Глава 17. Новое пари
– Неужели я везде ошиблась? – спросила в один момент, чувствуя, что не в силах с этим смириться.
Дровосек молча жевал принесенное мясо и смотрел перед собой.
– Кроме фактов, которые уже подтверждены мной, как знание греческого языка и алхимии, – да.
Я выдохнула.
– А что ты хочешь этим добиться? – спросил он, поглядывая на мой исписанный лист. – Даже если ты установишь мою личность, это не поможет тебе сбежать. Я был достаточно умён, чтобы избегать публичности с солдатских времён, притворяясь обычным человеком. Только что же рассказывал.
Я пожала плечами, решив всё-таки промолчать о недоверии к нему:
– Копаю везде, где мне хватает мозгов. Напоминаю об отсутствии у меня сборников с ответами.
– Так вот я тебе подсказываю: лучше придумай игру или еще что-то.
Я скептически на него посмотрела.
– Еще что-то? Ты о чем?
Дровосек спокойно на меня посмотрел.
– Не думаешь ли ты, что мне только в игры интересно играть? Есть уйма способов, которые тебе позволят добиться желаемого.
Я с интересом его осмотрела.
– И какие же?
Мужчина отмахнулся от меня.
– Сама хоть думать собираешься?
Я, вопреки его словам, не расстроилась из-за его немилости, а, посмотрев на свой исписанный лист и перечитав, довольно быстро придумала нечто полезное.
Что сможет мне хоть немного, но помочь.
– Ну… тогда я… например, пишу тебе уравнение Дирака для свободной частицы, раз ты его упомянул, а ты… стрелять из лука умеешь?
Дровосек заинтересованно на меня посмотрел.
– Есть такое.
– Тогда я выбираю тебе мишень и расстояние. Если я правильно всё сделаю – побеждаю я, следовательно, загадываю желание, а если ты попадаешь в мишень, тогда ты.
Он вскинул бровь.
– А если оба или никто?
Я задумчиво посмотрела на потолок.
– Тогда… кто быстрее справится с задачей, тот и победил.
Мужчина вопросительно на меня посмотрел.
– Ты не сможешь описать всё быстрее скорости стрелы.
– А вдруг ты не с первого раза попадёшь?
Дровосек усмехнулся.
– Хочешь испытать судьбу в который раз?
Я ответила ему тем же жестом.
– Здесь, скорее, интересен сам процесс, а не победа.
Мужчина оценивающе меня осмотрел.
– Что ж, я предупредил, – сказал, хоть и не без улыбки, выдавая мне новый листок и ставя секундомер на часах. – Начинай.
Я, хоть и торопясь, всё равно написала оговорённое раннее. Конечно, победить хотелось, но даже если я проиграю – всё равно необходимые знания о нём я приобрету. Хоть и немного замешкавшись в конце, вспоминая детали, я всё-таки закончила.
– Всё – сказала я, отдавая листик.
Дровосек, проверив, кивнул.
– Правильно. У тебя это заняло… 29 секунд – сказал, посмотрев на меня пристальным взглядом, в котором читалось… признание меня, как человека, видимо.
Я невольно улыбнулась, не веря, что он способен на подобную невербальную похвалу.
– Что ж, ставь мишень, я достану лук. Есть какие-то предпочтения?
Я покачала головой.
– Нет, на свой вкус.
Пока он отсутствовал, я, взяв подсвечник и часы, отправилась на опушку, установив его за метров 200 от того места, где он выстрелит. Это было далеко, но и никто не обещал, что будет просто.
Вернувшийся дровосек и бровью не повёл, увидев моё условие.
– Проверять лук будешь?
Я покачала головой, заметив и так, что он выглядит не проще по своему строению, чем подобный ему в каком-нибудь каменном веке.
– Твоя задача попасть в свечу.
Я засекла время, принимаясь ждать. Мужчина, натянув тетиву, прицелился и сразу же метнул стрелу. Чтобы проверить, попал ли он, я подбежала ближе, не забывая поглядывать на стрелку часов, дабы не забыть, где она остановилась.
