Loe raamatut: «Рожденный умирать. Легенды бесконечности»

Font:

Дизайнер обложки Александр Гурьянов

ISBN 978-5-4493-1603-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

1984.24.12 Нью-Йорк

Обычно оживленный, словно муравейник, финансовый квартал, сегодня был непривычно пуст. В канун рождества даже брокеры с Уолл-Стрит проводили новогодний уикенд дома, вместе со своими семьями. Лишь в одном окне здания фондовой биржи горел свет.

Там, в своем офисе на семнадцатом этаже работал единственный человек, предпочетший провести праздники, занимаясь бумажной волокитой.

На письменном столе ворохом лежали финансовые отчеты за год, рядом стояла чашка крепкого, но уже остывшего кофе. Сидя в кресле, при свете лампы, бумаги изучал высокий, худой мужчина. Его внешность предательски выдавала в нем офисного клерка¹: у него были редкие темные волосы, крючковатый нос, высокие скулы и запавшие глаза, видневшиеся из-за массивных очков. Довершали картину огромные мешки под глазами, которые явно намекали на то, что финансист давно не спал.

Тишину, царившую в офисе, прервал стук в дверь.

– Войдите. – Не отрывая взгляда от документов, сказал клерк.

Дверь отворилась, но стучавший в нее пожилой охранник не осмеливался войти, оставаясь на пороге.

Финансист был погружен в работу, и уже забыл о стучавшем в дверь госте. Тогда охранник закашлялся, привлекая к себе внимание.

Со вздохом клерк отложил бумаги в сторону, и раздраженным голосом спросил:

– Что вы хотели?

Старик явно нервничал, и, переминаясь с ноги на ногу, мял в руках свою форменную фуражку, показывая полностью лишенную волос голову.

– Мистер Олдман… – Нерешительно заговорил сторож. – Завтра рождество, и уже поздно…

Олдман, начиная злиться, прервал охранника.

– К чему вы клоните?

– К нам приехали внуки, и я хотел бы домой, сэр.

– Я как раз собирался заканчивать, когда вы вошли! Идите, я тоже скоро спущусь.

Обрадованный старик почти бегом покинул офис. Послышался звук удаляющегося лифта, и снова в кабинете Олдмана наступила тишина.

Финансист откинулся на спинку кресла и снял очки. Потерев уставшие глаза, он начал собирать в кожаный кейс все непроверенные документы. Убирая сведенную часть отчетов в ящик стола, Олдман увидел лежащий там календарь.

Да у меня же сегодня день рождения.– Подумал клерк, и усмехнулся.

Собрав свои вещи, финансист накинул серое пальто, взял кейс, привычным движением руки выключил свет, и, закрыв офис, отправился к лифту.

Висевшие на стенах светильники тускло горели, отбрасывая длинные, зловещие тени. Шаги финансиста гулким эхом раздавались по пустому коридору, делая помещение еще более безжизненным. Олдман много раз оставался работать один, и наедине с собой чувствовал себя очень уютно. Но сейчас ему было почему-то жутко. Клерк ускорил шаг. Подойдя к одному из нескольких лифтов, он только нажал кнопку вызова, как челюсти механического монстра сразу разжались, приглашая войти. Олдман тряхнул головой, сгоняя наваждение. Поспешно убеждая себя, что никаких монстров не бывает, он зашел внутрь лифта.

Невыносимо медленно, подъемник отправился вниз. Над входом поочередно загорались лампочки, в обратном отсчете подсвечивая цифры: 16…15…14…. Казалось, целая вечность прошла, пока, наконец, не засветилась долгожданная цифра «1». Прошло еще несколько секунд, раздался звонкий сигнал, и двери разъехались в стороны.

Олдман вышел в холл, где его уже ждал переодетый в гражданскую одежду охранник. Увидев финансиста, старик загремел ключами, в спешке отпирая дверь. Наконец, она отворилась, и Олдман шагнул навстречу ночному городу.

