Loe raamatut: «Кабанья голова»

«Смешные эпизоды в «Хрониках Генриха Четвертого и Пятого» закончены, все комичные персонажи покинули сцену. Фальстаф и миссис Куикли мертвы; Ним и Бардольф повешены, Гэдшилл затерялся сразу после ограбления, Пойнс и Пето с тех пор исчезли, неизвестно как и куда, Пистоль тоже непонятно где. Я уверен, все читатели сожалеют об их уходе».

Доктор Сэмюэл Джонсон

Действующие лица

МИСТРИС КУИКЛИ

ДОЛЛИ ТЕРШИТ

РОБИН

БАРДОЛЬФ

ФРЭНСИС/ДЭВИ

СЭР ДЖОН ФАЛЬСТАФ

МАТУШКА КИЧ/ЖЕНЩИНА-С-БАДЬЕЙ/ДЖЕЙН НАЙТУОРК

НЕД ПОЙНС/БЕЗРУКИЙ МУЖЧИНА

НЕЛЛ ПОЙНС

СНЫК/СУДЬЯ ШЭЛЛОУ

ПИСТОЛЬ

КЛЫК/ХОЗЯИН МЕЛЬНИЦЫ

СИЛОК/КАПРАЛ НИМ

Декорация

Таверна «Кабанья голова» в Истчипе, Лондон, Дельфиний зал у камина и спальня с кроватью. Еще и Флитская тюрьма.

Действие первое

1

(Таверна «Кабанья голова» в Истчипе. Круглые деревянные столы и стулья, подсвеченные пламенем камина. ДОЛЛИ ТЕРШИТ сидит с понурым видом в компании БАРДОЛЬФА. Оба пьет. МИСТРИС нервно прибирается).

МИСТРИС КУИКЛИ. Малец? Где этот малец? Удивительная у него особенность – появляется, только когда не нужен. Во всех других случаях демонстрирует удивительное умение оставаться невидимым. Он бы стал у меня главной приманкой на обезьяним шоу, если бы стремилась к ярмарочной жизни. Ну что этот малец себе позволяет?

ДОЛЛИ. Мне малец нравится. Симпатичный парнишка.

МИСТИС КУИКЛИ. Да, Долли, именно благосклонность к симпатичным парнишкам и привела тебя к нынешнему состоянию.

ДОЛЛИ. Я жертва сложившихся обстоятельств. С тем же успехом я могла бы быть принцессой в замке или принять святые обеты.

БАРДОЛЬФ. Странная бы это была религия. Хотя я с радостью принял бы ее, хотя после службы никогда бы не забывал о том, что нужно помыться.

ДОЛЛИ. Я бы тебя и в вестибюль не пустила.

БАРДОЛЬФ. Да половина мужчин Лондона побывали в твоем вестибюле.

МИСТИС КУИКЛИ. МАЛЕЦ!

РОБИН (появляясь за ее спиной). Да, госпожа?

МИСТИС КУИКЛИ (подпрыгивает от неожиданности). А-А-А-А-А! ОХ. Сердце у меня остановилось, как часы мертвеца. Я чуть не обделалась! Кто научил тебя так подкрадываться к людям, малец? Кошка?

РОБИН. Извините, мистрис Куикли. Я выливал помои, как вы мне и велели.

МИСТИС КУИКЛИ. И кто велел тебе делать все, что я говорю?

РОБИН. Вы, госпожа.

МИСТИС КУИКЛИ. И кто велел тебе слушаться меня?

РОБИН. Вы, госпожа, много раз.

МИСТИС КУИКЛИ. Что ж, надеюсь, в будущем ты будешь обращать меньше внимания. Ты милый и славный мальчик, несмотря ни на что, и я не могу долго на тебя злиться. А теперь пойди и вылей помои.

РОБИН. Я только что вылил помои.

МИСТИС КУИКЛИ. Ладно, я сама это сделаю. Несносный мальчишка (Уходит).

РОБИН. Сегодня мистрис Куикли сильно рассеянная, ты согласна, Долли?

