Loe raamatut: «Мамонты. «Лейтенантская проза» СВО»

© Дубров, 2025

© Абеленцева А., (худ.), 2025

© ООО «Яуза-каталог», 2025

* * *

Из тех, кто был крещен в Днепре

и выстоял под Сталинградом,

Кто на Седьмое ноября в окопы

уходил с парада,

Кто приносил присягу красным стягам,

Что позже гордо бились над Рейхстагом…

Из тех, кто наступал по льду Чудского,

Кто был в ряду дружин Донского

До и после поля Куликова,

Кто кровью отвечал за данное Отчизне слово.

(Интервенция – Лучшая страна на свете.)

Памяти трагически погибших 23.08.2023 при невыясненных обстоятельствах Пригожина Евгения Викторовича и Уткина Дмитрия Валерьевича посвящается…

А также:

Всем тем, кто устраивался в компанию еще по рекомендации и под поручительство товарищей, которые наравне с ними несли полную ответственность за его косяки, если таковые вскроются.

Тем, кто вырос с Афгана, Югославии, Кавказа, 08.08.08., Хрящеватого, Луганского аэропорта, Металлиста, Счастья, Песок, Славянска, Горловки, Дебальцево, Донецкого аэропорта, тем, кто имел поверхностное представление о военном деле, отслужив лишь срочку и от силы пару контрактов, тем, кто даже не служил в армии, но, придя в компанию, из первой же командировки вышел уже матерым волком.

Тем, у кого по прибытии на позиции после получения штатного вооружения в соответствии с занимаемой должностью интересовались, известно ли ему, как сложилась судьба предыдущего оператора ПК, РПГ, НСВ, АГС, ДШК или же просто АК, и в подробностях рассказывали обстоятельства гибели или получения ранения выбывшего из строя товарища, на место которого прибыл первоход, подвергая последнего жесткой психологической обкатке еще до первого боя.

Тем, кто зарабатывал личный авторитет в компании, равно как и должность, только в бою – и никак иначе.

Тем, кто тогда еще не знал, что такое «джамбо», а за показательное ношение атрибутики, ассоциированной с компанией, расплачивались здоровьем в контейнере, а не лайками в соцсетях.

Тем, кто наряду с заключением трудового договора на выполнение работ по сбору информации о нефтяных и газовых месторождениях посредством фотографирования в качестве оператора ООО «Европолис» подписывал согласие на применение в отношении себя понятия «Особая Ответственность» в случае невыполнения или отказа от выполнения боевой задачи, а сама суть данного понятия доходчиво разъяснялась сотрудниками Особого отдела при индивидуальном собеседовании, кто подписывал разрешение на кремирование и на свое захоронение за пределами РФ в случае невозможности вытащить тело, форму 003, отказ от государственных наград, а когда получал их после боевой командировки – подписку о неразглашении.

Тем, кому Черный крест стал дороже ордена Мужества.

Тем, кто числа 500 рядом со своим позывным боялся гораздо больше, чем числа 200.

Тем, кто потел на полиграфе при вопросе: «Ваши близкие родственники знают о характере Вашей работы?» и кто наглушняк валил полиграф по всем вопросам, потому что на контрольный проверочный вопрос, в котором надо было соврать, когда называли твое имя, – соврал не моргнув глазом, так как крайние лет 5 отзывался только на свой позывной и не мог навскидку вспомнить свое собственное имя, не заглянув перед этим в паспорт.

Тем, кто заходил в «OZмолл» практически неотличимым от лица без определенного места жительства, а выходил белым человеком в новых брендовых шмотках и с новым дорожным чемоданом вместо выцветшего потертого баула.

Тем, кто вырос из обычного бойца до взводника, замполита, зампобоя, командира отряда, но все так же продолжал ходить на штурмЫ в боевых порядках наравне со всеми, нередко вырываясь в головняк.

Тем, кого Девятый знал лично и кому каждый раз при встрече жал руку – независимо от занимаемой в компании должности.

