Linkin Park: На шаг ближе. От Xero до группы #1: рождение легенды

Глава 12
Провал в Whisky

И вот настал тот день, четверг, 10 декабря 1998 года. Группа готовилась к выступлению в клубе Whisky. Насыпая в чашку хлопья для завтрака, я заметил, что у меня дрожат руки.

– Пожелай мне удачи, – сказал я, целуя Кармен, перед тем как выбежать из дома на работу.

Предстоял важный день.

К одиннадцати начались звонки с просьбами подтвердить зарезервированные места для гостей. Ходили слухи, что в Лос-Анджелес прилетают какие-то крупные шишки, чтобы послушать Xero.

В два часа позвонил Дэнни.

– Сегодня важный день, – нервно усмехнулся он. – Надеюсь, у ребят все получится, или мы оба облажаемся. Кстати, сегодня заедет и Дэвид Симон. Похоже, он не в восторге от идеи показательного выступления группы, но я сказал, что они договорились еще до вашей с ним встречи.

Я проглотил комок в горле и побежал в туалет. У меня скрутило живот.

В пять часов я пришел в клуб, чтобы поприсутствовать на саундчеке. Брэд положил мне руку на плечо.

– Выглядишь напряженно. Не волнуйся, Джефф. У нас все под контролем.

Его улыбка немного меня успокоила. Потом он подошел к звукооператору и протянул ему 150 долларов, чтобы тот настроил все как следует.

«Уж лучше этому парню постараться и сделать звук в Whisky как в Мэдисон-сквер-гарден», – подумал я.

К восьми ребята из группы уже готовились за кулисами, а мы с Дэнни расхаживали по пустому залу. Я понимал, что лучше было бы не устраивать большое показательное выступление за неделю до Рождества, когда многие ведущие сотрудники разъезжаются на праздники. Никто в такое время не станет прилетать из Нью-Йорка, просто чтобы послушать какую-то группу. «Ребята разочаруются, но, может, это и к лучшему». Мне казалось, они еще не готовы показать все, на что способны. Я вздохнул поглубже и попытался расслабиться.

В 8:45 в зал прошли Дэнни Гудвин из Virgin, Мэтт Аберли из Reprise/Warner Bros. и Мишель Озборн из Arista. Мишель купила мне напиток и сказала, что у нее для меня сюрприз. Помимо них и еще нескольких человек, в зале почти никого не было.

В 9:30 Мишель окликнула меня:

– Джефф, подойди-ка сюда!

Выглянув наружу, я увидел самую большую вереницу лимузинов в своей жизни. «Какого черта тут происходит? Они же не Xero слушать сюда приехали, правда?» Мы стояли у билетной кассы и наблюдали за тем, как в зал проходят ведущие сотрудники крупнейших лейблов. Мишель сжала мне руку.

– Клайв, познакомься с Джеффом Блу. Это он продвигает Xero и работает с Мэйси Грэй.

О боже. Клайв Дэвис, исполнительный директор Arista, работавший с такими исполнителями, как Уитни Хьюстон и Брюс Спрингстин.

– Приятно познакомиться, сэр, – удалось мне выдавить из себя.

Я пожимал руки направо и налево, пока меня знакомили с теми, кого я видел только в журналах: Томми Моттола, глава Sony; Гай Озери, правая рука Мадонны; и Полли Энтони, подписавшая Мэйси Грэй, – все они прилетели из Нью-Йорка и здороваются со мной.

Меня схватил за плечо Дэнни Гудвин:

– Привет, приятель! Сегодня у тебя тут весь звукозаписывающий бомонд! Заехал в Virginia Records на большой рождественский обед и позвал всех сюда, так что Xero сегодня лучше выложиться как следует, иначе на кону моя задница!

Рукопожатия продолжились. Представители Columbia, руководящие сотрудники из Epic, Capitol, Atlantic, DreamWorks, RCA, Columbia, Reprise/Warner Bros. и десятки менеджеров и законодателей вкусов, все представлялись друг другу и похлопывали друг друга по плечам.

Дэнни посоветовал мне расслабиться, и мы быстро прикинули, что если в зале собрались как минимум тридцать руководителей и влиятельных лиц, то даже при худшем варианте завтра утром, помимо предложения от Geffen, у меня на столе будет три, а может, и четыре предложения от ведущих лейблов. В крайнем случае хотя бы Geffen предложит сумму побольше. На следующие выходные мы все будем разъезжать в красных «Феррари». Возможно, решение провести показательное выступление не было такой уж плохой идеей.

