Loe raamatut: «Фараон. Книга 2. Прогрессор поневоле»

Фараон – 2. Прогрессор поневоле

Данная книга является художественным произведением. Имена, персонажи, компании, места, события и инциденты являются либо продуктами воображения автора, либо используются фиктивным образом. Любое сходство с реальными людьми, живыми или мертвыми, или фактическими событиями является случайным.

Также автор не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя, сигарет, нетрадиционным отношениям, педофилии, смене пола и другим действиям, запрещенным законами РФ. В описанном мире другая система времени, возрастов и система исчисления. Все герои при пересчете на нашу систему совершеннолетние.

Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет, нетрадиционные отношения, педофилию, смену пола и другие действия, запрещенные законами РФ.

Глава 1

28-й год; 14-й год, 22-й день первого месяца сезона ахет

Настроение, и так бывшее плохим, когда я увидел раненых, которые попали под обстрел лучников, стало ещё хуже. Вот уже несколько недель, как мы безрезультатно стояли лагерем возле города Дебод, без единого шанса взять его просто так. Стены города, который был по населению значительно меньше, чем первые два, сдавшиеся нам почти без боя, всё равно оказались слишком высоки, для того чтобы их взять с наскока. А одна из попыток штурма с помощью лестниц закончилась двумя десятками убитых и сотней раненых. Повторять это во второй раз я не решился. Всё, что я мог сейчас делать, – это разъездами колесниц и патрулями лодок на реке не давать поставлять припасы в город, а также вести разведку, чтобы с трёх других соседних городов им на помощь не пришло пополнение.

Кроме этого, дополнительной головной болью был разлив Нила, который в этой местности начался раньше, чем в Фивах, оно и понятно, ведь половодье шло с юга на север, так что разлившийся Нил был серьёзной проблемой, ещё больше усложнившей наши дела.

– Мой царь, – к моей колеснице подъехал Менхеперресенеб.

Я повернул голову в его сторону.

– Поймали двух городских, которые хотели ночью проникнуть мимо нас в соседний город.

– Что говорят? – по его виду я понял, что их раскололи.

– Население Дебода спокойно, – он расстроенно пожал плечами, – запасов еды много, уровень воды в городских колодцах большой, так что им не о чем переживать.

– Спросил их, что говорят в городе насчёт моего предложения? Я готов снизить размер выкупа, если они сдадутся.

– Они простые гонцы, мой царь, – Менхеперресенеб вздохнул, – но да, я спросил. В народе большая уверенность, что мы уберёмся от стен города уже скоро. Ведь наши собственные припасы оставляют желать лучшего.

Я отвернулся от него и снова стал смотреть на город, живущей своей жизнью. Со стен часто неслись оскорбления в наш адрес, голоса кричащих, подхваченные ветром, долетали до нас и были прекрасно слышны воинам, сидящим у шатров в лагере, окопанном рвом и окружённом редким частоколом из заточенных и обожжённых стволов акаций. Единственного доступного дерева.

– Сам что думаешь, Менхеперресенеб? – снова повернулся я к главе разведки.

Он остро посмотрел на меня и осторожно ответил:

– Если не произойдёт какого-то чуда, мой царь, боюсь, у нас недостаточно сил взять этот город, как, впрочем, и три следующих.

– Что ты подразумеваешь под чудом? – удивился я.

– Ну, – тут он смутился, – нечто такое, что было в нашем первом бою, когда мы победили превосходящего в несколько раз противника.

– Что бы ты сделал сейчас на моём месте? – спросил я его, видя, как наши возницы делают вид, что не прислушиваются к разговору.

– Вернулся бы обратно в поместье, набрал ещё войска и, когда крестьяне будут вынуждены выходить сеять пшеницу и ячмень, вернулся обратно, мой царь, – честно ответил Менхеперресенеб, – ну и, конечно, перед отходом сжёг бы все близлежащие поселения, а людей оттуда угнал в рабство и продал на фиванском базаре, чтобы пополнить казну.

Я задумался.

