Loe raamatut: «Философские притчи и мысли о важном», lehekülg 9

Смерть смотрела на истекающую кровью, обожжённую кошку в руках подростка. Он её гладил, теребя за обрезанным ухом, пытаясь успокоить и компенсировать её боль лаской и заботой. Рядом корчились четверо подростков. Смерть безуспешно пыталась забрать жизнь хотя бы одного из них. Открытые рваные раны, кровь и стоны, но жизнь не давала намёка, что здесь есть место для Смерти.

– Как ты мог! Ты же должен был их убить! Ты бы испытал несравненное удовольствие от их смерти. Они её заслужили. Они же почти убили эту кошку!

– Почти не считается. Они не убили. Они лишь пытали. Я восстановил справедливость. Они запомнят на всю жизнь.

Подросток продолжал гладить кошку.

– Обрубыш, ты в безопасности. Всё закончилось. Их зло освободило мою боль. Спасибо, что ты и твоя боль дали мне почувствовать это спокойствие и освобождение. Спасибо тебе.

P.S.

Жертва выкатилась из полицейского управления на своём инвалидном кресле. На улице её ждали репортёры, наперебой задающие одни и те же вопросы:

– Вы довольны? Как Вы себя чувствуете? Вам выдвинули обвинения? У Вас есть мысли, кто за Вас отомстил? Вы ещё будете требовать компенсацию от государства за причинённые увечья?

Его адвокат отвечал одну фразу:

– Без комментариев.

Пятнадцать лет он мечтал об этом моменте. Треть жизни. Его допрашивали снова и снова, но не было никаких улик, позволявших задержать и поместить его в СИЗО.

Он не смог сказать, кто был этот Волонтёр, как его зовут и откуда он взялся. Что за организацию он на самом деле представлял.

Всё, что он знал, он сказал, но всё оказалось фикцией.

Не было организации «Жертвы пыток полиции», соответственно, от них не было никаких волонтёров. В доме не было ни одного отпечатка пальцев кроме его, матери и адвоката, что представлял его интересы в Европейском суде по правам человека. Никто не видел Волонтёра, целый год посещавшего его квартиру, с заботой и вниманием выслушивавшего рассказы о боли и страданиях, перенесённых им после того, как выпрыгнул из кабинета на четвёртом этаже, где его пытали, выбивая признание в убийстве.

Тридцать шесть раз закрывали дело против полицейских, участвовавших в его пытках. Никто не понёс наказание за его искалеченную жизнь. Государство упорно отрицало вину своих исполнителей, и только старушка Европа заняла его сторону, присудив существенную компенсацию, которую его страна отказывалась платить.

И вот конец истории. Три бывших полицейских, три его мучителя найдены в центре города с изуродованными конечностями. Все трое будут калеками до конца жизни. Все трое были похищены неизвестным в чёрной одежде, который пытал их тем же способом, что и они его.

Ничего удивительного, что он стал первым подозреваемым и заказчиком. Но никто не мог ничего доказать. Его мечта восстановить справедливость, отомстить своим мучителям исполнилась. Не его руками, не его делами. Но его желанием. Он ещё не до конца осознал, что ему это даёт и как относиться к такой карме. Он ещё не думал о том, чем наполнить свою жизнь, когда яма мести заполнилась и нужно искать новый смысл, чтобы вставать по утрам. Проходя мимо журналистов, он думал о силе мысли и своей мечте, которая сбылась, не важно, где, когда и как.

P.P.S.

Психолог просматривала обширную газетную статью о мести, справедливости, пытках и поиске некоего Волонтёра, подозреваемого в совершении преступлений. Она почувствовала, как что-то знакомое дёрнулось в голове. Воспоминания зацепились за слово справедливость. Боль и справедливость. Отложив статью, она прошла в архив. Там начала просматривать папки дел, которые когда-то прошли через её руки.

Заголовок одной из них так и звучал: «Боль успокоилась после восстановления справедливости». Написанная её рукой фраза была итогом изучения дела подростка, чуть не убившего четверых сверстников за то, что пытали кошку. Редкая форма отклонения: крайне негативная реакция на любую форму несправедливых, по мнению мальчика, отношений между субъектами социума. Чужая боль вызывала в нём мучения, которые прекращались, лишь если справедливость восторжествовала.