ДОЛЛИ. Ей не терпится увидеть Джона Фальстафа, вернувшегося с войны. Подойди, малец, не стесняйся, будь проще.

РОБИН (приближается на шаг-другой). Вы плохо меня слышите, мистрис Долли?

ДИЛЛИ. Да, малец, уши забиты серой. Подойди ближе.

РОБИН (приближается еще на шаг). Я слышал, в этих случаях использование соломинки для осторожного соскабливания творит чудеса.

БАРДОЛЬФ. Осторожнее, малец. Она затащит тебя в свой вестибюль.

ДОЛЛИ (наклоняется и подтаскивает РОБИНА к себе). Иди сюда, малец. Я научу тебя кое-чему более интересному, чем соскабливанию ушной серы.

РОБИН. Пожалуйста, Долли, я хороший мальчик, совершенно невинный по части женских утех.

ДОЛЛИ. Тогда тебе просто необходима опытная наставница, такая, как я, которая многое видела и многое делала…

БАРДОЛЬФ. И близко знакома со всеми домашними животными Англии.

ДОЛЛИ. Бардольф, сгинь. Мистрис Куикли зовет тебя из конюшни.

БАРДОЛЬФ. Не слышал я, чтобы меня кто-то звал.

ДОЛЛИ. Сегодня у нас эпидемия черных пробок, а может пистоль взорвался у твоего уха, когда в прошлый вторник ты грабил добропорядочных граждан в Гэдшилле. Иди, и, возможно, потом я пожалею тебя и твой красный нос.

РОБМН. Пожалуйста, сэр, позвольте мне уйти с вами.

БАРДОЛЬФ. Нет, малец, ты должен остаться и получить образование. Бог свидетель, она по этой части первоклассный университет, а выпускников у нее больше, чем в Оксфорде и Кембридже вместе взятых.

РОБИН. Но, сэр, я еще слишком молод для таких уроков.

БАРДОЛЬФ. Эти мысли улетучатся, как только ты их получишь. Поверь мне, после ее курса обучения ты почувствуешь себя старым козлом. (Уходит).

ДОЛЛИ. Теперь, малец, приступим к первому уроку.

РОБИН. Мне действительно нужно идти, мистрис Долли.

ДОЛЛИ (рывком усаживает его к себе на колени). НЕ так быстро, мой застенчивый маленьких хорек. Я люблю застенчивых. Это вызов моим чарам обольщения. Но, прежде чем должным образом начать твое обучение, я должна ознакомиться с твоим оружием. (Сует руку между ног РОБИНА).

РОБИН. ОЙ-Й-Й! Мистрис, пожалуйста.

ДОЛЛИ. Что это? Как такое может быть? Где он? У тебя такой крошечный червячок, что я не могу его нащупать? У меня такое впервые.

РОБИН. Он там, мистрис. Только прячется от вас.

ДОЛЛИ. Поверь мне, малец, если я не могу его найти, его там нет. Бедняжка. Что с тобой случилось? Трагедия на ферме?

РОБИН. Э-э-э, да, мистрис. Его откусила свинья. Ужасная история. Не могу вспоминать о ней без слез. А теперь я должен идти и…

ДОЛЛИ. Минуточку. А это что? Что это у тебя? Я знаю, что это такое. У меня такие же. Это груди! У нашего мальца груди! А-А-А-А-А! Это МАРФРОДИТ!

РОБИН. Тише, глупая девчонка. Вижу, мне придется поделиться с тобой моим секретом, но ты должна поклясться, не выдашь меня даже под страхом смерти.

ДОЛЛИ. Я люблю секреты, но в компании мафродитов мне не по себе.

РОБИН. Я – не мафродит, но я и не парень. Я – женщина.

ДОЛЛИ. Женщина?

РОБИН. Такой родилась и остаюсь до сих пор.

ДОЛЛИ. Тогда понятно, почему я столкнулась с такими трудностями, пытаясь обнаружить твой пестик.

