Клан дракона. Книга 3. Становление

Глава 7

К чести драконьих наставников следует сказать, что они не предприняли попытки улететь из Стигиана без орка, хотя тот опоздал почти на пятнадцать минут. Впрочем, выговаривать они ему не стали: были уверены, что Уталак сам разберется с наглецом. Все же они благоразумно отправили Уталаку сообщение через Мефамио о случившемся, чтобы глава Сиреневых заблаговременно спустил пар. Теперь он на них, конечно, покричит, может, даже побьет, но зато на колбасу и коврики точно не пустит.

Драконята тут же окружили храброго и отважного, по словам Дитриха, орка и принялись наперебой ему рассказывать все, что узнали о зеленых орках в зоопарке. Тот лишь кивал и снисходительно посмеивался, глядя на вездесущих, любопытных драконят.

Когда процессия вышла из города, Армир сказал:

– Значит, делимся так. Вы, – он кивнул Агнии, Гельде и Шантири, – забираете драконят. На Сиреневом острове еще гостят драконы из других кланов, и потому Дитриху туда пока нельзя. Я же с этим орком направлюсь к Уталаку, коли он того так жаждет. Имей в виду, смертный, – он сурово посмотрел на орка, – ты первый за всю жизнь, кому я позволяю вот так садиться себе на спину. Так что только попробуй даже подумать обо мне плохо – сброшу в океан, и мне за это ничего не будет. Усек?

Орк без единой эмоции на лице кивнул. Наставники, отойдя в сторону и разойдясь на приличное расстояние друг от друга, обхватили себя руками и перевоплотились в свои истинные облики. После чего рыжая Агния, светло-синяя Гельда и черный Шантири опустили крылья, позволяя драконятам забраться на себя, а темно-лиловый Армир опустился перед Алдором, позволяя сесть себе на спину. Минута – и четыре дракона взлетают в небо…

* * *

Уталак нервно ходил по кабинету, перебирая в руках аметистовые четки. Он, разумеется, ужасно испугался за Дитриха, но он также отлично успел изучить дракончика и точно мог сказать, что тот не стал бы убегать без веской на то причины. И эта причина Уталака очень беспокоила. Бедный старый дракон просто разрывался на части. Он не мог запереть Дитриха на острове и запрещать ему куда-либо вылетать. Малыш растет, растет быстро и потому должен учиться самостоятельности. Но он так же безмерно боялся того, что ноша, предназначенная Дитриху, свалится на него тогда, когда он будет совсем не готов.

В этот момент раздался стук в дверь.

– Мастер, – Уталак узнал в говорившем Армира, – вашей аудиенции просит один посетитель.

– Вот так? – Руки сами спрятали четки в ящик стола, после чего Уталак вспышкой Сирени опознал и, к своему огромному удивлению, узнал незваного гостя. И увидев, кто это, дракон опешил. Да и как он мог не узнать орка, который когда-то так помог принцу в Анваскоре, и стоило признать, дал ему внушительный ментальный отпор в свое время, но что ему надо сейчас? Впрочем, судя по тому, как в нем клокочут Пурпур и Янтарь – ничего хорошего, – что ж, входите.

Армир вошел в кабинет первым, сразу сделав шаг вправо и склонив голову. Вслед за ним – пышущий яростью Алдор.

– Ты можешь идти, – Сиреневый Хозяин сразу кивнул Армиру. – Твои напарники, конечно, молодцы: бросили тебя одного на растерзание за общую вину. Наверное, не повезло вытянуть короткую соломинку? Нет, я дождусь встречи со всеми четырьмя, и уж тогда каждый получит причитающееся.

Гулко сглотнув, Армир кивнул и вышел. Орк остался стоять напротив Уталака.

– Итак, уважаемый… Алдор, если не ошибаюсь? Чем обязан столь неожиданному визиту? – Уталак вернулся за свой стол и взглядом предложил Алдору сесть напротив. Орк не смог противиться взгляду Хозяина Сиреневого замка и опустился в предложенное кресло. Но делал он это так долго и с таким лицом, словно запирал себя в «железной деве».

Орк коротко рассказал о произошедшем. О том, как помог дракончику избежать похищения и вернул его наставникам.

