Loe raamatut: «Побег»

© Дмитрий Викторович Лузгин, 2023

ISBN 978-5-0056-4181-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Моим родителям и коту Барсику посвящается…

I

– Сынок, просыпайся.

– М-м-м, – сонно отозвался Димка.

– Вставай, пора собираться в садик.

Димка не любил детский сад и еще больше не любил вставать рано-рано утром, для того чтобы туда собираться. Но так или иначе, приходилось просыпаться и после недолгих сборов топать по темной и морозной улице в сторону автобусной остановки.

«Хруп-хруп-хруп», – хрустел свежий снег под валенками. Уже почти во всех окнах домов горел свет, по занавескам мелькали тени человеческих фигур, соседи собирались на работу, учебу и прочим делам.

А Димке нестерпимо хотелось хоть один разок вместо детского сада остаться дома за желтоватым светом этих занавесок. Пускай один до самого вечера, пускай без мамы и папы, но дома. И Димка часто фантазировал, как он останется, как, обернув кухонным полотенцем ручку горячего чайника, заварит себе чай, а потом будет рисовать новыми фломастерами в альбоме всякие рисунки. Один за одним, лист за листом. Или лепить из пластилина корабли и машины. Еще можно было бы смотреть картинки в книжках или просто играть любимыми игрушками.

А еще Димка мечтал пожарить вечером картошку, налить сладкого чая в чашки и встречать маму с папой с работы, чтобы они радовались и удивлялись, как он, такой маленький, сделал все это самостоятельно…

Тихо падал снег. Димка на ходу вглядывался вдаль, в низину, по которой темной нитью извивалась автомобильная дорога.

– Мам, автобус.

– Ну и зрение у тебя, – улыбнулась мама, – номер не видишь?

– Двенадцатый, – засмеялся Димка.

– Тогда давай ноги в руки – и бегом.

Никакого номера Димка, конечно, видеть не мог, автобус был очень далеко и виднелся маленькой светящейся букашкой. Просто-напросто других рейсов, кроме двенадцатого и восьмерки, на этом маршруте не было, и он знал, что сейчас было время двенашки.

С остановкой поравнялись почти одновременно с автобусом. Тот, скрипнув тормозами, открыл двери и выпустил клуб пара, приглашая в теплый салон. Несмотря на то что путь лежал в детский сад, Димка радостно, но не без помощи мамы, взобрался по высоким ступеням в автобус.

– Я сам.

– Сам, сам, – отозвалась мама, – проходи быстрее, сынок, не задерживай людей.

Димка обожал поездки! И не было человека счастливее на свете, если вдруг ему сообщали о том, что скоро поедем в город. Особенно в горсад, где были аттракционы, мороженое, леденцы в виде петушков и звездочек и набережная с захватывающим дух видом на широкую и быструю реку Томь. Ну а если предстояло путешествие на море, у Димки от счастья начинала слегка кружиться голова. При этом минуты ожидания превращались в часы, а часы в дни. В общем, ехать Димка был готов куда угодно, на чем угодно и всегда прямо сейчас. Поэтому про детский сад на время было забыто и Димка с энтузиазмом забрался на мягкое и самое высокое кресло над задним колесом автобуса. Двери с шипением закрылись, мотор натужно засвистел, и автобус тронулся.

– А билетик? – спросила мама, протягивая монетку.

– Ой! – вскрикнул Димка.

Схватил пятак, спрыгнул с кресла и, покачиваясь, протопал к билетной кассе.

Аппарат висел над сиденьем контролера. Димка забрался с коленками на сиденье и замер в предвкушении.

У билетного аппарата была большая, прозрачная и выпуклая голова с канавкой и прорезью в ней. А под прорезью, словно пиратский сундук в ожидании новых сокровищ, замерла черная лента, поблескивая россыпью золотистых медяков. Димка задержался взглядом на монетках, бросил в прорезь свою и пару раз повернул ухо-колесико. «Бряк-бряк-бряк», – упали несколько ближайших к краю монеток куда-то вглубь железной головы, и аппарат высунул язык в виде билетика. Димка тихонько хихикнул, показал язык в ответ и оторвал билетик. Вернулся, отдал его маме и вновь забрался на свое место.

Приготовившись рассматривать все и вся, что попадется на пути, посмотрел в окно, но наткнулся взглядом на белое сверкающее полотно с морозными узорами. Какое-то время он зачарованно их разглядывал, затем медленно поднес ладонь к окну и прижал ее к холодному шедевру. Было видно, как потемнело заиндевевшее стекло по краям ладони и спустя несколько секунд стало прозрачным. Димка убрал ладонь и принялся разглядывать все, что можно было увидеть в прозрачный отпечаток.

– Мам, светает.

– Да, скоро будет совсем светло.

За окном проплыло заснеженное поле с одинокими футбольными воротами, деревянное общежитие, и в рассветной дымке появилась огромная гора.

– Мама, а что это за гора?

– Это террикон. Порода, которую из шахт достают.

– Ее что, люди насыпали?! – резко обернувшись, удивленно спросил Димка.

– Да, люди, она искусственная, – ответила мама.

Димка снова вгляделся в проталинку.

– Но она же такая высокая-превысокая!

