Loe raamatut: «Солёный вкус солнца»
© Дмитрий Ванходло, 2021
ISBN 978-5-4493-5637-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Никогда. Никогда не сдергивайте
абажур лампы! Абажур священен.
Никогда не убегайте крысьей
побежкой на неизвестность от
опасности. У абажура дремлите,
читайте – пусть воет вьюга, —
ждите, пока к вам придут.»
М. Булгаков. «Белая гвардия»
Пролог
Сказать, что здесь было жарко, это значило не сказать абсолютно ничего. Это был настоящий ад. Человеку не было места среди этих безводных гор. Ни дерево, ни трава не нарушали зеленью величественную мертвую гармонию окружающего мира.
Черная асфальтовая лента двухполосного узенького шоссе вилась между одинаковых желто-серых гор, которые, неисчислимое количество лет назад, неведомая темная сила подняла со дна моря, и сделала их тем, чем они являлись сегодня – мертвой соленой пустыней.
Только черный, блестящий, будто мокрый асфальт, бесконечные горы слева и справа от дороги и низкое темно-синее небо, с которого огромное солнце, такое яркое, что страшно было даже подумать о том, чтобы посмотреть на него, изливало свой убийственный, испепеляющий свет.
Горячий воздух колебался над шоссе, словно над закипающим чайником и временами казалось, что впереди на дороге то ли лужа, то ли целое озеро. Поверив, на секунду, глазам, Андрей машинально притормаживал, но тут же понимал, что делает это совершенно напрасно. Никакой воды здесь никогда в человеческой истории не было и быть не могло.
От жара и однообразия пейзажа мысли в голове путались, слипались в вязкую, горячую кашу. Прошло уже больше двух часов с того момента, как он в последний раз видел какую-то жизнь. Кажется, то был встречный автомобиль. Или потом еще была справа бедуинская стоянка? Или, наоборот, сначала встретилась стоянка, а автомобиль был уже потом?
Андрей, поняв, что едет слишком быстро, а поворот, в который он вошел, оказался значительно круче, чем можно было предположить, топнул по педали тормоза. Раздался свист резины, и передок легонького пежо, покинув траекторию, заскользил к отбойнику. Андрей бросил тормоз и дернул рулем вправо, дернул несколько сильнее, чем того требовала ситуация, и в лобовое стекло ему бросилась освещенная ярким солнцем желтая скала.
«От черт!» – успел выругаться Андрей, выворачивая руль в обратку и невольно нажимая на тормоз. Машину развернуло. С визгом и дымом из под колес она влетела кормой в отбойник. Раздался характерный глухой удар, а через мгновение зазвенели стекла – это посыпались на горячий асфальт осколки задних фонарей. Затем наступила полная тишина.
– От черт! – снова повторил Андрей, ощущая волну адреналина и его вкус на пересохшем языке. Он еще ударил кулаком по рулю, но и сам уже понял, что это получилось лишне и театрально – вроде, все обошлось…
То что все обошлось совсем не так хорошо, как хотелось бы, он понял через минуту, когда запустил двигатель, чтобы съехать на обочину и тронулся с места. Сзади раздался противный и совершенно лишний для автомобиля скрип. Покрышки обо что—то терлись. «От черт!» – однообразно повторил он, нервно открывая дверцу и вылезая посмотреть, что там произошло.
Ну, так и есть, мятый и перекошенный задний бампер терся о резину.
Андрей сразу попытался оторвать его руками, но это оказалось совсем не так легко, бампер изрядно сместился, однако, держался на удивление крепко, к тому же о его острый край Андрей порезал ладонь. «От черт! Да, что ж это?!» – закричал он, пнул машину ногой, и эхо отозвалось в тишине горячих гор: «Это-это-это!»
Андрей облизал с ладони кровь, вместе с грязью и сплюнул на дорогу. Так! – решил он – Первым делом надо успокоиться.
Он открыл дверцу и достал большую, пластиковую бутыль с минеральной водой. Бутыль была полупустая, а вода уже теплая. Он промыл порез, оторвав клок ткани от шорт, которые еще недавно были джинсами, кое-как остановил кровь, допил остававшуюся в бутылке воду и снова полез в салон, на этот раз, за сигаретами.