– Надеюсь, это дает мне право находиться здесь и задать некоторые вопросы, – требовательно уточнил он. Внешне орк оставался спокоен, но Уталак отлично видел, что тот сдерживается из последних сил… и догадывался, какова тому причина.

– Уважаемый, – искренне улыбнулся Уталак, – коль скоро вы убедили моих людей позволить сесть себе на спину и доставить сюда, то уже заслужили мое уважение. И конечно, можете задать мне вопросы. Разумеется, если они не касаются аспектов личной жизни и не носят грубый и оскорбительный характер.

– Почему вашего сына зовут Дитрих? – в лоб спросил Алдор. – Которому шесть с половиной лет и который полтора года просидел в яйце? Где принц Дитрих, которого восемь лет назад вы унесли на своей спине, якобы спасая от гнева Лазурных драконов? Где тот человек, которого любит и помнит народ Тискулатуса?

– Так ли уж любит и помнит? – усомнился Уталак.

– А что, по мне этого не видно? – с вызовом спросил орк. Хозяин Сиреневого замка нехотя кивнул. Он умел оценить смелый и достойный ответ. Даже если тот опасно граничил с наглостью.

– И что вы станете делать, когда узнаете? – полюбопытствовал Уталак. – Обвините нас в аморальности? Наброситесь на меня? Или побежите обо всем доносить королю Тискулатуса?

– Едва ли вы оставите меня в живых, если дело обстоит так, как я думаю, – едко ответил орк. В глазах Уталака полыхнул недобрый огонь, а в следующий момент его рука с грохотом обрушилась на стол.

– А вот от подобных оскорблений я настоятельно рекомендую вам воздержаться, – с явной угрозой в голосе сказал дракон. – Жизнь и свобода других разумных существ принадлежат исключительно им самим. Со времени Убийцы Драконов мы не позволяли себе ничего подобного по отношению к другим расам.

– В самом деле? – с вызовом спросил Алдор.

– Если жизни дракона не угрожала опасность, и у него не оставалось иного способа защититься, – безмятежно ответил Уталак. – И я вас последний раз предупреждаю: еще один подобный намек – и вас выдворят с этого острова.

– Но как я должен вам верить, если жертвой стал Дитрих? Или хотите сказать, что он по доброй воле залез в яйцо и начал новую жизнь?

Старый дракон вздохнул. Поднял усталый взгляд и сказал:

– Хотите всю правду? Что ж, слушайте…

И Уталак пустился в пересказ событий восьмилетней давности. С того самого момента, когда орк расстался с принцем в Анваскоре. О том, как Дитрих сюда попал. О том, как неприязнь столкнула Уталака с Мизраелом и как от этого пострадал Дитрих.

– Значит, я все же не ошибся, – тихо сказал Алдор, – за что? За что вы с ним так? Он так мечтал о союзе драконов и людей. Он так стремился полюбить эту драконицу – и что же с ним сделали? Сначала вытерли ноги, переворошив мозг, а потом и вовсе стерли. Как что-то ненужное. Как неудачный вариант. Как… черновик.

– Вы серьезно думаете, что мы не сожалели о том, что случилось? – тихо спросил Уталак. – Неоднократно, недесятикратно и даже не одну сотню раз?! Но вот ведь какое дело: мы тоже живые, а значит, тоже можем ошибаться. И цена ошибки тоже нередко высока. Но и награда Дитриху за это будет немалая. В человеческом облике он едва прожил бы сотню лет. Теперь перед ним – новая вечность длиной в пятьсот, семьсот, может, даже тысячу лет. И в конце концов, завязывайте с этой патетикой, – поморщился Уталак. – Когда Дитрих прибыл к драконам, то был готов играть по нашим правилам. Подобный вариант развития событий тоже нельзя исключать. Но я уверяю вас: сейчас мы любим его как родного. Растим как родного. И научим всему, что нужно для того, чтобы он жил всю свою жизнь счастливым и свободным.

– Ну да, если его еще какие-нибудь браконьеры не украдут, – проворчал орк, понимая, что запас аргументов у него исчерпан, да и его возмущение, в принципе, никакой роли не играет. Того, что случилось, уже не изменить никак.

– Не украдут. Он тоже получил свой урок и впредь будет вести себя куда осторожнее. Но, коль скоро вы уже который раз об этом мне напоминаете, значит, чего-то желаете за свою услугу, не так ли?