Через пять минут она погрузилась в дело, оживляя в памяти его детали, а ещё через десять звонила в управление полиции:

– У меня есть информация, имеющая отношение к делу замученных полицейских. Мне кажется, я знаю, кого вы ищите и кто скрывается за фигурой Волонтёра.

Её внутренний голос ни на секунду не сомневался, что она всё делает правильно. Что человек, совершивший самосуд, должен быть найден и помещён в тюрьму за свои преступления. Его мотивы и восстановленная справедливость были вне рамок её оценок.

P.P.P.S.

Всем выжившим и прошедшим ад несправедливого обвинения посвящается.

16. Законы мира. Лена и принципы

Часть 1

Любая доброта умрёт, если не найдёт в мире взаимность.

Лена стояла перед дверью. Хотя так её можно было назвать с натяжкой. Сплошной монолитный чёрный кусок то ли железа, то ли какого-то материала без блеска. Ни камер, ни глазка, ни звонка. Нерешительность вызвала чувство дискомфорта. Ещё раз посмотрев по навигатору адрес, она поняла, что пришла правильно. Других входов и выходов у двухэтажного дома не было. Телефон с визитки не отвечал на звонки, хотя, когда она позвонила первый раз, трубку взяли со второго гудка и вежливо подсказали адрес.

«Странный сервис, дают адрес, а как войти – сама догадайся». От этой мысли к дискомфорту подключилось раздражение. Вместе они вытеснили интерес и ожидание встречи. Лена предвкушала продолжение беседы, начатой на лавочке, и была абсолютно не готова к такому негостеприимному приёму.

Отойдя на несколько шагов, посмотрела, нет ли открытых окон. Напрасная попытка. Постучала в чёрный материал. Он проглотил звуки. Тишина в доме.

«Идиотизм какой-то!» Орать на всю улицу: «Ау, есть кто дома?» она точно не собиралась. Однако и отступить казалось таким же глупым жестом. Она ещё раз обошла дом. Вокруг не припарковано ни одной машины. Но на доме висит и название улицы, и номер дома.

«Это уже издевательство и пренебрежение!» – это в ней заговорило эго. Злость переключила передачу на шкалу «ярость». Она уже пятнадцать минут своего времени как дура ходит вокруг дома и не может в него просто войти – тут кто хочешь разозлится.

– Эй! Дом! Сим-сим откройся!

Ироничная издёвка стала вершиной её накипевших эмоций.

– Здравствуйте, Елена. Проходите. Вас ожидают. Чёрный материал ушёл в сторону, как только голос, прозвучавший из ниоткуда, закончил фразу. Ошарашенная таким поворотом Лена вошла в дом.

Её никто не встретил. Небольшой холл. Полный минимализм. Напротив входа во всю стену огромная картина, на которой змий искушает Еву, предлагая ей яблоко. «Копия Рубенса», – отметила она про себя.

А дальше только фотографии. Бесконечная галерея фото, на которых её собеседник с лавочки в окружении сильных мира сего. Из самых разных стран.

Фотографии сделали своё дело: она почувствовала, что ей очень польстило, что человек, знакомый с таким количеством первых лиц разных государств, пригласил её к себе на приём.

– Пожалуйста, проходите прямо по коридору до конца. Дверь откроется автоматически. Вас ждут.

Голос раздавался со всех сторон.

Человек в чёрной одежде сидел за столом в кресле из красной кожи. Он внимательно смотрел на неё, не произнеся ни слова с момента, как она вошла в кабинет. Только молчаливо и вежливо указал на другое кресло, стоящее напротив его стола.

От этого Лена ещё больше напряглась. Решив, что пора скинуть оковы недопонимания от такого начала, она улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте. К Вам нелегко попасть.

Он прищурил глаза. Лене казалось, что он прислушивается к чему-то. Она обратилась вслух, пытаясь уловить, что это может быть.