– До свидания, мистер Олдман! – Уже на выходе, вслед Клерку крикнул сторож.

Снег падал хлопьями, красиво кружась в свете фонарей. Легкий мороз приятно холодил кожу, после нескольких часов работы в душном помещении, и клерк решил пройтись пешком. Погруженный в свои мысли, он совершенно не обращал внимания на развешанные повсюду гирлянды и поющие на каждой улице хоры.

– Осторожнее, придурок! – Грубый голос заставил Олдмана оторваться от размышлений. – Смотри, куда прешь!

Финансист поспешно сошел с дороги, которую в задумчивости хотел перейти на красный свет, и таксист, рассыпая проклятия в адрес невнимательного пешехода, унесся прочь. Свет на пешеходном светофоре с красного сменился зеленым, и Олдман поспешно перешел дорогу. Впереди клерк увидел магазин, который подмигивал ему неоновыми огнями рекламной вывески. Финансист решил зайти, что бы сделать себе небольшой подарок.

В торговом зале никого не было, за исключением продавщицы, которая смотрела какое-то ток шоу по маленькому телевизору за кассой. Полки в магазине были заставлены алкоголем, чипсами, быстрыми завтраками, газировкой, и множеством других товаров. Проходя мимо всего этого изобилия, Олдман устремился в кондитерский отдел. На высоком стеллаже перед ним лежали штрудели, торты, рулеты, пончики, пироги и круасаны, но внимание Финансиста привлекла небольшая полка, заставленная разнообразными пирожными.

Остановившись перед ней, он долго рассматривал сладости, пытаясь выбрать. Но, даже на маленькой витрине был очень широкий ассортимент, и Олдман так и не смог определиться. Разочарованный, он уже собирался уходить, как вдруг услышал за своей спиной незнакомый голос:

– Советую шоколадно-клубничный кекс.

Клерк вздрогнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел, кому принадлежит голос.

Это был высокий, опрятный мужчина с квадратным подбородком, и массивными скулами. У него были голубые глаза, и густые черные волосы, зачесанные назад. Одет он был как гангстер из 30-х годов: черный костюм, белая рубашка с ярко красным галстуком и лакированные туфли.

– Прошу прощения?

– Шоколадный кекс с клубникой. Великолепный вкус. – Незнакомец расплылся в широкой улыбке.

– Разве мы знакомы? – Поправляя очки, спросил Олдман.

– Простите, кажется, я забыл представиться. Меня зовут Блэк. Дестер Блэк.

– Генри Олдман. – Финансист представился, и отвернулся к стойке, избегая дальнейшего разговора.

– С днем рождения, Генри. – Снова раздался голос Блэка за спиной Олдмана.

– Как вы узнали? – Оборачиваясь, спросил Генри, но незнакомец исчез.

Олдман пошарил взглядом в поисках Дестера, даже заглянул за стеллажи, но так никого и не нашел.

– Видимо, я слегка переутомился. – Смущенно пробормотал клерк, и, взяв клубнично-шоколадный кекс с полки, отправился к кассе.

Генри положил перед продавщицей свою скромную покупку, и та нехотя оторвалась от просмотра шоу.

– С вас 25 центов. – Сонным голосом произнесла она.

Генри, доставая из кармана пальто кошелек, спросил:

– Скажите, а вы не видели мужчину в черном костюме и лакированных туфлях? Он только что был здесь.

Продавщица уставилась на него как на сумасшедшего.

– Вы за последние несколько часов первый посетитель.

– Извините – Смущенно пробормотал финансист, и быстро отсчитал деньги.

Расплатившись, клерк вышел из магазина и продолжил путь домой, держа в одной руке кейс с бумагами, а в другой сжимая пакет с купленным кексом. До дома Олдману оставалась всего пара кварталов, но вдруг поднялся ветер, превращая снегопад в настоящую метель. Генри укутался в пальто, подняв воротник, и побежал по безлюдной улице вдоль дороги, в надежде поймать такси. Но, как назло, ни одной машины не было. Клерк посмотрел на свои часы. Они показывали 21:07.