К 9:45 обстановка в зале накалилась настолько, будто нам собирались представить новую Nirvana. Собралось столько народа, что едва можно было передвигаться. Мы с Дэнни обменялись широкими улыбками.

– Мы рок-звезды, старина! – воскликнул он.

– Потише, приятель. Все еще может измениться, – сказал я, поглядывая на свои часы. – Пятнадцать минут до выхода.

Мы сказали всем приходить на полчаса раньше, потому что на таких мероприятиях все вечно опаздывают, но на этот раз все пришли вовремя. Важные персоны начинали терять терпение. Я слышал, как люди говорили: «Где эта группа?» Кто-то сказал: «Что это за Джефф Блу такой? Имя как будто вымышленное».

Наконец наступило десять.

– Ну что, время представления, – сказал я Дэнни, выдавливая из себя улыбку.

Дэнни наклонился ко мне и произнес в ухо:

– Это судьбоносный момент. Именно в такие вечера и рождаются легенды.

Фоновая музыка замолчала, зрители напряглись в ожидании. Прошло десять минут, и на фоне вновь заиграл какой-то рок, но не группа. Собравшиеся в недоумении оглядывались по сторонам.

В 10:10 мы с Дэнни влетели за кулисы.

– Вы что творите? Там публики как сардин в банке, и все вас ждут, – сказал я.

– Мы накапливаем напряжение. Не нужно было говорить им приходить пораньше.

– Мы не хотели, чтобы они что-то пропустили. Нельзя больше заставлять ждать таких важных лиц. Там на 99 процентов легенды индустрии и всего 1 процент родных и знакомых. Вам нужно немедленно выходить отсюда, – добавил Дэнни.

– Скоро выйдем. Мы разогреваемся, – сказал Брэд.

– Разогреетесь на сцене. Давайте, ребята, – подхлестнул я их, выходя.

Прокладывая себе путь через толпу ведущих руководителей, мы с Дэнни внимательно вглядывались в лица. Прошло еще пять минут, и мы покрылись потом. Несколько человек уже вышли из зала. Вдруг из динамиков раздалась музыка, прорезавшая напряженную атмосферу. Мы с Дэнни попытались протолкаться к сцене, словно школьницы на концерте Backstreet Boys. Огни погасли, заиграло вступление. Все глаза обратились на сцену. Оглянувшись в толпе, Дэнни Гудвин показал мне поднятый большой палец.

Тридцать секунд вступления показались мне вечностью. «Чертово вступление. Ребята, да выбирайтесь же наконец на сцену», – пробормотал я себе под нос и, повернувшись, увидел, как улыбка Гудвина перерастает в хмурую гримасу.

Наконец группа вышла: Роб уселся за барабанами и выглядел неплохо, затем Дейв, Джо, Брэд, настраивающий гитару. Дэнни пробормотал: «Ну давайте, начинайте же песню». В тот момент, когда еще несколько начальников вышли из зала, Джо Хан завел свою вертушку. Брэд выдал свой фирменный гитарный рифф, и они запели, заставив замолчать всех, кто еще переговаривался. А затем остановились.

«Это что, проверка звука?» Группа вновь принялась настраивать свои инструменты.

Через две минуты, когда зал покинуло еще несколько человек, группа снова заиграла. На этот раз по-настоящему. Ребята отрывались по полной, но что-то было не так. Первые десять минут будоражили. Мы с Дэнни стояли перед сценой, словно зачарованные, но восхищение быстро прошло, когда мы поняли, что Марк не попадает в тон. Я молился, чтобы никто не заметил. Дэнни посмотрел на меня и выругался. Промах вокалиста заметили, песни показались слишком затянутыми, и напряжение в зале заметно спало. Так прошло полчаса до самого последнего номера. Огни на сцене погасли, зал осветился. Мы с Дэнни отчаянно захлопали и заулюлюкали, но ответом нам было только эхо.

Посмотрев друг на друга, мы одновременно развернулись лицом к практически пустому залу. Горстка друзей и родственников медленно хлопали. Партнер Дэнни по фирме, Скотт Харрингтон, просто качал головой.

Мы с Дэнни подошли к Скотту и едва ли не вцепились в него, как в спасательный плот.

– Ребят, это было мучительно, – сказал он. – Я как будто слушал драку кошек и собак. Обделались вы сегодня по полной.

Я сглотнул. В горле было сухо, как в пустыне.

– Все правда было настолько плохо?

– Вы оба стояли перед сценой так, словно впервые увидели голую женщину. Разве вы не заметили массовый исход на середине выступления?

