Loe raamatut: «Пылающих каскадов гром»

Я открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Рядом лежала полуобнажённая М., прикрыв бёдра лёгким шерстяным одеялом. Её дыхание становилось всё более сбивчивым, но до пробуждения оставалось 10-15 минут.

Я решил не терять времени и сел за компьютер, попутно читая на телефоне статью из учебника. До конца дня ещё примерно 26 часов, и я обязан потратить с пользой каждую секунду. Жизнь слишком коротка, чтобы проводить её за сексом и бессмысленными книгами.

Внезапно я ощутил на своём плече чужую руку и резко обернулся. М. стояла за моей спиной и вопросительно смотрела сверху вниз.

– Джин, кофе?

– Не, не мешай.

Я открыл текстовый редактор и начал бешено стучать по клавишам, надеясь, что она отойдёт. Через 30-40 секунд ей наконец надоело, и она оставила меня в покое. Я с облегчением выдохнул и открыл нужную вкладку в браузере. Главное, чтобы она не увидела.

За беззаботным обменом информации прошёл весь день, и в восемь вечера мы сели ужинать перед видеоплеером. Показывали «За чёрно-белыми ветрами» – старенький пост-неонуар о неразделённой любви кредитора к своему должнику. Концовка оказалась немного кровавой, но настроение из уныло-усталого перетекло в задорно-заводное.

Я взял М. за руку и потянул в сторону кладовки, но тут во входную дверь кто-то резко постучал. Кровь хлынула назад к сердцу, я удивлённо поднял бровь, почесал левое ухо и шмыгнул носом так, чтобы смотреть в глазок пришлось не мне. М. понимающе кивнула и развернулась в сторону коридора.

Так прошло десять секунд.

– Здесь никого нет.

Я насторожился и подошёл к окну. За поворотом мелькнул кусочек плаща, но из-за темноты разобрать цвет и фасон оказалось невозможно. Скорее всего, это была подарочная посылка от Р. или двадцать седьмого, однако на нашей линии бывает всякое. Сапёров вызывать не хотелось.

М. отодвинулась, и я прислонился к глазку сам. Угольно-синий свет освещал площадку, но никаких необычных предметов я заметить не смог. Доска, бронзовая скамейка, пластиковое ведро для мусора и две бутылки Июньского, допитые ещё неделю назад. Решив, что сегодня риск не очень большой, я нажал на спусковой механизм.

Дверь медленно открылась.

Площадка была пустой, но краем глаза я заметил что-то необычное. Опустив взгляд влево-вниз, я увидел продолговатый кулёк, обёрнутый одеялом. Ребёнок смотрел прямо на меня, а на груди лежала записка. Я присел, аккуратно взял рифлёный листок бумаги и развернул его.