И только в этот момент поняла, что в кабинете стояла абсолютная тишина. За исключением звука тикающих часов, стоявших на его ультрамодном столе.

– Тут абсолютная тишина. Вы заметили, да? Я люблю время. Звук тикающих стрелок подсказывает мне, что всё под контролем. С тех пор как изобрели часы, время стало управляемым, а человечество – контролируемым. Хотя опять же не все и не всегда.

Здравствуйте. Спасибо, что пришли. Сложно попасть, говорите? Не соглашусь. Зависит от желания. Сколько минут вы боролись со своим желанием покричать, позвать, спросить? Ровно столько времени Вы придумывали для себя сложность мира, окружающего мой дом.

Он сделал глоток воды, после чего продолжил:

– Видите ли, людям свойственно игнорировать свои желания, упрямо возражать своему внутреннему «я», которое прямым текстом подсказывает выход из ситуации, кажущийся глупым и неприемлемым. Согласитесь, что Вы считали неуместным заговорить с домом. Признайтесь, что ваш внутренний советник подсказывал Вам покричать. Разве я не прав?

И не дав ей возможности ответить, человек в чёрной одежде продолжил:

– Я за высокие технологии. С того момента, как Вы позвонили, искусственный интеллект, отвечающий за безопасность дома, ожидал Вашего появления. Вернее, Вашего голоса, поскольку он не знал, как Вы выглядите.

Неожиданно длинная речь и столь простое объяснение вызвали внутри бурю негодования. «А я-то думала, меня тут специально на эмоции раскачивают, в игры психоанализа со мной играют. Идиотка!»

Но вслух вымучила вежливо:

– Наверное, нужно предупреждать гостей о таких новшествах. Не каждый догадается с домом разговаривать.

– Вас предупреждали. Вам сказали: «Когда придёте, сообщите о своём прибытии». Обычно все говорят: «Я пришёл».

Лена снова умудрилась не проявить поднявшийся внутри гнев.

– Будем считать, я справилась и победила Вашу технику. Итак, Вы психолог, психоаналитик, знаток человеческих душ, каким-то образом пришли к мысли, что мы можем интересно поговорить. Признаю, я была заинтригована Вашими мыслями. Они помогают Вам делать жизнь лучше?

– Лучше? Лучше по отношению к чему или кому? Вы считаете, что знание обязательно должно что-то улучшать?

Сбитая с толку таким вопросом, Лена закрылась руками на груди.

– Это мне кажется разумным. Знание и опыт дают нам возможность избегать ошибок и делать что-то с меньшей потерей сил. То есть лучше. Следовательно, да, знание должно улучшать. Вам с Вашей профессией это должно быть известно лучше других.

Сложив ладони лодочкой перед лицом, он улыбнулся.

– Добро всегда побеждает зло. Мировой постулат. Прекрасная жизнеутверждающая фраза. В ней истина и знание слились воедино, сформировав человеческий фундамент жизни. И что? Разве это знание делает нашу жизнь лучше? Разве из-за этого знания в мире меньше войн или убийств? Или может преступники извелись на наших улицах от этого знания? Ваше утверждение – это самообман.

Люди много чего узнают в жизни, но предпочитают повторять свои ошибки и не использовать полезное и ценное, чтобы сделать её лучше. И главная причина этого несчастья кроется в наших желаниях. Каждый раз сталкиваясь с той или иной ситуацией, пусть даже прожитой нами в прошлом, мы проживаем её как в первый раз, потому что наши желания жаждут обмануть печальный опыт прошлого.

Они хотят принять вызов со стороны мира, доказать ему, что в этот раз у него ничего не получится. В этот раз мы возьмём у него реванш.

Наши желания, наше эго наступают на горло полученному знанию и ведут нас танцевать на граблях, набивая нам новые шишки. И лишь единицы умудряются избегать этой травмоопасной дискотеки.

Поэтому я отвечу вам «нет», мои мысли, мои знания и опыт не делают мою жизнь или мир лучше. Но они могут помочь изменить жизнь других людей, если они того захотят. Они могут дать им возможность выбирать: пойти на поводу у желания обмануть мир или подстроить его правила под себя.