Тем, кто до сих пор скитается по госпиталям еще с Горной Латакии, Пальмиры, Шаира, Аккербата, Дейр-эз-Зора и Триполи…

Всем тем, кто никогда не давал заднюю, не отступал и не сдавался в плен.

Тем, кто отдал свою жизнь и здоровье за Компанию и Отечество…

Всем М-амонтам посвящается…

От автора

Когда я только начинал писать эти строки, не только компания, но и страна была другой… Время не стоит на месте – все течет, все меняется, и, к сожалению, не всегда в лучшую сторону. О событиях крайних лет многие знают не хуже, а то и лучше меня, и, как дословно говорилось в одной всем известной песне «Сектора Газа – «…Но с ебучим темпом инфляции я заебался тексты переписывать, так что пусть в этой песне все остается как было», вот и здесь пусть все остается как было, как было ТОГДА…

Да, компания была далека от идеала, но очень сильно к нему стремилась – здесь не делили людей по национальности, вероисповеданию, каким-то своим жизненным убеждениям и принципам, а былые заслуги отдельно взятого человека хоть и весьма ценились, но играли второстепенную роль – здесь каждый начинал свою жизнь, свой боевой путь заново, и нередко первый же штурм определял дальнейшую судьбу сотрудника и его положение в этом новом для него обществе.

База

На базе была своя, ничем не объяснимая, пронизывающая до мозга костей энергетика и атмосфера. Эти несколько сотен квадратных метров, по периметру окруженных забором с колючей проволокой и камерами видеонаблюдения, в самом центре Краснодарского края либо принимали человека и навсегда становились его местом силы, вторым, а для кого-то и нередко первым домом, либо отталкивали. База была словно другим миром, переступив порог которого, человек менялся навсегда и обратно уже выходил другим… Доктор не знал, с чем это связано: с бешеной энергетикой, исходящей от людей, стекавшихся сюда со всей России на войну за все эти годы, или в этом были замешаны какие-то высшие силы, но факт оставался фактом.

– Здорово, парни! Вы по какому вопросу? – спросил через решетку в заборе дежурный КПП, внимательно оценивая и изучая новеньких. Что-то в его внешности было немного атипично, и только внимательно присмотревшись к манере его походки и скованности малость неуклюжих движений, доктор заметил, что у него вместо левой ноги был протез, а у сидевшего внутри КПП сотрудника, проверявшего документы, и вовсе не было части черепа – здесь даже присматриваться не надо было, чтоб заметить то, что данный дефект не был следствием каких-либо пороков развития в утробе матери – данную корректировку в его внешность внесла пуля, о чем свидетельствовало отсутствие клока волос и ярко выраженное входящее отверстие калибром 7.62. Эти парни были теми, кому не повезло при выполнении условий контракта. Хотя с какой стороны посмотреть – они остались живы и не превратились в овощей, а принцип Евгения Викторовича – не бросать своих сотрудников, попавших в тяжелую ситуацию, ни при каких условиях – дал им шанс на вторую жизнь и возможность зарабатывать вдвое больше, чем подавляющее большинство жителей Краснодарского края и других регионов, имевших гораздо больше физических возможностей для этого.

В случае получения тяжелых увечий Компания всегда старалась обеспечить парней работой, помимо пожизненной пенсии, не делая из них изгоев общества и не оставляя один на один со своей дальнейшей судьбой.

Для необстрелянных новичков или случайных людей, решивших испытать удачу, заработать легких денег, пытающихся сбежать от рутины, думая, что те жизненные трудности, с которыми им предстоит столкнуться в командировке, – сущие мелочи по сравнению с их тещей или вечно недовольной в своем когда-то подающем надежды выборе женой с маленькими детьми на руках, – эти парни были первым серьезным психологическим барьером и живым примером, наглядно демонстрирующим один из предполагаемых вариантов окончания контракта.

– Родину защищать приехали! Шутка! По поводу трудоустройства в компанию! – настроение у доктора было просто чудесным. Долгожданный загранпаспорт грел сердце в левом нагрудном кармане, и от работы мечты любого мужчины, воспитанного в духе воинских традиций нашей более чем тысячелетней истории, его отделяла всего пара шагов.