РОБИН. Только никому об этом не говори, Долли, умоляю тебя.

ДОЛЛИ. Я в замешательстве. Так ты солгал насчет свиньи.

РОБИН. Должен признаться – да.

ДОЛЛИ. Но зачем тебе представляться мужчиной?

РОБИН. Я приехала, чтобы сколотить состояние при дворе, посмотреть, какая она, мужская жизнь, и служить принцу, которым восхищаюсь, как женщина, но принц отдал меня сэру Джона Фальстафу, а тот, уходя на войну, отправил меня к мистрис Куикли. Чтобы частично оплатить свои долги, а еще и потому, что в сражении я ему сильно мешал. Он говорил, что мне недостает храбрости, но, если по правду, он постоянно натыкался не меня и падал, когда бежал от врага.

ДОЛЛИ. Но почему ты остаешься в этом наряде?

РОБИН. Мне все больше и больше нравится свобода, которую он дает. В обличие мужчины я могу ходить, куда хочется, и делать, что нравится, во всяком случае, после того, как вынесены помои. А девушкой я буду связана по рукам и ногам, если куда-то и смогу пойти, но лишь под присмотром, да и там на меня будут таращиться орда дебилов.

ДОЛЛИ. А семью твое отсутствие не волнует?

РОБИН. Мой отец думает, что я умерла. Зз завещания меня вычеркнули. Но ты должна хранить мой секрет, иначе я обречена.

ДОЛЛИ. Дорогая, думаю, я не из тех, кто может хранить секреты. Если бы Бог рассчитывал, что я буду хранить секреты, не следовало ему снабжать меня ртом.

РОБИН. Но ты должна, иначе церковь сожжет меня, как ведьму, за ношение мужской одежды. Поэтому ты должна молчать, Долли? Пожалуйста, ты будешь молчать?

ДОЛЛИ. Я постараюсь, потому что не хочу видеть, как добрые христиане превращают тебя в горку тлеющих углей, но я должна предупредить тебя, малец, или кто ты там есть, что хранение секретов – совершенно не мое, и я опасаюсь, как бы эта затея не привела в серьезным психическим нарушениям.

РОБИН. Спасибо, Долли. Я знала, что у тебя доброе сердце.

ДОЛЛИ. Да, но мне от этого так мало пользы, отсюда и мое нынешнее положение. Доброе сердце причина всех моих бед. Доброе сердце и любовь к винограду после ферментации. Воры и убийцы благодаря деньгам становятся уважаемыми людьми, но бедной честной проститутке ловить нечего, кроме старости и триппера.

ФРЭНСИС (вбегает в таверну). Беда, ох, беда. Сэр Джон едва не умер. Я столкнулся с ним на улице, когда гонялся за безголовой курицей, и теперь меня отправили предупредить мистрис Куикли.

ДОЛЛИ. В чем дело Фрэнсис? Чего ты такой взъерошенный?

ФРЭНСИС. Из-за сэра Джона, Долли. Он вернулся с войны весь в крови.

ДОЛЛИ. Что? Прошел столь долгий путь, истекая кровью? Это говорит о незаурядной силе воли.

ФАЛЬСТАФ (распахивая дверь). Ох! Я убит! Я в шаге от смерти! Моя бедная седая голова! Придется приложить немало усилий, чтобы восстановить силы.

МИСТРИС КУИКЛИ (вбегает). Что? Что случилось? Фрэнсис, ты опять уронил краба в подштанники?

ФАЛЬСТАФ. Принеси мне вина, мистрис, ибо в любой момент я могу покинуть этот мир.

МИСТРИС КУИКЛИ. О, сэр Джон, сэр Джон, вы вернулись с войны живым. Моя печень трепещет только от того, что я вижу вас перед собой.

ФАЛЬСТАФ. Я дома, да, здесь, в своем единственном доме, источнике вина и пива, под вывеской «Кабанья голова», но я скоро отправлюсь на небеса, в компанию ангелов. Принц разбил мне голову за то, что я люблю его отца больше, чем поющего человека из Виндзора.