Предполагаю, что Вы пришли сюда чтобы понять, найти ответы на нескончаемый круг вопросов, среди них определить своё место в этой жизни и способы, как её изменить. Вы жаждете узнать, где хромает гармония Вселенной, допускающая перегибы в несправедливом положении судеб разных людей. Вам ужасно интересно заполнить вакуум вопроса: «Почему так?». Что же, Вы пришли по адресу.

Лена почувствовала, как напряжение её отпускает. Она снова была очарована приятным голосом человека, имени которого до сих пор не знала. Его пространные разговоры были ей близки, и это вернуло спокойствие в её раздражённое лихим началом внутреннее состояние.

– Прежде чем мы начнём, позвольте спросить: Вы верующий человек?

– Я верю в себя, – без паузы ответила она. – Вера – слишком дорогой ресурс, чтобы разделять его с различными религиями. К тому же я считаю, что вера в кого-то или во что-то ставит тебя в зависимость. Веришь в приметы – начинаешь чёрной кошки чураться, домой бояться лишний раз вернуться, чтоб утюг проверить, – дороги же не будет. Вера равна зависимости от того, во что веришь. Мне нравится думать, что всё зависит от меня. От моей веры в себя.

– Браво, – улыбнулся человек в чёрном. – Какая интересная личная позиция. Но я спросил Вас о вере не чтобы понять, насколько Вы зрелая и самостоятельная личность, а лишь для того, чтобы прояснить, насколько Вы живете в соответствии с заповедями. Считаете ли Вы их даром небес, упорядочившим жизнь общества?

Лена почувствовала странное лёгкое беспокойство. Очарование голоса отступило, и ему на смену пришло осознание, что ей не нравится, куда клонит хозяин кабинета.

– Я никогда не думала о них в таком контексте. Но в целом, если посмотреть на нашу жизнь сейчас, то без них наш мир вряд ли бы выжил. Не убей, не укради и т. п. Мы ведь о них сейчас говорим? Они создали порядок и лишили хаос основы для роста. Вы это ожидали услышать?

– Да, да. Именно об этом и хотел узнать. В общем мы с Вами мыслим одинаково. Полностью разделяю вашу позицию. Мы живём, потому что соблюдаем правила, установленные им.

В этот момент он улыбнулся и показал указательным пальцем в потолок.

– Но вот ведь какая незадача. И она не даёт мне покоя, и я очень часто обсуждаю её со своими гостями, – лёгкий поклон головы в её сторону. – Всё развитие человечества шло через кровь и войны. Вся наша цивилизация росла семимильными шагами за счёт того, что кто-то поднимал, превозносил себя, свой народ, свою религию, свою веру, своё я, в конце концов, над другими людьми, стремясь подчинить их, навязать своё превосходство над ними.

Два континента индейцев Америки вырезали отсутствие морали и принципов у благородно набожных европейцев, желающих сделать свою жизнь лучше. Как же уживаются заповеди в головах этих людей с их реальными делами, и самое главное, почему их дела в итоге делают мир если не лучше, то точно прогрессивнее? На мой взгляд, тут скрыт какой-то небесный подвох. Не могут заповеди, укротившие хаос, упорядочивать общество без их нарушения. Не может этот дар небес быть аксиомой, верной жизни счастливого общества.

Возможно, они были даны, чтобы сильные люди находили в себе смелость, вооружившись ими, менять наш мир, получая индульгенцию за их нарушение. Возможно, порядок поддерживается, когда правила нарушаются… Вы нарушали правила? Переходили дорогу в неположенном месте? Не на тот сигнал светофора? Не отвечайте, я знаю, что нарушали. Все нарушают. И все считают это нормой.

Потому что думают, что контролируют ситуацию. Верят, что их знания и опыт не нарушать – будут обмануты, и желание поскорее перейти дорогу на другую сторону победит без последствий.

Мы нарушаем, потому что считаем себя в эту секунду маленьким богом, которому всё можно и с которым ничего не случится. Прелестный миг владения ситуацией. Контроль.

