего не разобрать, пыль столбом. Я не стал закрывать дверь, а попытался добраться до дверей в северной части, чтобы открыть еще их, проветрить и понять, что здесь произошло.

– Ну, что случилось, то? – Эдвард начал терять терпение.

– Если вкратце пастор, то крест, который был на куполе… сейчас на алтаре!

– Подожди… что?

– Рухнула люстра под куполом и потянула крест. Они похоже как-то вместе монтировались. Сейчас такая дыра на крыше…

– А что ты сказал про крест?

– А крест… Он пробил алтарь и так и стоит. Его от удара молнии расщепило и всего покорежило! Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных!

– М-да!!

– Пастор, приезжайте скорее, это еще не все!

– Да? Что еще?

– Преподобный отец Густав, попал в больницу. У него сердечный приступ. Я позвонил сразу ему. Он как увидел пробитый алтарь крестом, так все время повторял. Что, «это кара Господня… кара Господня!» Потом подполз к кресту, обнял его и затих. Я потом уже понял, что… что-то неладно, подошел к нему, попытался с ним заговорить.

– Он жив?

– Да, я вызвал скорую. Он сейчас в реанимации …

– Вылетаю, держи меня в курсе!

– Хорошо пастор Эдвард! Приезжайте поскорее …

Эдвард, положил трубку. «Ну вот, называется, получите и распишитесь», – тихо о чем-то думая сказал Эдвард. – «Господь явил свою славу! Бог поругаем не бывает. Сколько лет мы бесчестили этот алтарь и эту церковь. Господи … и все это за одну ночь!»

Эпизод №6

По прибытию в Стокгольм, Эдвард на своей машине, которую он оставил на стоянке перед вылетом в Калининград, решил сначала заехать в приход, и посмотреть своими глазами, что же произошло. Ворота в церковный дворик были закрыты. Надеясь попасть во внутрь, несколько зевак пялились на сиротливый купол. Недалеко стояла машина местного, TV. Журналистка и оператор, завидя выходящего из машины Эдварда в рясе, бойко подбежали к нему, и журналистка, не дав Эдварду опомниться, начала закидывать его вопросами.

– Вы не могли бы прокомментировать, что произошло? Вы здесь служите? Здесь побывали грабители? Скажите, что украдено? Один очевидец видел, как в вашу церковь ударила молния? Почему не видно креста? Когда вы его сняли? Будут ли проходить службы в ближайшее время?

– Я не готов вам сейчас давать комментарии. – с этими словами Эдвард развернулся, и быстрым шагом, можно сказать, побежал, к северным ворота. «Только бы там был Томас». – повторял он вслух. – «Господи, еще журналистов не хватало …».

– Томас! – подбегая к северным воротам закричал Эдвард, завидя послушника, пытающегося выволочь огромную люстру через церковные двери. Эдвард только и смог громко возопить. – Аллилуйя!

Томас же обернулся, услышав знакомый голос, и уставился на Эдварда.

– Открой мне скорее, идиот!

Девушка с оператором несколько отстали. Томас открыл калитку как раз вовремя. Эдвард успел закрыть ее за собой на засов, как услышал, по ту сторону, досадный голосок журналистки.

– Знайте мы это так не оставим… мы выведем, вас-всех «на чистую воду» … мы призовем вас к ответу…

Дальше что кричала девушка Эдвард уже не слышал. Его мысли целиком были поглощены тем, что произошло здесь ранее. Вход перегородила люстра.

– А, Люк где?

Люк, при церкви, имел должность, так сказать, на все руки-мастер! Сантехника, электрика, что починить – отремонтировать по мелочи, все было на нем. Снимал он комнату тут же, в приходе, и хорошо, что ночью был на месте. Из-за удара, когда упал крест, в подвале произошел порыв трубы, и Люк оперативно перекрыл где надо. И сейчас как раз этим он и занимался, – менял трубу.

– Найди, его! – попросил Эдвард.

Через несколько минут уже втроем и не без труда, они выволокли люстру, и протащив по ступеням, оставив на попечении Люка, зашли наконец-то, внутрь церкви.

Эпизод №7

Увидев здоровенный массивный крест, по нижнюю-косую перекладину, в основании алтаря, Эдварду стало как-то не по себе. Перекрестившись три раза, он возвел глаза к небу, но там-где раньше был золотой купол, теперь зияла дыра!

– Матерь-Божья! – только и смог сказать, Эдвард, как зачарованный, в крайнем смятении, обходя кругом покореженный крест.