«Оно, конечно, всё хорошо, – мысли метались в моей голове, перебирая различные варианты, – вот только такой поступок для всех вокруг будет означать, что я обычный человек, не бог и нового чуда не случилось».

Насколько опасно то, что меня больше не будут ассоциировать с богом, я прекрасно понимал. Достаточно будет нескольких неудач, парочки сомнений, и вот уже те, кто нужно, задумаются, а стоит ли служить такому богу, который действует так же, как и простой человек. Я сам себя загнал в подобную ловушку, назвавшись высшим существом.

«И что делать?» – задал я себе вопрос.

Ответов было несколько, но все они мне не нравились, поскольку были крайне кровавыми. Вполне в духе Средневековья, но после недавнего убийства племянника Менхеперресенеба, я не сильно хотел проливать ещё больше крови. Это и сдерживало меня от того, чтобы принимать более решительные планы по захвату города.

– На сколько нам ещё хватит провизии? – спросил я у Иамунеджеха, подъехавшего к нам вместе с Ментуиуи.

– Из подчинённых городов нам её постоянно подвозят, но они, видя, что мы не достигаем успеха, – тут лицо Иамунеджеха перекосилось, – могут подумать, мой царь, не поспешили ли они со сдачей своих городов.

Он был тоже прав, поскольку караваны становились оттуда всё меньше, градоначальники явственно видели, что мы застряли на месте. Они сейчас легко могли прекратить поставки и снова закрыть ворота перед нами, что делать тогда, я себе слабо представлял.

– Ладно, пусть твои разведчики, Менхеперресенеб, ещё раз проедутся на один дневной переход вперёд, – тяжело вздохнул я, опасаясь принимать более жестокие решения, которые приходили мне сейчас на ум.

– Мой царь, можно задать вопрос? – неожиданно глава войска обратился ко мне с просьбой.

– Да, конечно.

– Я вижу, что у его величества есть решение, – он покачал головой, – почему он тогда колеблется?

– Отвечу честно, Ментуиуи, – я прямо посмотрел на всех своих военачальников, – мне страшно.

– Твоё величество? – сильно удивился он. – Почему?

– Многие умрут. Очень многие.

– И что? – Ментуиуи заинтересованно посмотрел на меня. – Все воины готовы к смерти, товарищи позаботятся об их телах, чтобы каждый нашёл себе убежище в загробном мире.

– Отправьте разведку, – прервал я разговор, поворачиваясь лицом к городу.

– Да, мой царь, – низко поклонился Менхеперресенеб и поехал отдавать нужные приказы.

Я увидел, как Меримаат тоже косится на меня, но старательно делает вид, что его тут якобы нет.

– Говори уже, – вздохнул я.

– Не хотелось бы встревать в царские дела, – смутился он.

– Ты был другом Менхеперра, – устало взмахнул я рукой, – говори и не действуй мне на нервы.

– Никто после твоей первой победы, твоё величество, не усомнится в твоих силах, – попытался успокоить меня он, – взять такими маленькими силами этот город и правда вне человеческих возможностей.

– А если не человеческих? – я понял его оговорку.

Парень смутился, но повторил слова Менхеперресенеба:

– Тогда нам и правда нужно очередное чудо, мой царь.

Мы замолчали, и я приказал направить колесницу в лагерь. Вчера под большой охраной я отправил обратно в поместье всех своих наложниц вместе с большей частью выкупа, так что Менхеперресенеб и Меримаат были правы. Войск и, главное, колесниц у нас теперь стало даже меньше, чем было в начале похода. Не говорить же о том, что чуть больше тысячи чернокожих новобранцев, которых ещё учить и учить, сильно нас усилили.

***

Вечером по тревоге лагерь подняли прибывшие разведчики Менхеперресенеба. Одеваясь и выбегая наружу, я увидел сначала их лошадей по легко узнаваемым попонам, затем сам Менхеперресенеб подъехал и, спрыгнув с колесницы, низко мне поклонившись.

– Мой царь.

– Что случилось? – я огляделся кругом, видя, как центурионы строят легион.

– В Дебод прибыло подкрепление, мой царь, – сухо ответил он, – тысяча воинов сейчас входят в его ворота.

