Loe raamatut: «Территория. Этот город ждёт тяжёлая ночь»

Font:

ISBN 978-5-4483-1998-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Морбесты

Глава 1

До фермы Эльдар доехал к десяти утра, когда июньское солнце уже палило вовсю. Воздух дрожал от жары, а на капоте черной ауди можно было пожарить яичницу.

Он вышел из машины, чувствуя, как футболка липнет к вспотевшей спине. Проклятый зной. Сощурив глаза, Эльдар недовольно посмотрел на безоблачное небо и подумал, что к полудню жара сравнится с адским пеклом. Ну, ничего, к тому времени он уже будет дома, в своей двухкомнатной квартире в центре Тихой пади, где новенький кондиционер, два вентилятора и электронный освежитель воздуха создадут островок рая в этом море летнего зноя.

В марте ему исполнилось тридцать, но выглядел он значительно моложе. «У тебя лицо мальчишки», – такие слова Эльдару доводилось слышать не раз. Ему это нравилось – лицо мальчишки, как маска, скрывающая сущность хищника, ягуара. Черные, вечно всклокоченные волосы, по всей видимости, записавшие расческу в разряд злейших врагов, темные глаза, из глубин которых будто бы смотрели безумные чертенята – все это делало его внешность довольно примечательной. По поводу глаз одна молодая особа ему сказала так: «Когда в них смотрю, то не знаю что от тебя ожидать в следующую секунду – то ли ударишь, то ли приласкаешь?» Тогда он ее приласкал, а ударил лишь спустя неделю.

Он взял с пассажирского сиденья небольшую спортивную сумку, захлопнул дверцу ауди и направился к дому. Туфли тут же покрылись слоем пыли. Эльдар подумал, что чертовому фермеру следовало бы проложить дорожку к крыльцу. Некоторые люди просто наплевательски относятся к собственному комфорту.

Справа от дома находился свинарник, возле которого стояли синий трактор и дюжина железных бочек. За свинарником начиналось картофельное поле. А вдалеке, в дрожащем мареве, виднелись деревенские дома и водонапорная башня, похожая на причудливый гриб.

Эльдар поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открыл невысокий жилистый мужчина в выцветшей зеленой рубахе на выпуск и просторных штанах. Его кожа была коричневой от загара, в коротких каштановых волосах пробивалась седина, а в бледно-голубых глазах ощущалась усталость.

– Эльдар? – с волнением в голосе проговорил он. – Я знал, что ты приедешь. Когда Черномор не захотел со мной говорить по телефону, я понял: жди гостя.

Эльдар изобразил на лице сочувствие и печально улыбнулся:

– Мне жаль, Иван Сергеевич, но ты сам во всем виноват.

– Ну что же, заходи, – фермер открыл дверь шире, пропуская гостя в дом.

Внутри было не намного прохладней, чем снаружи. Пахло земляникой и выпечкой. Из кухни, вытирая руки полотенцем, вышла хозяйка – полная румяная женщина с волосами пшеничного цвета.

– О, у нас гости? – радушно улыбнулась она.

– Это ко мне, по делу, – ответил Иван Сергеевич.

Эльдар заметил, как быстро веселые искорки в глазах женщины погасли, сменились тревогой. Растерянно она спросила:

– Хотите квасу?

– Не откажусь, спасибо, – кивнул Эльдар.

Он и фермер проследовали в гостиную и уселись за стол, над которым нависал старомодный желтый абажур.

– Пусть она уйдет, – тихо сказал Эльдар.

Иван Сергеевич вздрогнул, будто на него повеяло холодом.

– Что?

– Скажи жене, чтобы вышла из дома.

– А, да-да, хорошо, – кивнул фермер.

Хозяйка принесла кружку с квасом и поставила ее на стол рядом с гостем.

– Слушай, Зин, – Иван Сергеевич коснулся локтя жены, – у нас тут разговор будет серьезный. Нам бы наедине…

Женщина посмотрела на Эльдара, потом на мужа, уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала. С поникшими плечами она покинула гостиную, взяла в коридоре ведро и вышла из дома.