– И чего меня вообще сюда понесло?! – думал он с досадой, ощущая, как пот струйками стекает из-под подмышек. Он раздраженно прикурил, пряча огонек зажигалки от горячего ветра, и вдруг заметил справа от себя, за отбойником, что-то совершенно фантастическое.
Он даже не сразу понял, что это. А это был просто ландшафт, но ландшафт, будто перенесенный сюда с другой планеты.
Лунная долина – вспомнил Андрей – Смотри-ка, правда, как с луны! Он приблизился к обочине, перешагнул отбойник и сел на него, подтянув привычно шорты пониже, чтоб не обжечься о раскаленный метал.
Долина была совершенно плоская, желто-серая, как и все вокруг. Дно ее, казалось, идеально, прямо математически ровным, горы окаймляли ее со всех сторон. Темные, опять же вызывавшие ассоциации с луной, кратеры зияли то тут, то там, и Андрей, задворками сознания вспомнил, что здесь что-то такое добывают, но не в это время года, не летом…
Ну и местечко! – подумал он – Однако, по-своему красиво!
Он закурил вторую сигарету, чувствуя, как унимается постепенно нервическая дрожь в руках, и подумал: Вечно я умею, на ровном месте, находить приключения на свою задницу! Ладно, сейчас, покурю еще и стану чего-нибудь делать…
Андрей смотрел прямо перед собой, смотрел на безжизненную, раскаленную, страшную в своем мертвенном величии Лунную долину, и думал: Нет, все—таки, зачем меня сюда понесло? И, даже вот, не сегодня к Красному морю, а вообще в эту бестолковую, жаркую, восточную страну?!
Еще совсем недавно, он не считал эту страну такой уж бестолковой. Еще немного раньше, он прекрасно знал и то зачем его в нее понесло. Однако сейчас, глядя на зубчатые горы и лежащие в их кольце сухое озеро Лунной долины, Андрей искренне не понимал, как и самое главное для чего он оказался здесь.
Да он уже и не видел окружающую пустыню.
Скованный морозом и засыпанный снегом город поднялся перед его мысленным взором. Торопливым шагом шел он по тротуару и еще свежий, выпавший ночью снег скрипел под его ботинками.
Кое-где под снегом прятался ледок, Андрей оскальзывался, привычно, не замечая этого, возвращал равновесие, и двигался дальше, стремясь как можно скорее спуститься в теплое метро.
За пазухой, во внутреннем кармане куртки, лежал только что полученный, Израильский вызов с внесенным в него необходимым исправлением.
Если б не эта пустяшная грамматическая ошибка в адресе – думал Андрей – нас уже давно бы здесь не было. Три месяца на исправление одной буквы! Бред! Сколько потеряли времени!
Ему тогда постоянно казалось, что он куда-то опаздывает. Это была паника. Все ломанулись, значит, надо вместе со всеми… Баран среди баранов!
Андрей выпустил дым и бросил окурок под ноги, на горячие камни. Тут можно было не опасаться, что чего-нибудь загорится. Гореть здесь было решительно нечему.
С улыбкой вспомнил он свое последнее предотъездное путешествие.
Оставив сына родителям Лены (бабка с дедом были рады побыть подольше с внуком напоследок), они совершили прощальное турне Москва-Минск-Даугавпилс- Ленинград-Москва, посетив на прощание всех иногородних знакомых-родственников, которых хотели увидеть.
Свободные, как птицы, лишенные советского гражданства, с зелеными визами вместо паспортов, с ворохом более не нужных «деревянных» рублей, полные надежд и ожиданий!
Чего ожидали-то? Свободы, счастья, удачи, солнца и моря! Чего ж еще?
Об этом, конечно, не говорили. Говорили, долгими московскими вечерами, об Израильских ценах на жилье, о проблемах с работой, о проблемах с языком. Все, вроде, представляли и понимали, но ждали-то счастья! Какие проблемы могут иметь значение, если ждет солнце и море! И не на один месяц, навсегда! «Навсегда» – это слово плохо понимается в 24 года!