– Это всё, что прибыло? – нахмурился я.

– К сожалению, нет, мой царь, ещё пять тысяч двигаются сейчас в нашу сторону и будут здесь через пару дней.

– Решили, что им по силам будет откинуть нас после ухода каравана с ценностями и части войска, – сразу понял я.

Менхеперресенеб промолчал, да что говорить, и так было всё понятно.

– Отдохните, завтра для вас будет работа, – нахмурился я.

– Да, мой царь, – поклонился он и вернулся к своей колеснице.

Через полчаса, видя, что прибывшее передовое войско не предпринимает попыток напасть на нас, а лишь полностью втянулось в город, который сразу закрыл ворота за ним, Ментуиуи дал сигнал к отбою. Воины стали возвращаться на свои места, а военачальник появился передо мной словно тень. Он явно ждал от меня приказов, ведь главным в походе был я.

– Что скажешь? – вздохнул я.

– Нужно уходить и как можно быстрее, твоё величество, – ответил он прямо, – мы не выстоим против шести тысяч.

Он был, конечно, прав, если бы не укреплённый лагерь, который я приказал построить, пока мы осаждали город. Я огляделся по сторонам: ров, частокол, пусть и не во всех местах, а также торчащие заострённые и обожжённые на огне стволы по направлению к противнику и перекрытые деревянными баррикадами два въезда.

«Что делаем, Андрей?» – спросил я сам себя.

Правильнее было, конечно, послушать мнение опытного военачальника и отступить, но вот тогда не случится того чуда, которое поддерживает веру египтян в мою божественную исключительность. Я не сомневался ни секунды, размышляя над тем, как этот отход преподнесут во дворце Хатшепсут.

– Мы остаёмся, – я перевёл взгляд на Ментуиуи, – пошли колесницу к городу с белым флагом. Хочу поговорить с ними, перед тем как принять окончательное решение.

Военный был явно удивлён, но кивнул, и вскоре от лагеря в стремительно гаснущих сумерках отправилась колесница, а вскоре вернувшийся воин сказал, что со стен в него полетели стрелы, несмотря на белый флаг. Они явно не хотели с нами разговаривать.

– Что ж, – тяжело вздохнул я, нехотя принимая сложное решение, – пусть тогда их судьбу решат боги.

Через час в палатке собрались три человека, поскольку остальные высокопоставленные военные из моего войска отправились в составе каравана в поместье, со мной остались лишь те, на ком было сразу много обязанностей. Я внимательно осмотрел их лица, прежде чем начать говорить. На всех виднелось ожидание и вера в меня, это легко читалось по их расширенным глазам, напряжённым позам и тому, как внимательно они готовы были меня слушать.

– Что ж, я хотел по-хорошему, чтобы пострадало меньше воинов с обеих сторон, но, видимо, этого недостаточно для того, чтобы взять город, – я заговорил спокойно, взвешивая каждое своё слово, – поэтому вам поручения на завтра. Иамунеджех, твоя задача вырубить все оливковые и финиковые рощи в округе, стволы деревьев доставить в наш лагерь, остальное сжечь.

– Слушаюсь, твоё величество, – кивнул воин.

– Минмос, – повернулся я ко второму военачальнику, – согнать к нам крестьян со всех ближайших поселений, вместе с их сельхозинвентарём и провизией. Задача расширить ров и из привезённых Иамунеджехом стволов сделать нормальный частокол. То, что стоит сейчас, пустить на дрова.

Этот приказ их удивил, но военный лишь кивнул, подтверждая, что понял.

– Да, мой царь.

– Менхеперресенеб, – я посмотрел на главу разведки, которым он стал, поскольку чаще всего этим занимался по своей воле, – тебе самая сложная задача.

– Всё, что потребует твоё величество, – без колебаний ответил он.