Орк замялся. Гнев сменился задумчивостью и неловкостью. В конце концов, много ли прав он имел вот так врываться и разбрасываться обвинениями и оскорблениями? Но Уталак поощрительно улыбнулся ему и сказал:

– Говорите смелее. Я рассмотрю любую вашу просьбу, какой бы сомнительной она ни была.

– Я бы хотел, чтобы принц Дитрих навестил мой клан, – тихо сказал орк. – Я обещал ему это в его… прошлой жизни, но не смог сдержать слова. Теперь же…

– На самом деле это очень хорошее предложение, – неожиданно поддержал его Сиреневый Хозяин. – Я искренне желаю своему сыну как можно более разностороннего развития и я хотел бы, чтобы он увидел, как живут орки. А возможно, и не только орки. Кроме того, как вы знаете, сами драконы по известным причинам своего архипелага не покидают, но сейчас вы своим приглашением буквально развязываете нам руки. Однако тому на данный момент есть два препятствия. Во-первых, единственный дракон, с которым я отпустил бы Дитриха, сейчас находится в глухой ссоре с принцем, и не знаю, сколько это будет продолжаться.

– Могу ли я узнать, в чем тут дело? – поинтересовался орк. – Если, конечно, это не что-то сугубо личное…

– Да что уж там, – махнул рукой Уталак, коротко пересказывая ссору Мефамио и Дитриха. – И это длится уже полгода. К сожалению, ко всем нам у принца по этому вопросу слишком предвзятое отношение, чтобы даже моего опыта хватило исправить подобное.

Алдор, к удивлению Уталака, тихо рассмеялся.

– Смело отпускайте их к нам, – с улыбкой сказал орк, – мы прекрасно умеем такое лечить. Даю вам слово: они помирятся. А второе?

– Со дня на день сюда должен прибыть его величество Арнольд Четвертый. Мне придётся рассказать ему то же, что я рассказал вам. И как вы понимаете, в силу его положения и родственной связи с Дитрихом я буду куда как более ограничен в маневрах, когда буду оправдываться…

* * *

Прошло три дня. Гости улетели из замка. Уталак ходил по своему кабинету. На столе у него сидел Дитрих. Он только что закончил рассказывать папе, как и почему отстал от наставников и товарищей. И теперь Уталак вне себя от ярости едва сдерживался, чтобы не полететь в Стигиан и не разнести ко всем чертям эту проклятую лавку.

С другой стороны – а чего он ожидал? Душе Дитриха в совокупности двадцать семь лет. Поэтому по общим кармическим законам он уже имеет право на самоопределение, на вопросы… и на право увидеть эту чертову лавку. Хорошо хоть, Ахтэйне хватило ума ничего ему не говорить. Но теперь он у нее в долгу. И когда он в очередной раз найдет ее лавку и прижмет к когтю, эльфийка напомнит ему об этом факте, сделает прощальный реверанс с соответствующим движением ручкой и вновь растворится в глубинах Стигиана.

– Папочка, ты на меня не сердишься? Это была плохая тетя, да? – тихо спросил Дитрих. Вместо ответа Уталак подошел к столу и, взяв дракончика на руки, бережно обнял. Его взгляд упал на сиреневую звездочку в янтарном кулоне, который маленький принц до сих пор с себя не снял. После чего взгляд дракона скользнул в сторону стола, на котором лежало письмо от Мизраела. Лазурный дракон сообщал, что король Арнольд устроил грандиозный скандал и вытребовал себе право на свидание. И уже сейчас они летят сюда и будут здесь меньше, чем через полчаса. Он еще крепче прижал к себе драконенка.

«Я выдержу, – думал про себя Уталак. – Ради Дитриха и ради будущего всех драконов – я обязательно это выдержу».

Глава 8

Прошел час. Уталак неотрывно смотрел в окно. Погода не радовала: за окном бушевала метель. Судя по тому, что Арнольд решил именно сейчас повидаться с Дитрихом, настроен король очень решительно. И вот наконец он почувствовал приближение Мизраела. За несколько миль до замка Лазурный Хозяин послал предупреждающий импульс Цвета, чтобы хозяева острова были готовы к встрече.

