6
Когда Ефимов подошел к кабинету 39, раздался звонок. Из распахнувшейся двери на него хлынул шумный поток детворы, чуть не увлекший его за собой. Он остановил за плечо случайного мальчика.
– Извини, скажи пожалуйста, как учительницу вашу зовут?
Мальчик попался русый, голубоглазый, похожий на ангела из картинок в детской Библии. Глядя в глаза взрослому, он громко и четко произнес :
– Ольга Леонидовна!
В этот момент один из выбегающих детей пнул ангела под зад, и тот с криком «Ермолов! Щемись, пидорас!» погнался за обидчиком.
А дальше Денис застыл, увидев в кабинете за учительским столом Ольгу Леонидовну. Ту самую.
Конечно, годы взяли свое. В вороные волосы влезли прядки непрошеной седины. Нежную когда-то кожу лица и рук изрезали морщины. Спина обрела сутулость. Белую блузку и чёрную юбку сменили кофта и брюки. Но что-то оставалось неизменным.
Все так же пылали сочной вишней губы, хотя над ними предательски проклюнулись редкие черные волосы. Так же горели глаза, словно одержимые какой-то ей одной известной идеей. Так же, как в молодости, румянились щеки, ныне впалые. А весь кабинет наполнял все тот же сладкий и свежий аромат духов, не утративший свое очарование и двадцать лет спустя. Ефимов вдохнул его полной грудью.
– Вы что-то хотели?, – спросила учительница, взглянув на него исподлобья. Застывший в дверном проеме Денис словно оттаял от ее голоса, и прошел вперед.
– Здравствуйте, Ольга Леонидовна, – улыбаясь тихо сказал он.
Ольга Леонидовна закрыла классный журнал, положила на него ручку, и встала из-за стола, поправляя брюки.
– Здравствуйте. Вы по какому вопросу?
Денис по прежнему улыбался.
– Не узнаете?
Учительница подошла к нему вплотную, и щурясь сквозь очки, внимательно оглядела его довольную, как у кота, морду. Затем тоже улыбнулась, и с какими-то родными нотками в голосе произнесла:
– Привет, Денис! Как же вы все быстро взрослеете…
И они тут же крепко обнялись. Голова Ольги Леонидовны уткнулась Денису в грудь, а он стоял и вспоминал, что в их последнюю встречу он был ростом ей по плечо. Затем учительница жестом пригласила его за первую парту, сама вернулась за стол.
– Ну рассказывай, как ты, что ты, какими судьбами? Сто лет тебя не видела! Мне кажется, ты как школу окончил, так мы с тобой больше и не виделись. Чай будешь? Нет, правда, ни конфет, ни торта… Как же я рада тебя видеть!
Смущенный Ефимов не успевал дать ни единого ответа на шквал ее вопросов. Он опять сидел за первой партой, и играл в гляделки с портретом Тургенева, внутри него, словно от долгой спячки пробудилось что-то забытое, детское, счастливое. Все взрослые проблемы исчезли как по щелчку пальцев. Даже изжога прошла. Тем временем, Ольга Леонидовна прекратила тараторить.
– Ну, рассказывай!
Ефимов не знал с чего начать.
– Да а что рассказывать…Я не знаю даже о чем рассказать то! Так не ожидал вас здесь увидеть! Если бы знал что вас встречу, то подготовился бы, как к интервью! Ну так вот…
Денис был взволнован, запинался, делал глупые паузы, как на первом свидании. Учительница достала чашки, заварила чай, еще раз извинилась за отсутствие сладкого, и внимательно слушала своего ученика. Он словно опять пересказывал ей содержание прочитанного дома романа. Романа под названием «Жизнь».
– Так что вот так, Ольга Леонидовна… А так да,вы совершенно правы, крайний раз мы с вами виделись на выпускном. Я хоть и клялся там, пьяный, что каждый год буду на встречу выпускников ходить, но не срослось. Отец умер, нам с мамой пришлось сюда, к бабушке переехать, аж в другую область. Здесь уже и в универ поступил, и женился, и учебу бросил, и развелся, и всё прочее. И очень не ожидал вас здесь увидеть! Я думал вы там так до сих пор и живёте, преподаете! Вы то здесь какими судьбами?