– Подготовь все колесницы к долгому походу, набери, сколько нужно, припасов и, как только вражеское войско прибудет, ночью обойдёшь его по широкой дуге и отправишься в глубокий тыл, – я внимательно на него посмотрел, – ты не должен ни с кем вступать в сражения, при виде любых крупных сил сразу же отступать, поскольку твоя задача будет обрезать снабжение, которое пойдёт к вражескому войску. Убивай ослов, быков, любую тягловую силу, на которой будут перевозить припасы. Сжигай масло, пшеницу и всё то, что не сможешь увезти для собственного пропитания. Ценности не трогай, чтобы не отягощать себя и колесницы, берите только золото.

Когда я закончил, горло немного пересохло, и мне тут же протянули кубок с вином, из которого я сделал несколько глотков.

– Справишься?

– Конечно, мой царь, – он склонил голову, – распоряжение предельно ясное.

– Крестьян и торговцев, двигающихся в эти города, убивай также, – дополнил я, – чтобы нос высунуть боялись из своих общин и жилищ.

Военные внимательно слушали, хотя пока явно не понимали, как это всё нам поможет противостоять шести тысячам воинов.

– Направьте гонцов в Асуан, начальник тамошнего гарнизона показался мне адекватным. Скажите ему, что царю нужны все их запасы стрел, дротиков и луков.

Менхеперресенеб снова кивнул.

– Отряжу одну из своих колесниц.

– Тогда на этом всё, завтра с утра все за дело.

Совещание на этом закончилось, и воины поднялись, провожая меня. Я пошёл к себе, а они явно хотели обсудить мои приказы между собой. Это было логично.

***

Словно растревоженный улей, лагерь начал гудеть, когда я ещё спал. Под этот гул и привычные крики центурионов я проснулся и, лёжа одиноко в шатре, стал вспоминать вчерашний день, а также свои приказы.

«С каких пор, Андрей, ты стал таким жестоким? – поинтересовалась у меня совесть. – Сначала никуда не хотел лезть, отбрыкивался от местной жизни обеими ногами, а тут с лёгкостью отдал приказ убивать всех, кого увидят воины».

«Заткнись, – отрезал я её во внутреннем разговоре, – без тебя тошно».

«Чего тогда просто не ушёл от города?» – удивилась она.

«Это было бы первым шагом к концу моей здешней карьеры царя и бога, – нехотя ответил я, – я как-то не подумал, что слишком высоко задрал планку их ожиданий, теперь, чтобы ей соответствовать, не получится просто отсидеться в кустах».

«Кто-то вообще не хотел никуда встревать», – ехидно напомнила мне совесть давнее желание просто жить жизнью царя.

«Слушай, отъеб…сь, – разозлился я, – сама видела, что всем кругом плевать хотели на мои желания».

Совесть то ли обиделась, то ли признала поражение, но затихла, поэтому я поднялся с циновок, похрустел шеей и стал одеваться, выходя из шатра. Меримаат и Бенермерут были уже рядом, приветствуя меня с бурдюками, полными тёплой водой, так что я сначала умылся и вытерся полотенцем, а только потом обратил внимание на происходящее вокруг. Все явно выполняли мои вчерашние приказы, поскольку легион перестали дрючить строевой подготовкой, перейдя на приказы по нанесению ударов копьями в плотно сомкнутом строю, колесницы осматривались и чинились, явно готовя их в дорогу, а рядом с нашим лагерем начал расти ещё один, куда загоняли кучу ничего не понимающих крестьян.

Позавтракав в обществе молчаливых спутников, я отправился на инспекцию и провозился до вечера, когда меня отвлёк от дел появившийся авангард нубийского сборного войска, заставивший бросить дела и подняться на бруствер насыпи, которую крестьяне насыпали, поднимая землю из всё расширяющегося рва. Я, прижав руку ко лбу, чтобы заслониться от солнца, смотрел, как появившийся небольшой отряд начинает разбивать лагерь прямо под стенами города, а огромная чёрная туча на горизонте обретает очертания человеческого войска. Когда она дошла до нас, уже стояла ночь, и меня не стали будить, но зато утром я и сам увидел, какая сила будет нам противостоять.

– Твоё величество, – поднявшиеся ко мне на бруствер военачальники с тревогой смотрели в сторону города, – уверен, что мы сможем что-то с ними сделать?