В глянцевом, рекламном проспекте СОХНУТа была фотография. Там на неправдоподобно яркой зеленой травке были рассыпаны огромные оранжевые апельсины, и с ними играли дети. Мальчик и девочка, лет четырех. Они, дети, разумеется, а не апельсины, были в опрятных джинсовых комбинезонах и ярких футболках. На симпатичных их физиономиях сияли счастливые улыбки.
Дизайнер туго знал свое дело! В подкорке отпечаталась именно эта картинка, а вовсе не рассказы о том, как две семьи снимают одну квартиру.
Андрей вспомнил, как в Даугавпилсе он вышел из здания вокзала, купив билеты до Ленинграда на проходящий вечерний поезд из Вильнюса. Вышел и едва глянув на небо понял, что сейчас будет нечто! Огромная низкая и страшная туча накрывала город, подобно черному одеялу. Ему предстояло добраться до пригорода, где жила бабушка Лены, с которой они и приехали проститься.
Бабушка не очень понимала, куда это они собрались, а самое главное зачем.
Она крестилась, и на Андрея посматривала косо. Впрочем, она старалась делать вид, что все в порядке. Только раз вырвалось у нее ворчливое: «Хорошо, что ль вам будет там? На чужбине-то»?
Андрей не стал дожидаться автобуса, опасаясь попасть под грозу, и направился к стоянке новоявленных частных такси. Несколько Жигулей с шашечками на крышах дежурили на вокзальной площади. Плоды перестройки – усмехнулся он про себя, заметив, как один из водителей двинулся ему навстречу, норовя опередить конкурентов.
Андрей назвал адрес, водитель в ответ озвучил несоразмерную ни с чем, чудовищную сумму, видимо, полагая, что надвигающаяся гроза все оправдывает. Андрею было все равно. Денег было много, и они более были не нужны – деревянные. Превратить их в «зеленые» все равно не представлялось возможным…
Когда машина вырулила на шоссе, идущее по берегу Даугавы, где вдоль дороги росли столетние деревья, а на другой стороне реки видны были остатки старой немецкой крепости, дунуло первый раз, и началось представление! Река вздыбилась волнами, воздух наполнился водой и пылью, а деревья тяжело взмахнули огромными ветвями, простиравшимися над дорогой, и почти тут же загрохотал, будто горный обвал, гром.
– Ну, ****ец! – закричал водитель, испугавшись, видимо, что ветви повредят его новенькую «шестерку» и продавил газ до пола. Странно, но лицо его при этом выражало не страх и озабоченность, а скорее бесшабашный, безумный восторг! Машина понеслась сквозь сплошную стену дождя, а сзади, почему-то только сзади, падали на дорогу здоровенные, многометровые, сломанные ураганным ветром ветви, и бешено грохотал в низком небе гром!
Для Андрея так и осталось загадкой, почему, собственно, его тогда не убило? Так, по всем законам логики получалось, что должно было убить. Видимо у бога были другие планы…
Машина выскочила с аллеи из-под старых, ставших вдруг такими опасными деревьев, целой и невредимой. Водитель рассмеялся сатанинским смехом и спросил Андрея: Нет, ты видал такое? А?! Андрей такого не видал. Не видал он прежде и того, что произошло через минуту.
Резко, будто где-то на небесах распахнули люк, обрушился град. Град такой, про который говорят: «С голубиное яйцо». Водитель, у которого, похоже, была не совсем уравновешенная психика, снова заорал, сверкая глазами: Уходить, уходить в лес надо! Крышу, крышу побьет! – и свернул на первый попавшийся проселок.
Надсадно заревел двигатель, машину замотало в глинистой колее. Въехав в лес, под защиту сосен, водитель остановился и разразился, было, восторженной руганью, когда произошло нечто уже совсем невероятное!