Эльдар выпил полкружки кваса, вытер губы ладонью и окинул взглядом комнату. Ему показалось, что если убрать из обстановки хотя бы одну деталь – к примеру вон те огромные часы в углу, или тот шифоньер, – то нарушится какой-то баланс. Все здесь как будто было на своем месте, хоть сейчас приглашай съемочную группу и снимай фильм о деревенской жизни, причем никто не упрекнет декораторов в фальши.

Он посмотрел на хозяина дома.

– Итак, Иван Сергеевич, мне нужен твой палец, – проговорил он.

– Палец, – обреченно повторил фермер. – Черт возьми! Мне нужно поговорить с Черномором, – он с надеждой посмотрел на Эльдара. – Я объясню ему. Давай прямо сейчас поедем к нему…

– Мы никуда не поедем! – резко перебил его Эльдар. – Он не хочет с тобой говорить. Время, знаешь ли, вышло.

– Да у меня уже на следующей неделе будут деньги. К чему такие крайности? – у Ивана Сергеевича на лбу выступили крупные капли пота.

– Крайности?! – Эльдар хлопнул ладонью по столу. – Мать твою, фермер, я помню, как ты явился к Черномору и попросил в долг до пятнадцатого числа. До пятнадцатого! – он поднял палец вверх. – Он дал тебе эти десять штук без лишних разговоров, причем с копеечным процентом. Вот честное слово, не понимаю таких людей как ты. Божился, что отдашь деньги в срок, и на тебе – кинул!

– Обстоятельства, – поморщился Иван Сергеевич.

– Что?! Обстоятельства?! – выкрикнул Эльдар. Он чувствовал, как в нем пробуждается ягуар. Нужно взять себя в руки. Сейчас не время и не место. Он сделал большой глоток кваса и уже спокойно сказал: – Ты ведь знал, что будет, если не отдашь деньги в срок, верно?

– Знал, – мрачно подтвердил фермер.

– Мог бы трактор продать, или еще что. О чем ты вообще думал? Надеялся, что Черномор даст отсрочку? Войдет в положение? Да не такой он человек. Черномор не терпит, когда не держат обещания. И знаешь, я с ним согласен. Нет ничего хуже, чем подорванное доверие. Это сродни предательству.

– Какой палец заберешь? – Иван Сергеевич посмотрел в глаза Эльдара и тут же отвел взгляд, будто обжегся.

– Это тебе решать.

– Тогда… тогда – мизинец, – неуверенно заявил фермер. – Да, мизинец на левой руке.

Эльдар допил квас.

– Послушай, Иван Сергеевич… не думай, что все это доставляет мне удовольствие. Я бы предпочел забрать деньги, а не твой палец.

И это была правда. Конечно фермер, судя по всему, не слишком умный человек, раз решил испытать судьбу и не вернул вовремя долг, но он трудяга, простой и бесхитростный, а таких людей Эльдар уважал. Да и роль палача ему была не по душе. Впрочем, тут уж ничего не поделаешь. «Король сказал – рыцарь выполнил!» Простая формула, отражающая всю суть работы на Черномора. Выбор, конечно, есть всегда, но последние два года Эльдар находился не в том положении, чтобы вписывать в формулу какие-то поправки.

– Делай, что должен, – устало сказал фермер. – Делай и убирайся.

Эльдар расстегнул свою сумку, вынул и положил на стол нож в чехле, шприц, бинт, бутылочку с перекисью водорода, ампулу с обезболивающим и небольшую разделочную доску. Он с иронией называл эти вещи «Набор гуманного палача». Ампула, перекись, бинт – Эльдар считал, что наказанный должник не должен быть обозлен до предела. Обозленный человек может наделать глупостей. А так фермер хоть и лишится пальца, но и почувствует толику благодарности из-за того, что с ним не обошлись как с последним ничтожеством, медицинскую помощь оказали. Психология.

– Не понимаю, – пробормотал Эльдар, – почему все выбирают мизинец? Как по мне, так средний палец самый бесполезный.

Он отколол ампулу и набрал в шприц обезболивающее.

Иван Сергеевич смотрел на его приготовления с ужасом, а потом собрался, взял себя в руки и ужас сменился суровостью.

– Ничего, – с вызовом произнес он, – палец не рука. Переживу.