Дровосек попал в самый центр, что заняло у него… почти 6 секунд.
– Что ж, это… поражает, по крайней мере, меня.
Дровосек усмехнулся.
– Похоже, я выиграл, хоть и мне снова придётся наблюдать, как ты пытаешься придумать очередную игру, чтобы сбежать навсегда.
Я пожала плечами.
– В любом случае, у тебя есть желание, которое я могу выполнить, и будут, пока я пытаюсь победить.
Он, посмотрев на меня сверху вниз, дёрнул уголком рта.
– Позже.
Ничего больше не сказав, он исчез, оставляя меня наедине.
Что ж, в книге, прочитанной мной, указывалось товарищем, что он хорошо стреляет из лука. Увы, знание этого факта и проверка его на практике запутало меня еще больше, ничего особо не доказывая, однако и убирать далеко я тоже его не буду.
Решив, что у меня есть свободное время, чтобы позаниматься своими делами, я отправилась в ту самую деревянную избу, которую недавно упомянул дровосек, находящуюся севернее дома. Там, по его словам, должны быть те самые бешенные псы.
Дровосек и вправду не блефовал, ведь в указанном им направлении гавкали злые собаки, норовясь выпрыгнуть из деревянной клетки, представляющую из себя размер одноэтажного дома с двумя огромными комнатами. Их было не меньше десяти, а то и больше.
– Да, с ним, конечно, опасно лишний раз связываться – подумала я вслух, возвращаясь к уже известному мне помещению на опушке.
Пока его не было, я решила лучше осмотреть стеллажи с книгами. Он, должно быть, читал не только какие-то книги по классике, но и ту же теоретическую физику, коль проверял у меня уравнение без подручной литературы.
Однако на стеллажах были просто… какие-то малоизвестные мне произведения художественного характера, что еще больше усложняло мне жизнь.
Ведь дровосек явно не выглядит любителем подобного жанра.
До самого конца вечера я занималась греческим, надеясь, что это будет не впустую.
Когда зашёл победитель сегодняшнего пари, я, не выдержав, задала интересующий меня сегодня вопрос о его вкусе в литературе, который явно противоречил, с моей точки зрения, его натуре.
– Почему нет? – спросил он, присаживаясь в кресло. – Всё интересно.
Я скептически на него посмотрела.
– Но я думала, что ты… кхм… любишь книги посерьезнее, как военное дело или, может, искусство похищать людей с нихуя?
Дровосек рассмеялся, вызывая у меня неприятные мурашки этим.
Однако, стоит заметить, хорошее настроение у него теперь чаще, что, наверное, лучше плохого.
– Нет, у меня есть книги и конспекты, но они в дом все не влезут.
– А где это всё?
– Хочешь посмотреть?
Я пожала плечами, стараясь производить впечатления невозмутимой.
– Давай.
Он, взяв меня на руки, приказал зажмурить глаза. Через секунд двадцать мужчина поставил меня на пол и предложил полюбоваться его коллекцией, где мне, скорее, было интересно, как забыть его мерзкие прикосновения ко мне, не считая вообще страха, испытанного при доверии к его странным путешествиям и целям этих… телепортаций.
Господи, я правда… в это верю? Это действительно происходит?
Однако я замерла, мгновенно забыв о своем скептицизме, когда передо мной предстали какие-то девятиэтажные стеллажи, набитые внутри книгами разного калибра, цвета и толщины, среди которых были и выглядевшие совсем новыми, и как будто пережившие семь катаклизм и зарождения человеческой цивилизации вместе с Елизаветой Второй, или вовсе выглядящих, как антиквариат.
– Где мы? – выдавила из себя я, трогая корешки.
– В моей подземной библиотеке за 1000 километров от дома на опушке. Здесь более 250 000 книг и газет.
