Maht 60 lehekülge
1853 aasta
Гуттаперчевый мальчик
Raamatust
«Гуттаперчевый мальчик» – это одно из самых пронзительных произведений в русской литературе. История маленького артиста цирка, показывавшего чудеса гибкости, никого не оставляет равнодушным. Повесть, так же как и снятый по ней прекрасный фильм, учат доброте, справедливости, неравнодушию..
Žanrid ja sildid
Книга очень интересная и полезная ( хотя я вообще не любитель читать ) Мне 11 лет .
Мне задали её в школе по литературе
Очень грустное произведение, но заставляет задуматься о поступках. Своих или из произведения не важно, важно то, что людям нельзя быть эгоистами. ОЧЕНЬ ХОРОШАЯ КНИГА! СОВЕТУЮ!
Великолепный мастер слова! Читается на одном дыхании! Переживаешь жизнь вместе с героями произведения. Григоровича как писателя очень ценил сам Фёдор Михайлович Достоевский! Рекомендую! Это Великая Литература!
Печально… Очень печально… Советую почитать так же Короленко «Дети подземелья» и Куприна «Чудный доктор». Чего бы ещё душещипательного почитать…
Прекрасное произведение Великого писателя.
Легкость повествования с первых страниц вовлекла в суть произведения.
Искреннее сочувствие пробило сквозь душу. Полагаю, даже человек с каменной душой не остался б равнодушным к сие творению.
Невозможно было остановиться, перестать читать данное произведение. Д. Григорович – мастер своего дела, он заставил прочувствовать всю боль незащищенных детей, заставил задуматься о равнодушии людей, безответственном отношении взрослых к детям, об эгоизме.
Поистине мощное произведение – это то, что заставляет испытать эмоции, потому – это произведение весьма «мощное творение».
Рассказ сие обязателен к прочтению.
Прочитаете – посмотрите на незащищенных людей другими глазами, научитесь ценить то, что имеете. Абсолютно точно: не потеряете – приобретёте.
«…Когда я родился – я заплакал; впоследствии каждый прожитой день объяснял мне, почему я заплакал, когда родился…»
Воспитанник акробата Беккера назывался «гуттаперчевым мальчиком»
– Ну что? Как? Как дети? – спросили граф и графиня. В эту самую минуту из спальни послышалось рыдание, и голос Верочки снова прокричал: «Ай, мальчик! Мальчик!..»
поцелуи без разбору, и в глаза, в щеки, в подбородок, в нос – словом, всюду, где только
избегать с ними встреч и становился все более и более сумрачным. В этот первый период болезни управление цирка могло еще на него рассчитывать
Ülevaated, 25 ülevaadet25