– Одну секунду… Фугас, КПП! – «На связи! – Подойди! – «Принял! – состоялся короткий радиообмен по рации, висевшей на груди у дежурного.

– Кто такие, откуда? – коренастый лысый мужчина 45 лет внимательно изучал наши паспорта, время от времени бросая цепкие взгляды из-под мощного широкого лба. Это был тот самый Фугас, начальник фильтра, отвечавший за всех кандидатов, претендующих на устройство в компанию.

– «Ростовские мы! – немного слукавив, ответил доктор. Он был уроженцем Бахмута, который все еще оставался под контролем украинской армии, и, не желая быть посланным куда подальше, даже не переступив порог, он решил скрыть свое «неарийское» происхождение до собеседования с сотрудником Особого отдела.

– А ты че с сумкой медицинской, медик, что ли? – оживился Фугас.

– Да, доктор! – незамедлительно последовал ответ.

– Отлично!!!

Профильные специалисты в компании всегда были востребованы, особенно медики. Фугас уже размышлял, кто из командиров станет ему немного должен, если новенький пройдет отбор и в дальнейшем действительно окажется отличным специалистом. То, что Земля имеет форму шара, известно уже давно, но на войне этот принцип испокон веков действовал на все 100 процентов, и Фугас как старый опытный солдат знал этот принцип получше многих и всегда старался иметь хорошие отношения со всеми и возможные пути отхода.

– Так, а твои где? – перевел он взгляд на Гуда.

– Хм, это че за военник такой странный? Чего, блядь?! Командир разведывательно-диверсионной группы Донецкой Народной Республики?! Спрячь на хуй и больше никому не показывай!.

Отношение к выходцам из ЛДНР в компании в те годы было, мягко говоря, не очень.

– Раньше в компании работали? – продолжал опрос Фугас.

– Да, в 16-м году была командировка в составе подразделения «Карпаты», – ответил мой боевой товарищ Володя с позывным Гуд, который до этого стоял молча и анализировал все происходящее вокруг. Гуд был повернут на войне и наверняка уже прикидывал в уме, как лучше произвести штурм базы или снять часовых с периметра. Нет, он, конечно, не собирался такого делать, просто это был для него своего рода мозговой штурм.

Коренной одессит, выросший без отца, воспитанный улицей, Володя после школы отслужил срочку в ВВС Украины и работал на стройке, сначала рабочим, затем сколотил свою бригаду и стал прорабом. Он отличался крутым нравом, который совершенно не вязался с его внешностью, но это впечатление было обманчивым.

2 мая 2014 года он оказался заблокирован в горящем Доме профсоюзов вместе с остальными активистами антимайдана. Был ранен и чудом остался жив, выпрыгнув из окна второго этажа, затем сразу же уехал в Славянск и вступил в ополчение – всего за пару месяцев став настоящей легендой этой войны. В июле 2014 года в тяжелейших боях за Шахтерск Володя забрался на дерево и с близкой дистанции со «шмеля» сжег танк, который раскатал наш блокпост и стоял на его месте – нагло и безнаказанно уничтожая наши огневые точки. Затем Володя расстрелял десант укропов, которым повезло чуть больше, чем экипажу горящего танка. В итоге он уничтожил 14 бойцов противника помимо танка. Затем через пару месяцев во время встречного боя в поле на открытой местности Володя увлекся и вырвался вперед, получив тяжелое ранение в пах гранатой, выпущенной из подствольника. Подбежавший к нему укроп добил Гуда в упор тремя выстрелами, прострелив ему обе ноги и левую руку, и залег позади Володи в 10 метрах, ведя огонь по нашим. Уцелевшей рукой Володя взял гранату и с трудом подтянул ее к кисти левой, которая, к счастью, работала, и, кое-как вытянув чеку, забросил гранату прямо за шиворот лежащему сзади укропу. Так что в определенных кругах Володя в представлении совершенно точно не нуждался.

