Я-то, как наивный человек, решил, что она, на правах старой соседки, узнав об аварии дяди Мамеда, захотела его навестить. Но когда я её проводил на третий этаж, то вдруг понял, что все не так просто. Может быть, раньше я и не обратил бы внимание на такие детали. Но работая на «Скорой», все время сталкиваешься с людьми в экстремальных ситуациях и быстро учишься читать на их лицах. А здесь и читать было нечего. Эти двое просто бросились в объятья друг друга.
Наутро выяснилось, что, оказывается, какие-то обследования потребовали проведения новых анализов. Ну, как это всегда бывает, в результате дядя Мамед не так уж быстро смог удрать из рук врачей. Он был вынужден оставаться в больнице. И, как ни странно, Мышка бывала у него дольше и чаще, чем Кафка. На очередном моём дежурстве Кафка в сердцах сказал, что он устал от этого общения с отцом в постоянном присутствии третьего лица.
Надо признать, что в присутствии Минаи дядя Мамед расцветал. Он сыпал анекдотами, улыбался, словом, её общество явно воодушевляло его. Видя отца в столь необычном амплуа, Кафка нервничал. Я же ломал голову над тем, чем же я могу помочь ему. Может быть, запретить Мышке приходить в больницу? Но, как? И главное, зачем? Ведь самому больному же это всё очень и даже очень нравится.
На следующий день у меня не было дежурства. Позвонив Кафке, я пригласил его к нам домой. Таково было требование моей матери. Даже не требование. Ультиматум. Из всех моих друзей она всегда его выделяла. Да, ещё к тому же, настоятельно ставила его мне в пример. Меня это, конечно, раздражало. Как будто я мог не понимать, что Кафка, безусловно, был гораздо более талантливой личностью, чем я. Мама приготовила в честь Кафки один из своих лучших праздничных обедов. Здесь каждое блюдо было шедевром. Мы с Кафкой ели и нахваливали. Когда мы уже заканчивали пить чай с маминой чудо-пахлавой, она кивнула на внушительный пакет, стоящий на столе, и сказала:
– А вот это заберите с собой. Наверняка, бедный Мамед уже лезет на стенку от вашей больничной кухни.
Когда мы уже собирались идти в больницу и угощать дядю Мамеда этими образцами маминой кулинарии, как вдруг раздался звонок в дверь. На пороге стояла Мышка. Хорошо, что хоть дверь открыл я. Словом, картина в лучших традициях комедии положений. Только смешного было мало.
– Может и хорошо, что Кафка тоже здесь. Лучше уж разом со всем этим разобраться.
Конечно же, мы вынуждены были снова сесть за стол. Налив ей чаю, мы все вместе, и, каждый в отдельности, выразили свою готовность её выслушать. Мышка была не самым лучшим рассказчиком. Да, и к тому же, её монолог очень тяжело ей давался. Иногда она путалась в датах, как будто они имели какое-то значение, забывала какие-то ключевые моменты, забегала вперёд, теряя нить повествования. К тому же я не очень хорошо знал их семью, и, лишь мамины комментарии и пояснения Кафки, помогли мне восстановить всю картину произошедшего. А она была достаточно неординарна. Это ещё мягко сказано.
Оказывается, что в тот злополучный вечер Мышка и дядя Мамед встретились в подъезде. Она вся светилась от счастья. Ведь она переезжала на новую квартиру. Да ещё через неделю должна была состояться её свадьба. Правда, дядя Мамед удивился, что она едет куда то одна, причём, на такси. Помог донести её сумку с вещами, посадил в машину и попрощался. Дал ей визитку с номером своего мобильного, чтобы, созвонившись, забрать свое приглашение на свадьбу. Но, к сожалению, этот номер понадобился ей вовсе не для этого.
Жених Мышки должен был встречать её у новостройки. Но ни его, ни его машины там не было. Она решила, что он её дожидается наверху, в их квартире. Но когда она позвонила в дверь, на пороге вместо жениха оказалась какая-то незнакомая женщина. Мышкин вопрос о том, кто они и что они здесь делают очень удивил её. Она спокойно сказала, что они живут здесь. Ведь это их квартира. Когда она заикнулась о том где же её жених, ей сказали, что именно он должен был их встретить в аэропорту, но не приехал. Просто послал с водителем ключи и попросил доплатить за ремонт 2000 долларов.