Оба, Андрей и водитель, одновременно увидели через лобовое стекло, огненный, красно-голубой шар, который стремительно летел к машине. Прежде, чем Андрей успел осознать, что это, видимо, редкое явление природы – шаровая молния, водитель с криком «Уходим!» бросился из машины прочь. И совершенно напрасно, потому что шаровая молния ударила в сосну, стоявшую метрах в десяти перед машиной. В стороны с треском полетели огромные оранжевые искры. Через мгновение путь и смерть первой повторила вторая шаровая молния, а за ней и третья. Все три шли на машину и разбивались о сосну. От сосны валил пар, но огня видно не было.
Андрей смотрел и не знал, верить своим глазам или нет? Это ведь и вообще редкое явление, а тут не одна, а целых три! Через минуту, когда вернулся до нитки мокрый и побитый градом водитель, выяснилось, что если это и показалось, то обоим сразу.
Не много ли удивительных и грозных событий для одного часа? – подумал Андрей – уж и не знак ли это?
Впрочем, он тут же посмеялся над собой. Суеверным он никогда не был.
– Ты чего не убежал-то? – поинтересовался водитель.
– Мокнуть не хотелось – честно ответил Андрей, пожав плечами.
– Вот, тоже человек! – засмеялся водитель – и Андрей впервые заметил, что он лет на десять моложе, чем сначала показалось. Парень был едва ли не ровесником Андрея, а старше выглядел из-за усов и еще чего-то неуловимого, такого чего-то, что Андрею не случилось пережить, а вот водителю, видно, случилось.
– Ладно, – сказал он, когда они остановились не доехав с полкилометра до дома Лениной бабушки, огромное дерево лежало поперек дороги полностью загораживая путь – Убери деньги. И не доехали, и вообще… Такие дела!
– Спасибо тебе! – искренне поблагодарил Андрей.
– Удачи! – так же искренне сказал парень, будто знал, что Андрею она понадобиться.
Часть 1
Иерусалим
Еще через пару недель ИЛ—86, до отказа набитый «репатриантами» и их барахлом, тяжело оторвался от полосы международного аэропорта Шереметьево—2, и махнув крылом навсегда уходящей в прошлое Москве, взял курс на Будапешт.
Андрею тогда только исполнилось двадцать пять. Он закончил исторический факультет Пединститута и работал, последнее время, экскурсоводом в кооперативе, который катал по столице приезжих в арендованных за копейки у «Совтрансавто» икарусах. Работа была не пыльной, деньги платили хорошие, даже очень хорошие и, в принципе, все было замечательно, но Андрей чувствовал, что долго эта халява не продлится – это во-первых, во-вторых, только слепой не видел, что происходит в стране и как сгущаются тучи над Горбачевым и демократическим крылом Верховного Совета, а в-третьих, и это, если честно, было главным, так хотелось одним спасительным прыжком выскочить из опостылевшей повседневной рутины в другую, совершенно новую и блестящую жизнь!
Лена, тоже не была в восторге от окружающей действительности. Правда, она грезила Францией, Парижем, но за отсутствием возможности поехать туда, худо-бедно годился и Израиль, благо отбыть в землю обетованную имел возможность любой сын и даже внук любого еврея.
На еврея Андрей совсем не был похож. Он имел темно-русые волосы и серые глаза, росту он был высокого под метр девяносто, но при этом худ и сутуловат. Собственно, по Израильским законам, он евреем и не являлся. Чистокровной еврейкой была только его бабушка по линии отца но этого было достаточно для получения Израильского гражданства. Лена и вовсе была блондинкой. Никаких евреев у нее в роду не было и в помине. Было в ней намешано что-то такое польско-белоруско-латышское, короче, пришествие этой пары, да еще с трехлетним сыном по имени Ваня, в Израиль, было бы, наверное, довольно странным, если бы не еще тысячи таких же, как они «евреев», которые устремились туда в достопамятном 91 году в поисках лучшей доли, но отнюдь не из сионистских соображений…
Автобус катил по окраинам Будапешта. За окном проплывали аккуратные по линейке выстроенные частные дома с ухоженными газончиками. Около многих домов были припаркованы красивые иностранные автомобили.
– Это, значит, социалистическая страна? – спросила Лена.