Я удивленно на него посмотрела, вызвав у него кривую усмешку, мол, да, таков я.
– И сколько же ты её собираешь? Сколько лет… веков?
– Когда есть желание – размыто ответил, вызвав у меня приступ сожаления.
– А это что? – спросила, подойдя к длинным и толстыми тетрадям.
– Мои конспекты по десяткам наук.
Я мысленно прикинула.
– И что… ты знаешь почти всё?
– Основы – в каждой.
Я, не выдержав, сказала "Ого", вызвав тем самым ещё одну улыбку мужчины.
– Раз… раз я тут, я могу взять пару книг и себе почитать?
Он жестом пригласил меня вперёд, давая разрешение.
Когда я прошла несколько метров, послышался хриплый кашель сзади.
– В принципе, если ты будешь хорошо себя вести, я могу тебя приносить сюда каждую неделю.
Я даже остановилась от такой щедрости, повернувшись.
– Правда?
Дровосек пожал плечами.
– Мне понравилось, как ты вела себя сегодня. Ты не создавала мне проблем, не сбегала. Если так будет и впредь, я препятствовать твоему развитию не буду… и ничему другому подобному.
Я нахмурилась.
– Но я создавала проблемы, потому что ты меня похитил, ещё и держал людей в подвале.
Мужчина резко посуровел.
– Ты пришла ко мне сама.
– Это было случайностью, я объяснила мою ситуацию….
Дровосек подошёл вплотную, сжав мои плечи руками. В его глазах угадывалось раздражение.
– Плевать. Теперь ты живёшь со мной, нравится тебе это или нет. Выбирай книги и пошли – сказал, отпуская и разворачиваясь, будто знал, что я всё равно последую за ним.
Я разозлилась.
– Не хочу я ничего у тебя брать. Оставь меня наконец в покое.
Мужчина быстро поменял курс и, схватив меня, перенёс обратно в дом на опушку.
Я попыталась оттолкнуть его, но он силой бросил меня на кровать и сел сверху.
Не выдержав, я заплакала, имея чёткое представление о том, что меня ждёт. Пусть уродует, калечит и травит на меня своих собак.
В один момент я поняла, что мой страх уступает усталости.
– Делай со мной, что хочешь, но это мне надоело. Ты держишь меня в своих оковах и хочешь, чтобы я молча принимала судьбу. Лучше сдохнуть уже.
Дровосек молча меня осматривал почерневшими глазами.
Я отвернулась, чувствуя, как сильно колотится моё сердце от страха и в такт ему всё остальное тело.
– Что тебе не так? – угрожающим тоном спросил, нависая ещё ближе. – У тебя всё есть: в холодильнике – еда, теперь книги, в игры играем, даже принёс тебе вещи на первое время, хоть пока ещё не успел показать. Я тебя не пытаю, не бью и не насилую, но ты ведешь себя так, как будто я это делаю. Все проблемы здесь, повторяю, хоть и не люблю это, были из-за тебя же.
Я закрыла глаза.
– Ты думаешь, это жизнь? Я не знаю, что ты захочешь завтра. Ты же каннибал и… обладаешь невероятной силой.
– И что? Я применял её на тебе?
Я открыла глаза, видя, что он немного смягчился.
– Нет, но… я не о такой жизни мечтала. Вместо поступления в университет мечты, обретения друзей и построения фундамента для карьеры, я проведу время с маньяком-убийцей в лесу, каждую ночь засыпая с мыслью о том, что завтра он может передумать и… и даже думать не хочется.
Дровосек молча смотрел мне в глаза.
– Я никогда тебя не угрожал и не трогал, если ты вела себя адекватно.
– То есть, выслуживалась перед тобой.
Мужчина сорвал с меня кофту, тем самым превратив её в нитевое месиво. Я вскрикнула, машинально прикрывая оголённое тело, словно это имело смысл.