Всюду на полу валялись осколки позолоченной черепицы. Некоторые портреты святых свисали, чуть покосившись. Святой Нектарий Эгинский, Святитель Феофан-затворник, – вовсе валялись на полу под грудой мусора. Эдвард, стал аккуратно убирать с них мусор. Крикнув Томаса, который в это время метлой неуклюже, только поднимая пыль, обозначал свое неоценимое участие, во славу Господа, они вместе, аккуратно, подняли оба портрета и прислонили к одной из колонн.

– Томас, ворота никому не открывай! Журналистам, здесь делать нечего. Я сейчас поеду в больницу. Мне нужно повидать отца Густава.

С этими словами Эдвард, метнулся к северным воротам, крикнув Томасу, чтобы тот сразу их закрыл. Благополучно добравшись до своего Audi, Эдвард, трогаясь с места, обратил внимание, что машины TV, уже не было.

– Вот и чудненько! – с этими словами, Эдвард выехал на перекресток и поехал в сторону городской больницы.

Он пытался построить логическую цепочку событий. За сутки впечатлений было хоть отбавляй. И самое из ряда вон, вопреки всему, что он когда-либо видел и переживал, это встреча с Иисусом! Он силился вспомнить был ли какой намек, из уст Спасителя, относительно того, что произойдет, чуть позже, с церковью и с крестом… Мысли о кресте, не выходили у Эдварда из головы. Попытки, что-то вспомнить, ничего не дали. «И почему именно его церковь? Другие, еще похлеще нашей будут». Он вспомнил об одном очень нашумевшем в городе приходе, прославленным своим супер-консерватизмом. Там настоятель, даже упомянул о гей-параде и поделился прессе: «Что если на-то пошло, он готов предоставить проект, где отправной точкой всего шествия, будет, его приход». Он, упомянул даже о церкви, где служил Эдвард, сказав при этом: «Что именно там, в церкви «Святого Фомы», – возможно завершить, сей долгожданный праздник! Они, дескать, не будут против!» Эдварда, посетило сильное желание, свернуть и посмотреть на церковь «Святой Элеоноры», где служил этот настоятель. Через 15 мин, он смотрел на величественный купол, увенчанный, фонарем с часами. Фасад и весь ансамбль, был без каких-либо повреждений. С немым вопросом в небо, «Почему мы, а не они?» – Эдвард, обнял руль и замотал головой. «Пусть так, Господь, пусть так». Он вспомнил слова из Писания, сказав вслух: «Кого Господь любит, того наказывает, бьет же всякого сына, которого принимает». Эдвард, сжав руль начал молиться: «Господи, спасибо что призрел на меня грешного. Руководи мною, Господи! Я хочу исполнить волю Твою, я хочу исполнить правду Твою Господь! Кто я без тебя Господи, плоть из мерзостей и грехов. Венчает ни начало венчает конец. Я хочу быть достойным славы Твоей! Не отступлю более, Господи! Да будет слава Твоя и на земле, как на небе! Отче наш, будь милосердным, к нам- грешным! Аминь!»

Зазвонил сотовый. Это была Оливия, дочь отца Густава. Эдвард взял трубку. На другом конце девушка, с дрожью в голосе сообщила, что сейчас едет к отцу, в больницу и хотела бы встретиться… Эдвард дал газу.

Эпизод №8

Отец Густав, находился в отдельной палате интенсивной терапии. Приборы показывали, что состояние больного стабильно-удовлетворительное. Хотя он практически сутки не приходил в себя, состояние его было крайне тяжелое. Отец Густав был в коме. Ему вовремя сделали реанимацию, и это спасло его жизнь. Еще в машине скорой помощи отцу Густаву, только с третьего раза запустили сердце. Вчера он был на грани. Это был его первый инфаркт. Сейчас приборы поддерживали жизненно-устойчивое состояние мозга. Дочери сообщили по телефону, что сделали все возможное, и остается только ждать и уповать на Бога!