– Извини, братик, приказ Девятого – из «Карпат» никого не брать, а ты, доктор, проходи, пойдем!

Обнявшись и попрощавшись с Володей, доктор переступил порог базы, который стал чертой, разделившей жизнь на до и после.

Володя стоял в полной растерянности, сжимая кулаки, играл скулами. Во время весенней командировки 2016 года, находясь в разведвыходе, группа, которой он командовал, попала в засаду. Двое из четверых бойцов сразу же выбыли из строя, получив серьезные ранения, а Володя вдвоем с товарищем отбивались до последнего, сдерживая натиск духов, и когда у него осталось чуть больше половины крайнего магазина, он поднялся во весь рост и, работая одиночными, пошел в атаку, отбив у духов РПГ, пулемет и два АКМа, которые позволили продержаться им до подхода основных сил. Тогда он единственный из отряда был награжден перед строем именными командирскими часами за проявленные мужество и героизм, а теперь вот стоял в полной растерянности с остатками денег в кармане, которых едва хватало на кофе и обратный билет, и не знал, что делать дальше. Для него, человека, который крайние 5 лет своей жизни жил только войной, это было сильным ударом. Как выяснилось позже, никакой личной неприязни у Девятого к командиру «Карпат» Весне не было. Просто наверху уже было принято решение о возобновлении набора в это подразделение, состоявшее из граждан некогда бывших республик одного Государства, занимавшего 1/6 часть суши, и руководство компании таким образом упреждало утечку кадров из «Карпат» в другие отряды. Володя через месяц все-таки будет принят в компанию, а еще через три – разведвзвод, которым он будет командовать, в результате успешной засады возьмет в плен в тылу противника духовского зампотыла бригады, который даст Володе, знавшему 415 относительно честных способов (которые могли бы привести в дикий ужас даже самого морально стойкого уполномоченного по правам человека) развязать язык, весь расклад по логистике ИГИЛоидов в эту североафриканскую страну при прямом участии Турции через ее территорию. После доверительной и теплой беседы ценный информатор украсит своими мозгами забор внутреннего двора наблюдательного пункта разведвзвода и будет каждый раз поднимать настроение темно-красным пятном, похожим на солнышко, отправляющимся на выход разведчикам, а Володя пополнит ряды кавалеров ордена Мужества.

Одновременно с тем как доктор переступил порог базы, с крыльца корпуса, стоящего справа от КПП, бесшумно отделилась огромная мощная фигура с не менее внушительной черной бородой и крепкими руками, больше похожими на медвежьи лапы покрытые скандинавскими рунами, все это время внимательно наблюдавшая за происходящим на КПП, и плавно направилась к Фугасу с новеньким. Похоже, полевая медицинская сумка доктора заинтересовала не только Фугаса. Этого здоровяка, который в темноте вполне мог сойти за медведя, стоящего на задних лапах, легко можно было бы принять за викинга, который только что сошел на землю со своего боевого драккара, если бы не современные джинсы и модный свитер. Приблизившись вплотную, здоровяк поинтересовался: «Медик, что ли?! – Да, медик! – ответил доктор.

Викинг кивнул головой и так же плавно, будто по воздуху, удалился обратно. Фугас, который в этот момент, казалось, уменьшился вдвое, облегченно выдохнул: похоже, здоровяк был здесь в большом авторитете. Это был Русич – замполит отряда Большого, больше известного как Кэп. Человек редкой храбрости, ветеран Ростовского ОМОНа и профессиональный спортсмен.