И что самое важное, нарушая, мы побеждаем. Мы получаем то, что хотим: экономим время и сокращаем путь. Но дальше наше желание получать то, что хочется, размывается, и мы снова становимся послушными.

Разве это не повод задуматься о том, где же скрыта истинная сила? Не в том ли причина наших бед и несчастий, что мы слишком доверили или позволили другим людям нарушать эти правила в угоду себе и в ущерб нам?

– Вы предлагаете проливать кровь, как раньше? Опуститься на колени и поедать жертвенную плоть ради счастья и благополучия?

– Ну что Вы! Конечно, нет. Я предлагаю провести анализ ошибочных личностных установок, что мешают людям получать то, что хочется. Приводимые мной примеры не более чем параллели исторических событий с человеческой природой. А я большой любитель постигать человеческую сущность. Душа – потёмки, а я люблю свет. Люблю предугаданность человеческого выбора. Его подконтрольность своим знаниям. Разве это плохо?

– Нет. Но Вы говорите ерунду. То было давно, и в наше время люди уже не развивают социум через крестовые походы и покорение народов с других континентов.

– Не уверен. Поверьте мне. Люди начнут колонизировать планеты, и наиболее богатыми и успешными станут те, кто возьмёт на себя смелость решить, что для этих планет лучше и как из этого извлечь выгоду. Да что далеко ходить. Посмотрите на сильных мира сего. Они все, все без исключения вывели себя из обязанности соблюдать правила. Каждый нарушил тот или иной закон, который мог помешать им стать теми, кто они есть. А кто не нарушил, тот думает об этом, потому что видит, как легко и без последствий даётся другим то, к чему он не может подобраться, сдерживая себя, ограничив этими догмами.

А ещё все они потом обожают заниматься благотворительностью. Компенсируют свои нарушения правил добрыми делами, – два пальца изобразили кавычки, – церкви везде строят, детишкам помогают. Стремятся отработать своё право быть свободными. Глупцы. Овцы, не понимающие, что получили свободу, возвращаются, приходят и просятся назад в хлев.

Часть 2

Совесть как огонь, поэтому когда продаёшь совесть, постарайся сделать так, чтобы не осталось ни единой её частички, в противном случае она превратится в чудовище, что сожжёт изнутри твоё новое «Я».

Заложив руки за голову, он откинулся в кресле, показывая уверенность и управление ситуацией. Доминируя своими мыслями, он как бы приглашал Лену вступить в диалог, продолжив разговор в том же ключе:

– Основатель крупнейшей социальной сети обокрал партнёра…

Взгляд Лены растворился под ритмы голоса человека в чёрной одежде. Его фигура исчезла. Перед глазами замелькали картинки из прошлого. Она погрузилась в воспоминания о своём детстве. Бабушка. Сёстры. Счастье. К чему это? Почему она вдруг вспомнила о них… Она отмотала назад цепочку мыслей, пытаясь вспомнить, к чему это флешбэк.

Человек в чёрном говорил, а его глаза пристально смотрели на Лену. Голос продолжал рассказывать о нарушении заповедей сильными мира сего, в то время как другая часть включилась в мысленный диалог с Леной.

– Смерть бабушки, – услужливо подсказал он направление мыслей Лены. – Ты думала о том, какие в твоей жизни есть правила, которые тебе хотелось бы нарушить, но что-то мешает. Бабушка умерла, осталось наследство.

«Наследство, – всплыло в голове слово-ориентир. – Он говорит о нарушениях и правилах. И я почему-то подумала о том, что бы мне тоже хотелось нарушить. Я не хочу делить наследство со своей сестрой. Она уехала и бросила нас с мамой и бабушкой. Она не заслуживает наследства. А я заслуживаю. Я за ней ухаживала. Помогала. Несправедливо делить её дом на двоих. Я заслужила, и можно убедить маму не делить дом. Она всё бросила. Значит, ей ничего не нужно. Почему она должна на что-то рассчитывать с этого наследства? А мне продажа этого дома очень бы помогла для развития бизнеса».