– Правильно мыслишь, Иван Сергеевич. На жизнь нужно смотреть с оптимизмом, – Эльдар обошел стол и вколол обезболивающее в основание мизинца фермера. – Вот так. Отлично, – он положил шприц на стол и взял нож. – Сам себе отрежешь или я?

– Отрезай ты, я не смогу.

Иван Сергеевич положил ладонь на разделочную доску, и Эльдар ощутил, как в сознании зашевелился ягуар.

– Ты готов?

Фермер тяжело с шумом задышал сквозь стиснутые зубы.

– Нет, погоди!

– Готов?!

Иван Сергеевич зажмурился и выкрикнул:

– Давай!

Эльдар резко опустил лезвие ножа.

Через десять минут он вышел из дома, а в сумке, в пластиковом пакетике лежал отрезанный палец. Дело сделано. Он знал, что фермер будет молчать. И его жена промолчит. Страх лучший стимул немоты, для возмущенных правдоискателей. Перед уходом Эльдар сказал Ивану Сергеевичу, что приедет через неделю, если тот не отдаст долг. Приедет и отрежет уже два пальца. Впрочем, он не сомневался: фермер найдет деньги.

Эльдар сел в машину и включил радио. Какая-то исполнительница в стиле рэгги весело пела о том, как она любит лето, море и жару. Эльдар поморщился и, покрутив настройку, остановился на волне, где передавали последние новости. Он уважал рэгги, да и против моря ничего не имел, но лето и жару ненавидел. А тут еще эта песня, от слов которой как будто бы стало еще жарче. Эльдар не понимал людей, которые целыми днями валяются на пляже, подвергая свои тела добровольной пытке солнцем. Ему вдруг жутко захотелось принять холодный душ и съесть пару рожков мороженого.

Он завел двигатель и поехал прочь от дома фермера, поднимая колесами облака пыли. Уже сворачивая на шоссе, Эльдар посмотрел в зеркало заднего вида и заметил фигурку женщины: жена Ивана Сергеевича стояла возле забора, приставив козырьком ладонь ко лбу. Глядела на удаляющийся автомобиль. Скоро она войдет в дом и испытает шок. Эта мысль вызвала в сознании Эльдара легкий укол совести, который он тут же постарался смягчить оправданием, что фермер сам виноват. И, в конце концов, у каждого своя работа.

«Король приказал – рыцарь выполнил!»

До города добрался за сорок минут. Проехал мимо поста ГИБДД, свернул на улицу Лесной бульвар, где вдоль дороги выстроились однообразные кирпичные пятиэтажки. Тихая падь был небольшим городом – час пешком от северной окраины до южной. Маленькое королевство Черномора, как про себя называл его Эльдар. Он проехал мимо кинотеатра «Звездочка» и остановился возле единственного в городе супермаркета. Нужно было купить пару бутылок минералки и, конечно, мороженое.

Эльдар вышел из машины, и тут его внимание привлекла кошка. Рыжая, облезлая, она лежала на бетонном бордюре, в тени ветвистого тополя.

Он подошел к ней, присел на корточки и погладил. Кошка замурлыкала, потерлась мордочкой о его ладонь.

– Привет, подруга, – произнес Эльдар. – Голодная, наверное?

Он поднялся и быстрым шагом направился в супермаркет. Вышел через пять минут с минералкой, мороженым и колечком дорогой копченой колбасы.

Кошка набросилась на колбасу с жадностью, с урчанием, а Эльдар с довольным видом смотрел на ее трапезу. Он любил кошек так же сильно, как ненавидел собак.

Зазвонил телефон.

Эльдар вынул из кармана сотовый, поднес к уху, не отрывая взгляда от кошки.

– Слушаю, Черномор.

– Уже вернулся?

– Да, все сделано.

– Отлично. У меня к тебе будет еще одно задание, – Черномор говорил ровно, неторопливо. – Разыщи мне Воя. Привези этого урода ко мне. Скажи, я хочу с ним всего лишь поговорить.

– Привезу, – ответил Эльдар.

Единственно, кого он опасался в Тихой пади, так это Воя, Семена Войнова. Вой – человек резкий, если что, мог и в морду дать, к тому же, у него была собака.

