Loe raamatut: «Свет выключенных фонарей»

«…и когда Он снял четвёртую печать,

я слышал голос четвертого животного,

говорящий: иди и смотри. И я взглянул,

и вот, конь бледный, и на нем всадник,

которому имя «смерть»; и ад следовал за ним;

и дана ему власть над четвертою частью

земли – умерщвлять мечом и голодом,

и мором и зверями земными».

(И.Б. Откр. 6:7-8)

В середине 21 века все человечество ликовало. Угрозы войн, климатических катастроф и голода остались в прошлом. Далеко за орбитой Земли группировка спутников-стражей, охраняла внутреннюю систему от любых непрошеных гостей. Открытие же генетического кода последнего из неизвестных вирусов, казалось, навсегда огородило цивилизацию от грозящих ей эпидемий. Человек, в своем развитии, достиг всех высот, предвкушая очередной эволюционный скачок – рывок к звездам. Но в недрах созданной им техносферы уже зрела опасность, готовая перерасти в глобальную пандемию. Пандемию неизвестной природы, которая отбросит человечество обратно в каменный век.

***

– Не понимаю, зачем он вам нужен. Впрочем, как я думаю, – главный врач бегло взглянул на документы Ольги, и кивнул, – мне лучше такие вопросы не задавать. – Ольга натянуто улыбнулась и, поправив юбку, присела напротив. – Мне сообщили о вашем прибытии. По правде говоря, я заинтригован, чем этот доходяга мог заинтересовать бюро. Конечно, в его деле и медицинской карте масса дыр.… Но ни его же бредни о конце света привели вас сюда.

– Боюсь, мне придется вас разочаровать, мистер Эйдриан. Все гораздо проще. И хоть я и ограничена рамками неразглашения, – протянула она, – некоторые факты о прошлом пациента я могу открыть перед вами. Для, так сказать, – усмехнулась она, – налаживания диалога. Он, – буднично добавила она, – съехавший с катушек гениальный ученый, – доктор удивленно вскинул брови, и наклонился вперед, жадно ожидая продолжения. – Работал на правительство. Был ведущим специалистом в одном из госпроектов. В определенный момент, – она задумалась, подбирая слова, – его словно подменили. Он занял позицию активного критика проекта, всячески противодействуя его продвижению. Более того, откровенно саботируя разработки. Мне нужно понять мотивы его поведения и принять решение о его дальнейшей судьбе. С вашей, конечно, помощью.

– Теперь все понятно, – разочарованно и, как показалось Ольге, с облегчением ответил Эйдриан. – Но, я, конечно, извиняюсь, – он понизил голос и суетливо покрутил головой, словно опасаясь, что их подслушивают, – но на кой вам сдался этот псих? Картина абсолютно ясна. Он шизофреник, впавший во власть своих иллюзий. Случай далеко не уникальный, мне ли не знать, что гениальность ходит под руку с безумием. – Ольга неопределенно пожала плечами. – Что ж, он сейчас на препаратах, так что ничего стоящего из него вы не вытяните. Да и вообще услышите ли что-то внятное – большой вопрос.

– Я все же попробую, – ответила Ольга, – привычным движением она скрестила ноги, удобно расположившись в кресле, – Расскажите мне о нем, в самых общих чертах, мне нужно знать с чего начать, как держаться с ним.

– Что ж. При поступлении пациента мучали обессии, сопровождающиеся сильнейшими головными болями и судорогами. Когда наступала ремиссия, все слова сводились лишь к одному – о скором наступлении Армагеддона. Но это были не простые бредни сумасшедшего. Могу вас заверить – картины его мира завораживали и пугали одновременно. Они были подкреплены весьма живописными подробностями. Мир шизофреника с невероятно, досконально, я, – запнулся доктор, – я бы даже сказал дотошно прописанными деталями. Удивительный случай, – доктор покачал головой. – Первые недели его перманентно держали на нейролептиках. Реагировал пациент неадекватно. Сутками лежал на кровати в позе эмбриона, скуля как щенок, и пуская слюни. А когда приходил в себя, часами сидел на стуле, что-то бормоча под нос. Что еще? Не буйный, интеллектуально и физически развит нормально. Режим не нарушает. С первого взгляда, больной вполне обычный человек, – продолжил он. – Спокойный, неразговорчивый, нелюдимый. С первых дней повел себя отчужденно, никак не контактируя с местными обитателями. С персоналом предельно вежлив, но немногословен. На контакт с врачами идет, от процедур не отказывается. Посетителей у него не бывает, на моей памяти вы первая, – задумчиво пробормотал доктор. – Так что, вам предстоит непростой диалог. – Он поправил очки и, переведя на Ольгу взгляд, снял их. – Но самое интересное то, что его доставили в режиме абсолютной секретности, – продолжил, сжав ладони, – и сопроводительные документы странные какие-то были, ощущение, что их состряпали на скорую руку. Скажу вам честно, – он перешел на шепот, – я даже думаю, что его сюда по заказу, – Эйдриан показал глазами наверх, – доставили, так сказать, – он прокашлялся, – «без суда и следствия», с билетом в один конец.

– А его, – Ольга слегка запнулась, – бредни?

– Ааа, загадочно ухмыльнулся Эйдриан, скользнув, пожалуй, уже слишком фамильярно, по ее телу взглядом, – я к этому и веду. – От Ольги не ускользнуло то, какое впечатление произвел на доктора ее женские подробности. Непроизвольно поправив юбку, она, натянуто улыбнувшись, попросила доктора продолжить:

– Я вся во внимании, Эйдриан.

– Так вот, – доктор заметно оживился, – я считаю, что он четко проводит грань между объективной реальностью и своими галлюцинациями. В нашем мире – он вполне адекватный человек, прекрасно понимающий, где находится и что с ним происходит. Однако таким же реальным он воспринимает и свой выдуманный мир, – торжествующе резюмировал доктор. Видимо поэтому он не зацикливается на своих видениях. По прибытию в больницу он и не скрывал своих галлюцинаций. Совершенно спокойно, без нажима, рассказывал о своих видениях. Спокойно так, будто делился повседневными новостями. А спустя какое-то время, он словно потерял интерес к разговорам о своих видениях. Энтузиазм в описании своего мира в нем заметно угас. Не знаю, если бы я хоть на минуту поверил в его галлюцинации, я бы решил, что он смирился с концом света.