Loe raamatut: «Стихи»

Font:

Дизайнер обложки Нина Степановна Хмелевская

ISBN 978-5-4474-5639-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обо

Вы видели обо¹на перевалах
В горах Тувы иль Горного Алтая,
Где изредка свистит улар на скалах,
Да крычет ворон, низко пролетая?

Где вытирает ветер краем тучи
В лишайники одетые утёсы,
И где зимою снежные заносы
Таят опасности на горных кручах?

Обо – это груда камней
И палки, торчащие в ней.

Избеленные ветром и снегами
На палках тряпки треплются от века,
А камни, что копились здесь годами,
Хранят прикосновенья человека.

Закон такой, пройдя дорогой длинной,
Оставить память – ночь ли, день ли —
Патрон охотника, кусочек ленты, деньги
И камень, принесённый из долины.

Обо – это груда камней
И память шагающих дней.

Не только это предрассудок
И жертва для языческого бога.
Почтение природе, времени отсюда
Дарили люди, думая о многом.

Идут года вокруг моей планеты,
Чтоб жизнь, я верю, лучше стала.
К ногам времён, к обо, на камни перевала
Кладу стихи и звонкую монету.

– –

¹ Здесь и далее объяснение подчёркнутого слова

см. в «Кратком толковом словаре» в конце книги.

Дорога

Звезда печальная, вечерняя звезда…
А. С. Пушкин

Как дурманит тёплый запах
От полей цветущей ржи!
Солнце село.
Светел запад.
А над ним
звезда дрожит.

Чуть левей
тончайшей кистью
Кромку пепельной луны
Кто-то тронул —
вышел чистый
Месяц первой тонины.

Непроезжая дорога
Между полем и леском.
Я с подругой-недотрогой.
С нею с детства я знаком.

Ночь вступает во владенье
Небом,
лесом
и водой.
В чаще, словно привиденье,
Жутко крикнул козодой.

А в траве, почти что рядом,
Коростель-дергач не спит.
Мы молчим,
нам слов не надо.
Он скрипит, скрипит, скрипит.

А шагать далековато.
Где заветное крыльцо!
Отражением заката
Светит милое лицо.

И заря, не угасая,
Перейдёт на норд и ост,
Словно девушка босая
По росинкам бледных звёзд.

Поутру она оставит
Нас вдвоём,
в руке рука,
Улыбнётся и растает
В предрассветных облаках.

Мы пришли.
Щеночек прыткий
Лает, крутится у ног.
Взмах руки и стук калитки.
Утро.
Стрекотня сорок.

Как вчера встречал рассвет с ней!
И полвека будто нет!
Нам тогда,
той ночью летней
Было по семнадцать лет…

***

Жизнь, что долгая дорога.
Для кого-то коротка.
Умерла та недотрога,
Не прожив и сорока.

Что ж, никто из нас не вечен.
Смерть в расцвете сил – беда…
Над закатом,
что ни вечер,
загорается звезда.

Одноклассникам

Подмосковный Пушкино. Улица Тургенева.
Школа двухэтажная под номером один.
У крыльца щербатого семь кустов сиреневых.
В эту школу старую когда-то я ходил.
Много лет тому назад учиться я ходил.

Вдоль забора пыльного – жёлтая акация.
Под большими липами – холодок и тень.
В летние каникулы босиком купаться я
Мимо школы бегал чуть не каждый день.
На речку Серебрянку бегал чуть не каждый день.

Всё теперь застроено девятиэтажками,
Где виднелись домики в зелени садов.
Были мы когда-то все Вовками, Наташками.
Превратились юные в бабок и дедов.
Что же тут поделаешь! В бабок и дедов!

А в лесу берёзовом – всё «ку-ку» кукушкино!
Сколько ни загадывай, а годы пролетят.
Нет ведь школы нашей в подмосковном Пушкино,
Но липы многолетние всё так же шелестят!
На улице Тургенева,
как в далёкой юности,
всё так же шелестят…

Друзьям-алтайцам

Синие горы.
                     Белёсый туман.
В тесном ущелье
ревёт Чулышман.
Ветер рыдает
над древней рекой.
Телецкое озеро
так далеко!
Там приходилось
непросто порой.
Вспомните Яйлю,
                              Челюш
и Чодро,
Ветры в долине
реки Турочак,
Гари,
          где кедры-скелеты торчат,
Снежной лавины
пугающий рык,
Гул водопада
Кату-Ярык.
Вы не забыли!
Вы помните это!
Сколько там
песен хороших пропето,
Сколько истоптано
тропок тайгой
В Клыке,
в Кокши,
на Корбу,
над Кыгой!

А через стены
квартиры московской
Улицы шум проникает
верховкой —
Словно грохочет
телецкий прибой…
Озеро!
            Слышишь!
Мы сердцем с тобой!

Звери

(подражание Владимиру Солоухину)

Мы – волки
И нас по сравненью с собаками
Мало…
Всех больше на свете
Мы, волки, собак ненавидим.
Владимир Солоухин. Волки.

Вы – люди, мы – звери!
И нас по сравнению с вами немного.
Вы прячетесь ночью за дверью
И ходите лишь по дорогам.

Сменяли вы шило на мыло —
Ни нюха у вас и ни слуха!
Ах, как хорошо, если б было
О вас и ни слуху, ни духу!