– Если бы это была правда, я бы заставил тебя, например, заново её сшивать, – сказал, кивая на свою руку, держащую теперь жалкий клочок ткани. – И если бы мне не понравилась работа, я бы вместо неё возил тебя по полу, моя таким образом полы. Прям твоими волосами пенил бы и, как губкой, впитывал грязь.
Я нервно сглотнула.
– Но ты каталась всё это время, как в шоколаде, – сказал, бросая на пол мою разорванную кофту. – Из всех людей здесь этого не видела только ты.
Я покачала головой.
– Пожалуйста, отпусти меня, мне ничего не нужно.
Мужчина наклонился ко мне очень близко, носом почти упираясь мне в щеку. Не выдержав его слишком близкого присутствия, я отвернулась.
В тот же миг он зло задышал, сжимая мои руки и не давая освободиться.
– Даже так, – криво усмехнулся, пожевав щеку, – а я думал, что потрачу своё желание на что-то более приятное для нас, но раз ты желаешь откатить всё назад, безымянная, прям в самое начало… что ж, пусть в этот раз будет по-твоему. Моё желание в том, что бы ты не покончила жизнь самоубийством, в противном случае, найду и убью твою семью, ведь если ты не тянешь даже это, тогда я даже не знаю, какие будут последствия восприятия тобой событий дальше.
Через секунду мне стало легче, а еще через несколько, когда я открыла глаза, обнаружила, что его уже не было.
Раздевшись дальше, я отвернулась к стенке и продолжила всхлипывать наедине.
Глава 18. То самое
Этим утром я впервые проснулась рядом с дровосеком. Он лежал неподвижно на спине с закрытыми глазами в нескольких сантиметрах от меня. Одна его рука была на животе, а вторая – удерживала меня, притягивая к себе.
Я посмотрела на время, отметив, что проснулась я как обычно.
– Лежи еще, – грубо отчеканил мужчина, сжав меня за бедро. – Сегодня у меня нет дел, проведём день вдвоём.
– Мы и так каждый день его проводим – недовольно заметила, вынужденно ложась обратно.
– Не весь.
Я закатила глаза, решив никак это не комментировать.
– У тебя когда-нибудь… была подруга Элизабет? – спросила я, вспоминая содержание книги, одновременно с этим подумав, что потом удачного времени, чтобы спросить, может и не быть.
Дровосек напрягся.
– А тебе зачем это знать?
Я слабо улыбнулась.
– Все ещё пытаюсь угадать твой возраст.
– И как знание данного факта тебе поможет в этом?
– Так ты ответишь или нет на вопрос?
– Просто так – нет.
Я вздохнула. Всё возвращается на круги своя.
– Довольно сложно понять, что тебе в принципе от меня нужно, а ты еще «что-то» хочешь.
Мужчина хмыкнул.
– Не знаю, что может быть сложного в том, чтобы понять, отталкиваясь от прошлого твоего здесь опыта, что мне интересно.
Я кивнула.
– Уборка?
– Всё чисто.
– Готовка? Стирка?
– Не требуется.
Я развела руками.
– Что ж, я попыталась, стоит отдать мне должное.
– Нет, ты не пыталась, – возразил. – Ты не только этим занималась.
Я задумалась.
– Хорошо, я еще играла с тобой в игры, но, кажется, они нужны только мне.
Мужчина неопределенно повёл бровью.
– Еще варианты?
Я напряглась, чувствуя, что дальше я могу раздвинуть перед ним свои ноги, однако, глядя на него, я не могла себя заставить сказать это.
Он был слишком уродлив и телом, и душой.
Пока я колебалась, чтобы попытаться себя убедить закрыть глаза и отвернуться, если он начнёт меня брать, как женщину, послышался короткий вздох.
– Элизабет, – сказал, поворачиваясь на бок ко мне и снимая с меня одеяло. – Это девушка, к которой у меня были тёплые чувства. Не знаю, что тебе даст эта информация.