В будущем, когда мне довелось первый раз увидеть его в бою, в голове автоматически всплыл прообраз знаменитого политрука Еременко или героя Сталинградской битвы генерала Родимцева. Русич не прятался за громкими лозунгами и спинами бойцов, а наоборот – предпочитал идти в атаку впереди всех, даже в те моменты, когда, казалось бы, головы поднять невозможно, он поднимал в атаку бойцов, увлекая их за собой. Также в Ливии он не единожды был замечен бегущим впереди танка союзников и дающим ему целеуказания правой рукой – и все это в условиях тяжелых городских боев с очень плотной застройкой, где экипаж танка априори считался смертниками, не говоря уже об этом сумасшедшем русском. Хотя таковым он был только по мнению тех, кто сидел в танке, и тех, кто был на противоборствующей стороне. Дома его ждала жена, трое детей и строящийся дом, поэтому мотивации в работе ему было не занимать, а та досадная мелочь, что противник имел 20-кратный численный перевес, полное господство в воздухе и современные виды вооружения, наоборот, вызывали у него определенный восторг и расчеет на достойную премию по окончании полугодового контракта.

Бросив вещи у входа в фильтр, Фугас повел доктора в отдел кадров для оформления обходного листа. Во главе стола сидел не уступавший Русичу в габаритах Хрусталь – начальник отдела кадров компании. Он обладал сильнейшей харизмой, незаурядным интеллектом, знал и помнил не только по позывным, но и по именам подавляющее большинство сотрудников компании, а когда после боевых командировок он вручал отличившимся бойцам государственные награды, то создавалось стойкое ощущение, что ты стоишь не в отделе кадров компании, а в зале Большого Кремлевского дворца. Вадим Палыч, так звали Хрусталя, казалось, был просто рожден для этой должности.

Во время беседы дверь бесшумно отворилась – и позади доктора образовалась огромная тень.

– Так, тебе че надо? Иди отсюда! Он в «Пятерку» идет, там с медиками проблемы! У вас и так полный штат! – отреагировал на появление Русича начальник отдела кадров.

– Да, да, хорошо! Я просто здесь постою! – ответил ему внимательно следящий за всем происходящим в кабинете Русич.

Фильтр

Фильтр был практически пуст, за исключением одной койки, которую занимал крепкий парень лет сорока с татуировкой «ВДВ» на правом плече. Поздоровавшись и расположившись, доктор принялся заполнять анкету, параллельно знакомясь с новым товарищем. Дима оказался отличным, спокойным, рассудительным парнем, долгое время проработавший в шахте подрывником (за что получил в кадрах позывной «Метан»), после разногласий с начальством решивший кардинально изменить свой образ жизни и сменить его на более привычный, отслужив не один контракт в воздушно-десантных войсках и пройдя не одну горячую точку, этот мир ему был более понятным и привычным, чем гражданка.

Утро началось со сдачи физподготовки: пробежав 5 км, не успев отдышаться, доктор с Метаном тут же оказались на спортплощадке, где приступили ко второй сдаче физподготовки. Без отличной физической формы в конторе делать было нечего.

После сдачи, умывшись, позавтракав и почистив зубы, они отправились в административный корпус – заполнять обходной лист со множественными службами, каждая из которых должна была дать свое разрешение на трудоустройство кандидата. Но самой серьезной из них была, конечно же, Служба безопасности, она же Особый отдел, без одобрения которой дальнейшее пребывание их на базе было бы не то что невозможно, но и могло закончиться в очень ограниченном пространстве с весьма плохими условиями содержания и обращения, в так называемом «контейнере», который, собственно, и представлял собой контейнер для перевозки грузов по морю, только здесь, на засекреченной базе организации, которой не существует, выполнявший роль местной тюрьмы – со своим уголовным кодексом и нормами морали.

Особый отдел был разделен на несколько кабинетов, над дверями которых висели колонки, откуда с утра до вечера звучали песни АС/DC, таким образом маскируя суть разговоров, которые велись за этими дверьми. Постучав и получив добро на вход, доктор оказался в кабинете, за столом которого сидели двое мужчин. Один – совсем молодой парень со светлыми волосами, больше напоминавший стажера, хотя цепкий и хитрый взгляд говорил о том, что первое впечатление зачастую обманчиво, а второй… Второй заслуживал отдельного внимания: одетый в джинсы и рубашку с коротким рукавом, открывающую мощные, накачанные, как у Сильвестра Сталлоне в лучшие годы, руки, покрытые татуировками из японской мифологии, и с гладко выбритой головой, возвышался мощным торсом над поверхностью стола, за которым он сидел. Дружелюбный на первый взгляд его вид был ошибочным, чем дольше этот человек пронизывал сканирующим взглядом новенького, тем сильнее доктор ощущал, как яички у него принимают нефизиологическое положение, втягиваясь в брюшную полость, откуда вышли в процессе эмбрионального онтогенеза, то есть формирования его как плода, целых 28 лет назад.