Их отвезли в бывшие советские казармы, наспех переоборудованные в перевалочный пункт. Въездные ворота, которые за автобусом немедленно закрыли, охраняли вооруженные автоматами венгерские солдаты. Было не совсем понятно, то ли это охраняют репатриантов от мифических палестинских террористов, то ли Венгрию от репатриантов. Второй вариант показался Андрею более вероятным. Он поежился, созерцая одинаковые двухэтажные здания и правильные прямоугольники газонов, окаймленных белыми бордюрами. Холодок шевельнулся в груди, и чуть подзабытые ощущения недавнего армейского прошлого восстали, как зомби. Андрей помотал даже головой, отгоняя наваждение.
Это же всего на несколько часов – сказал он себе – просто транзитная база.
И тут вдруг заплакал Ваня, и заявил сквозь слезы, что он не хочет сюда, что он хочет домой к бабе Ноне. А рядом засуетилась сотрудница СОХНУТА, профессионально и равнодушно интересуясь, почему плачет ребенок, и чем помочь. А измученная бессонной ночью и треволнениями дороги Лена с размаху опустилась на бордюрный камень и отвернулась от всего происходящего.
И в этот момент Андрею вдруг стало страшно! На какую-то секунду, ему вдруг открылось, какую глупость он совершил и как дорого придется за нее заплатить! Впрочем, через мгновение, он уже овладел собой. Он уверенно сказал СОХНУТовской барышне, что все в порядке, а Лена, тоже взяла, видно, себя в руки и занялась ребенком, и очень быстро его успокоила, сказав, что скоро они поедут домой. И это не была ложь. Согласно сионистской концепции, именно домой они и ехали…
В 24:00 по восточно-европейскому времени маленький ТУ-134 венгерской авиакомпании истребителем взмыл в черное ночное небо, и неимоверно красивое озеро огней города Будапешта разлилось под крылом. Наконец, усталость возобладала над нервным возбуждением, и они забылись тревожным, поверхностным сном на высоте 10000 метров над водами Средиземного моря.
В предрассветных сумерках, совершенно разбитые они выбрались из самолетного чрева и спустились по трапу в утреннюю прохладу и неизвестность. Андрей почти ничего не помнил об этих часах, проведенных в аэропорту, видимо, перегруженный мозг отказывался воспринимать новую информацию. Даже знаменитая надпись «Добро пожаловать домой», повторенная на нескольких языках, осталась незамеченной.
В памяти остался только огромный зал, набитый людьми, и то, что безумно хотелось спать, просто хоть спички вставляй в глаза, а делать этого было нельзя, потому что через громкоговоритель все время вызывали вновь прибывших на оформление, а пропустить очередь, означало застрять здесь еще неизвестно насколько. Так, много часов провел Андрей в напряженном ожидании.
Солнце давно поднялось и перевалило за полдень, но в кондиционированном зале жара не ощущалась и лишь по колебанию воздуха над бетоном полосы, которая вся была видна через стеклянную стену, можно было догадаться о том, какое пекло наулице. Ванька спал на пластиковом сидении. Время от времени он просыпался, начинал канючить и проситься домой. Лена то же клевала носом, но спать по-настоящему не могла.
Наконец, Андрей услышал, как назвали его фамилию. Он поднялся и подошел к столу, за которым сидела вконец издерганная плотностью графика и бестолковостью не-выспавшихся, обалдевших от перелета репатриантов, женщина. Она задавала разные бюрократические вопросы и заносила ответы Андрея в компьютер. Андрей слышал ее, как сквозь вату, отвечал с задержками (голова уже совершенно не работала) и, вероятно, производил впечатление полного тормоза, как в прочем, и все остальные.
Когда понадобилось расписаться в каких-то документах, Андрей сообразил, что свою ручку он где-то посеял и попросил ручку у чиновницы. Ее реакция оказалась для него несколько неожиданной. Она почти швырнула ему ручку со словами: Ручку вам! Может, вам еще сопельки утереть?! Андрей опешил от неожиданности, и не нашелся что ответить, но женщина, кажется, сама устыдилась ссей вспышки, и дальнейшее говорила извиняющимся тоном, пряча глаза.
