Tsitaadid raamatust «Дни Великой пустоши. Изгой»
Всегда поступай, как чувствуешь. Этот путь может оказаться не самым приятным, но он будет твоим, а, значит, правильным.
На созидание люди всегда уделяли больше времени, чем на наведение порядка в собственном доме, и потому к концу времен у мировой цивилизации были миллионы тонн произведений искусств, но ни одного способа остановить войну.
В мире темноты и хаоса есть только ты, – после этих слов наставник касался пальцем лба мальчика, – и только ты здесь реален.
Видимо, это человеческая особенность – в любую эпоху жить среди крайностей. Полутона людям скучны.
Следуя негласному закону, мальчик заложил тело наставника камнями. В середине какого-то коридора под номером семнадцать на карте появился черный крест. Первый черный крест, поставленный Олегом собственноручно. Ничем не примечательный и фактически никуда не ведущий тоннель стал склепом для человека, бывшего изгоем при жизни и оставшегося таким после смерти.
Он двигался по коридору неверными шагами и смотрел мимо прохожих, мимо стен, мимо собственной жизни.
Они понимали отчаянье, овладевшее им, понимали, но не сочувствовали.
Фантазии, домыслы – вещи бесполезные, служащие цели вести диалог с самим собой, но никак не с действительностью.
Кто-то поступал умнее: впускал в себя темноту и пытался ее приручить, словно умелый жонглер или дрессировщик, не противопоставляя себя природе безжизненности, а двигаясь и живя с ней в унисон.
Призрак, – не обращаясь ни к кому, сказал наемник. – Колесо. – Что – колесо? – А что – Призрак? – Это мое имя. – Странное имя, но подходит для вора