– Ну, присаживайся, рассказывай, зачем пожаловал? – начал беседу бритоголовый самурай. Это был Рэд, страшный сон для многих сотрудников компании, отличавшийся особой жесткостью в вопросах отбора кандидатов. Пройти собеседование с ним, имея за спиной какие-либо сомнительные моменты в биографии, было не только практически невозможно, но и вдобавок кандидат имел все шансы закончить свое трудоустройство воспитательной беседой в контейнере.

– Да как и все – работать хочу! Людей спасать и Родине быть полезным. Все необходимые навыки имеются! – отвечал доктор.

– Имеются, говоришь? Ну, это мы сейчас проверим! – Рэд стал задавать вопросы, касающиеся оказания первой помощи раненым на поле боя, причем ставил их настолько профессионально и так хорошо владел материалом, что доктор почувствовал себя так, словно находился на экзамене в институте. Сразу стало понятно, что этот матерый сотрудник особого отдела закалился не в одном тяжелом бою и все то, о чем говорил, прочел не в методическом пособии. Впрочем, он не был единственным в этом плане, все сотрудники Особого отдела, включая его начальника Руслана Богдановича – тихого, скромного, воспитанного человека, о котором ходило множество легенд, и его зама, светловолосого интеллектуала с отличным, хоть и весьма своеобразным чувством юмора Пазика – имели за плечами не одну кампанию, а большинство еще и множество ранений, нередко тяжелых. В этом и был один из главных принципов эффективности компании, созданной Евгением Викторовичем: достичь чего-либо значимого в конторе и занять любую ступень повыше можно было, лишь доказав свою личную преданность идеалам его дела: только в бою – и никак иначе.

Сам Девятый нередко ходил в атаку вместе со всеми и неоднократно был ранен, в том числе и тяжело. Девятый каждый раз, стоя перед штурмовиками и напутствуя их перед боем, повторял переиначенную любимую им фразу из рекламы «Спрайта» 2000-х годов: «Запомните, парни! Наши жизни ничто, репутация компании – все!» В той сфере услуг, оказанием которых занималась контора, утрата репутации действительно была сродни смерти.

О чем говорить, если, по слухам, даже единственный сын Первого, Паша, откатал не одну командировку в штурмах. В компании не было блатных, приближенных и прочих «льготных» категорий, свойственных для коррумпированного с самого низа и до верха одного печально известного оборонного ведомства. Здесь все было по-честному – и авторитет зарабатывался только в бою, кем бы ты ни был.

Подтвердив свой диплом на одной из самых сложных защит в его жизни, доктор, несмотря на свое не совсем «арийское» происхождение, получил одобрение на дальнейшую трудовую деятельность в компании от Рэда:

– Ладно, доктор, я тебя пропускаю, медики нам очень нужны! Работай только хорошо – оправдай мое доверие!» Доктор в приподнятом настроении пошел заканчивать формальности с трудоустройством: после одобрения сотрудника СБ, а тем более такого, как Рэд, это уже было вопросом времени. Несмотря на жесткий прессинг, часто граничащий с наездом, доктор претензий к Рэду не имел. Он был отличным психологом и качественно делал свою работу – сотрудники, проверку которых он проводил, отличались высоким качеством, и за редким исключением большинство из них достойно показали себя в грядущих боях.