Взяв полусонного Дитриха на руки, Уталак покинул кабинет и направился в гостиный зал на третьем этаже. Какой смысл устраивать эту встречу за закрытыми дверями? Лиала за восемь лет до такой степени набила руку в своих способностях, что теперь была в состоянии в режиме реального времени во сне видеть то, что происходит наяву. Да и Вилер со своими беспокойными руками наверняка состряпал очередной механизм, который позволяет ему быть в курсе всего, что творится в замке. Да и потом… они же его семья. Они имеют право видеть последствия его ошибки, он не может отнять у них право поддержать его.

В гостиной зале Уталак сел в одно из кресел возле камина, Дитриха же положил перед собой на деревянный столик, который по утрам заставлялся кофе или чаем, если супругам лень было спускаться на завтрак. Дракончик удивленно посмотрел на папу: раньше ему не позволяли вот так лежать на чайном столике. Но немедленно воспользовался неожиданной привилегией и довольно вытянулся.

Уталак же оглядел гостиную. Присутствовали почти все члены семейства. Мефамио и Аяри сидели на софе около лестницы и беседовали. Ланире расположилась в кресле возле камина. Олесия с книгой заняла место возле первого левого окна, которое выходило на казармы, Вилер – стоял возле правого второго, из которого была видна тренировочная площадка. Рэй стоял за спиной отца. Лиала единственная отсутствовала в гостевой зале: Уталак догадывался, что для Дитриха такая встреча может иметь непредвиденные последствия, и позаботился о том, чтобы подготовить для разума маленького дракончика надежный плацдарм отступления. Да и остальные драконы занимали свои позиции не просто так. Своим положением они создали в зале относительный баланс Цвета, на случай непредвиденной реакции Дитриха и Арнольда каждый был готов действовать в зависимости от того, какие от этой встречи будут эмоции и, соответственно, какой Цвет может выйти из-под контроля.

– Он уже близко, отец, – сказал Рэй, стоявший за спиной отца. Прижав палец к виску, где в месте соприкосновения поблескивали синие искры, он продолжил, – Мизраел уже приземлился, его встретил Микаэро. Они будут здесь меньше, чем через пять минут.

Уталак вздохнул и внутренне собрался. Ему предстоял тяжелейший разговор за последние несколько сотен лет. И сейчас старый дракон был уже благодарен орку Алдору за его бурный визит: в конце концов, тот позволил ему хоть как-то отрепетировать этот разговор.

И вот тягостное молчание наконец оказалось нарушено. Как только Мизраел и Арнольд приземлились на остров, Уталак тоже получил возможность отслеживать их положение. Вместе с Микаэро они сейчас шли в замок. Открыли двери. Вошли. Первый этаж. Длинный коридор. Второй этаж…

– Я не желаю слушать никаких объяснений! – раздался уже знакомый возмущенный вопль внизу. – Вы мне вешали лапшу на уши четыре года! Я хочу увидеть своего сына и клянусь Создателем, я его увижу!

И вот на лестничной площадке показались три фигуры. В крайних безошибочно угадывались Мизраел и Микаэро, третий же… как все-таки безжалостно время к людям. Прошло всего восемь лет – а перед ним уже седой старик, хотя ему едва исполнилось пятьдесят пять. И, что самое забавное – люди сами выбрали себе эту свободу. Отвоевали ее, вырвали с мясом. И ради чего? Неужели она того стоит? Впрочем, это неважно. Уталак обещал себе больше никогда не возвращаться к вопросу о людской свободе. Потому как иное мнение по нему в свое время стоило расе драконов слишком дорого.

– Приветствую, – коротко кивнул король присутствующим. Одет Арнольд был в тонкую серебристую шубку, густую черную меховую шапку, такие же элегантные серебристые, но наверняка очень теплые штаны и красные сапожки из кожи. Впрочем, вряд ли он замерз по пути. Учитывая, что доставил его сюда лично Мизраел – он мог быть хоть в одной ночной сорочке, и все равно не испытал бы в пути никаких неудобств. Все домочадцы почтительно кивнули гостю в ответ, кроме, конечно, Дитриха, который сосредоточенно созерцал свою заднюю лапку. – Теперь-то я наконец могу увидеть своего сына? – безо всяких прелюдий спросил он. И Уталак, отлично видя, в каком бешенстве находится Арнольд, с долей уважения сделал вывод, что для своего состояния король еще ведет себя достаточно сдержанно.

– Конечно, – кивнул Сиреневый Хозяин, – подойдите, пожалуйста.