МИСТРИС КУИКЛИ. Ох, этот злобный принц. Он относится к вам неподобающим образом.

ФАЛЬСТАФ. Это правда, но мне не остается ничего другого, как терпеть. Жизнь – трагедия для тех, кто рожден героем. Привет, Долли. Надеюсь, за время моего отсутствия ты избавилась от этого французского зуда.

ДОЛЛИ. Я поимела этот зуд не от француза. Я патриотка, и болезнями меня награждают исключительно богобоязненные англичане.

ФАЛЬСТАФ. Да, Долли. В армии короля о твоем патриотизме ходят легенды.

МИСТРИС КУИКЛИ. Подойдите к камину и присядьте, сэр Джон. Позвольте мне обработать вашу рану, пока вы достанете из кармана деньги, чтобы оплатить ваш счет.

ФАЛЬСТАФ. Ты добра ко мне, как я того и заслуживаю, женщина. Небеса вознаградят тебя, ибо я не смогу.

МИСТРИС КУИКЛИ. Я знаю, что вы шутите, сэр Джон, потому что сегодня всем солдатам заплатили. Фрэнсис принеси воды для сэра Джона.

ФРЕНСИС. Воды?

МИСТРИС КУИКЛИ. Да, воды, дурень. Или ты не знаешь, что такое вода?

ФРЭНСИС. Для сэра Джона?

МИСТРИС КУИКЛИ. Да, для сэра Джона, идиот. Я промою ему рану. Ну почему ты стоишь, как дикая яблоня? В землю врос?

ФРЭНСИС. Я забыл, где мы держим воду.

РОБИН. Я принесу, мистрис.

МИСТРИС КУИКЛИ. Спасибо, малец.

ФРЭНСИС. Незачем тебе делать мою работу, малец. У меня достаточно ума, чтобы принести воду.

ДОЛЛИ. Тебе едва хватает ума, чтобы отливать не в штаны.

ФРЭНСИС. Я придумаю что-нибудь умное, чтобы достойно ответить тебе, Долли Тершит. Дай мне неделю, и я потрясу тебя своим остроумием. (Уходя, проходит мимо РОБИНА, которая несет миску воды и тряпку).

МИСТРИС КУИКЛИ. Спасибо, малец. У этого Фрэнсиса ума меньше, чем у вылущенного стручка. Я удивляюсь, как по утрам ему удается встать с кровати. Вот, сэр Джон. Сейчас я очень нежно обработаю вашу рану.

ФПЛЬСТАФ. Ах, мистрис Куикли, клянусь тебе на этой позолоченной изнутри чаше, здесь, в твоем Дельфиньем зале, за этим круглым столом, у этого камина, в среду на неделе после Дня Святой Троицы, что я женюсь на тебе и сделаю тебя моей женой.

МИСТРИС КУИКЛИ. Вы это серьезно, сэр Джон?

ФАЛЬСТАФ. Эти старые толстые губы когда-нибудь лгали тебе?

ДОЛЛИ. А лошадь портит воздух?

МИСТРИС КУИКЛИ. Прошу тебя, Долли, давай без лошадей в моей таверне. Я занята обработкой раны сэра Джона.

РОБИН. Вон идет матушка Кич, с корзиной и написанным на лице желанием что-то занять.

ДОЛЛИ. Она никогда ничего не приносит, но всегда с чем-то уходит.

МАТУШКА КИЧ (входит). Крестная Куикли, взываю к твоей известной всем доброте. Пришла, чтобы занять бачок уксуса, потому что есть у меня большая миска креветок, но нечем их залить.

ФАЛЬСТАФ. Креветки? Ох, как я люблю креветок. Терпеть не могу яблок, как вы все хорошо помните, но безумно люблю креветок во всех их креветочных проявлениях. Креветки в уксусе для меня, что юная дева на чистой простыне.

МИСТРИС КУИКЛИ. Нет, нет, сэр Джон. Креветки – злейший враг для свежей раны. Креветка не доведет до добра истекающего кровью рыцаря, особенно вымоченная в уксусе. Ни одна такая креветка не прокрадется в твой рот, пока я дышу и ухаживаю за тобой.