Странно. – Подумал Генри, не сбавляя бега. – В это время же полно таксистов…

Впереди показался перекресток, И Олдман прибавил ходу. Перебегая дорогу, клерку удалось преодолеть половину пути, но он поскользнулся на обледенелом участке асфальта. Нелепо взмахнув руками, Генри растянулся посреди проезжей части. Пакет с кексом отлетел в сторону, а кейс, упав на дорогу, раскрылся, выпуская на свободу хранившиеся в нем документы. Оправившись от падения, финансист, ползал на коленях, собирая бумаги, которые уже начал уносить ветер.

Вдруг, Олдман увидел яркий свет, за которым последовал протяжный звуковой сигнал. Клерк, прикрываясь рукой от слепящего света, попытался подняться. Но не успел. С жутким скрипом завизжали тормоза, а затем раздался удар.

Тьма пришла внезапно, обнимая и растворяя Генри в небытие. Когда последние остатки разума померкли, и Олдман почти слился с пустой, до его угасающего сознания донесся зовущий голос, исходивший, казалось из другого мира.

– Генри… Генри, очнись!

Звучание собственного имени в месте, где царило абсолютное ничто, показалось Олдману очень странным.

Но голос не исчез, а лишь с новой силой продолжил звать финансиста. Почти канувший в забвенье клерк вдруг ощутил, как ласковые объятия тьмы обернулись липкими, словно, покрытыми холодным потом руками, тянущими его в бескрайнюю бездну.

Собрав воедино остатки своей личности, Олдман начал вырываться из леденящего плена. В конце концов, ему это удалось, и тьма отступила.

С громким криком Генри открыл глаза. Он все так же находился на дороге, окутанной ночью, но снежная буря стихла, уступая место штилю.

Прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки стоял мужчина, которого Олдман видел в магазине всего полчаса назад.

– Мистер Блэк? – В удивлении проговорил финансист. – Что тут произошло? И вы тут что делаете?

Дестер Блэк, не смотря на холодную погоду, по-прежнему был одет в свой «гангстерский» костюм.

– Вы умерли, мистер Олдман. – Слова Дестера обрушились на Генри, словно молот.

– Это какая-то злая шутка!? – В страхе воскликнул Олдман.

Дестер оставался спокойным, и ровным голосом продолжил.

– Нет, мистер Олдман. Это не шутка. Посмотрите вокруг, что вы видите?

Финансист осмотрелся по сторонам: на обочине, врезавшийся в телефонную будку, стоял грузовик, за которым тянулся длинный тормозной след. Внутри, виднелся водитель, лежавший в кабине без сознания. А на проезжей части, в неестественной позе лежало окровавленное тело мужчины, одетого в серое пальто. Рядом с трупом лежали очки и раскрытый, опустевший кейс.

Олдман почувствовал, как его руки пробила мелкая дрожь. Он обратил выпученные от ужаса глаза на Блэка.

– А вы тогда кто такой?

– Ты знаешь ответ, Генри. – Сухо отозвался Смерть. – Нам пора.

Дестер взмахнул рукой, и воздух, подчиняясь его немому приказу, затрещал, рассыпая искры. Пространство треснуло, образуя светящуюся брешь, достаточно большую для того, что бы в нее мог пройти взрослый человек.

Смерть выжидающе смотрел на финансиста, стоя около бреши.

– А что будет… дальше? – Дрожащим голосом спросил Генри.

Блэк, казалось, ждал именно этого вопроса. Оставаясь невозмутимым, он незамедлительно ответил:

– Я отведу тебя на Суд.

– Подожди! Этого просто быть не может! Мне это снится, да? – Генри попытался ущипнуть себя.

Дестер поморщился.

– Не старайтесь, мистер Олдман, умершие не могут чувствовать боль. Вы готовы?

