Школа поэтов. Сборник стихов мастеров и слушателей Зимней школы поэтов в Сочи – 2023

«В начале жизни школу помню я…»

Можно ли научить поэзии? Этот вечный и почти риторически не имеющий позитивного ответа вопрос при ближайшем рассмотрении раскладывается, подобно пасьянсу, на несколько других, – более частных и дробных. Реально ли выучиться читать, «слышать» и понимать стихи? Возможно ли развить навык рассуждений о лирике, анализа стихотворений? И наконец – правильно ли уповать на обретение поэтического дара (либо его оттачивания) под руководством опытного наставника? Все эти задачи – не скажу, что гарантированно решаются, но точно – ставятся перед всеми участниками проекта Государственного музея истории российской литературы имени В. И. Даля под названием «Зимняя школа поэтов». Впрочем, рассказ необходимо начать издалека.

В 2017 году Дмитрий Гринченко, исполнительный директор Зимнего международного фестиваля искусств под артистическим руководством Юрия Абрамовича Башмета пригласил ГМИРЛИ имени В. И. Даля к участию в фестивале, по праву завоевавшем уже в те годы общеевропейскую популярность и авторитет. Участие литературного музея в музыкальном фестивале – событие не очень-то очевидное, по крайней мере, многим так казалось в начале наших славных совместных дел.

Состоялись несколько подробных обсуждений – и общий знаменатель для взаимодействия был найден. Во-первых, фестиваль в самом своём названии несёт более широкую культурную проблематику, выходит далеко за пределы музыкальной культуры. Во-вторых, и ГМИРЛИ имени В. И. Даля – тоже не просто литературный музей, но (и это явствует из названия!), музей истории литературы. В нашей работе на первом плане оказывается взаимодействие словесности как таковой – с книжной культурой, издательскими практиками и, разумеется (через театральные инсценировки, книжные иллюстрации, оперные постановки), – с театром, живописью, графикой, музыкой и другими искусствами.

Синтез искусств, их современное взаимодействие – эта проблематика изначально находится в фокусе внимания сочинского (а с недавних пор – и московского!) башметовского фестиваля. Та же задача постоянно ставится и решается в проектах флагманского литературного музея России, – в частности и в особенности в стенах его старейшего выставочного центра – Дома Ильи Остроухова в Трубниковском переулке, д. 17. Сам Илья Остроухов – художник, искусствовед, коллекционер, создатель богатейшего частного музея, многолетний директор Третьяковской галереи – живое олицетворение синтетического подхода к взаимодействию искусств, который возник на благодатной почве культуры Серебряного века.

Программа участия музея в Фестивале искусств год от года варьировалась, расширялась, становилась разнообразнее. Впрочем, в центре всегда находился Турнир поэтов, традиционно проходивший под занавес фестиваля на одной из его главных площадок. Организаторы намеревались соединить поэзию с концертным жанром и с принципом состязательности. В Москве уже несколько десятилетий реализуются проекты, связанные с публичными поэтическими чтениями – в литературных кафе, музеях, театрах, а ещё раньше (в шестидесятые годы) стихи читали на открытых площадках: стадионах, на площади Маяковского....

Сочинский Турнир поэтов по-своему уникален, поскольку в нём есть состязательная составляющая. Конечно, стихотворческие соревнования бывали (и продолжаются!) в 1990–2000-е и в Москве (популярные слэмы, премия «Живая вода», состоявшийся уже более десяти лет назад Открытый командный чемпионат по поэзии), а ещё раньше – в 1960-е и 1970-е – в обеих столицах¹. Но это были баталии в свободном интерьерном антураже, в кафе и клубах, а в Сочи участников ждал взаправдашний концертный зал, с билетёрами и программками. Следует подчеркнуть, что инициаторы и вдохновители Турнира в большей степени ориентировались вовсе не на традицию стадионных чтений эпохи оттепели. В основе проекта лежали события, происходившие гораздо раньше, в 1920-е годы – в Крыму, в знаменитом Доме Максимилиана Волошина в Коктебеле. В те времена бывало так, что с утра многочисленным насельникам Дома задавалась тема, которую желающие могли использовать для написания стихотворения и дальнейшего участия в поэтическом соревновании².