Дождавшись, пока Аскольд приблизится, он сказал дракончику:

– Сынок, открой глазки и поздоровайся с дядей.

Дитрих отвлекся от разглядывания лапы, поднялся и, посмотрев на короля, вежливо кивнул:

– Здравствуйте, дяденька.

И оторопел. Он смотрел на короля Арнольда и не в силах был оторваться. Тот же, кажется, еще не успел до конца осознать происходящее.

– Что за глупые шутки? – недовольно спросил он, топнув ногой. – Этот малыш, конечно, очень милый, но я хотел бы увидеть своего сына!

– А вы посмотрите внимательнее, – совсем тихо сказал Уталак, – неужели не узнаете?..

– Что? – спросил король, задыхаясь от ярости. – Что за нелепый розыгрыш? Да я…

Однако не увидев в глазах Уталака даже намека на шутку, он все же повернулся в сторону дракончика. Посмотрел на него внимательнее. Потом… опустился перед ним на колени. Дитрих все это время смотрел на короля, не в силах оторвать от него взгляда. И едва Арнольд протянул руку и коснулся мордочки дракона, как из его синих глаз беззвучно потекли слезы…

– Это, – прошептал король, поспешно отдергивая руку и поднимаясь на ноги, – это мой мальчик? Это вот поэтому вы меня… не пускали сюда?

Аскольд выпрямился, но ноги его дрожали. И уже через мгновение он упал в кресло, которое предусмотрительно подставил Микаэро. Уталак, поняв, что увиденного достаточно, дал знак Рэю. Тот немедленно подошел к Дитриху и взял его на руки, выпивая излишки Лазури и погружая дракончика в сон. Ведь на той стороне его ждала Лиала, которой очень хорошо было известно, как заставить эту встречу изгладиться из памяти.

– Это мой мальчик, – пролепетал Аскольд, в мгновение ока сделавшийся совсем старым и дряхлым. Он сцепил руки, челюсть его дрожала, даже блестящий наряд, казалось, померк и потускнел. – Знаете, он ведь когда мальчишкой лет семи-восьми еще был, то уже… вот так. Бывало, начну я распекать его за что-то, а он отвернется. И голосом ровным отвечает, и звучат его оправдания здраво, а как подойду к нему – так оказывалось, что он уже плачет незнамо сколько времени. А я понять никогда не успевал, где и когда его выдержка покидала.

Он замолчал. Молчал и Уталак, и остальные драконы. Мельком Сиреневый Хозяин оглядел залу. Олесия у окна едва заметно морщилась. Аяри возле лестницы сосредоточенно терла виски. И Мизраел смотрел на происходящее, сжав губы чуть сильнее, чем он это делал обычно.

– Почему так получилось? – тихо спросил король Тискулатуса. – Расскажите. Пожалуйста. Я имею право знать, как его отец.

И снова Уталак начал свой рассказ. Как Дитрих жил у Лазурных. Почему сбежал от них. Как попал к Сиреневым. И как его настиг Тургор.

– Значит… если он теперь стал драконом, – негромко спросил Аскольд, – то будет жить так же долго, как и вы?

– Я не знаю, – так же тихо ответил Уталак, – он растет быстрее обычного дракона, но медленнее человека. По общему летоисчислению ему шесть с половиной лет. В переводе на ваш возраст ему три-четыре года. Но обычные драконы в этом возрасте, если привести к общему человеческому знаменателю, – годовалые младенцы. Он точно будет жить дольше всякого человека. Но сколько именно – сказать не могу.

– Он это заслужил, – тихо сказал Арнольд, – не думайте, что я старый, выживший из ума эгоист. Я прекрасно вижу и положительные стороны, как бы ни тяжело мне это было признать. Он растет в любящей семье. Вы ведь его любите? – сурово уточнил он. Все находившиеся в гостиной зале драконы поспешно заверили, что любят. – И перед ним целая жизнь. Такая яркая, такая долгая… и уже, говорите, он еще в яйце себе невесту выбрал. Шустрый мальчик, узнаю своего сына…

Он снова замолчал. Молчали и драконы. Долго никто не решался нарушить тишину.