– Нет! Нет! Я совсем не готов умирать! Все это мне снится, я уверен!

Дестер снисходительно улыбнулся.

– Тогда вам нечего бояться, Генри, так ведь? Если вы спите, то стоит вам проснуться, и все закончится. Пойдемте, у меня еще полно работы.

Олдман вздохнул, и шагнул в разлом, окончательно преодолев границу мира живых и мира мертвых.

Глава 2

Переход оказался быстрым, и, выйдя с другой стороны, клерк оказался в месте, отдаленно напоминающим зал ожидания.

Из белого мраморного пола, устремившись ввысь, вырастали колонны, теряясь из виду высоко в облаках, которые служили тут потолком. Мраморная площадь казалось бесконечной, и со всех сторон ее окружало бескрайнее синее небо.

Через мгновенье после Генри, из портала вышел Дестер.

– Впечатляет, не правда ли?

– Да… очень эффектно… но где мы?

– Это первое небо. Именно тут решают, куда отправить душу. Ну, пора прощаться, Генри.

– Ты оставишь меня здесь одного!?

– Мистер Олдман… моя задача – доставить вас сюда. И с ней я прекрасно справился. А теперь мне пора. – Блэк подмигнул Олдману. – Располагайтесь, скоро придет и ваш черед идти на Суд. Прощайте, Генри.

Смерть зашел в светящийся разлом, из которого они только что вышли, и тот поспешно закрылся, отрезая Олдману путь обратно.

На бескрайней мраморной пустоши было полно людей: мужчины, женщины, и дети всех возрастов и национальностей.

От разнообразных одежд рябило в глазах: люди тут носили старинные костюмы и пышные платья, смокинги и обноски. У кого-то были халаты или шубы. Генри даже увидел молодую пару в звериных шкурах, спешащих куда-то по своим делам, держась за руки.

Обитатели первого неба делились на группы и бродили в одиночку. Кто-то вел степенные беседы, а кто-то слонялся без дела.

Олдман не стал сидеть на месте, и решил пройтись. Иногда на его пути встречались фонтаны, как правило, возле которых играли дети, со звонким смехом разбрызгивая кристально-чистую воду. Местами виднелись аккуратно остриженные кусты роз, растущие прямо из мраморного пола. До слуха доносились звуки арфы, но музыкантов нигде не было видно.

Разнообразным пейзаж сложно было назвать, но людей, находящихся тут это совсем не смущало, как и тот факт, что они все уже мертвы.

Внимание Генри привлекла мелодия, которую негромко напевала женщина, одетая в длинное зеленое платье и платок, что укрывал ее голову. Она гуляла в полном одиночестве, как будто никого не замечая вокруг. Олдман прислушался, и что-то в этой мелодии показалось ему неуловимо знакомым. Мелодия была спокойной и ласковой, в ней чувствовалось тепло и забота. Он остановился, в попытке разглядеть женщину, которая ее напевала, и вдруг, неожиданно даже для себя он воскликнул:

– Мама!?

Женщина перестала напевать колыбельную, и, остановившись, обернулась к Олдману.

– Генри? – еще не веря своим глазам, спросила она. – Генри! – Обрадованным голосом выкрикнула она и бросилась к Финансисту.

Подбежав к нему, женщина внезапно остановилась, и вспыхнувший на мгновенье огонь в ее глазах погас, а взгляд опять стал отстраненным.

– Ах, ты, наверное, еще одно видение…. – С горечью произнесла она. – Но ничего, однажды мой сын придет ко мне.

Она уже собиралась уходить, но Генри схватил ее за руку.

– Мама! Постой! Это же я, Твой сын!

Остановившись, женщина недоверчиво взглянула на Олдмана.

– Моему сыну двадцать лет. А ты гораздо старше.

– Да, мама… – Олдман почувствовал, как на его призрачные глаза наворачиваются слезы. – Много лет уже прошло с того дня, как ты умерла. – Горечь, подступившая к горлу, заставила его прерваться. – Мне только что исполнилось сорок пять. И теперь я тоже здесь. – Хриплым голосом смог выговорить Генри.