Я напряглась, понимая, что теперь отрывок становится все больше похожим на правду или, напротив, на…
– Элизабет – нередкое имя уже давно, что бы ты в своей голове не придумала про ходовые имена и года, связанные с ним, прочее.
Я нахмурилась.
– Думаешь, это не имеет место быть вообще? – все же спросила я, имея и вправду мысль об этом, хоть и вслед за проверкой того самого отрывка.
Дровосек покачал головой, опуская одну мою бретельку от лифчика вниз, вызывая тем самым у меня панический страх.
– В данном случае маловероятно. Элизабет оставила о себе хорошую память в моих глазах, как, впрочем, и много десятков других людей за всю мою жизнь.
Я замерла.
– Но было все-таки, что особенно её выделяло на фоне других, скажем, в то время, когда ты с ней общался? – продолжила идти этой тропой, вспоминая всю книгу. Про Элизабет было только одно упоминание, в этом самом отрывке, однако автор почему-то пообещал именно ей одной передать, что некий Джеймс, где также справедливо предположить возможность подмена имён, раз автор умеет скрывать, как сделал это с датой происходящего (почему бы ему не сделать того же и с именами?) думал о ней перед боем, то есть, буквально вручить предсмертную записку.
Убийца, тем временем, медленно опустил и вторую бретельку.
– Она всегда была оптимисткой. Мне даже казалось, что если бы ей отрезали руку, Элизабет посмеялась бы и сказала, что теперь может законсервировать её и оставить на голодный год.
Я удивленно посмотрела на дровосека, который подробно изучал взглядом мою ключицу и грудь.
– Голодный год? Должно быть, это было… давно, – выдохнула я, чувствуя у себя серьезные пробелы в истории. – В те времена была чума или какие-то особенные неурожаи? Элизабет, скорее всего, знает, что это такое, если отзывается так о руке.
Мужчина улыбнулся.
– Это гипотетическая ситуация, не более.
Я задумчиво его осмотрела, пытаясь понять, верить ему или нет.
– Есть ещё вопросы? – усмехнулся он, уже держа свою руку наготове.
Я, посмотрев вниз, понимала, что у меня не так много попыток.
– Но кем она тебе приходилась все-таки? И почему ты её с собой не забрал, когда уходил, раз у тебя к ней были тёплые чувства?
Дровосек слабо улыбнулся, расстёгивая мой лифчик и бросая его в сторону.
– Она была просто моей любовницей. В те времена, как и сейчас, я не любил с кем-то завязывать очень близкие отношения. Были исключения, но, как правило, это длилось недолго. А Элизабет… она спала со мной, как и все, за деньги, только, в довесок ко всему, ещё мы иногда разговаривали, чем и стала для меня немного ближе других шлюх. Её семья, почётные дворяне, разорились, и ей ничего больше не оставалось. Она старалась делать вид, что ей нравится, однако даже я видел, как много чего я разорвал ей внутри.
Я, прикрыв руками грудь, нахмурилась.
– Другие могли и впрямь думать, что мы скоро поженимся, но только я и Элизабет понимали, что этого никогда не будет. Она хотела выйти замуж по любви, а не за деньги, но я этого ей дать не мог – добавил, беря меня за руки и убирая их за спину, оголяя тем самым мой торс полностью.
Я закрыла глаза, отворачиваясь.
– Почему?
Дровосек повернул мою голову, параллельно опустив свои руки мне на грудь. Он почти её не касался, но уже явно переступал опасную черту.
– Потому что не любил, разве не очевидно? Она была симпатичной, по-своему умной, но, увы, всего этого было недостаточно.
Я приоткрыла глаза, стараясь их не закатить. У него проглядывались какие-то завышенные стандарты.
– У меня больше нет вопросов – сказала я ему в губы, которые находились совсем рядом.
Мужчина рассмеялся.
– Они мне и не нужны – сказал, сжимая мою грудь, вызывая тем самым крик, и залезая на меня сверху.
Я лихорадочно соображала, что делать, возвращаясь к истокам того, во имя чего я всё это спрашивала.