– Многое будет зависеть от того, насколько будет успешен Менхеперресенеб, – честно ответил я, – это сборная солянка городов, а значит, своя рубашка у них ближе к телу.

– Что значат твои слова, царь? – попросил разъяснить Ментуиуи.

– Они не смогут долго стоять здесь, если опасность будет грозить их городам, – объяснил я.

– А мы? – Иамунеджех хмыкнул, рассматривая нубийское войско. – Сможем?

– Это мы узнаем уже очень скоро, – «обрадовал» его я.

Оказалось, не мы одни смотрим на чужое войско, поскольку и с той стороны было видно, как люди, одетые в белое с золотыми украшениями, смотрят на наш лагерь, ощетинивающийся с каждым часом всё большим количеством деревянных рогатин. Отсюда мне было не видно, но они, определённо, совещались так же, как и мы.

К чести военачальников противника можно было отнести то, что, столкнувшись с непонятным, они решили поговорить, прежде чем пробовать на зуб нашу небольшую крепость. Увидев, как делегация от них, подняв белую ткань, выдвинулась в нашу сторону, я собрал охрану и двинулся навстречу, надеясь всё же разрешить дело миром. То, что это не удастся, стало понятно сразу, едва я увидел в их рядах Лутфи. Моего бывшего легата, ныне одетого по нубийской моде в чёрный короткий парик, украшенный золотыми висюльками, а также набедренную повязку, поверх которой был повязан широкий пояс со спускающимися вниз полосками кожи, на которых крепились золотые пластины. Остальные пришедшие были одеты схожим образом, вариативность составляли только украшения.

Гордо подбоченившись, они смотрели на меня сквозь прищур чёрных глаз. Мой рост не позволял возвышаться над ними, хотя средний нубиец априори был ниже среднего египтянина, но, к сожалению, Менхеперра был низкорослым даже по меркам своей родины.

– Царь Менхеперра, – обратился ко мне на ломаном египетском мой прошлый военачальник, – мы не хотим воевать. Если ты заберёшь свою армию и уйдёшь за первый порог, навсегда забыв о нас, на этом противостояние будет окончено.

Он замолчал, давая мне ответить, а поскольку остальные нубийцы также ничего не говорили, лишь слушая, то я понял, что сами беседовать со мной они не хотят.

– Что ж, тогда я предложу свой вариант, – спокойно обратился я к нему, – вы сдаёте мне города, выплачиваете выкуп за то, чтобы я их не разорил, в противном случае я не гарантирую вам жизнь.

Нубийцы с улыбками превосходства переглянулись между собой, а Лутфи осторожно продолжил:

– Но царь Менхеперра, нас больше. Мы снесём ваш лагерь уже завтра и грифы будут пировать на ваших костях.

– Это возможно, – улыбнулся я, – но также возможно, что это будут ваши кости.

– Нам не о чём с ним больше говорить, – буркнул на хорошем египетском упитанный нубиец и повернулся ко мне спиной, уходя прочь. Вслед за ним то же сделали и остальные. Последним ушёл Лутфи, бросая последний взгляд на наш лагерь.

Проводив взглядами врага, я сам повернулся, чтобы уйти.

– Что ж, сегодня можно будет вознести молитвы богам, – вздохнул рядом со мной Меримаат, – возможно, завтра мы с ними увидимся.

При этом он посмотрел на меня, но я не стал отвечать, а просто молча пошёл проверять дальше, как укрепляют частокол. Нужно было убедиться, что он везде поставлен одинаково прочно.

Глава 2

Лутфи не соврал. Утром в лагере врага произошло оживление, и вожди стали собирать людей в некое подобие общего строя. От обилия и, главное, пестроты оружия разбегались глаза, но в основном оно было каменное, реже медное. С металлом у Нубии дела обстояли значительно хуже, чем в Египте, но это не значило, что оно становилось менее смертоносным. Быть убитым стрелой с медным наконечником или каменным, не сильно большая разница, ведь, кроме щитов, другой защиты у воинов не было.

– Мой царь, тебе пора вооружаться, – обеспокоенно сказал Бенермерут, подойдя ко мне ближе.