ФРЭНСИС (возвращается). Не могу найти воду.

МИСТРИС КУИКЛИ. Забудь про воду, Фрэнсис. Воду мы давно проехали. Пойди и принеси матушке Кич бачок уксуса.

ФРЭНСИС. Уксуса?

РОБИН. Я принесу уксус. (Уходит за уксусом).

ФРЭНСИС. Будь я бачком уксуса, где бы я сейчас был?

ДОЛЛИ. Где – не знаю, но ума у тебя было бы в два раза больше.

ФРЭНСИС. Бачок – это сколько?

МАТУШКА КИЧ. Бочок, если мы говорим о количестве, величина не самая маленькая, но и не такая большая, как конандрам.

МИСТРИС КУИКЛИ. Не бери в голову. Робин принесет уксус, пока ты будешь разбираться с конандрамами.

ФРЭНСИС. Я сам могу принести. Почему я не могу принести? Я достаточно умен, чтобы принести тысячу конандрамов уксуса.

(Уходит, проходя мимо Робина, которая несет бачок уксуса).

РОБИН. Вот ваш уксус, матушка Кич.

МАТУШКА КИЧ. Ой, спасибо, малец.

ФАЛЬСТАФ. Я действительно думаю, что вполне здоров для креветок. Полагаю, что смогу съесть конандрам или два безо всякого ущерба для своего здоровья.

МАТУШКА КИЧ. Сожалею, сэр Джон, но сегодня креветок для вас у меня нет. И по правде, говоря, судя по вашему виду, на войне недостатка пищи вы не ощущали. Видать, занятые превращением людей в мертвецов едят от пуза. Спасибо, крестная Куикли. Теперь мне нужно спешить к моему мужу, мяснику, потому что со зрением у него в последнее время стало совсем плохо. Боюсь, что он зарубит кого-нибудь из моих детей, приняв за барашка. Мальчишки-то ладно, у них души демонов, но девочек я обожаю. Хорошего тебе дня.

МИСТРИС КУИКЛИ. И тебе, матушка Кич. Добавь к креветкам жареного угря, почему нет? Полезно и для печени, и для того, что между ног.

МАТУШКА КИЧ. Увы, угря у меня нет, да и моему мужу давно без разницы, что у него между ног, но креветки доставят ему удовольствие. Молитесь больше и ешьте меньше, сэр Джон. (Уходит).

ФАЛЬСТАФ. Сладенькая, не хочу я, чтобы ты водила дружбу с такими отвратительными бедняками, вроде этой зажавшей креветки Кич. Такие личности, как она, должны ползать у твоих ног и называть мадам.

МИСТРИС КУИКЛИ. Я не понимаю, о чем вы, сэр Джон. (Он усаживает ее себе на колени). Ой-й-й-й-й! А-й-й-й-й-й! Уф-ф-ф-ф!

ФАЛЬСТАФ. Ты отлично знаешь, о чем я, мой бочонок меда. А теперь поцелуй нас, после чего пойти и вырой в саду тридцать шиллингов.

МИСТРИС КУИКЛИ (выскальзывая из его рук). Тридцать шиллингов? Теперь я плачу тебе за твои ухаживания?

ДОЛЛИ. Пожалуй, первый случай, когда кит становится мужчиной-проституткой.

ФАЛЬСТАФ. Ах, Долли, Долли, не ревнуй. Каждой из вас достанется моя любовь, но по очереди. Меня хватит, чтобы удовлетворить всех женщин Истчипа.

ДОЛЛИ. Тебя хватит, чтобы накормить всех червей Англии.

ФАЛЬСТАФ. Я чувствую, Долли, что ты сегодня не в духе. Чем я могу порадовать тебя?

ДОЛЛИ. Пойди к ближайшему дереву и повесься.

