Tsitaadid raamatust «Жертва»
Стоит мне щелкнуть пальцами, и ты снимешь с себя свою мокрую майку и сделаешь все, что я скажу.
– Интересная у тебя подружка, рыжий. Не познакомишь нас? Я ощутила, как пальцы Билла судорожно сжимают мою ладонь, и вскрикнула от боли. Он выпустил мою кисть и рванул к стайке студентов, все еще громко
из твоей френдзоны… Если я под кайфом, значит, я настоящий. Я настоящий, когда под кайфом, детка»
свернуть на безлюдное шоссе, ведущее к холму. Я с ужасом ждала слов Конора о том, что
его. Но я прекрасно осознавала
Но не могла отогнать от себя одной колкой мысли. Мысли о том, что его прикосновения доставляли мне жуткое, но явное удовольствие. Как будто я бегала босыми ногами по острию бритвы…
Ты разбил мне сердце, Конор… – я выдохнула, заставляя себя оставаться спокойной. – Я никогда не смогу теперь жить так, как прежде. Может быть, я тоже рано или поздно сойду с ума… Не смогу вынести того, что чувствую. – Тогда это будет самое прекрасное сумасшествие на свете. – Он скользнул пальцами по моим губам. – Мы встретимся в каком-нибудь параллельном мире, где не бывает нормальных людей. И навсегда останемся там вдвоем.
Свет привлекает всех. А ты попробуй найти того, кто полюбит твою тьму.
Все это было слишком больно. Слишком остро. Он мог одним рывком поднять мое сердце под самый потолок, просто прикоснувшись своими пальцами к кончикам моих волос. А затем схватить меня за горло и бросить лопатками на ледяной пол, придавив к месту подошвой ботинка. Я бы не смогла пережить это еще хотя бы раз. Потому что это было похоже на медленное сдирание кожи. Он как будто стягивал ее с моей груди лоскут за лоскутом, а затем заботливо подклеивал обратно…
меня от голоса лектора своими разговорами, бесконечно что-то обсуждали и жаловались на местные обычаи. – Знаешь, никто здесь даже не собирается в стайки, как это принято в других общежитиях.