– Ее самосвалами насыпали. Много-много машин.

Димка представил себе, как самосвал забирается на самую верхушку этой горы и сваливает вниз камни.

– А сейчас почему не возят?

– Наверное, больше не вмещается, теперь насыпают новый террикон где-нибудь в другом месте.

– А на нее можно забраться?

– Нельзя, малыш. Порода в некоторых местах тлеет, и можно провалиться в раскаленный мешок.

Глаза у Димки расширились:

– А там очень горячо?

– Очень, как в доменной печи, где сталь плавят, помнишь, ты видел по телевизору?

– Ого! – прошептал он.

Отпечаток маленькой ладошки снова стало затягивать льдом, и Димка принялся пальцами и собственным теплым дыханием вырисовывать на окне узоры. Между тем автобус медленно повернул на улицу с детским садиком.

«Интересно, кто будет сегодня? – подумал Димка. – Любовь Владимировна или?..»

Как зовут вторую воспитательницу, Димка не помнил. Дело в том, что Любовь Владимировна ему нравилась. Она была внимательной, отзывалась на все вопросы и просьбы. На ее занятиях Димке удавались самые лучшие поделки, аппликации и рисунки, она интересно читала книжки и, если было нужно, всегда умела ласково успокоить.

А вторая воспитательница была женщиной властной, грубоватой и очень тучной. Все детские проблемы она решала покрикиваниями и постукиванием кулаком по столу.

«Играем тихо! Смотрим в тарелки! Положили игрушки на место! Успокоились!» – отдавала приказы воспитательница, нависая над детьми грозовой тучей.

Но Димку почему-то особенно пугало, когда она садилась за воспитательский стол, со стонущим скрипом стула откидывалась назад и, страшно охая, что-то капала себе прямо в глаза.

Благо вместе с толстой воспитательницей в группе была еще нянечка – добрая и внимательная старушка, которая с готовностью откликалась на все детские чаяния.

Однако в целом Димка недолюбливал детский сад не из-за воспитательницы, гораздо больше ему не нравилось жить по расписанию. По расписанию гулять, по расписанию заниматься, по расписанию играть. Он не любил запах гороховой каши, которым детский сад встречал всех прямо с порога. Терпеть не мог тихий час, спать днем ему казалось противоестественным.

Но самым невыносимым было ждать. Ждать, когда же откроется калитка, войдет мама и воспитательница громко объявит: «Дима, за тобой пришли!» И все же пропустить этот момент Димка никак не мог и поэтому задолго до часа икс занимал место у окна и ждал. Калитка была высокой, вровень с забором, выше роста взрослого человека, и закрывалась на массивный металлический засов.

«А вдруг мама не может справиться с замком», – переживал Димка, когда ее долго не было.

Иногда мама задерживалась очень сильно. И тогда Димка чувствовал, как предательски накатывает скупая мужская слеза, как горло удушающе сжимает комок и он, как самые маленькие малыши из ясельной группы, начинал реветь. Но тихонечко – так, чтобы никто не услышал…

Автобус подъезжал к остановке, Димка хотел сделать еще один отпечаток, но мама потянула за руку на выход.

II

На улице было уже почти светло. После теплого салона Димку пробрал озноб.

– Холодно, – простучал он зубами.

– Ничего, скоро согреешься, – подмигнула мама.

Они подходили к высокому дощатому забору детского сада. Одна часть забора уходила ко входу во двор параллельно тротуару, а другая перпендикулярно вправо. Димка знал, что на боковой стороне есть один очень секретный секретик. Там, за летней верандой, как раз на площадке Димкиной группы, в заборе отодвигалась доска и можно было наблюдать за тем, что делается на «гражданке».

Димка мимоходом глянул в сторону секретика. Так и есть: доска была отодвинута и в заборе чернела узкая щербатость.

Впереди на дороге показался автобус.

– Ох, – занервничала мама, – наверное, пятерка.

Дело в том, что маме еще долго предстояло ехать на работу в центр города. Обычно она отводила Димку до самого детского садика и передавала его воспитателю из рук в руки, но сегодня мама явно спешила.

– Сыночек, Димуль, – взволнованно заговорила она, присев перед Димкой на корточки и глядя прямо в глаза. – Добеги, пожалуйста, сам и скажи воспитательнице, что ты пришел.

– Хорошо, – обескураженно, но с готовностью согласился Димка.

– Мне очень нужно на этот автобус, я сильно опаздываю, понимаешь?

Димка кивнул головой.

– Дойдешь?

– Да.

– Только обязательно сразу скажи, что ты пришел, – сказала мама, уже поднявшись на ноги. Легонько подтолкнула сына в сторону калитки и осторожным бегом поспешила назад в сторону остановок.

Мимо прогудел двигателем автобус с цифрой пять на лбу. Это был любимый Димкин автобус. С дополнительными тонированными окнами по бокам крыши, с большими выпуклыми фарами впереди и огромным покатым воздухозаборником сзади, похожим то ли на шлем римского воина, то ли на золотистую каску пожарного. На этом же автобусе Димка вместе с мамой и папой ездили и в горсад, и в цирк, и в гости. Даже на вокзал или в аэропорт тоже было нужно ехать сначала на пятерке.