ФАЛЬСТАФ. Она такая милашка, правда, Робин? А также невинна, как и в день своего зачатия. Мой тебе совет, малец. Не доверяй женщине, какой бы красивой они ни была, потому что она совсем не та, какой кажется.

РОБИН. Постараюсь это запомнить, сэр.

НЕД (входит). Вот ты где, большой, неуклюжий мешок с кишками. Принц желает тебя видеть. Почему он вообще желает тебя видеть, для меня великая египетская тайна, но, тем не менее.

ФАЛЬСТАФ. Передай принцу, что я сейчас занят.

НЕД. Занят? Ты занят? И чем же ты занят? Пускаешь «голубков»?

ФАЛЬСТАФ. Этим – да, а еще развлекаю моих достопочтенных поклонниц и поклонников. Они кружат вокруг меня, как планеты вокруг солнца, и я согреваю их своим светом.

НЕД. Да, ты отменное развлечение для шлюх и недоумков. А теперь иди к принцу, а не то он опять врежет тебе по башке и остатки мозгов задребезжат в ней, как пара костей в стаканчике. Вот это я называю развлечением.

ФАЛЬСТАФ. Увы, милые дамы, меня зовут великие дела. Но я вернусь. Не плачьте. Ради величия Англии я отправляюсь на встречу с принцем. Придет день, когда меня будут почитать великим мудрецом королевства, это случится, когда принц взойдет на престол, а вы все станете моими блохами, которых я буду нежно почесывать.

(Прихватывает МИСТРИС КУИКЛИ за зад по пути к двери таверны).

МИСТРИС КУИКЛИ. Ой-ей-ей! Ох, сэр Джон. Пожалуйста, держите свои пальцы на своем заду, где им самое место.

ФАЛЬСТАФ (за сценой). Увы, мои пальцы делают все, что им заблагорассудится. Я их раб.

НЕД. Ты видела мою сестру, Нелл?

МИСТРИС КУИКЛИ. Она ждет вас, и должна сказать, Нед, она очень встревожена.

НЕД. И чем она встревожена?

ФРЭНСИС (возвращаясь). Я не смог найти уксус, но нашел кошку.

МИССИС КУИКЛИ. Френсис, пойди к мистрис Нелл Пойнс и скажи, что ее брат Нелл в моем Дельфиньем зале.

ФРЭНСИС. А как же уксус?

МИСТРИС КУИКЛИ. Ты же не принес уксус.

ФРЭНСИС. Зато я принес кошку.

МИСТРИС КУИКЛИ. Где кошка? Не вижу я кошки. Ты принес невидимую кошку? Плохая новость для мышей.

ФРЭНСИС (заглядывает в штаны). Я сунул ее в бриджи, но она, похоже, убежала через штанину.

РОБИН. Я ее приведу, мистрис. (Она уходит).

ФРЭНСИС. Я ее найду. Я хорошо ее знаю. Она сотню раз сидела у меня на коленях.

НЕД. Она сидела у тебя на коленях?

ФРЭНСИС. И я наблюдал, как она лижет себе зад. Мы вместе гонялись за мышами.

МИСТРИС КУИКЛИ. Не мог ты гоняться за мышами с его сестрой, дуралей.

ФРЭНСИС. Кошка – не его сестра.

РОБИН (возвращается с НЕЛЛ). Вот и Нелл Пойнс.

ФРЭНСИС (указывает на НЕЛЛ). Это ваша сестра.

НЕД. Знаю я свою сестру, чурбан, и она не лижет свой зад.

МИСТРИС КУИКЛИ. Фрэнсис, невежливо тыкать пальцем в сестру мужчины, или говорить о ее заде, особенно, в связи с лизанием.

ФРЭНСИС. Тогда я пойду и найду кошку. (Уходит).

МИСТРИС КУИКЛИ. И я оставлю вас, чтобы вы могли пообщаться с сестрой, Нед Пойнс. Пошли, Робин, поможешь мне с помоями.

РОБИН. Да, хозяйка. Так приятно видеть вас вновь, мастер Пойнс. Вы очень хорошо выглядите.