Ну, хоть так – подумал Андрей…
Такси оказалось автомобилем марки «Мерседес». Смешно! Это обстоятельство почти вызвало у него культурный шок! Он никогда прежде не сидел в машинах иностранного производства. И был—то это древний 123-й, удлинненный, с дополнительным рядом сидений, так что и сидеть-то в нем было неудобно, он дымил и тарахтел убитым дизелем, да и набит был под завязку людьми, и их поклажей…
Андрей улыбнулся воспоминанию. Да, совсем немного требовалось, чтобы восхитить советского человека!
Впрочем, уже через минуту, он забыл, что едет в «Мерседесе», настолько интересные вещи оказались за окном. Вечерело, и было уже не очень жарко. Сначала, еще на территории аэропорта, за окнами появились пальмы. Пальмы! В таком количестве, он никогда их не видел. Они просто росли по обоим сторонам дороги, как будто так и надо…
Затем, автомобиль выбрался на широкое, невероятно ровное шоссе, и начал набирать скорость. Вокруг была плоская, как ладонь, выжженная степь, а через лобовое стекло на горизонте просматривались горы. Дорога вела туда, к горам. Все сидели в гробовом молчании, и каждый думал, наверное, то же самое, что и Андрей. А думал он, приблизительно так: Так вот, значит, ты какой Эрец Исраэль! Вот, значит, куда мы так стремились. Значит, вот здесь будем мы теперь жить. Наверное, всегда.
– Всегда?! – Вот это вот слово «Всегда»! Все было ощущение, что это туристическая поездка, что через какое-то время они должны будут вернуться домой, в Москву. Андрей потер усталые глаза, отгоняя этот бред.
Забудь про Москву – сказал он себе – для тебя, она все равно, что не существует…
Дорога все больше начинала забирать в гору и скоро они въехали в ущелье. Поднялись с обеих сторон крутые склоны, поросшие хвойным зеленым лесом. Это больше было по сердцу Андрею, чем степь. Затем шоссе начало петлять, как любая горная дорога. Автомобиль то легко катился вниз, так что даже закладывало уши от перепадов давления, то напряженно карабкался вверх. После очередного поворота впереди неожиданно открылся невероятный, белый город, будто рассыпанный по горам.
– Джерусалем! Ерушалаим! – сказал водитель – указывая пальцем прямо по курсу. Это были первые и последние слова, которые он произнес за весь путь.
Андрей не запомнил города. Такси кружило, высаживая то тут, то там пассажиров. Он с Леной и Ванькой оказались последними. Машина остановилась на узкой, уютной улице, около трехэтажного дома, который стоял в глубине двора, в окружении… Это было похоже на лес, на знакомые с детства, старые дачные поселки по казанскому направлению, вернее, не похоже, конечно, но, как-то неуловимо напоминало их. Свет заходящего солнца здесь с трудом пробивался сквозь кроны сосен, кипарисов и еще, бог знает, каких деревьев. Воздух был свеж, пахло хвоей, и Андрею все это очень понравилось.
И тут из подъезда дома появились Виктор и Лева. Собственно, к Виктору они и ехали и беспокоились, что не застанут его дома, потому что в день отъезда не смогли до него дозвониться.