Глава 2

Вой испытывал благоговение, когда приходил на поляну посреди заповедника. Здесь могучим исполином стояло самое странное дерево на свете – окаменевший дуб, чьи навечно застывшие ветви сплетались в причудливой вязи, а кряжистый ствол порос лишайником. Глядя на Дерево, Вой частенько отправлялся мыслями в прошлое, в те давние времена, когда люди молились языческим богам, уважали духов лесов, рек и полей. Он представлял себе обряды, которые проводили седобородые волхвы на этой поляне, представлял девушек с венками на головах, приносящих дары к каменному дубу. Здесь Вой чувствовал себя другим человеком. Он забывал о проблемах, забывал о городской суетности. Здесь ему было легко.

А еще Вой ощущал в Дереве тайну. Тайну древнюю, от которой будоражило разум. Он мечтал ее разгадать, но и боялся, как боялись его отец, дед и прадед. Предки верили: каменный дуб – это оберег. И если, не дай Бог, с ним что-то случится, то придет беда, зло, у которого есть имя: морбесты. Кто такие морбесты Вой понятия не имел – эти знания канули в бездне времени. Остались лишь слово, страх и вера.

К Дереву не раз приезжали исследователи. Под присмотром Воя, они замеряли электромагнитный и радиационный фон, брали почву и образцы камня на анализ. Все сходились во мнении, что само каменное дерево, это, безусловно, феномен, но никаких физических аномалий на поляне нет. А почему дерево окаменело? Произошло замещение древесины кварцем с примесью оксида железа. Как это произошло – загадка. В природе такое встречается только с древесиной, которой миллионы лет, а тут целое дерево, с ветвями – явный феномен.

Вой считал, что это просто отлично, что на поляне нет аномалий. В противном случае от исследователей покоя не было бы. Хуже дело обстояло с сектантами. Вот их-то ему и леснику Серову приходилось гонять не раз. Они как тараканы, по одиночке или группами пробирались в заповедник на поляну и чуть ли не шабаши порой устраивали. И все норовили отколоть от Дерева кусочек, на амулеты. Правда, в последнее время сектантов стало меньше.

Открыв крышку фляги, Вой выпил воды, которую набрал в роднике, в северной части заповедника. Отличная вода, не то, что городская водопроводная. Он сидел на бревне на краю поляны, а над ним нависали ветви клена. Рядом лежал беспородный лопоухий пес по кличке Морок. Пес был молодой, с серой шерстью и размером со взрослого ретривера. Высунув язык, Морок наблюдал, как возле его лапы ползет жук.

Вой посмотрел на часы. 11.30.

Он сидел здесь больше часа, а казалось, прошло минут пятнадцать. Возле дерева всегда так, подумал Вой. Время летит незаметно. А так бы и сидел до самого вечера, слушая, как шумит в листве ветер. Но пора возвращаться в город. Дела. Со своим другом Игнатом он пять лет назад открыл кузницу в южной части Тихой пади. Ковали заглушки на столбы, элементы орнамента, балясины, подсвечники, оправы для зеркал, ну и, конечно же, холодное оружие – все это уходило влет, и по хорошей цене. Сейчас, летом, работать начинали в пять вечера, а заканчивали в полночь. Успевали. Справлялись. И все бы хорошо, если бы не Черномор: пять лет приглядывался, а теперь захотел процент с прибыли. Игнат, скрипя зубами, согласился – испугался, у него семья, – но Вою такой расклад пришелся не по душе. Вчера, когда двое парней Черномора явились с угрозами, он им вломил как следует, долго теперь будут раны зализывать. Вой понимал, что перешел черту и Черномор все это так не оставит. Но тут уж ничего не поделаешь – воевать, так воевать. Вызов брошен. В конце концов, и у него в Тихой пади есть друзья, которым Черномор поперек горла. Авось поддержат, не испугаются.

– Ну что, пойдем домой? – обратился он к Мороку.

Пес тут же вскочил и завилял хвостом.