Я слез с уложенных вдоль стен помостов и пошёл за ним, чтобы одеться в доспех. Моё руководство было сегодня минимальным, поскольку сложных построений не предвиделось, нам просто нужно было удерживать оборону, находясь внутри укреплённого лагеря. Надев доспех, к которому начал привыкать, и подпоясавшись поясом с мечом, я вернулся на стену. От вражеского лагеря отделились нестройные ряды нубийцев, направившиеся в нашу сторону. Моё же внимание привлёк крайний справа отряд, который изобразил нечто, подозрительно похожее на построение легиона. Присмотревшись, я увидел там Лутфи, который явно начал строить свой большой отряд по той же науке, что перенял у меня.

– Вот же паскудник, – невольно вырвалось у меня.

Ко мне тут же повернул лицо Ментуиуи.

– Что такое, мой царь?

– Посмотри, Лутфи решил против меня моё же оружие использовать, – показал я ему на сильно выделяющуюся из общего неровного строя колонну.

Военачальник, увидев то же, что и я, присвистнул.

– Бенермерут, – я протянул назад руку, – лук и стрелу.

Требуемое тут же оказалось у меня. Надев кольцо лучника, я взвесил лук в руке, как это всегда делал Менхеперра, и прикинул расстояние до нубийцев, а главное, до Лутфи, который сильно выделялся в их строю. Зло свистнув, стрела улетела в цель, а за ней, затаив дыхание, следили все, кто стоял рядом со мной. Так что, когда она попала в голову и нубиец, словно срубленное дерево, тут же упал на землю, рядом со мной радостно заорали.

– Царь! Царь! – радостно кричали воины, удивлённые не меньше меня точностью выстрела.

– Колчан, – спокойно попросил я и, когда он был мне предоставлен, перекинул его через плечо, стал выбирать из идущих к нам войск цели, выделяющиеся качеством одежды, а также доспехами. Все остальные меня не интересовали. Обнаружив предводителей, я приготовился к стрельбе.

Одно точное попадание следовало за другим, и внезапно накатывающееся на нас войско остановилось. Воины на стенах, имевшие луки, попытались повторить мой успех, но это мало у кого получилось из-за большого расстояния. Но всё равно частые стрелы заставили ряды нубийцев вздрогнуть, и затем они, пятясь назад, вернулись в свой лагерь.

Я повернулся, чтобы отдать лук и пустой колчан. Открытые рты, круглые глаза и тот взгляд, который я и ожидал увидеть, – преклонение перед силой божества.

– Твоё величество, – Бенермерут из всех был самый спокойный, он взял оружие у меня и добавил, – ты один остановил всю армию.

Воины кругом закивали.

– К сожалению, уже скоро они поймут свою ошибку, – я спокойно пожал плечами, – не будут так красочно одеты или лучше прикроются. Ладно, раз атака отменяется, пойду выпью сока, солнце начало припекать.

За моим уходом следили сотни взглядов, а Меримаат и Бенермерут поспешили следом, чтобы накрыть на стол. Я, поедая любимый сорт винограда и холодное, тонко нарезанное мясо, запивал всё это прохладным соком, как внезапно почувствовал, что тугая пружина сомнений и страха, которая появилась во мне, когда я решил всё же остаться и сопротивляться, стала разжиматься. Впервые за эти дни я вздохнул свободнее. Первая легко отбитая атака придала мне сил и уверенности в себе.

Вторая, правда, последовала почти сразу, и, едва поднявшись на стену, я увидел, что в этот раз те, кто вёл войска в бой, были прикрыты щитами, которые держали вокруг них другие воины. Просто так их уже было не достать. Зато большим плюсом стало то, что Лутфи явно отправился в мир иной, поскольку строя по типу легиона больше не было видно. Все воины стояли единообразно, и это не могло не радовать, плагиатчик был примерно наказан.