МИСТРИС КУИКЛИ. Пошли, малец. Негоже Неду Пойнсу тратить свое время на обмен любезностями с такими, как ты.

(Выталкивает РОБИН, которая предпочла бы остаться, за дверь).

НЕЛЛ. Я счастлива, что ты вернулся с войны живым, Нед. (Целует в щеку).

НЕД (обнимает и целует в лоб). Прекрасно выглядишь, Нелл, разве что немного бледная.

НЕЛЛ. Да. В последнее время редко выходила на солнце. Как поживает принц?

НЕД. Купается в собственных лучах, а меня, как обычно, использует по полной.

НЕЛЛ. Я улавливаю горечь в твоем голосе. У тебя нелады с принцем? Не злись на него, Нед. Он твой добрый друг.

НЕД. Ты думаешь, он мне друг?

НЕЛЛ. Разве нет?

НЕД. Он меня использует.

НЕЛЛ. Разве ты не используешь его?

НЕД. Его способность использовать меня соотносится с моей использовать его, как Фальстаф – с грецким орехом.

НЕЛЛ. Я думаю, ты слишком строго его судишь.

ДОЛЛИ. Для богатых мы – грязь.

НЕД. На службе властелина надобно научиться быть беспристрастным. Ноготь властелина так легко давит клещей. Ты знаешь, этот похотливый сатир Фальстаф отправил принцу записку. Посоветовал остерегаться меня. Я, по его словам, распространяю слухи о том, что принц намерен жениться на тебе.

НЕЛЛ. Почему он так клевещет на меня?

НЕД. Его не заботит зло, которое он творит. Но то, что служит его забавам, теперь шаг за шагом ведет к его уничтожению. Вино, обжорство и перезревшие женщины, в конце концов, пожрут его с потрохами. Не грусти, Нелл, хотя в грусти ты еще красивее. В чем дело? Я тебя расстроил?

НЕЛЛ. Незачем тебе столь быстро отвергать дружбу принца, Нед. Возможно, в скором времени она тебе понадобится.

НЕД. Что может мне понадобится, его волнует меньше всего. А теперь я должен бежать, чтобы выполнить еще одно его поручение. Я ему не друг и не слуга, а некий выродок, обретающийся в темноте между ними. Но ты должна взбодриться, Нелл, ибо какому бы унижению не подвергал меня тот, кто позволяет себе изображать моего друга, когда это его забавляет, я с готовностью все стерплю, чтобы иметь возможность заботиться о тебе. Ты во веки веков моя радость и свет в окошке.

(Целует ее и уходит. НЕЛЛ рыдает).

ДОЛЛИ. Если бы меня поцеловал мой брат, я бы так не плакала.

НЕЛЛ. Причина моих слез не брат, Долли, а я сама.

РОБИН (возвращается). Я не привык говорить дурно о других, но это Френсис туп, как дерево. Удивительно, как он помнит о том, что должен дышать. Ой, Нед Пойнс уже ушел? Я не успел с ним повидаться. Как он? Ничего обо мне не говорил?

ДОЛЛИ. Забудь брата. Сестра плачет навзрыд.

РОБИН. Что такое, мистрис Нелл? Ваш брат грубо обошелся с вами? Я думаю, быть такого не может. Знаю, сколь нежно он вас любит.

НЕЛЛ. Нет. Все у меня хорошо. Не тревожься, малец.

МИСТРИС КУИКЛИ (возвращаясь). Ну до чего же туп этот Фрэнсис. Я думаю, что слизняки, которые переползают дорожку в саду, рискуя угодить под чей-то сапог, и то умнее. Что это? По какому поводу слезы? Кто заставил Нелл расплакаться? Скажите мне, кто, и я надеру ему зад. Что случилось, дорогая? Почему ты выглядишь столь печально?

РОБИН. Скажите мистрис Куикли. У нее есть лекарства от всех болезней.

МИСТРИС КУИКЛИ. Скажи нам, и мы поглядим.

НЕЛЛ. Только не от этой.