– Ох, – вздохнул Дэнни.

– После такого вы оба должны залечь на дно как минимум на полгода. Серьезно, даже не показывайтесь.

Дэнни посмотрел на меня и отшатнулся, словно в ужасе.

– Приятель, все в порядке? – спросил он. – Вид у тебя, будто…

Желудок у меня свело судорогой страха и разочарования, мозг словно разрывался, не зная, что делать – извергать пищу или плакать. Оба желания боролись во мне, пока мои мечты о великой карьере в области A&R не шлепнулись в кучу к разбросанным по липкому полу недопитым стаканчикам Budweiser.

По дороге за кулисы вместе с Дэнни я постарался собраться с духом и принять довольный вид. Хлопки ладонями, объятья, рукопожатия, удары кулаками.

– Вы, ребята, неплохо показали себя в непростом зале. Я знаю, как трудно выступать перед таким сборищем больших шишек.

– С тобой все в порядке? – спросил Брэд. – Выглядишь как-то не очень.

– Чертов Subway. Наверное, плохой сэндвич попался. Но вы и вправду здорово сегодня сыграли.

Нам с Дэнни не хотелось портить им настроение, поэтому мы быстро покинули клуб и подошли к моей «Тойоте», где покачали головами и постарались утешить друг друга после крушения наших карьер. Все равно мне не нравится «Феррари».

Проезжая по тускло освещенным улицам Лос-Анджелеса, я открыл окно, чтобы немного подышать свежим воздухом. Перед красным сигналом я остановился. Рядом затормозил желтый «Ламборгини». Я мог поклясться, что сквозь рев мотора его водитель кричит мне: «Твоя группа отстой! Ты теперь безработный!» Вдарив по газу, он помчался дальше. Теперь я ненавижу и «Ламбо».

В течение следующих трех суток мы получили семь официальных отказов. Гвоздем в крышку гроба стало сообщение о том, что Geffen Records не обновляет контракт с Эдди и Дэвидом, а это означало, что и моя потенциальная сделка отменяется вне зависимости от того, насколько удачно или неудачно выступила группа.

Я прошел в уборную и намочил лицо.

– Черт, ты ввязался в азартную авантюру вопреки голосу рассудка. Группа осталась без контракта. Ты остался без A&R-работы. Твоя компания, лейблы, группа, родственники исполнителей и твои родные – все они полагались на тебя, а ты их подвел. Можно либо забыть об этом поражении, замести его словно мусор под ковер, как поступает большинство, либо собрать все по кусочкам и стать сильнее. Майк с Брэдом хорошо дополняют друг друга, они созданы для чего-то грандиозного. Трудно пошатнуть мою веру в них, но Скотт прав. Определенно нужно что-то менять.

Я слышал в голове у себя голос матери: «У тебя до сих пор есть диплом юриста, на который можно положиться». Какое замечательное начало праздников. Счастливого Рождества, будь оно неладно!

Глава 13
Слабое звено

В следующую среду Стефани позвонила мне по интеркому.

– Джефф, на линии Дэнни Гудвин.

– Ну что, как там наша сделка? – спросил я.

– Сделка? Я уволен! Уволен, потому что рассказал президенту и исполнительному директору, какая замечательная группа Xero. Я убедил их покинуть тот гребаный рождественский обед, потому что вы с Дэнни Хейзом уверили меня, что вокалист исправится. Представление было полнейшим провалом. Они решили, что я утратил слух и больше не могу открывать таланты.

– Даже не знаю, что и сказать. Извини, мне очень жаль. Похоже, все мы облажались.

Тем же вечером мы со Скоттом и Дэнни зашли в бар. Из-за увольнения Гудвина и плохого выступления мы стали всеобщим посмешищем в музыкальных кругах. У нас оставался выбор – либо прекращать эту затею, либо упорно работать не покладая рук и вернуть группе репутацию. Мы остановились на втором варианте, но, чтобы подарить группе вторую жизнь, нужно было сменить одного или нескольких ее членов и провести ребрендинг.

На следующее утро Брэд показался в офисе в хорошем расположении духа и спросил, не получал ли я каких-нибудь предложений. Мое страдальческое лицо, полное отчаяния, почему-то не передало ему степень нашего сокрушительного поражения.

– Что-то не так?

Я жестом предложил ему сесть.

– Брэд, буду честен. Ситуация гораздо хуже, чем просто «плохо». Это провал. Нужно провести совещание со всей группой.

– Ты же сказал, что все прошло замечательно. Это шутка?