Год от года регламент сочинского Турнира поэтов изменялся, варьировался, по ходу дела ставились эксперименты. Неизменным оставалось количество участников (восемь), формат выступлений в два тура (во втором оказываются трое из восьми соревнующихся), а также жюри, состоящее из трёх человек – лингвистов и литературных критиков, пишущих о поэзии. В начале реализации проекта поэты в своих выступлениях первого тура должны были читать абсолютно новые стихотворения, специально написанные к Турниру, да ещё непременно содержащие некие музыкальные ассоциации, намеки на конкретных композиторов и/или на точно подразумеваемые произведения. А во втором туре к поэтам присоединялись молодые композиторы, участники музыкальных школ, входящих в программу фестиваля. Каждое стихотворение во втором туре читалось с оригинальным музыкальным сопровождением, публике всякий раз представлялись двое: автор стихов и композитор-аккомпаниатор. В итоге один из поэтов-участников по решению жюри объявлялся победителем. Своё собственное право голоса имеют и все присутствующие в зале, по итогам их голосования определяется обладатель приза зрительских симпатий.

Решение включить в дело молодых композиторов – логически привело к ещё одному расширению нашего проекта, а именно – к учреждению Зимней школы поэтов. Каждый год восемь поэтов, участвующих в Турнире, делятся на пары и в течение нескольких дней до главного состязания занимаются с небольшими группами молодых стихотворцев. Эти занятия увлекательны, даже захватывающи: встречаются люди из разных регионов, под руководством опытных мастеров делятся друг с другом собственными исканиями и открытиями, разбирают (порою взыскательно и даже придирчиво) тексты друг друга. В каждом из четырёх мастер-классов оказываются поэты, прошедшие непростой творческий конкурс, понимающие ответственность происходящего для их последующей профессиональной судьбы.

За прошедшие восемь лет в Турнире принимали участие много прекрасных поэтов, принадлежащих к разным поколениям и стилистическим направлениям. Среди них Максим Амелин и Анна Аркатова, Марина Бородицкая и Мария Ватутина, Елена Иванова-Верховская и Юлий Гуголев, Дмитрий Данилов и Николай Звягинцев, Елена Исаева и Григорий Кружков, Алексей Кубрик и Инга Кузнецова, Вадим Месяц и Александр Переверзин, Амарсана Улзытуев и Санджар Янышев, а также другие замечательные современные поэты. Всем им, а также членам жюри разных лет Максиму Кронгаузу, Владимиру Новикову, Александру Пиперски, Артёму Скворцову я выражаю сердечную и безмерную благодарность. Также от души благодарю заведующую отделом ГМИРЛИ имени В. И. Даля «Дом И. С. Остроухова в Трубниках» Марину Краснову, без деятельного организационного таланта которой проект не мог бы существовать так долго и стабильно. Наконец – моя безмерная благодарность исполнительному директору Зимнего международного фестиваля искусств Дмитрию Гринченко, постоянно побуждающему нас не стоять на месте, думать о развитии. В нынешнем году крупнейшей новацией как раз и станет издание настоящей книги, которая составлена и подготовлена к печати поэтами и известными культур-менеджерами Данилом Файзовым и Юрием Цветковым по инициативе и при деятельном содействии главного редактора издательства «Алетейя» Игоря Савкина. Всем им моя дружеская и профессиональная признательность. В книгу вошли стихи участников.

Хочу подчеркнуть, что, наряду с признанными мастерами – Дмитрием Воденниковым и Ольгой Сульчинской, Ириной Ермаковой и Геннадием Калашниковым, Натой Сучковой и Данилом Файзовым, Дмитрием Тонконоговым и Юрием Цветковым, в книге представлены и стихи слушателей Зимней школы поэтов, которая состоялась в Сочи феврале 2023 года. Всем им остаётся пожелать выбрать свою подлинную творческую дорогу.

Дмитрий Бак,

директор Государственного музея истории российской литературы имени В. И. Даля

Наставники о семинаре

Дмитрий Воденников
Всё получилось

Я часто замечал, что люди, которые в обязательном порядке рифмуют и держат тот или иной ритм, часто в стихах врут. Врать спокойно можно и в верлибре – вон их сколько в Сети и в книгах. Но там хотя бы враньё от невозможности себя раскопать, вытянуть мысль (не всегда приятную, но необязательно: текст может быть очень чистым – главное, чтоб он был чистым и по звуку, иногда специально запинающемуся; в конце концов, признание тоже бывает сбивчивым, это не отменяет саму суть признания). А в регулярном – чаще всего от невозможности преодолеть инерцию именно текста.

Но и в том, и в другом случае текст обнажает всю несмелость автора.