Оказалось, что вскоре после того, как класс Ефимова выпустился, Ольга Леонидовна вышла замуж. Муж был военный, ему дали квартиру, и пришлось переезжать. Волею судеб в тот же город, куда переехал и Денис. Устроилась работать в эту самую школу. В начале своего замужества Ольга Леонидовна была счастлива, жили душа в душу. Хотели завести детей, но не удалось. После второго выкидыша семейная жизнь пошла под откос, муж начал злоупотреблять алкоголем, начались ссоры. Дальше учительница вдаваться в подробности не стала, резко переведя тему разговора. Весь следующий час они предавались ностальгии по школьным годам.
В пылу приятных разговоров о былом, Ольга Леонидовна достала из ящика учительского стола початую бутылку Кураевского коньяка, объемом 0,7. Испытующе посмотрела на Дениса. Тот робко кивнул.
За неимением лучшей тары, пили из тех же чашек. Голоса и смех стали еще более громки и искренни. Ко второй половине бутылки Дениса развезло на старые дрожжи. Ольга Леонидовна держалась молодцом, только ярче загорелись глаза и щеки. И вишнёвые губы.
Немного осмелев, Ефимов задал вопрос, который терзал его со школы :
– Ольга Леонидовна, а скажите пожалуйста, как ваши духи называются? Уж очень они пахнут прекрасно…
Ольга Леонидовна польщенно рассмеялась, а потом рассказала, что никогда в жизни не пользовалась духами.
Денис был приятно удивлен.
Потом ему захотелось никотина. Заплетающимся языком он попросил разрешения покурить прямо в кабинете. Учительница усмехнулась, затем заперла на ключ дверь в кабинет, открыла окно, и жестом подозвала Дениса. Подойдя к окну он поклонился по-театральному, изображая благодарность, вставил в зубы сигарету, и принялся чиркать зажигалкой.
– Ага. Вот как значит. Плохо я вас воспитывала, молодой человек! – с сарказмом произнесла Ольга Леонидовна.
Захмелевший Ефимов реплики не понял.
– А Даму угостить сигаретой не желаете? – спросила учительница и засмеялась. Денис, стыдливо улыбаясь, пробормотал «конечно…конечно…», и протянув Даме открытую пачку желтого кемела, вновь зачиркал зажигалкой.
Курили они молча и не спеша, словно наслаждаясь. Тишину два раза прервал телефон Ефимова – звонил шеф. Ефимов звонки сбросил. «Наверное, не терпится узнать что там на презентации было. Но он не вовремя. Но я отвечу», – подумал он, и написал шефу короткое сообщение «ХЕРнЯ». Больше тот не звонил.
– Кстати, Ефимов! Ты не поверишь, что я тебе сейчас покажу!
Ольга Леонидовна щелчком пальца катапультировала окурок в окно, и поспешила к небольшому шкафчику возле классной доски.
«Еще одна бутылка? Голова козла-мужа? Муравейник? », – угадывал про себя Денис, но вслух молчал.
Учительница положила на парту стопку тетрадных листов, и трепетно принялась их перебирать.
– Ты знаешь, Денис… У нас, учителей, есть своя… как это назвать… золотая коллекция! Даже не так, священная!
– Прям у всех?
– Ну, не у всех конечно! Только у учителей русского и литературы! Да и то не у всех… Но у меня есть, и это главное! – рассмеялась она.
Денис разлил остатки коньяка по кружкам. Ольга Леонидовна продолжала :
– Я храню самые лучшие сочинения моих учеников. За все годы преподавания.
– Отличниковские?, – с трудом выговорил Денис.
– Конечно нет! Среди них много работ на тройки, и даже на двойки есть. Но все они очень дороги мне своим неповторимым содержанием. Иногда, когда мне грустно, я перечитываю некоторые из них. Вот, нашла! Смотри!
Она протянула ему пожелтевший от времени двойной тетрадный листок. На самой первой странице (Денис вспомнил, что в школе это называлось «Титульный лист»), было написано :
Сочинение на тему
«Самый важный день в жизни человека».
Ученика 7 «А» класса
Ефимова Дениса.
Внизу страницы была указана дата, но из-за пролитого сверху чая ее было трудно разобрать.
– Прочти. Это одно из моих самых любимых. Ты в седьмом классе был таким маленьким, тихиньким, я помню как это сочинение прочла, так и ахнула. Не верилось, что в такой маленькой, светлой голове, такие мысли серьёзные водятся. У меня тогда отношение и к тебе поменялось, и вообще ко всем детям. Да и к преподавательству. И к жизни.
Ольга Леонидовна с нетерпением уставилась на Дениса. Он стукнул свою кружкой об её, стоявшую на столе, и залпом опрокинув в себя коньяк, принялся читать.