Глаза женщины потеплели, она обняла Олдмана, и, гладя его по голове, сказала:

– Все хорошо, мальчик мой, я рядом.

Генри отстранился из материнских объятий и спросил:

– Но почему ты до сих пор здесь?

– Мне было уготовано место в раю, но я решила дождаться тебя, что бы войти туда вместе. – Женщина ласково улыбнулась.

Олдман увидел за ее спиной приближающегося к ним человека; воздух вокруг него как будто светился, за спиной у него было шесть размашистых крыльев, которые он сложил, когда оказался рядом.

– Ну вот, Лорейн, как я обещал твой сын пришел.

– Кто вы? – Спросил Олдман, чувствуя, что от пришельца веет покоем и любовью.

– Меня зовут Михаил. Я Архангел. Сейчас, Генри, пришло твое время.

– Как? Уже? Можно немного подождать? Я ведь только что встретил свою мать!

– К великому сожалению нет. Твой час пробил.

– Черт возьми! – не очень удачно выругался Генри – Сначала какой-то мужик мне говорит, что я умер и тащит на Небо! Потом мне не дают опомниться, и заталкивают мою душу в зал суда! У вас всегда тут такая спешка!?

Архангел по-отечески взглянул на Олдмана, и продолжил.

– Для всех душ события протекают по-разному: для одних переход проходит плавно, для других более быстро, некоторые понимают, что с ними произошло только тогда, когда оказываются здесь. Но человек, работающий с цифрами, такой человек как вы, Генри, привык расходовать свое время наиболее продуктивно, верно?

– Да, но…

– Именно поэтому Мистер Блэк, избегая ряда проблем, сразу привел вас сюда, Генри.

– Какие у меня могут быть проблемы, если я уже мертв? – Удивился Олдман.

– Например, вы могли кануть в забвение. Вы ощущали нечто странное?

Генри вздрогнул, вспомнив, как совсем недавно он почти растворился в пустоте.

– Да. Я чувствовал, что перестаю существовать.

– Это и есть забвение. – Кивнул Михаил. – Что ж, Генри, пора.

Он поманил их дланью, и ошарашенный Олдман вместе со своей матерью последовали за ним. Довольно скоро они подошли к огромным воротам, которые охраняли два четырехкрылых ангела, держа в руках огромные мечи остриями вниз.

– Вот мы и пришли. Что бы ни произошло дальше, восприми это, как свою судьбу, как свой выбор. – Обращаясь к Генри, проговорил Архангел. – Дальше ты идешь один.

Михаил кивнул стражам, и те отворили створки врат.

– Сынок, я буду ждать тебя тут. – Ласково проговорила Лоррейн.

Генри неуверенно зашагал в зал, скрывавшийся за вратами. Как только он переступил порог, Створки ворот сомкнулись.

Внутри, сидя на возвышенности за массивным деревянным столом, сидел старец. У него были небольшие круглые очки, и очень длинная седая борода. Около стола находились большие весы, с двумя пустыми чашами. По левую сторону зала стоял настоящий демон: у него была красная кожа, вместо ног виднелись копыта, на лбу торчали большие рога. Одет он был в строгий черный костюм. По правую сторону находился ангел, одетый в сияющую мантию. За его спиной виднелись шесть крыльев, как и у Михаила.

Старец заговорил:

– Подойди.

Генри послушно зашагал к столу, остановившись, лишь, когда поравнялся с ангелом и демоном.

– Назови себя. – Голос старца был густым и басистым.

Проглатывая невидимый ком в горле, Олдман ответил.

– Олдман… Генри Олдман.

– Заседание открыто. – Пробасил Судья. – Обвинитель, вам слово.

– Мне… нечего сказать. – После паузы сиплым голосом проговорил демон.

– Хм… ну, хорошо. – Удивленно проговорил старец. – Защита? Что вы скажете?