– Стой, – сказала, облегченно вздохнув оттого, что мне всё-таки удалось вспомнить, не смотря на стрессовую ситуацию. – Так… это не о тебе была история, верно? Ты просто мне пересказал историю Джеймса, из той книги, но от своего лица. Ты сказал, что все твои близкие были преклонного возраста, но Элизабет, судя по твоим же словам, желала в перспективе выйти замуж, наверняка будучи брачного возраста… молодого.
Дровосек усмехнулся.
– И все-таки ты уверена, что Элизабет из того времени, о котором ты думаешь? Я говорил – имя нередкое, у меня могло быть их много.
Я скрестила брови на переносице.
– Но мы же говорим о той, которая тебе была так дорога, что ты думал только о ней перед липовой смертью, разве нет?
Мужчина наклонился, устраиваясь между моих ног.
– Так думал мой друг обо мне, а не я, если ты забыла, будучи убеждённым в наших крепких отношениях, а я её просто беспардонно ебал за гроши, считая её чуть больше, чем никем. Да и вообще в те времена слишком превозносили любовь, во много крат преувеличивая и чувства, испытанные молодыми, и значение в жизни, как таковой.
Я задумалась, понимая, что явно есть о чём.
– Мне нужно больше времени… я еще не перевела газеты, не разобралась с хронологией, мне нужно перечитать отрывок…
Дровосек зацепился за мою резинку трусов.
– Называй дату или принимай меня.
Я сжала губы, понимая, что выбор у меня невелик.
И придётся, по всей видимости, идти ва-банк прямо сейчас.
– Я считаю, что ты не свою мне историю рассказываешь, а чью-то из книги. Ты всё время мне врал о себе, решив скопировать чужую биографию, и, видя, что я пошла по ложному следу, подыграл мне. Как ты говорил? Гарантий ни у кого нет? Так что на вранье правду не построишь. Твой возраст я назвать не могу, потому что ты блефовал. Вот мой ответ.
Мужчина, выдохнув, резко встал и взял книгу, открывая её на последней странице.
– Ты почему не прочла послесловие?
Я замерла.
– Никогда его не читаю.
– Самое время, – сказал, открывая последнюю страницу и указывая мне на строчку внизу. – Говорил же, будь внимательнее. Написано: «В память о Джеймсе».
Я вскинула бровь.
– И?
– А я кто?
– Ты – Яков.
– Ну?
Я пожала плечами.
Дровосек, взяв один из самоучителей по греческому, открыл на предпоследних страницах и протянул мне.
– Зачем это… сейчас? – спросила.
– Ты это хоть сама можешь прочесть? Я тебе за этим, в первую очередь, принёс самоучители.
Я, опустив глаза, прочла адаптацию имён с греческого на английский, дойдя, в конечном счете, и до Якова, который имел и другую адаптацию в языке – Джейкоб, Джеймс.
Я вернула взгляд на мужчину.
– Эта книга – мемуары моего друга, написанные, когда я жил в Шотландии много веков назад. В истории его жизни входил и я, как ты заметила, но не докрутила. Я случайно его купил у одного торгаша несколько веков спустя. И многие книги на стеллажах здесь с похожим содержанием.
– Так тебе… около 5-6 веков? Ты же сказал, что тогда ты только понял, что не стареешь. Возможно, обнаружение тобой бессмертия началось позже.
Мужчина слабо улыбнулся.
– Или раньше. Я давно не умирал, приняв это, но при этом медленно взрослел. Я не знал, в скольких годах на вид я останусь, придя к ответу только в первой четверти 17 века, спустя сто пятьдесят пять лет моей жизни, когда нашёл в книгах по алхимии, активно начинавшей себя показывать в тех краях, где я на тот момент жил, рецепт, позволяющий мне остаться в теле 35-летнего на всю жизнь и внешне больше не постареть. До сих пор так это и есть.
Я помолчала, обдумывая.