Вой поднялся с бревна. Он был похож на былинного богатыря, каких рисуют в детских книжках: крепкий, широкоплечий, с короткой бородой. От переносицы по щекам разбегалась россыпь веснушек, голову венчала черная бандана, из-под которой торчали прямые русые волосы. На плече была татуировка – славянский символ рода, а на жилистой шее поверх серой футболки висел оберег в виде серебряной пластинки с рунами. Порой друзья над Воем посмеивались, называли язычником, но для него это было – нет, не вера, – а увлечение всей жизни. И это увлечение к его тридцати пяти годам стало только сильнее.

Вой насторожился, когда увидел во дворе своего дома Эльдара. Тот сидел на скамейке с бутылкой минералки в руке, и, казалось, дремал, откинувшись на спинку. Но нет, не дремал – он повел носом, будто принюхиваясь, открыл глаза и уставился на Воя. Какое-то время они смотрели друг на друга, и в их взглядах дружелюбия было меньше, чем в раскаленной лаве. А потом уголки губ Эльдара дернулись и поползли вверх. Морок зарычал.

Эльдар поднялся. Он был доволен собой, ведь ему даже не пришлось разыскивать Воя. Внутренний голос, голос ягуара, сказал идти сюда, к дому этого язычника, и ждать. Так просто. После телефонного разговора с Черномором Эльдар поехал домой, принял душ, начистил до блеска туфли и отправился сюда.

– Привет, – произнес он, даже не думая протянуть руку для рукопожатия.

– Какого лешего ты тут делаешь? – Будь глаза Воя пистолетами, мозги Эльдара уже разлетелись бы по округе. Он терпеть не мог этого парня с глазами маньяка и прической похожей на воронье гнездо.

– Нужно поговорить.

Неподалеку на детской площадке гомонила детвора, чуть дальше, там, где начинался забор территории школы, суетились дорожные рабочие в оранжевых спецовках. Пахло горячим асфальтом.

– Ну, давай поговорим, – согласился Вой, но в его голосе сквозил вызов.

Эльдар посмотрел на Морока – на миг в его глазах вспыхнул гнев, – а затем перевел взгляд на хозяина собаки.

– Знаешь, ты зря меня считаешь своим врагом.

– Я тебя считаю долбанным психом, и поверь, не я один.

Эльдар примирительно поднял руку:

– Послушай, я ведь не ругаться пришел. Если хочешь знать, мне не по душе, что Черномор позарился на твою прибыль. Ты в городе человек уважаемый и, думаю, ему не следовало с тобой сориться.

– Да мне плевать, что ты думаешь, – Вой прищурил глаза. – И вообще, не ходи кругами, говори, зачем пришел?

Эльдар открыл крышку на бутылке и сделал глоток.

– Хочешь? – предложил он.

– Нет, не хочу, – с легким раздражением ответил Вой. – Говори уже. Тебя ведь Черномор прислал?

– Ага, – Эльдар улыбнулся. – Он хочет с тобой поговорить.

– Знаю я его разговоры.

– Может, он с тобой желает помириться? – развел руками Эльдар.

Вой невесело усмехнулся:

– Это после того, как я набил рожи его быкам?

– Знаешь, а почему бы и нет? – Эльдар посмотрел на свои туфли и нахмурился, заметив на правой пятнышко грязи. – Ты продемонстрировал силу, а Черномор силу уважает.

– Неужели?

– Так и есть. Он пригласил тебя к себе в особняк, а это, поверь, хороший знак. Я говорил с ним вчера по поводу твоей кузницы и Черномор согласился, что в чем-то был не прав. Для него ведь это мелочь, в смысле доля прибыли с кузницы. А лишние конфликты и шумиха ему ни к чему, – Эльдар присел, стер пальцами пятно с туфли и поднялся. – В общем, решай сам. Если что, я на машине, отвезу. А хочешь, позвони ему, может, он согласится встретиться на нейтральной территории, в кафе каком-нибудь. Но как мне видится, он всего лишь желает сделать жест доброй воли, так к чему все усложнять?