Отец Густав! Он ни летел сейчас к свету по тоннелю, как это описывают очевидцы. И никто из ворот Рая, не вышел ему навстречу. И даже никакого судилища над ним не было! Думается-рано! Но отец Густав, как не крути, находился сейчас, именно в Аду, или в чистилище… Его душа, – как раз сейчас там пребывала! И это не было местом где пожирает тебя огонь, где плачь, скрежет зубов, отчаяние, душераздирающие крики о пощаде. Нет! Думается… есть определённые места Ада, и они разные! Густав, давайте временно снимем с него все регалии, как раз находился в одном из таких мест. Место было на редкость сырое, чуть туманное, хотя объекты вокруг, имели вполне себе четкие очертания. Он попал в какой-то средневековый город. Домики, в основном двухэтажные, почему-то не имели окон, стояли близко друг к другу и тоже были серые. Он подошел к одной двери, со скрипом открыл ее и на него пахнуло сыростью и этот запах. Запах плесени, как будто ты открыл погреб, которым не пользовались лет десять. И этот запах не сулил ничего хорошего. Наверху послышались какие-то невнятные голоса, а потом шаги вниз по лестнице. Не зная, как реагировать, Густав решил добежать до угла соседнего дома и оттуда посмотреть. Выглядывая он увидел троих детей. Они один за другим вышли на улицу и начали глазеть по сторонам, друг-другу, что-то жестикулируя. Но это были не дети. Присмотревшись, Густав пришел в ужас. Это были человечки, по пояс Густаву. Он смотрел когда-то, «Властелин колец». Был там персонаж, Голлум. Только тот ходил в основном на четвереньках, эти же существа с длинной шеей, реденькими волосами, огромными злыми глазами, с тонкими ручками и ножками, стояли в прямо на ногах в истлевшей одежде. Одна из них, даже вроде женщина, выбежала в каком-то кукольном платьице. Движения этих созданий были какими-то невнятными, замедленными. Чем-то эти человечки напоминали наркоманов, которых Густав видел несколько раз в своей жизни. Один из них, длинными крючковатыми пальцами, поднял с трудом, как показалось Густаву, палку и исподлобья резко посмотрев в сторону преподобного, зло улыбнулся. Густав отпрянул. Страх сковал его волю. На ум пришел стих из писания: «Господи, помилуй! Господи, если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… Ты приготовил передо мною трапезу в виде врагов моих. Умастил елеем голову мою». С последними словами Густав начал потихоньку выглядывать и о ужас, прямо перед ним стояли эти трое, и впереди, который с палкой с перекошенным лицом, замахивался на него. Густав в последний момент отклонился от удара. Палка ударилась где только что было его лицо об угол дома, разлетелась, и щепка угодила ему в щеку, причинив боль. Рана была незначительная, но из нее выступила капелька крови. У той, которая напоминала отдаленно женщину, заходили ноздри. Она издала звук, напоминающий шипение, а у третьего, как показалось Густаву, глаза закатились и стали еще более безликими. Густав бросился бежать!

Он пробегал один двор за другим, которые друг от друга мало чем отличались. Забежав в одну сквозную арку, он увидел за ней пятерых, таких же человечков. В них не было агрессии. Они увидели Густава и двое из них начали так жалобно что-то канючить, а у третьего рот заходил ходуном, что наш Густав несколько опешил и исполнился к ним жалости. Остальные двое, из этой компании, продолжали, не обращая на Густава никого внимания, заниматься чем-то странным. Один, что-то палкой выковыривал из угла дома. Другой, шарил рукой за косяком двери. Остальные человечки переглянулись между собой, сделали неуверенно несколько шагов и остановились перед Густавом. «Кто бы они ни были», – подумал он, – «я может смогу им чем-то помочь. Может они тоже ищут выхода, как и я».

– Мир, вам! – начал он! – друзья мои, скажите, что это за место?

Густав улыбался этим человечкам насколько возможно открытой, добродушной улыбкой. Он, как священник, любил своих прихожан, всегда дарил надежду, и такую искреннюю ноту соучастия, когда к нему шли исповедоваться в грехах, что сейчас, его сан священнослужителя, взял верх над Густавом, еще недавно очень напуганным. Он даже протянул одному руку, чтобы пожать ее. В его ладонь легла крючковатая, с длинными пальцами, вялая, сухая какая-то безжизненно-холодная, пятерня. Вместо улыбки он увидел точно такой же оскал, как у того который палкой чуть не изуродовал его лицо. И в ту же секунду эта рука толкнула Густава. Он полетел назад, ударившись больно копчиком о булыжную мостовую. Густав не заметил, как один из их компании, не привлекая внимания, обошел его сзади и встал за ним на четвереньки. И сейчас Густав находился, как и несколько минутами ранее, в смертельной опасности. Они кинулись на него.

Со стороны могло показаться, что любящие дети играют в реслинг со своим отцом, если бы для Густава не было все так серьезно. Тот который толкнул, сейчас обхватил шею преподобного и пытался его душить, наклонившись своей мерзкой физиономией. От этой вони, который издавал рот этого существа, можно было бы потерять сознание. Густав ударил его кулаком прямо в челюсть, от чего она просто отлетела. Другой рукой Густав схватил его за паклю, если можно так выразиться, вместо волос. И то что покрывало череп этой мерзости, осталось как есть, но только в руке преподобного. Густав отшвырнул его. Один так и остался валяться под ногами Густава кряхтя и пытаясь выбраться. Еще один ухватился за его ногу и старался ее прокусить. Густав, не церемонясь, взял того за кадык, тем самым ослабив хватку. Двое, которые что-то искали остались там же, только обернулись и следили безучастно за этим поединком. Густав вскочил, но не разобравшись побежал в обратную сторону.