МИСТРИС КУИКЛИ. Еще одна причина сказать и перестать страдать в одиночку. Давай, в этом доме стыду места нет. Здесь мы высказываем наши мысли еще до того, как они приходят к нам в голову. Открой нам родники своего горя, и мы запрудим их, как бобры.

НЕЛЛ. Я беременна от принца.

МИСТРИС КУИКЛИ. Беременна?

НЕЛЛ. Да.

МИСТРИС КУИКЛИ. От принца?

НЕЛЛ. Больше не от кого.

МИСТРИС КУИКЛИ. Ох, бедная ты моя. Моя нежная маленькая рыбка. Ох, белые ягодицы моей тети Софи! Зеленые змеи и мокрый лук! Я чуть не задохнулась от горя.

НЕЛЛ. Я не знаю, что делать. Думала, думала и думала, но ответа найти не могу.

РОБИН. Бедная Нелл. Мне очень тебя жаль.

ДОЛЛИ. Все это – возмездие мужских органов. Мы для них мусор. Нас всех вымарывают из их исторических книг, за исключением шлюх королевской крови. Мы – отбросы их кровавых битв, экскременты времени. Они уходят и творят свои великие, хваленые, дурацкие дела, жгут, насилуют и убивают к их вящей славе, тогда как нас оставляют дома, орать в родовой агонии, хоронить щенков и оттирать сортиры.

НЕЛЛ. Принц – хороший человек. Ничего жестокого я от него не видела.

ДОЛЛИ. То есть он получает удовольствие, когда появляется такая возможность, и к черту последствия.

НЕЛЛ. Но он не знает. Я ему не сказала. И не собираюсь.

ДОЛЛИ. Да уж, когда речь о подонках, что-либо говорить бесполезно, но принц хотя бы подонок голубых кровей.

РОБИН. У принца не самое плохое сердце.

ДОЛЛИ. Если на то пошло, нет у него сердца. Он – королевская особа.

НЕЛЛ. Есть у принца сердце. Я его видела.

ДОЛЛИ. Я уверена, что ты путаешь сердце с другим органом, который он тебе показывал. И последнее, что ты увидишь, будет его удаляющийся королевский зад. Мужчины всегда будут использовать нас подобным образом, несмотря на все наши протесты.

МИСТРИС КУИКЛИ. Да когда мы протестовали?

ДОЛЛИ. Я в свое время протестовала, пусть и без всякой пользы.

НЕЛЛ. Умоляю вас, только без колких слов по моему адресу. Я бы и дальше молчала, но не знаю, что мне делать.

МИСТРИС КУИКЛИ. Ты такая красотка, и совсем юная.

ДОЛЛИ. Да, не носи она под сердцем королевского ублюдка, легко сошла бы за девственницу.

МИСТРИС КУИКЛИ. Принц хороший. Немного сумасбродный, но хороший. Я в это верю. Если ты ему признаешься, он обеспечит тебя до конца жизни, я знаю.

ДОЛЛИ. Принца занимают куда более серьезные проблемы, чем размер живота бедной девушки, и он не признает своего отцовства, потому что он далеко не на хорошем счету у своего отца, короля. Он скажет, что девица безумна и сама не знает, кто ее накачал, после чего оставит гнить в канаве.

НЕЛЛ. Он не должен знать. Если узнает принц, узнает и Нед, а если узнает Нед, он убьет принца, его повесят и это будет конец для всех нас. Ох, я вижу, надежды нет. Думаю, наилучший исход для меня – холодное, мокрое завершение моей истории на илистом дне Темзы.

МИСТРИС КУИКЛИ. О, нет-нет-нет. Для купания эта ночь совершенно не подходит. Накрапывает дождь. Ты промокнешь. И крабы щипаются, и луна красная. Неудачное время для смерти, Нелл.

НЕЛЛ. Но что еще я могу сделать?

МИСТРИС КУИКЛИ. Ответ прост, как бычьи яйца. Мы должны найти добропорядочного мужчину, который женится на тебе.