– А платить мы не будем. Он и так облапошил нас с этим ремонтом.
Вот и все. Дверь захлопнулась. Видимо снова звонить в неё не имело никакого смысла.
Мышка, ровным счетом, ничего не поняла. Они выбирали эту новостройку вместе. Она дала ему генеральную доверенность на старую мамину квартиру. Он ещё так радовался, что удалось найти покупателя, согласившегося ждать 3 месяца, пока не закончатся работы в их новом жилье. Да, ещё они, с такой любовью, выбирали все для ремонта, спорили с мастерами, тщательно продумывали все детали интерьера. Все было куплено, даже мебель. А теперь оказывается, что это чужая квартира? Как же так может быть? И что же делать в таком случае?
Телефон жениха не отвечал. А ведь через три дня годовщина маминой смерти. С того момента, как не стало мамы, жених так прочно вошел в её жизнь, что практически, вокруг нее никого, кроме него, и не осталось. Вакуум, пустота, а в нем она и он. Так уж получалось, что, фактически, ей больше некому было и звонить.
Всего полчаса тому назад, она чувствовала себя самым счастливым человеком на всем белом свете. А сейчас у нее голова кругом шла от всего этого, подкашивались ноги и она просто боялась поверить, что всё это может быть правдой. Оглянувшись кругом, она поняла, что здесь машину поймать будет очень трудно. Да и денег у нее с собой не было. Их у неё просто не было. Так уж повелось, что в последнее время за все платил жених. Он же мужчина. И неважно, что все оплачивал её же деньгами. Были-то они у него. Засунув руки в карманы она обнаружила твердую картонку. Это оказалась визиткой дяди Мамеда. Ему она и позвонила. Он тут же приехал. Забрал её, привёз домой, уложил спать.
– Спи. Утром все расскажешь. Если захочешь.
Уснуть ей, конечно, не удалось. Она стала день за днем вспоминать весь прошедший год.
Надо сказать, что Мышка была очень поздним ребёнком. Но желанным и долгожданным. Родители не могли на неё надышаться. Она же их просто обожала. Мама у неё была гинекологом. Очень известным в городе. Отец был юристом. Скоротечный рак сожрал его за три месяца. Родственников у них было немного. Мама была родом из Дербенда, в Баку у нее никого не было. А с отцовской стороны кто-то ещё в начале 90-х подался в Турцию, кто-то в Россию, а кто-то уехал ещё дальше.
Словом, когда мама вдруг утром не проснулась, она подумала, что наступил конец света. Жизнь кончилась. И первая мысль была чисто детская. Что же она теперь будет делать без мамы? Так уж повелось, что мама всегда всё решала. И за себя, и за неё. Мышка лишь исполняла. В университет в тот день она не пошла. Сообщила на мамину работу о том, что случилось. Спасибо маминым коллегам и подругам. Они организовали похороны и все эти тяжёлые дни опекали её.
За всю ночь она так и не смогла вспомнить, с кем же из приходивших на поминки, появился тогда в их доме её будущий избранник. Он сразу понравился ей именно своей яркостью, уверенностью в себе и непохожестью на её инфантильных сокурсников. Вскоре этот рослый, улыбчивый, красивый и, главное, предельно расположенный к ней молодой человек, начал встречать её после занятий. Подвозить домой, приглашать вместе с подругами где-нибудь пообедать или поужинать. Все это он делал очень элегантно. И так же эффектно во время ужина вручил ей обручальное кольцо, объявив её своей невестой.
– Мамы, папы у тебя нет, руки просить не у кого. Да и некому. Мама моя в Америке, папа в Турции. Они разбежались, когда мне было всего 15. У каждого из них своя жизнь. Да и мы с тобой вполне современные люди. А значит и сами можем решать свою судьбу.
Как все это её радовало. И то, какой он был самостоятельный, и то какой он рассудительный и умный! Как-то в один из вечеров, когда они ужинали у неё дома, он выпил бокал вина, и не захотел сесть после этого за руль. Остался на ночь. После этого он иногда ночевал у нее. А в результате однажды ночью случилось то, что неизбежно должно было случиться. Он тут же предложил зарегистрировать их брак.