– И мне нечего ответить. – Звонким голосом проговорил ангел.

Брови судьи взлетели вверх.

– Подсудимый, знаете ли вы, что это за весы? – Указывая на чаши, спросил старец, обращаясь к Генри.

– Нет – Робко ответил клерк.

– Обвинитель и Защитник следят за душой от момента ее рождения, до самой смерти. Они запоминают поступки, которые совершает душа, и на Суде предоставляют их как доказательства, взвешивая их на этих весах.

Начиная волноваться еще больше, Генри спросил:

– Что это значит, зачем вы мне это рассказываете?

– Твои весы пусты. Тебе нельзя в рай, Генри Олдман.

Клерк почувствовал, как его бросило в дрожь. Призрачное тело онемело, И Олдман застыл в оцепенении.

– Но и в ад тебя тоже нельзя отправить.

– Нельзя? – Еле разлепив слипшиеся губы, произнес финансист. – Что же тогда со мной будет?

– Обычно, если чаши весов равны, то мы отправляем душу в чистилище, для реинкарнации. Но твоя душа абсолютно чиста.

– И? – Нервно спросил генри.

– Я не могу с уверенностью сказать – Ответил старец, снимая очки. – Это первый случай за всю историю существования. Мне нужно удалиться для принятия решения.

Судья вышел из-за стола и скрылся за небольшой дверью, притаившейся в конце помещения.

Генри мерил шагами зал, боязливо проходя мимо демона, который, как и ангел, стоял абсолютно без движения. Время тянулось, словно кисель, заставляя Финансиста все больше нервничать. Но, вскоре дверь снова открылась, и старец с обеспокоенным лицом вернулся за стол.

Финансист тут же вернулся в свою исходную позицию, и, с дрожащим сердцем приготовился слушать приговор.

– Генри Олдман. Вы приговариваетесь к повторному возвращению в мир живых.

Генри облегченно вздохнул.

– Но, новое тело вам предоставлено не будет. По решению Суда, вы получаете великий дар, который обернется великим проклятием, если им неправильно пользоваться…

– Что это за дар? – Не выдержав, спросил Генри.

Судья остановил свою речь, и посмотрел на Олдмана поверх очков.

– Вы будете вселяться в каждое тело, которое покинет душа. Если тело смогут вернуть к жизни, то вы останетесь в нем, и сможете жить и совершать поступки, что бы мы смогли наполнить весы.

Губы клерка задрожали

– ЧТО!? Вы хотите сказать, что я буду умирать снова и снова?

– К сожалению другого пути нет.

– Подождите! Меня с наружи ждет мать, дайте мне хотя бы попрощаться с ней!

– Если вы распорядитесь своим положением правильно, то вы встретитесь вновь. А сейчас, Генри Олдман время возвращаться на землю. Идите.

В туже секунду вспыхнула яркая вспышка, ослепившая клерка, и через мгновенье он оказался на земле.

Генри стоял посреди дороги, на которой его сбил грузовик. Ни тела, ни водителя уже не было, только телефонная будка, которую еще не успели починить, стояла покореженной грудой металла.

После смерти Олдман обнаружил, что Нью-Йорк преобразился, и к снующим всюду людям добавились полупрозрачные фигуры духов. Они жили своей жизнью, по большей части, не обращая внимания на смертных. Генри полетел вдоль дороги, озираясь по сторонам.

Паря над мостовой Олдман заметил призрака, который несся прямо на него. Это был индеец с луком и стрелами за спиной. На его голове красовался огромный головной убор из перьев, а на плечи была накинута жилетка из волчьей шкуры. За поясом духа виднелся небольшой топор.

– Прочь с дороги! – Прокричал он.

Генри отлетел в сторону, не желая ссориться. Индеец стремительно пронесся мимо Олдмана, а за ним гналась целая стая призрачных койотов.