Понукаемые своими вождями, вперёд вышли тысячи лучников, которые обрушили на стены нашего лагеря кучу стрел, но, поскольку стреляли они каждый сам по себе, выбирая цель индивидуально, то особого эффекта эта атака не показала, большинство из них застряли в частоколе. Видя, что привычная стратегия не даёт им преимуществ, вожди приказали вперёд выйти воинам. Те, прикрываясь щитами, сначала медленно шли, а затем ускорились и, вбежав на бруствер, увидели, что за ним дальше ров. Воины замерли, не понимая, как его можно преодолеть, он был слишком широк, чтобы перепрыгнуть человеку, и в то же время глубок, чтобы спуститься и оттуда перебраться на другую сторону. Кое-кто из самых отчаянных, чтобы не стоять под стрелами, которые с радостью обрушили на них уже наши лучники, попробовал перепрыгнуть. И их крики боли, когда они упали вниз, наткнувшись на небольшие острые колья, разнеслись над полем боя.

На этом атака была завершена, и нубийцы снова откатились назад, теряя воинов, ранеными и убитыми.

– Царь, часть нехси обошла лагерь и пыталась атаковать со стороны вторых ворот, – доложил мне Иамунеджех, вернувшийся со своего поста, как раз у второго выхода.

– С тем же результатом? – поинтересовался я.

На лице воина показалась широкая улыбка.

– Да, мой царь, ушли, потеряв десяток убитыми.

– Ну, сегодняшняя статистика, пока в нашу пользу, – хмыкнул я, позвав его и Ментуиуи за собой.

Когда мы оказались одни внутри моего шатра, я тихо сказал:

– Этой ночью я нападу на их лагерь.

Глаза обоих военных округлились, в это время не воевали ночью.

– Но царь, ничего же не будет видно! – осторожно решили уточнить они.

– Света луны будет достаточно, – я покачал головой, – к тому же я не планирую их побеждать, только не дать выспаться перед завтрашней битвой.

Оба задумались, но не стали ничего говорить или отговаривать.

***

Отбор сотни воинов для ночной вылазки оказался слишком простым делом. Едва узнав, что я лично поведу их в атаку, тут же тридцать моих нубийцев вышли вперёд, и к ним присоединилась ещё сотня кочевников, понявших выгоду от данного предприятия. Если они проявят себя перед царём, награда явно будет большая. Собрав их отдельно, я с помощью толмачей сначала объяснил, что и как мы будем делать ночью, а затем немного потренировался. Привыкшие к строю и командам легионеры быстро поняли, что от них требуется, поэтому я отпустил их отдыхать, а когда ночь стала переходить в раннее утро, снова собрал их вместе, и мы выдвинулись вперёд, стараясь не шуметь при этом.

Костры дозорных было видно издалека, так что мы, скрываясь, подошли на расстояние первого броска.

– Pila tollite, – тихо приказал я, тоже взяв в руку дротик. – Pila jactate.

Вместо пилумов в воздух взлетели дротики, которые нам доставили из Асуана. Я не стал ничего придумывать, ведь пилумы всё равно у нас рано или поздно появятся, когда для этого будет достаточно металла, а так, уже зная команду для броска, не нужно будет ничего из легионеров переучивать. Тяжёлые короткие копья с каменными наконечниками смели тех, кто сидел у костров, но остальные дозорные тут же подняли тревогу. По лагерю разнёсся громкий стук барабанов.

У каждого из моих воинов было с собой по четыре дротика, так что мы, сближаясь с первым рядом спящих на единственной циновке нубийцев, сначала кинули их в них, а затем я повёл свой небольшой отряд к большому шатру рядом, стараясь сам не убивать людей, попадающихся по пути. Правда, мои воины легко делали это за меня, тыкая копьями во всё, что двигалось.

– Факелы! – приказал я, и тут же два самых ловких воина достали принесённые с собой факелы, отлично промасленные, и, запалив их от ближайшего костра, приказал кинуть все в высящийся перед нами шатёр. Кто в нём жил, было неизвестно, судя по удалённости от центра лагеря, не самая знатная шишка, но мне было всё равно, ведь цель этой вылазки была другой. Видя, как занимается огнём ткань, я приказал отступать.