– Никому не хочется сообщать плохие новости, поэтому все и говорили, что было замечательно.

Я сглотнул комок в горле и решительно заявил:

– Отказали все лейблы до единого.

– Правда?

Он задержал на мне взгляд и улыбнулся.

– Ну что ж, по крайней мере, у нас есть Geffen.

– Брэд, все лейблы до единого. Симон с Эдди Розенблаттом даже не работают больше в Geffen.

– А что там с Дэнни Гудвином? Он же любит нас.

– Можешь высказать ему свое сочувствие в связи с увольнением, – сказал я, проводя пальцем по шее. – Он поставил на кон свою голову и поплатился за это. Позови, пожалуйста, остальных, тогда и расскажу все подробнее. Только не приводи Марка.

Я знал, что нужно сделать. Дэнни со Скоттом были уверены, что Марку следует уйти, но я находился в более близких отношениях с группой, и раньше мне уже приходилось быть на месте Марка, поэтому при мысли о том, что он должен пережить, у меня пробегал холодок по коже.

На следующий день в нашей компании Zomba был назначен рождественский вечер.

Повсюду в офисе висели украшения, по коридорам сновали разносчики еды. Вечеринку собирались посетить сотни представителей музыкальной индустрии. Но по дороге в мой кабинет исполнители Xero выглядели так, будто шли на казнь. Мое мрачное настроение передалось им еще до начала разговора.

Мы с Дэнни Хейзом уселись у одной стены, остальные – вдоль другой.

– Мы знаем, что вы хотите сказать, так что не тяните, – сказал Майк.

– Слушайте, вы прекрасные ребята, и Марк тоже замечательный, но, как говорится, где тонко, там и рвется. То самое пресловутое «слабое звено». Как вы и просили, показательное выступление посетили все A&R-менеджеры и крупные руководители. Почти все отрицательные отзывы касались вокала. Нужно произвести ребрендинг группы, а это означает, что нужно найти нового фронтмена.

– Конечно, мы все были в курсе ситуации с Марком, но не думали, что она всплывет таким образом. А можно сделать как-нибудь так, чтобы не увольнять его? – спросил Брэд.

– Нет. Мы с Джеффом несем ответственность не только перед Zomba, но и перед вами и вашими родными. Нам нравится Марк, но нужно принять деловое решение.

Переварив информацию, Майк сказал:

– Отныне мы хотим знать все, что происходит на показах, как хорошее, так и плохое. Не надо подслащивать пилюлю. Мы не самовлюбленные болваны. Если мы не будем знать правду, то никогда не сможем расти как команда.

– Хорошо. Отныне вы будете узнавать все, как хорошее, так и плохое. Смена названия поможет, но для заключения договора на запись нам нужно будет найти нового вокалиста под стать духу группы, соответствующего возраста, с невероятным голосом и со звездной мощностью.

Вставая, я раскрутил лежащий на моем столе четвертак.

– Просто поймите. Если нам удастся найти этого загадочного певца, это высветит все другие слабости. Группе не обязательно быть идеальной, но чтобы стать по-настоящему сильной, она должна представлять собой цепь, давление в которой распределено по всей длине, и каждое звено должно поддерживать следующее.

– В каждом городе по всей стране найдутся люди, готовые работать раз в десять усерднее вас, – добавил Дэнни. – Вам повезло, что мы все живем в Лос-Анджелесе и что Джефф заключил с вами договор на издание. Мы здесь, чтобы помочь вам, но не забывайте, что многие пойдут на что угодно, лишь бы занять ваше место.

Ребята покачали головами, явно расстроившись от наших слов.

– Марк будет здесь на рождественской вечеринке, и я не хочу ее ему портить. Но после праздника ему придется выслушать правду.

Глава 14
«Сады Глендона»

Вечером того же дня группа вернулась в офис и наслаждалась вечеринкой, будто ничего не произошло. Мы с Дэнни и Брэдом подошли к Марку.

– Давайте выберемся куда-нибудь в среду, – предложил Дэнни. – Можно пойти в «Сады Глендона» в Вествуде.

– Довольно дорогое место. А что за повод? Еще один рождественский ужин? – улыбнулся Марк.

Мы все договорились сообщить Марку плохие новости за ужином. Дэнни собирался задать вопрос: «Что нам сделать, чтобы двигаться дальше?» В этот момент музыканты должны были ненавязчиво предложить идею о переменах.