Клерк, уже перестав чему-либо удивляться, просто полетел дальше. Генри парил над дорогой, сам не зная, куда направляется. Пока не оказался рядом со старым многоквартирным домом. Своим домом.

Клерк решил навестить свою квартиру. Поднявшись на четвертый этаж, и оказавшись перед своей дверью, Олдман, наконец, понял, зачем он здесь.

Он пришел попрощаться.

Его призрачное тело легко просочилось внутрь. В пустом жилище все оставалось так, как было последний день жизни Генри.

Его небольшую квартирку можно было даже назвать уютной: в гостиной стоял широкий кожаный диван, рядом располагался журнальный столик, с лежащими на нем книгами. Скромное место в углу занимал небольшой телевизор. В спальне кровать была аккуратно заправлена, из приоткрытого платяного шкафа виднелись висевшие на вешалках костюмы. Создавалось впечатление, что тут до сих пор живут. Только одна деталь выдавала отсутствие хозяина – отрывной календарь, висевший на стене в прихожей, все так же показывал двадцать четвертое декабря 1984 года. День его смерти и перерождения.

Увидев календарь, Генри вздрогнул, и понял, что здесь ему больше нечего делать.

Покинув свою бывшую квартиру, он почувствовал, что исчезло напряжение, которое росло с момента его смерти.

Генри был готов.

Он освободился от оков жизни.

Призрак Олдмана отправился ан поиски нового тела. Уже стемнело, и клерк парил по пустынным улицам, не представляя, что ему делать дальше.

Неподалеку, в переулке он услышал крики:

– Отдавай свое барахло, сука!

– Пожалуйста, не делайте мне больно!

Залетев в проулок, Генри увидел Мужчину в кожаной куртке и маске, с ножом в руке, которым угрожал молодой чернокожей девушке. У нее по щекам ручьями текли слезы, а глаза были полны ужаса.

– Вот, пожалуйста! Возьмите, это все, что у меня есть! – Взмолилась девушка, протягивая грабителю часы и несколько смятых долларов.

Олдман попытался схватить вора, но призрачные руки прошли сквозь него. Тогда Генри не в силах материально повлиять на происходящее, начал кричать на бандита, пытаясь хоть как то помочь жертве:

– Убери от нее свои грязные лапы, животное! – Но никакого результата это не дало, грабитель совершенно его не слышал.

Забрав у девушки все, что она ему отдала, вор пришел в бешенство. Брызгая слюной, он начал орать на нее:

– Ты что, меня за дурака держишь, шлюха!?

– Нет, нет, пожалуйста! – Взмолилась девушка.

Но преступника было уже не остановить.

Острое лезвие ножа легко вошло в молодое женское тело. Кровь из пробитой печени начала выплескиваться толчками. Девушка схватилась за рану в удивлении, но жизнь вытекала из нее быстрее, чем вода из сита. Подняв полные боли глаза, она внезапно замолкла и упала.

Вор, бросив нож, умчался прочь.

В этот же миг за душой девушки, которая уже покидала телесную оболочку, пришел Смерть.

– Мистер Блэк! – Радостно воскликнул Генри, увидев знакомое лицо в этом безумном мире.

Дестер был в своем неизменном костюме, и, увидев Олдмана, в удивлении вздернул брови:

– Генри? Я же отвел тебя на суд…

Олдман не успел ничего ответить, его с непреодолимой силой начало затягивать в бездыханное девичье тело.

Сердце отчаянно цеплялось за жизнь, продолжая качать кровь, которая фонтанами выплескивалась из раны. Мозг постепенно умирал без кислорода, но из последних сил сигнализировал о повреждениях. Генри пронзила страшная боль, но он был жив.

Пусть и не долго.

Через минуту кровь уже не выплескивалась, а текла тонкой струйкой, и тело, наконец, смогло умереть.

А значит, умер и Генри. Снова.

Вернувшись в призрачную форму, Олдман никого не обнаружил, Смерть уже увел душу, и Генри остался опять один.

1.офисный сотрудник.