Мысли пронеслись и обожгли её порядочность изнутри. Она никогда не позволяла себе так думать. Принципиально решив, что не важно, живёт её сестра здесь или не живёт, она такая же наследница. И они всё разделят поровну. И до этой минуты она никогда не думала, что где-то в глубине души у неё есть такие мысли.

– Просто это несправедливо, – продолжал человек в чёрной одежде свой мысленный штурм. – Она уехала, оставила вас. У неё всё хорошо. Она успешно вышла замуж. У неё нет проблем с деньгами. Зачем с ней делить это наследство? Тебе же оно на самом деле нужнее. Правильно говорит этот психоаналитик. Иногда нужно проявлять силу и стойкость, защищая свои интересы. В том числе от родственников. Иначе все сядут на шею и поедут. Ты всю жизнь копейки лишней не взяла. Всё работаешь и работаешь. Тут такой шанс улучшить финансовое положение. Почему, просто почему не настоять на своём? Это точно по совести. А вот отдать ей половину – это дурацкая принципиальность. Думаешь, раз она сбежала, она бы с тобой поделилась, будь на твоём месте?

Лена удивилась настойчивости своего внутреннего голоса, призывающего отстоять своё право на всё наследство. И впервые в её мыслях зацепилась мысль, что его аргументы имеют силу. Наверное, это под воздействием речей этого знатока человеческих душ. Ведь он правильно в принципе отметил, что несправедливость в жизни людей часто является следствием неумения проявить силу и отстоять своё право на место под солнцем.

– Но разве я имею право решать, на что она имеет право или не имеет, если закон говорит, что на самом деле правильно.

– Закон? Ты решила вспомнить о законе? Законы созданы, чтобы поддерживать неприкасаемость одних и возможность приносить в жертву других. Законы не знают морали и семейных тайн, не понимают понятие «по-человечески несправедливо». Они сухие правила, которые созданы, чтобы сильные и рискованные люди их нарушали и получали своё.

– Елена. Елена!

Голос человека в чёрной одежде раздался сухим щелчком, прервав её внутренний спор.

– Что Вы сказали? – она виновато сфокусировала взгляд на красивом лице.

– Мне показалось, что я утомил Вас своим экскурсом в философские дебри теологии. И спросил о практике. Но понял, что вы погрузились в себя. О чём Вы задумались?

– А… да, в принципе, ни о чём серьёзном. Так, отвлеклась на мысли о личном. Простите. Так о чём Вы спросили?

Лицо человека в чёрной одежде стало сосредоточенным и цепким. «Как коршун над добычей», – подумала Лена.

– Я спросил, бывали ли в Вашей жизни случаи, когда нормы морали, этики либо внутренние принципы и установки мешали Вам получить то, что хочется. Сталкивались ли Вы с тем казусом дефицита справедливости, когда кому-то что-то достаётся незаслуженно, с вашей точки зрения?

– Иногда, мне кажется, что Вы читаете мои мысли, – она вымученно улыбнулась. – Наверное, такие мысли или случаи бывали в жизни каждого человека.

– И как вы через них прошли? Никогда не хотелось мысленно переиграть прошлое? Поступить по-другому?

– Нет, – Лена ответила быстро и уверенно. Я всегда полагаюсь на себя и свои внутренние ориентиры. И никогда не жалею о том, что сделано. Считаю, что сделано – то сделано, и раз сделано, то на момент выбора это было лучшим решением.

– Прекрасная психологическая установка. А вот я иногда жалею. Что не дал кому-то в морду, не отстоял своё право там-то и не поборолся за любовь, когда можно было. Меня один раз оклеветали, но я решил, что раз моя любимая предпочла думать, что я на такое способен, то пусть этот выбор останется на её совести. Много чего в жизни вспоминаю. Не жалею. Но мечтаю, как бы все было, если бы я поступил иначе.

Лена внутренне призналась себе, что, конечно, она тоже так думала. Но показывать свою слабость не захотела. Сейчас же после слов собеседника вдруг поняла, что хочет разделить с ним эти моменты слабости и поделиться тем, что есть.