Виктор был парень своеобразный. В недавнем прошлом спортсмен, КМС по части гандбола. В движениях, поступках и решениях быстрый. В целом открытый и добрый малый, был он, с другой стороны, всегда весь на понтах, путал желаемое с действительным, забывал собственные слова и рассчитывать на него и его обещания, было, по меньшей мере, опрометчиво. Так Андрей, не особенно удивился бы, если б, например, весело поболтав с ним о том о сем, Виктор поинтересовался бы: «А где вы собираетесь остановиться?» Хотя, месяц назад, по телефону, он однозначно давал понять, что будет рад их видеть у себя…
Полной противоположностью был Лева. Тихий и вежливый, немного застенчивый, пунктуальный и обязательный еврейский человек. Программист по специальности, он как положено, носил очки, а улыбался как-то немного по-собачьи, будто всегда был в чем-то немножко виноват. Андрей знал его совсем немного. Несколько лет назад, они пару недель катались на лыжах в одной компании. Впечатление о Леве осталось у него скорее хорошее, хотя, черт его знает. Человек это был очень закрытый…
Увидев Андрея, Виктор заорал: Ну! Вот и Журавлев! Здорова! – и раскрыл объятия, будто только и делал, что ждал их приезда. Они потрепали, как положено друг друга по спинам и Андрей, на всякий случай, поинтересовался, можно ли будет остановиться у Виктора, на первое время? В ответ Виктор расхохотался и сказал: Да ты что Журавлев?! Конечно! Пошли, у нас тут аэродром целый!
И тут из подъезда появился Сергей. В этот момент, Андрей еще не знал, что его так зовут. Тот, собственно, и подошел знакомиться. Лицо его показалось Андрею смутно знакомым, позже выяснилось, что они встречались один раз в Москве, на проводах Виктора. Только Сергей и задал правильный и естественный вопрос: «А что ж вы не позвонили? Нас легко могло не быть дома!»
Андрей почему-то тут же почувствовал в Сергее человека сильного и серьезного, он как-то сразу вызывал уважение, но тогда Андрей, естественно, не представлял себе, какую значительную роль за краткий период их Иерусалимского знакомства Сергею предстоит сыграть в его жизни…
Четыре пары рук ухватились за Андреевы баулы, и вся компания мгновенно вознеслась на третий этаж.
Квартира, по московским понятиям, действительно представляла собой аэродром. Андрей никогда не видел таких огромных квартир. В ней можно было просто заблудиться! Во всяком случае, так казалось на первый взгляд.
Свалив манатки посреди комнаты, Андрей с Виктором и Сергеем вышли на балкон. Балкон был таким же циклопическим, как и квартира. Размерами он был скорее похож на комнату в стандартной московской «хрущевке». Каменный пол, каменный парапет, широкие, будто стол, светлого мрамора перила. На этом балконе, отнюдь не создавая тесноты, размещались два белых пластиковых шезлонга и такой же стол.
– Мы как раз собирались за сигаретами – сказал Виктор – кончились. У тебя нет сигарет, Журавлев?
Андрей с Виктором были друзьями детства. Теперь никто из них не мог вспомнить, когда и почему они стали называть друг друга по фамилиям. Это был, своего рода, юмор, который незаметно вошел в привычку.
– Конечно! – обрадовался Андрей, довольный тем, что может хоть чем-то отблагодарить за встречу и постой, прямо сейчас.
Он вытащил из кармана пачку купленных в Москве в спешке перед отлетом сигарет «Лира» фабрики «Дукат».
Это вызвало смех.
– Не кури здесь советские сигареты, Журавлев! – сказал Виктор – Даже на улице народ будет падать в обморок!
Все же он взял сигарету, прикурил, пару раз затянулся, поморщился, и, усмехнувшись, погасил ее в пепельнице.
И тут из комнаты раздался Ванькин безутешный плач. Это было неожиданно, потому что обалдевший от впечатлений, и недетской усталости ребенок, уже много часов вел себя очень тихо. Оказывается, Лена попыталась уложить его спать, а он грустно спросил ее: «Спать? А когда мы поедем домой?» Лена ответила, что они уже дома. С этим Ванька был категорически не согласен. Он заплакал, и закричал, что это не дом! Что он хочет домой, к бабе Ноне…
– Там моя кровать и мои машинки! – кричал он, пребывая, похоже, в совершенном отчаянии.
– Надо его покормить – мудро заметил Сергей.
Андрей остался с плачущим сыном, а ребята повели Лену на кухню, показать где, чего и как.
Дети есть дети. Как не был Ванька расстроен бесчестной подменой самого понятия «домой», он успокоился, едва учуял сладкую рисовую кашу на молоке, и занялся едой. И то правда, он очень долго не ел по -настоящему, перебиваясь всякими бутербродами, чего прежде никогда не случалось в его коротенькой и довольно счастливой жизни.