– И вот что тебе это дало? – спросил, откидывая книги и снова залезая на меня.
– Я просто хотела поспорить, что я угадаю твой возраст и попрошу за это больше никогда меня не тревожить. Стоит отдать мне должное, я копаю везде, где могу.
Мужчина хмыкнул.
– Хреново копаешь. Придётся придумать что-нибудь новое, но после того, как я с тобой закончу.
«Или я могу еще потянуть время» – подумала я.
– Подожди, – сказала, придерживая его за грудь, – так у тебя было много Элизабет? Если я всё-таки угадала, что ты рассказывал о той самой, зачем ты меня пытался запутать?
Дровосек устало на меня посмотрел.
– Скорее, вразумить. Ты явно шла по ложному следу, сфокусировав внимание на ней, а я пытался увести твоё внимание, и только.
– Я бы всё равно не угадала твой возраст. Откуда мне было знать, что тебе еще сверху 35 лет 155 лет?
– Нужно было задавать уместнее вопросы.
Я нахмурилась.
– Как мне это было сделать, если ты сказал, что с меня достаточно информации, а потом развернулся и ушёл?
Мужчина закати глаза, явно недовольный тем, что я его отвлекаю.
– Я тебя спросил: «Придумала игру?». Ты начала углубляться в историю. Еще раз: в условиях игры, например, оговорила бы, что назовёшь только век, я бы согласился, не помню, чтобы я тебе отказывал. Потом спросила бы у меня вторую цифру от года моего дня рождения, если бы я не оговорил это в своих условиях, как запрещенный приём, прибавила к ней единицу и дорисовала бы ее же в начале, вот тебе и век. Это весь твой путь к свободе.
Я впала в ступор.
– Но ты же не похож на идиота, чтобы это не оговорить.
Дровосек расстегнул ширинку.
– Тогда нашла бы, что не оговорил. Это был всего лишь пример игры, чтобы ты уловила суть. Смысл в данной ситуации терять время на поиск истины, если можно просто обхитрить соперника?
Я задумчиво его осмотрела, не переставая удивляться, как много вещей я потеряла из виду.
– А теперь ты будешь подо мной, что интереснее, по своей же вине, – прокомментировал, разрывая мои трусы. – Ноги шире раздвинь, неудобно.
Я, понимая, что у меня нет другого выхода, умоляюще на него посмотрела.
– Пожалуйста, не нужно. Ты же говорил, что, по-твоему мнению, я ещё ребёнок…
Мужчина дал мне пощёчину, которая была, скорее, унизительная, чем болезненная.
– Вот и повзрослеешь заодно, а сейчас – замолчи наконец, мне сейчас не до разговоров.
Я, закрыв глаза, поняла, что это как раз тот самый «последний вариант» моего спасательного круга, который я оставила в самый конец очереди – обольщение.
Однако это оказалось ещё сложнее, чем я думала, ведь мужчина долго не церемонился. Прямо без предварительных ласк он вставил всё до основания, вынудив меня закричать.
Ведь до этого я была девственницей.
Он лишь усмехнулся на это, быстро осознав, и без задней мысли и колебаний продолжил меня таранить.
Сил больше придумывать что-то снова. Я просто закрыла глаза, отвернулась, чтобы скрыть слёзы, и понадеялась, что если он меня и убьёт, то это будет быстро и не так позорно. Слишком долго я боролась, придя даже не к тому, с чего начинала, а откатившись назад от стартовой линии.
Боль была невыносимой: он еще и изгибал мои ноги, чтобы поглубже войти, а в какой-то момент вообще затекло всё тело. Дровосек брал меня долго и жестко, каждый его толчок был, как первый.
Моя нервная система отказала мне в попытке найти в этом удовольствие и хоть как-то убедить мужчину, что мне нравится, дабы стать ближе, и отключилась, выбив строя и меня.
Всё в одно мгновение стало черным. В эту же секунду провалился и мой последний план тоже.