– У меня умерла бабушка. И нам с сестрой полагается наследство. И… – она замялась на секунду, после чего, сглотнув слюну, выпалила: – Я вдруг сейчас сказала себе, что не хочу чтобы она получила наследство.

И тут же замолчала, словно испугавшись своих слов, за которые ей неожиданно для себя не стало стыдно.

Человек в чёрной одежде откинулся в кресле и молча кивнул, а потом шёпотом сказал:

– Скажите это ещё раз. Не бойтесь. Вас здесь никто не осудит.

Лена расширила глаза. Не мигая смотря в глаза сидящего напротив неё человека, она, как загипнотизированная, протараторила чётко, громкими словами:

– Я не хочу с ней делиться этим наследством.

– Продолжайте. Почувствуйте, как Вас наполняет сила. Как Вы ломаете стены, сковывающие вашу свободу. Как выползаете из канализационного люка на свет, где светит солнце и нет правил, по которым живёт подземелье Вашей прежней жизни. Громче.

Его шёпот стал похож на шипение змеи. Глаза сузились, на лице не шевелился ни один мускул, кроме губ.

– Громче…

Лена словно скинула невидимые оковы. Слушая свой голос и своё внутренне скрываемое желание, впитывая вибрацию голоса, выплёскивающего в пространство её потаённые мысли, она чувствовала, как освобождается и наполняется силой и решимостью от правильности своих слов.

– Я считаю, что она не заслужила это наследство. Что я и только я имею все права. Я ухаживала, я убирала, заботилась. Я всё делала. Это моё наследство. Мой дом! Я заслужила. Это справедливо. Она ничего не получит! Я ничего ей не отдам! Последние слова перешли в крик, после чего она замолчала так же резко и внезапно, как начала перед этим говорить.

Поднявшись из-за стола, он прошёл к ней за спину. Она не видела, что он делал, но увидела перед собой результат. Перед ней лежала чековая книжка.

– Давайте я сделаю Вам предложение. Выпишете мне чек ровно на ту сумму, что считаете достойной оплатой за мои мысли, которые сделают Вас богатой. Настолько богатой, насколько Вы захотите. У вас есть цена, которую Вы готовы заплатить за богатство?

– А с чего Вы решили, что мне нужно богатство?

Лена опешила от перемены темы разговора. Она жаждала продолжения, понимания, поддержки. А тут раз – выстрел в сторону.

– А почему Вы решили строить защиту уходом от ответа?

– А я и не защищаюсь.

– Первая и естественная реакция обычного человека, когда его просят сделать шаг в сторону богатства, – это сделать шаг назад или в сторону.

Ему говорят: «Возьми», а он говорит: «Не надо». Ему говорят: «Бери, это тебе», а он спрашивает: «За что? почему? и т. д.». И не имеет значения, есть у него деньги или нет. Даже если он ужасно в них нуждается, его гордость, правила и принципы скажут «нет». Он захочет, чтобы его уговорили, создали словесную паутину приятной лжи, из которой был бы выход один – принятие.

Двигаясь бесшумными шагами у неё за спиной, он не видел, как менялось её лицо. Где мимика отрицания и негодования переходила в расслабленность и осмысление.

– Я же Вам даже денег не предлагаю. Прошу всего лишь оценить и выписать мне чек. Что в этом страшного?

Лена не знала, как себя вести. Ей казалось, что это какой-то тест, и она боялась его провалить. Как на экзамене. Её пугала проницательность хозяина кабинета, имя которого до сих пор не было названо.

– Цена, говорите? Ну, пусть это будет миллион долларов. Раз я выпишу чек на такую сумму, то моё богатство должно быть явно больше.

Голос приблизился и прозвучал полушёпотом возле её щеки:

– Гораздо больше. Но нам нужно будет с Вами ещё поработать. Над вашими принципами. Вам очень хочется быть богатой, но в голове у Вас стоит условие: не любой же ценой. Знаете, почему Вы отказываетесь? Как, впрочем, и большинство людей. Вам мешают принципы. Они главные редуты на пути к богатству. У вас в голове сидит упрямая мысль, что Вы хотите их заработать. Что-то суметь, чего-то достичь. Реализовать свой потенциал. Доказать миру, что Вы сильнее, и никому ничего не остаться должной.