Вой не знал, что и думать. Эльдар говорил складно и, похоже, не лгал. С одной стороны, ехать в особняк опасно, а с другой… может, Черномор и, правда, желает примирения? Тех, кого собираются наказать, обычно не приглашают так обыденно в гости. Странно это все, конечно. А может, и правда, позвонить и договориться о встрече в каком-нибудь кафе? Нет, это попахивает трусостью, а он уже дал ясно понять, что не боится Черномора. Рискнуть стоит. Ему, Вою, конфликт с местным царьком как кость в горле, так что положение нужно исправлять. Надо принять приглашение, поговорить, возможно, извиниться за набитые морды Черноморовских ребят. Да, рискнуть стоит, хотя бы ради друзей – Игната, и ребят, которые работали в кузнице. А если что – есть крепкие кулаки.

– Хорошо, я поеду, – согласился он. – Подождешь минут пятнадцать? Я собаку домой отведу.

– Нет проблем, – пожал плечами Эльдар, а потом посмотрел на Морока, скорчил рожу и шутливо зарычал, показав ровные зубы.

Морок зарычал в ответ и хотел броситься на Эльдара, но Вой удержал пса за поводок.

Дома Вой насыпал Мороку собачьего корма в миску, умылся и позвонил Игнату.

– Слушай, – сказал он, когда друг взял трубку, – Я пока не уверен, но ситуация с Черномором может измениться. Я сейчас к нему еду. Он хочет со мной поговорить.

Несколько секунд Игнат молчал, обдумывая услышанное.

– Мне кажется, это не слишком разумно, – наконец произнес он. – Это, как сунуться в логово зверя.

– А я думаю, неразумно не принять его приглашение, – парировал Вой. – Если не приехать, он вконец обозлится.

– Черт! Может… может, мне с тобой?

Вой понимал, что Игнату эти слова дались нелегко.

– Нет, братишка, я один. Твоя жена меня убьет, если… – он замолчал, потому что краем зрения заметил какое-то движение справа. Повернул голову и…

От того, что Вой увидел, его челюсть поползла вниз, глаза округлились. На стене, между репродукцией картины «Три богатыря» и коллекцией ножей, висела большая фотография каменного дерева – застекленная, в деревянной рамке. Так вот дерево – шевелилось. На фотографии. Шевелилось. Ветви раскачивались, по стволу ползла паутина трещин, а внизу над землей стелилась черная дымка. Вот отвалился сук, за ним еще один и еще, от ствола откололся кусок…

На кухне Морок гремел миской, в телефонной трубке Игнат спросил «Эй, куда ты пропал?», но Вой этого не слышал. Его внимание приковала фотография.

Ветви падали и исчезали в черной хмари. Ствол трескался, от него отваливались куски, будто их высекал невидимый лесоруб. Вой почувствовал, как внутри холодной волной начал подниматься страх.

«Этого не может быть!» – пронеслось в сознании.

Дерево полностью лишилось ветвей, ствол раскололся на множество частей, словно фарфоровая ваза, по которой ударили молотком. Вой зажмурился. Он слышал, как в висках стучит кровь: тук-тук, тук-тук, тук-тук…

– Семен, что там у тебя? Да отвечай же! – голос в трубке вывел его из оцепенения.

Он открыл глаза.

Фотография. Каменное дерево. Целое. Целое и невредимое. Вой тряхнул головой. Что это было? Галлюцинация?

– Семен, мать твою…

– Да, Игнат? – в горле пересохло, и голос прозвучал хрипло, а потом он сообразил, что держит трубку на уровне груди. Поднес к уху и повторил: – Да, Игнат?

– Куда пропал? У тебя там все в порядке?

Вой не отрывал взгляда от фотографии, с тревогой ожидая, что снимок снова оживет.

– Да… да, все в порядке. Слушай, мне пора. Я потом позвоню, – он повесил трубку.

Из кухни, виляя хвостом, прибежал Морок. Вой потрепал ему шерсть на голове:

– Кажется, у твоего хозяина только что крыша поехала.

Он покосился на фотографию. Галлюцинация? Но какого лешего? С ним в жизни ничего подобного не случалось. Странно все это, очень странно. Вроде и не переутомлялся? Может, от жары? Или это первый симптом какой-то психической болезни? Черт! От этих мыслей Вою стало еще больше не по себе.

Морок лизнул его в нос, будто говоря: «Не отчаивайся, хозяин!»

Ладно, решил Вой. Будет еще время обо всем этом поразмыслить.