Из шатров победнее и навесов выбегали нубийцы, чаще всего падали пронзённые копьями, а мы, ускоряясь, вернулись тем же путём, что и пришли, оставляя после себя взбудораженный муравейник. Который ещё три часа, после того как мы вернулись, бил в барабаны, строил воинов, думая, что на лагерь напали большими силами, а также ещё долго после этого не успокаиваясь.

Принимая от меня меч, Ментуиуи ехидно улыбнулся.

– Похоже, и правда, твоё величество, кто-то сегодня в атаку пойдёт невыспавшийся.

– Главное, чтобы это были не мы, – похлопал я его по плечу, показывая на довольных воинов, которые стояли за моей спиной, – всех переписать, дать еды, вина, отдых до завтрашней ночи. На сегодня они отвоевались.

– Слушаюсь, мой царь, – поклонился военачальник.

– Я спать, если что-то срочное, будите.

Ополоснувшись и перекусив, я и правда завалился спать, поскольку перед вылазкой не смог сомкнуть глаз, так волновался об успехе дела, которое я придумал.

Проснулся сам, зевая и потягиваясь, а когда вышел из шатра, увидел, что уже вечер. Судя по спокойному виду окружающих, атаки на лагерь не было, так что я поискал взглядом того, кто смог бы ответить мне точнее.

– Мой царь, – увидев, ко мне бегом прибежал Меримаат.

– Что нового? – сразу встретил я его вопросом.

– Проклятые нехси ходили в атаку один раз, но, потеряв с десяток воинов, снова отступили, – обрадовал меня он.

– Ров перешли?

– Как ты и сказал, мой царь, – кивнул он головой, – принесли с собой вязанки с тростником и бросили их в ров в определённых местах, чтобы пройти по ним сверху.

– Ну, недаром я видел в лагере слишком много куч с тростником, – хмыкнул я, – догадаться было нетрудно.

– Принести воду и полотенце? – спросил он меня. – Бенермерут нагрел воду, чтобы не была холодной.

– Благодарю, – поблагодарил его я, – пусть заодно завтрак приготовит. Я сейчас на стену схожу, узнаю новости и сразу назад.

На помостах меня радостно приветствовали как военачальники, так и простые воины. Поприветствовав, подняв руку, я попросил успокоиться и обратился к сияющему, словно новая монета, Ментуиуи.

– Что нового?

– Как мне ни странно это говорить, мой царь, видя перед собой большое войско врага, – ответил он с широкой улыбкой, – но точно лучше, чем у них.

– Отлично, Меримаат мне сказал, что в атаку они шли вялые? – продолжил я расспрос.

– Всё так, твоё величество, – вмешался в разговор Иамунеджех, – я находился на стене, когда они попытались забросать ров тростниковыми вязанками. Пришлось их угостить стрелами.

– Отлично! После того как они ушли, вы же всё вычистили?

– Конечно, мой царь, – тут же заверил меня он, – всё отлично подойдёт нам для костров.

– Дадим им тогда отдохнуть, а ночью я снова потревожу их сон.

– А это не опасно, мой царь? – с тревогой спросил Ментуиуи. – Они после прошлой ночи могут тебя ждать.

– Тогда обойдёмся одним быстрым наскоком, – успокоил я их, – не бойтесь, я не самоубийца, чтобы лезть на рожон.

Военачальники переглянулись, но спорить, конечно, не стали. Остаток дня и ночи я отдыхал, не забыв посетить своих бойцов, находившихся в весёлом ничегонеделании и ожидающих рассвета.

В этот раз враг был более предусмотрительным, выставил неединичные посты, а по сотне воинов, так что, когда мы проредили один такой заслон, забросав издалека шатры и навесы факелами, весь лагерь вначале не вставал и общей тревоги не было. Только когда мы, двигаясь вдоль него, переполошили два других поста, над лагерем наконец раздались так нужные нам звуки барабанов общего сбора.

– Всё, дело сделано, отходим, – обрадовался я, давая команду, прикрываясь щитами, уходить обратно к лагерю.

***

В освещаемом солнцем дворце бывшего наместника Египта было тихо. Двенадцать человек, несмотря на такое большое количество, сидели в огромном зале молча, не притрагиваясь к еде и вину, от которых ломился стол.