– И я тоже это заслужил, – совсем тихо прошипел Арнольд, и сейчас в его голосе, как никогда, было слышно презрение к самому себе, – я вышвырнул его из родной страны из-за этой проклятой власти. Власти, к которой он даже никогда руки не тянул. Но я должен был угомонить людей, чтобы удержать власть… что ж, всё имеет соответствующую цену.

Никто ничего не стал на это говорить. Все и без того знали, как оно было. Да Арнольд, кажется, и сам не понимал, что говорил сейчас вслух. Но он все еще оставался королем. Ему требовалось в самые сжатые сроки пережить случившееся, взять эмоции под контроль, чтобы по возвращении в Тискулатус каждый был уверен, что с драконами все отлично и беспокоиться не о чем.

– Он ведь не запомнит нашу встречу? – внезапно спросил Арнольд.

– А вы бы хотели, чтобы он ее запомнил? – вопросом на вопрос ответил Уталак. Арнольд покачал головой.

– Нет, – его голос уже звучал намного увереннее, – мне следовало еще тогда, восемь лет назад расстаться с иллюзиями. Да, его отправка к драконам… оказалась сопряжена с тяжелыми обстоятельствами. Но я должен был понимать, что отпуская его к вам, я отпускаю его навсегда и больше никаких прав на него не имею.

– Это не так, – мягко сказал Уталак, решив в такой момент не делать акцент на том, как деликатно король заменил глагол «вышвырнуть» на «отпустить» – да, наша жизнь иная по сравнению с вашей. И часто драконы живут долго еще и потому, что претерпевают в своей жизни множество изменений. Но мы всегда будем уважать ваше с ним родство.

– У меня только одна просьба, – тихо сказал Арнольд, поднимаясь. – Я, скорее всего, не доживу до того дня, когда Дитрих станет достаточно взрослым, чтобы принять эту правду. Но я хочу, чтобы он знал о нас. Чтобы он помнил о нас. Чтобы, когда нас всех уже не станет, мы могли бы жить хотя бы в его сердце. Мы ведь тоже его любили…

– Я могу вам это обещать, – кивнул Уталак, тоже вставая. – Даю слово: когда настанет день, и Дитрих будет готов, он узнает все.

Арнольд медленно направился обратно к лестнице. Мизраел последовал за ним. Хозяин Лазурных драконов, ясно ощущавший немалую часть своей вины за то, что произошло, за всю беседу не сказал ни единого слова. Драконы не стали предлагать королю остаться, перекусить… они ясно видели, что старый человек хочет как можно скорее убраться отсюда, пока выдержка не оставила его совсем.

– Он, – Арнольд, уже ступивший на лестницу, внезапно обернулся, словно вспомнив о чем-то важном, – он не сможет претендовать на трон Тискулатуса?

– Нет, – покачав головой, твердо ответил Уталак, – он стал драконом. И это уже навсегда. Что, в свою очередь, означает, что он никогда не будет властвовать над людьми. Наша раса навсегда в этом поклялась.

– Но он был человеком, – возразил Арнольд Четвертый, – неужели…

– Нет, – мягко возразил Уталак, не дав королю Тискулатуса закончить, – это уже не имеет значения. Теперь он дракон. И супруга его тоже будет драконом. Если посадить его на трон Тискулатуса – рано или поздно этим государством станет править династия драконов. К чему это приведет – история уже показала. Извините, но дважды наступать на эти грабли мы не намерены.

– Да, понимаю. Сам ведь его…

Не договорив, Арнольд кивнул, принимая эту информацию к сведению. И без дальнейших вопросов в сопровождении Мизраела, Мефамио и Микаэро король покинул гостиную залу…

* * *

Спалось Дитриху этой ночью плохо. Ему казалось, что он тонет в черной воде. Он барахтается, пытается выбраться, а над ним стоит незнакомый и в то же время знакомый старый человек, худой, с рыжими, густо тронутыми сединой волосами, и с грустью смотрит на него. Но как Дитрих ни старался его вспомнить, его разум постоянно натыкался на непреодолимую стену. Вот его уже почти утянуло, когда он закричал… и проснулся.

Он находился у себя в комнате. Странно, но он не помнил, как попал сюда. Да что там, он даже не мог вспомнить, как вчера вообще прошел вечер. Но Дитрих был еще слишком мал, чтобы удерживать такие мысли в голове. Поднявшись, дракончик прыгнул на подоконник. Светало. Здорово. Может, не так уж и плохо, что он проснулся так рано? Ведь встречать рассвет маленькому дракончику нравилось. А вот рано для этого вставать – не очень.