Оказавшись снова в отделе кадров, Вадим Палыч вручил доктору жетон с личный номером и коротко резюмировал:

– Удачи тебе, направляешься во второй отряд! – Пойдем доктор! – сказал опять возникший словно из-под земли Русич, положив тяжелую руку ему на плечо.

– Кацап! Покажи доктору, где наш кубрик! – перехватив шустрого худощавого паренька, поставил ему задачу замполит.

– О, доктор? Доктор – это хорошо! – радостно воскликнул Кацап и, схватив сумку доктора, закинув ее на плечо, повел его в расположение 2 ШО ¹. Тогда никто из них двоих даже представить не мог, насколько ключевым станет это внезапное знакомство в судьбе Кацапа.

Покончив со всеми формальностями и получив жетоны, доктор с Метаном, оказавшись в одном отряде, стали готовиться к убытию.

– Доктор! К Русичу в кубрик зайди! – бросил на ходу отрядный сапер Жора.

Русич был человеком хоть и весьма справедливым по жизни, но со своим характером и привычкой никому не доверять до конца, поэтому доктора ждал еще один экзамен – любимый вопрос Русича по медицинской части, который он считал своим долгом задать каждому новому медику в отряде. «Сколько видов кровотечений знаешь? – спросил Русич, сверлящий взглядом доктора.

– Капиллярное, венозное, артериальное, паренхиматозное и смешанное! Это по типу кровоточащего сосуда, еще есть по срокам и среде изливания, ну и месячные – как вид физиологического кровотечения, если тебя прямо уж все интересует! – выпалил практически одним предложением доктор, вспомнив с содроганием тех, кто наводил на него ужас задолго до знакомства с нынешним экзаменатором и в свое время был пострашнее таких парней, как Русич, врачей старой школы и закалки, преподававших хирургию в его родной альма-матер. Тогда, 10 лет назад, когда еще сам Девятый охранял торговые суда и даже не мечтал о собственной ЧВК, доктор и большинство его одногруппников молились на каждой паре про себя за упокой очередного такого препода 80 или 93 лет, которые никак не желали отходить в мир иной, крепко цепляясь за жизнь, и насиловали мозг еще вчерашним школьникам. Теперь же, уже успев поучаствовать в серьезном военном конфликте, в войне на Донбассе, доктор был чрезмерно благодарен им за столь обширные знания и не раз вспоминал с огромной благодарностью.

– Че, до хуя умный, что ли?! Свободен пока что! Лично над тобой шефство возьму в командировке. Иди готовься! – махнул рукой буквально на миг улыбнувшийся Русич. Информация, полученная от доктора, значительно расширила кругозор его знаний и выходила за пределы методички для сотрудников МВД 1994 года издания, а отклонений и неточностей мозг Русича, претерпевший профессиональную деформацию за годы службы в ОМОНе, не любил, но тонкий армейский юмор всегда был у него в почете.

Доктор лежал в кубрике на кровати и читал книгу о военно-полевой хирургии, освежая в памяти знания, как вдруг короткой вибрацией отозвался его телефон. Окно, всплывшее поверх основного экрана, донесло короткий, но трагичный месседж: «Меченый 200». Это было сообщение из мира, который остался там, за забором этой базы, – о мире, в который ему еще предстояло попасть.

Для Меченого это была уже третья война, которая закончилась, едва начавшись. Только прибыв на позиции, он стоял в кузове «Урала», скидывал оттуда личные вещи товарищам и, схватив свои, уже собирался прыгать на землю, но ракета, выпущенная из ударного дрона, угодила прямо в кузов, раскидав всех, кто стоял в радиусе двадцати метров. От Влада, имевшего рост два метра и весившего больше центнера, осталось всего лишь 58 кг, его кремировали и похоронили в Ростове-на-Дону через пару недель после гибели.

Новости о Ливии, само упоминание о которой находилось под строжайшим запретом на базе, были жуткими и неутешительными. Даже сама энергетика на базе была крайне напряженной и гнетущей – информации имелось мало и доходила она короткими отрывками, но все спинным мозгом ощущали важность того, что происходит в этой пока еще далекой для нас стране.