Отдайте нам ваше подспорье,
Отдайте нам грохот двустволки.
Тогда мы посмотрим, поспорим,
В ком более толку!

Уходим мы в дебри,
не ждём и не верим,
Когда свет над городом видим.
Всех больше мы, звери,
Людей ненавидим!

Предзимняя картинка

Как же все зимы заждались!
Как же осень гнали прочь!
Снег пошёл, когда мы спали,
В декабре, на третье в ночь.

Постарался он на славу!
Всё окрест белым-бело!
Лес, поля, кусты, канавы
И дороги замело.

Сыплет, сыплет с небосвода
Снеговая круговерть.
Разгулялась непогода,
Нос не высунешь за дверь.

А в окне сквозь сетку снега я
Еле вижу тёмный бор.
У избы лошадка пегая,
Упершись, стоит, в забор,

На столбе сорока мокрая,
Ветер треплет длинный хвост,
И по лужам, полным до́ края,
Трактор тянет с сеном воз.

Скрылся трактор за порядком*,
Лишь чернеет колея.
Стала пегая лошадка
Совершенно белая.

И дорожка стала белой
От крылечка до ворот.
Чуть брезгливо и несмело
Рыжий кот по ней идёт.

Наступает вечер длинный.
Кот разлёгся на полу.
Не снежинки, а снежины
Льнут к оконному стеклу.

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
Нас в избе здесь только трое —
Антонина, кот да я…

– –
* Ряд домов вдоль одной стороны улицы во многих деревнях называют порядком.

На ТУ-104

Пристёгнуты ремни, чтоб не разбиться.
На стенке рдеет надпись – не курить!
Ревут турбины.
Звук в ушах дробится.
Лечу на ТУ, чтоб время позабыть.

Приятно давит тяжесть ускоренья.
Разбег.
Подъём.
И – карлики-дома.
Исчезла боль в ушах от разницы давлений —
Во рту конфета, стюардессой подана.

Земля, как на ладони, в солнечном сияньи,
И целиком видны мне города.
Большое видится на расстояньи,
Лицом к лицу – лица не увидать.

Обычный рейс, обычные заботы.
Сосед, журнал, ребёнок в люльке спит.
В проходе девушка с пакетом для кого-то.
Народ живёт, а самолёт летит.

Плывёт Земля за окнами кабины —
Поля,
леса,
реки серебряная нить.
ТУ-104 рокотом турбинным
Меня заставил время позабыть.

Земля мелькает лентою бетонной.
Не выкурив и пары папирос,
Пилот сажает лайнер многотонный
Со скрипом тормозящихся колёс.

Чудесно на Земле! Как зеленеет травка!
Опасности полёта позади.
У выхода встречающие.
Давка.
Меня никто не встретил.
Я один.

Иду в толпе, толпой влекомый,
Смотрю по сторонам,
надежду затая.
Вдруг за спиною – голосок знакомый:
«Ну, здравствуй, милый!
Здравствуй!
Это я!»

Письмецо внучке

Здравствуй, моя милая!
Здравствуй, моя внучка!
Видишь, снова скрылося
Солнышко за тучкой.

Сразу стало пасмурно
И в лесу и в поле.
Не хватало насморка
Нам с тобою, Поля!

Ну и пусть не светит
Солнышко в оконце,
Ведь для нас на свете
Есть другое солнце!

Это наша рыбка,
Лучшая из внучек!
Ведь твоя улыбка
Разгоняет тучи!

Полине

Вот и старше ты стала на год.
Это радость, а не беда.
Каждый день – это день труда,
Новых радостей и забот.

Лето, осень, зима, весна —
Этот круг неостановим.
Дня вчерашнего не зови.
День сегодняшний нужен нам.

Было – было, прошло – ушло.
Только лучшим живи одним,
Лишь хорошее сохрани,
Не копи обиды и зло.

Будет дождь и солнца лучи —
Всё придётся тебе испытать.
Бойся только незнайкою стать.
Век живи – значит, век учись.

Счастлив тот, кто честно живёт.
Вот и ты того же держись.
Так и складывается жизнь —
День за днём, а за годом год.

Память

Все мы, все мы в этом мире тленны…
Сергей Есенин

Постепенно уходят ТУДА
Други, матери и отцы.
Всё спешим мы куда-то, глупцы,
Забывая о них иногда.

Что поделать! Одно лишь не так —
Ведь живём мы без покаянья,
Без прощенья друг друга, без знанья,
Жизнь порой разменяв на пятак.

Говорят, что узнать не дано,
Как там будет, легко или тяжко,
И когда роковая упряжка
Унесёт нас туда, где темно.

Но не надо бояться, тужить.
Я, поверьте, совсем не пугаю.
Там есть жизнь, но только другая.
Я там был и вернулся здесь жить.

Смертью, словно переболев,
Пережил, говорят, я катарсис.
Что теперь мне до жизни на Марсе!
Ведь я снова живу на Земле!

Стает снег, отшумит весна,
Лист осенний с ветвей опадёт.
Всё проходит, и жизнь пройдёт —
Не бывает вечной она.

Но бессмертна душа!
Тленна только лишь плоть!
И о них, перешедших ТУДА,
Вспоминайте,
хоть иногда,
Чтобы памятью смерть побороть.