Мы вошли в прекрасный ресторан, расположенный неподалеку от Калифорнийского университета, и уселись за большим круглым столом в дальнем конце зала. Прошло двадцать минут, а мы так и не перешли к серьезному разговору.

– Ну, как вы все поживаете? – спросил я.

– Хорошо, – пробормотали ребята.

– Дэнни? Как ты?

– Неплохой выдался день, – ответил Дэнни. – С Рождеством, парни.

Не веря своим ушам, я в раздражении произнес:

– Ну что ж, а в целом ситуация в эти праздники не такая уж хорошая. Никаких предложений мы не получили, показательное выступление никому не понравилось.

Дэнни кивнул. Некоторые ребята беспокойно поерзали в своих креслах.

– Кто что думает насчет себя на этом выступлении? Марк, ты выкладывался по полной?

– Ну да, конечно. Постарался как следует. Ну, то есть мы можем и лучше, но нам нужно постоянно работать над собой. Ну, понимаете, это ведь такой процесс.

– Ребята, а вы что скажете? – спросил я, оглядывая всех за столом и ожидая ответа.

Молчание оглушало.

– Никаких комментариев? Ну что ж, тогда придется говорить мне. Основные жалобы касались… – я сделал паузу, – вокала.

– Звук был не очень хороший, и через мониторы было плохо слышно, – ответил Марк, кивнув.

– К сожалению, мне кажется, что проблема в другом. При всем уважении я считаю, что вокал должен быть гораздо лучше.

– Согласен, – продолжил Марк. – Я собираюсь работать усерднее. Хочу стать лучше. Ну, то есть все мы можем стать лучше. Нам только нужно больше практиковаться.

– Марк, дело не в практике. Я считаю… – Я снова обвел всех взглядом, и снова никто не пришел мне на помощь, я словно оказался один на тонущем корабле. – Мы тут все посовещались, и, честно говоря, я считаю, что наилучший выход – это поискать других вокалистов.

У Марка был такой вид, будто его сшиб грузовик.

Наконец мне на помощь пришел Дэнни:

– Марк, дело не совсем в тебе. Так будет лучше для всей группы.

– Я рад, что об этом зашла речь, – ответил Марк. – Я обещаю работать не покладая рук. Я исправлюсь, вот увидите.

– Для этого уже слишком поздно, – сказал Дэнни. – Эта ситуация длится достаточно долго. Мы действительно считаем, что нужно поискать другого вокалиста.

– Это не ваша группа. Ее основали мы, а не вы. Что-то я не слышал, чтобы ребята говорили, что они не хотят видеть меня в группе.

Наконец подключились и члены группы:

– Да, мы об этом говорили.

– Джефф, какого черта ты выгоняешь меня из моей собственной группы?

Марк резко встал и в гневе вышел из ресторана.

Последовав за ним и сердясь на себя самого за то, что мне приходится играть роль глашатая судьбы, я постарался объяснить:

– Мы оказались в ужасном положении из-за представления в Whisky. Как бы поступил ты, если бы из-за твоего вокалиста от группы отказались все лейблы? В какой-то момент ты бы пришел к мысли о переменах. Группа любит тебя, но мы понимаем, что так поступить необходимо ради нашего общего выживания. Я понимаю, что ты расстроен.

– Не понимаешь. Не тебя же выгоняют.

– Меня выгоняли пару раз из групп, и я знаю, что это неприятно. Поэтому я и нахожусь за кулисами. Мы перепробовали все, и я просто не знаю, что еще делать.

– В каком-то смысле ты прав, – сказал он, опустив голову. – Просто выслушивать это довольно больно. В любом случае дела у группы идут не очень. Если честно, то я даже сам подумывал уйти.

– Послушай, приятель, когда закрывается одна дверь, открываются другие. Ты же умный парень, сильный лидер. Люди к тебе прислушиваются. Ты напишешь еще много замечательных песен. Я все еще должен добиться контракта для ребят и сделаю все возможное, чтобы некоторые из написанных ими в соавторстве с тобой чудесных песен остались в альбоме. Но если не пойти на этот шаг сейчас, вообще не будет никакой группы и не будет никаких песен в каких бы то ни было альбомах. Прошу тебя, поверь мне.

В дальнейшем Марку и в самом деле удалось реализовать свои таланты. Он стал музыкальным менеджером и помогал в карьере некоторым крупным исполнителям; его вклад в развитие группы запечатлен в песнях альбома Hybrid Theory. Он так и не простил меня за мое решение, но оно позволило группе стать Linkin Park. И это был первый из многих случаев, когда мне приходилось сообщать плохие новости.