Он опёрся руками о стол и зачем-то стал смотреть в потолок, словно говоря в невидимый микрофон:

– При этом Вы готовы недосыпать, пахать как лошадь от зари до зари, не видеть семью и детей, пожертвовать личной жизнью, но лишь бы этот процесс прошёл под Вашим контролем. Ох уж мне эта человеческая, принципиальная, утопическая идея всего добиться самому. Какая самозабвенная, идеалистическая темница для собственных возможностей!

– Что же в ней плохого? Рассчитывать лучше всего на себя. И принципиальность не всегда связана с понятием «я сама». Уверена, существует огромное количество людей, что приходят к богатству сами, но их поход был семимильными шагами по головам окружающих!

– Вы правы частично. Потому что тот, кто говорит «я сам», вряд ли наступит на голову другому. Его оковы ему не позволят. Принципы. Вот я дам Вам миллион. Вы его возьмёте?

– Так Вы дайте. Мы посмотрим.

– На сегодня всё.

– Как – всё? – ещё сильнее опешила Лена. – Разговор окончен?

– О! Нет, что Вы! Он у нас с Вами только начался. И мы ещё не раз встретимся. Но на сегодня окончен – мне пора заняться другими делами. Уверен, что сегодня Вы сделали огромный шаг вперёд. Навстречу своим истинным желаниям, которые приведут Вашу жизнь на достойный её пьедестал.

Лена встала со стула.

– Вы позвоните?

Ей очень хотелось, чтобы он позвонил.

– Безусловно. Выход тем же путём. Своих гостей я не провожаю.

Выходя из кабинета, Лена шла в лёгком трансе. Будто во сне прошёл сеанс. Именно сеанс. Гипноз или ещё что-то, но она явно была не в себе. А с другой стороны, она чувствовала себя настолько легко и свободно, столь полной сил и энергии после беседы, что готова была перевернуть землю – дай ей только кто-нибудь точку опоры.

Как только дверь за её спиной закрылась, в коридоре зазвучала музыка. Антонио Вивальди, «Зима». Одно из её любимых произведений. Странно. Ей всегда казалось, что эта музыка о тревоге. Особенно её начало. Пронзительная скрипка впивается в каждый нерв, как иголка, вызывая ощущение опасности. Так было раньше.

Сейчас же каждая нота играла по-другому. Это было перерождение. Елена с упоением и благодарностью потянулась своей, как ей показалось, душой к звукам, наполняющим коридор.

Она шла мимо фотографий, и ей померещилось, что сфотографированные на них люди ей улыбаются. Чуть ли не аплодируют. И от этого она ощутила настоящий триумф у себя в душе.

«Какая я всё же молодец, что пришла сюда. Как же мне хорошо!»

Музыка играла всё сильнее, вливаясь своими аккордами в струны её внутреннего инструмента, поднимая ощущение всемогущества, идущего изнутри, понимание полного контроля своей жизни, освобождённой от иллюзорных принципов лжи, окружавших её до этого дня.

«Как же я на самом деле тяготилась этим выбором. Как он жил и не мог освободиться? Теперь все будет по-другому!» Ей хотелось услышать свою совесть, но та молчала. «Значит, всё правильно делаю. Как же это прекрасно – освободиться от сомнений!»

В это мгновение её совесть безуспешно билась в самом далёком уголке её мира. Закрытая в темницу вновь обретённых ценностей, она кричала ей: «Нет! Не слушай его! Остановись!» Но дальше этой темницы крик не уходил. Он буквально тонул, окружённый плотным, непроницаемым мраком, стремительно вытесняющим светлое и яркое, наполнявшее этот мир совсем недавно.

Проходя мимо висящей на стене картины, она мельком глянула на неё и подумала: «Как могла Ева принять яблоко от змея, какая глупая аллегория!» После чего где-то глубоко внутри слабый, еле слышный голос шепнул: «Что-то изменилось в картине». Но на ответ, что именно, у неё времени не оставалось, поскольку она целеустремлённо шла к выходу.