Убедившись, что своим вскриком он никого не разбудил, Дитрих выскользнул из своей комнаты и направился на вершину одной из башен. По пути ему никто не попался, да и дракончик бы очень удивился, если бы это оказалось не так. Ведь сейчас для сна самое сладкое время, спят все без исключения: и стражники, и слуги, и вся семья.

Поднявшись по лестнице, Дитрих только сейчас осознал, что не взял с собой шарфик и шапочку. Поставив себе в уме галочку «не говорить об этом маме», он подпрыгнул до ручки двери и отворил ее. Еще несколько ступенек – и Дитрих выходит на площадку. И с большим удивлением осознает, что он здесь не один.

На вершине башни уже стоял орк, облокотившись о парапет и щурясь на восходящее солнце.

– Привет, малыш, – сказал он не оборачиваясь. Его голос даже не был удивленным, словно орк точно знал, что дракончик обязательно сюда придет.

– Дяденька Алдор? – удивился дракончик. – А вы… вы еще тут?

– Ну как видишь, – усмехнувшись, сказал орк. После чего бережно подхватил дракончика и посадил его перед собой. – Тоже рассвет любишь смотреть?

– Очень люблю, – благодарно кивнул дракончик, но тут же вернулся к предыдущей теме: – А вы с моим папой уже поговорили?

– Поговорил, – подтвердил орк.

– А что вы от него хотели?

– Хотел, чтобы он разрешил тебе слетать ко мне в гости. Мои дети всю жизнь мечтали познакомиться с настоящим драконом.

– Правда? – восторженно спросил Дитрих. – И что папа сказал?

– Он не против, – тактично ответил орк, – но не сейчас, конечно. Сейчас холодно. Да и я не могу просто так взять и бросить все свои дела. А вот летом…

– Все равно здорово, – сказал Дитрих.

* * *

Прошло полгода. Алдора снова привезли на драконий остров. И вот сейчас принцу озвучили еще одно условие, при котором его отпустили бы к оркам.

– Нет, нет и нет, – сердито заявил Дитрих за завтраком, забавно подпрыгивая и топая лапками на своем стуле. – Почему сестрички не могут? Или Рэй с Вилером?

– У меня дела на острове драконят, – вздохнула Лиала, – одному из малышей опять снятся кошмары. Мне необходимо его навестить.

– У нас с Олесией дела в мэрии, – хмуро сказала Аяри. – Как ни новый год, как ни очередные конец или начало учебного года – так у них вечно бардак в бумагах. Снова будем вправлять мозги этим тунеядцам.

– У меня тоже дела в Стигиане, – развел руками Рэй, – приезжают специалисты из Триниагоса с новыми лекциями о новых способах использования лекарственных растений. Я должен посетить это мероприятие.

– А я запустил новый опыт, – закончил Вилер, – и он требует моего постоянного присутствия.

Дитрих сердито оглядел стол. На подсознательном уровне малыша не покидала уверенность, что взрослые самым наглым образом сговорились у него за спиной. Да что там говорить, остальных братьев и сестер он регулярно видел занимающихся своими делами, а у Мефамио, который руководил стражниками, даже поесть с семьей не всегда хватало времени. И вот теперь неожиданно, и уж конечно совершенно случайно, Мефамио оказался свободным на целый месяц, а все остальные – жутко заняты. Только вот жизненного опыта, чтобы заявить об этом, ему не хватало.

– Так что решай, сынок, – ласково, но твердо сказал Уталак, – или летишь с Мефамио, или не летишь ни с кем.

Перед Дитрихом встала серьезная дилемма. Очень хотелось побывать у орков, но лететь туда с Мефамио…

– Мне надо подумать, – важно заявил он. После чего спрыгнул со своего стула и покинул столовую. Все едва удержались от того, чтобы не рассмеяться.

– Узнаю принца, – хмыкнул Алдор, – когда к стенке прижимали, брыкался до последнего. Полетит, куда он денется…

И лишь Мефамио, которого Дитрих все шесть месяцев по-прежнему игнорировал, который уже отчаялся с ним помириться, за весь завтрак не проронил ни слова, не поднял взгляда и даже не притронулся к еде…