– Ну, мы тогда пойдем пройдемся – сказал Виктор, обращаясь к Лене – не будем мешать. И кивнул Андрею: Пошли, Журавлев!
Они вышли на улицу вдвоем. Сергей остался, сказав, что он тогда не пойдет, что он тогда кое-что посчитает и удалился в комнату, выполнявшую функцию кабинета. Лева куда-то незаметно испарился раньше.
Сумерки наползали на древний город Иерусалим. Незнакомые, но приятные запахи витали в вечернем воздухе, было совсем не жарко, а, наоборот, очень даже комфортно. Как ни странно, Андрей не чувствовал никакой усталости. Напротив! Груз ответственности, тревоги и неуверенности, который, оказывается, лежал на его плечах во все время путешествия, вдруг исчез. Андрей почувствовал себя легко и свободно. Он радостно шагал рядом с другом, который так уверенно вел его по красивым и зеленым улицам этого незнакомого и такого интересного города!
Виктор с удовольствием выступал в роли экскурсовода.
– Улица, на которой мы живем, называется Альфаси – объяснял он. Мы с Серегой специально сняли такую квартиру здоровую, скоро приедут его жена с дочерью. Надо как-то их тут оставлять. Серега, ведь, как турист приехал, ко мне в гости. Он вообще никаким боком не еврей, надо придумывать чего-то…
А это – улица Рамбам. Вот банк «American – Israel», он маленький, хороший, и находится рядом. Завтра откроем тебе там счет.
– Что значит рядом? – спросил Андрей – неизвестно же еще где я буду жить.
Но Виктору все было известно.
– Тебе надо снять квартиру рядом с нами – уверенно сказал он – алимы (репатрианты) забираются в захолустные районы. Там немного дешевле, конечно, но, во-первых, они эту разницу на автобусе прокатывают, а тут до всего пешком дойти, во-вторых, там жить невозможно. Районы эти отвратительные, там одни алимы и марокканцы.
Андрей не очень понял, кто такие марокканцы, а также почему плохо, если много вокруг «алимов», но решил пока вопросов не задавать, так как обоснованно предполагал, что их у него будет, ну, очень много, и сразу на все он ответов все-равно не получит.
– Гостиница «Кинг Джордж» – продолжал экскурсию Виктор – А это улица Кинг Джордж, центральная улица.
Они перешли широкую центральную улицу. Было уже почти темно, загорелись желтым светом фонари, и невиданные автомобили шелестели мимо, освещая свой путь неправдоподобно яркими фарами.
– Сейчас зайдем в супермаркет, сигарет купим, ну и вообще, посмотришь. – сказал Виктор делано равнодушным тоном – Покупать там ничего не надо, покупать все лучше на рынке, но посмотреть стоит.
И посмотреть действительно стоило! Недаром алимы смешили аборигенов, фотографируясь в этих супермаркетах на фоне полок с продуктами! Они испытывали определенное садистское удовольствие, отправляя эти яркие цветные фотографии друзьям и родственникам, оставшимся в сером и голодном «совке».
Сегодня, конечно, никого не удивишь двумя десятками сортов йогурта, но то был девяносто первый год! Войдя в супермаркет, Андрей потерялся совершенно! Вот он какой, капиталистический рай! От изобилия зарябило в глазах. Виктор быстро вел его по огромному, ярко освещенному залу, уверенно лавируя между полок с невероятным ассортиментом фантастических товаров, и комментировал: Здесь молочные продукты, их брать можно, они везде стоят примерно одинаково. Масло здесь никто ни покупает, едят маргарин бутербродный, все на диете задвинутые. Хлеб, булки всякие, печения на рынке и дешевле и вкуснее. На мясо тут вообще не смотри, цены просто беспредельные, на овощи—фрукты, тем более, а вот орешков можно просто взять и здесь сожрать. Никто ничего не скажет, это можно. С этими словами, он зачерпнул из ближайшего лотка горсть миндаля, и запихнул в рот обалдевшему Андрею.