Мне понравилось в работе семинара, что его участники пытались (а чаще всего даже не пытались, есть в этом слове какая-то унижающая модальность: дескать, пытались, значит, не вполне получилось) следовать иногда не себе, а тексту. Потому что текст чаще лучше нас знает, что он должен проговорить. Мы только мешаемся ему, навязываем свою логику. А наша задача – правильно услышать, что именно текст нам хочет сказать.

Ольга Сульчинская
И другие рифмы

Я не люблю верлибр. Не доверяю ему. Но я вынуждена признать, что рифма бывает 1) смысловая, 2) образная и 3) не только в конце строки.

Вот Александр Аносов вспоминает редкое слово, обозначающее редкое атмосферное явление – круговую радугу вокруг солнца и луны, и обращается с ним к возлюбленной. И коннотация редкости, исключительности удваивается и тем сгущается, чтобы тут же вылиться в денотативную сему буквально в следующем слове:

 
…ты – гало,
краснокнижная ловчая птица…
 

Мало того, что второе ударное «ло» в середине строки запело, откликнувшись первому в конце предыдущей, так ещё и смысл «редкости», который только подразумевался, теперь, в прилагательном «краснокнижная» выведен на первый план – и немедленно использован для построения парадокса. Ведь «ловчая птица» – хищница, убийца. Но раз в Красной книге, значит, она – редкостный, драгоценный, вымирающий вид, требующий бережности и охраны. Смыслы раскрываются, распаковываются постепенно, играют друг с другом и выливаются в эмоциональное заключение, одновременно и неожиданное, и логичное.

Ещё одно такое постепенное раскрытие увидим в стихотворении Анастасии Палиховой, которое, на первый взгляд, сама невинность – ах, малышка и цыплятки! А затем умилительная эта картинка вдруг обретёт дополнительный ракурс, и чуть ли не с каждой строчкой будут открываться новые повороты смысла, нешуточная любовь и гибель, и прозрения о прошлом превратятся в пугающее предчувствие будущего.

Почти ту же мысль о хищной природе обладания, но выраженную в более резких образах, мы обнаруживаем в «египетском» послании Екатерины Кудаковой:

 
…и погибнут священные крокодилы,
если они попробуют защитить тебя
                от моей любви.
 

…Принесённые в одно пространство, прочитанные в нём, стихи актуализируют неожиданные интертекстуальные рифмы. Это и есть основное чудо семинара, как мне представляется, – перекличка мыслей, «игра в бисер», возбуждение энергий, рождающихся от соприкосновения разумов и миров, ими порождённых.

Не могу сказать, что я от всего в восторге и даже что я всё понимаю. Например, не всё мне ясно с «выемкой зданий», которой можно разговаривать, в стихотворении Ксении Пройдисвет. Но плотность и внутренний ритм её письма меня увлекают.

Цикл из двух частей Марии Большаковой мне бы, хотелось разбить на более мелкие произведения. Вот отрывок:

 
У меня вдруг перехватило дыхание,
потому что я представила,
что у тебя могут быть дети,
которых рожу не я.
 

Для меня это состоявшееся стихотворение, а апелляция к библейскому сюжету уже избыточна. Не обязательно всё на свете сводить к архетипам! Чуть было не сказала, что её произведения многословны, но в них чувствуется упоение миром, который хочется запечатлеть во всех подробностях, и упоение словом, которое для этого удаётся найти.

На сладкое я оставляю тех – всего двоих – двоих участников семинара, которые не пренебрегают старой доброй силлаботоникой. Это Михаил Войкин и Стас Мокин.

Совсем уж случайную рифму в именах я склонна принимать как ещё одно проявление той синхронистичности, которая то и дело осеняла наши сочинские штудии. Этих двух авторов роднит также мрачновато-иронический взгляд на мир. Но Стас Мокин использует как приём наивность, дурашливость. А Михаил Войкин при всей иронии не теряет серьёзности, оттого его печаль, без которой редко обходится лирическая поэзия, выглядит глубже и безысходней.

Стихи семинаристов

Александр Аносов, 1988 г. р., Уфа

«Четвёртый десяток…»

 
Четвёртый десяток.
Чему удивиться?
Тебе.
Ты – галó,
Краснокнижная ловчая птица.
И нет желанья
Спастись.
 

«Погладь меня по спине…»

 
Погладь меня по спине,
Как в детстве мама.
Она мне снилась
Молодая.
 
 
И если завтра я рано не встану,
Знай, это руки
Не мамины,
А твои.