Послышались еще какие-то странные звуки из лесу, которые были уже ближе, вынудив меня буквально вспотеть. Однако угроза существовала и совсем рядом, буквально ко мне подкрадываясь. Я готовила себя к тому, что это будет больно, но всё могло быть ещё хуже: даже не знаю, что было бы, если бы это были гиены или ястребы.
Когда очередь дошла и до меня, я притаилась: если всё пойдет по плану, то вороны помогут мне выклевать верёвку и освободить меня, но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, где еще, плюс ко мне, было трудно придерживать мясо одной ноги другой, которое то и дело норовилось сползти.
Всего я насчитала три ворона, два из которых клюнули на мясо, а третий, подравшись за что-то с одним из них, проиграл, опустившись и начав клевать мне икру. Я закричала, машинально отгоняя свободной ногой, тем самым давая мясу сползти, но напоминая себе, что звук воя становился ближе и вороны еще могут быть мне полезными. Мобилизовав свои силы, я принялась терпеть, смирившись с мыслью, что такая смерть еще щадящая, в отличии от всех других в моём случае возможных.
Через мясо ворон расклевал мне верёвку, освободив мне наконец руку, пока я всё это время отгоняла двух других, и, как только он это сделал, я, быстро наклонившись, начала одной рукой развязывать последнюю связанную конечность, а второй – отгонять птиц, однако местами они все равно меня клевали, вызывая боль и местами слабый поток крови. Освободившись, я постаралась убежать, но вдруг неожиданно заметив, что ко мне совсем близко приближались две гиены, ведь многое мясо было склёвано воронами и им почти нечего было ловить.
Машинально выбрав курс на дом дровосека, посчитав, что другого у меня просто не существовало, я принялась мысленно молить, чтобы он меня впустил.
Приготовившись стучать, я удивилась тому, что дверь открылась сразу и дровосек, выйдя, задушил гиен голыми руками, которые почти меня уже догнали.
Я, отдышавшись, не верила, что всего секунда отделяла меня от этого. Воображение рисовало неприятные картинки, а тело, не выдержав, упало на порог. Дровосек, как ни странно, взял меня на руки и отнёс в дом, закрывая за собой дверь.
Я расплакалась, свернувшись калачиком на кровати. Воспоминания были слишком свежи, заставляющие меня проживать недавние события вновь и вновь. Конечно, я хотела умереть, но не так… жестоко и позорно, будучи съеденной заживо без возможности опознания моего тела и хоть какого-то захоронения после.
Мужчина принёс мне горячий кофе и я, чувствуя, что у меня нет сил сопротивляться и язвить, просто его взяла и постаралась себя успокоить.
Дровосек явно смотрел на меня, но я сверлила глазами кружку.
– Выпей до дна, я добавил тебе то, что расслабит.
Я, чувствуя себя настолько плохо, послушалось и выполнила сказанное им, принимаясь ждать.
За дверью вдруг послышался вой, а сама она подверглась царапанию и выбиванию.
Я закричала, пугливо забиваясь в угол и молча наблюдая, как дровосек, открыв дверь, одним махом убил трёх волков, взяв двоих по бокам и сжимая третьего внутри так, что они заскулили и упали замертво. Его сила поражала, заставляя меня лишний раз подумать, стоит ли мне его злить или нет. Выкинув их за порог, он закрыл дверь и повернулся ко мне, как ни в чем не бывало.
– Кажется, их приманила кровь, которую ты растеряла по дороге. Придется всех выловить, хоть и лень, – сказал, достав из кармана бинты и кидая мне. – Держи, обработай себя. Спирт найдешь на первой полке в ванной.
Выдохнув, я сделала так, как он сказал, понимая, что сейчас спорить с ним – противоречить здравому смыслу. В принципе, это всегда так было, однако сейчас это представлялось мне намного более опасным и бессмысленным.
Когда мужчина вернулся, я докручивала последний бинт, периодически крича от боли, когда спирт попадал на рану, надеясь, что вороны не занесли мне какую-нибудь инфекцию или что-то нечто такого рода.
– Не волнуйся, ты будешь в порядке, если еще что-то не учудишь – сказал вдруг появившийся дровосек, садясь рядом в кресло.
Я замерла, пытаясь мысленно понять, показалось мне это или нет, однако всё это неожиданно для меня озвучилось само:
– Так ты… ты умеешь читать мысли или… у меня уже всё… совсем плохо?
Мужчина кивнул.
– Давно этим не пользовался, но случай с тобой экстраординарный для моего опыта. У тебя почти нет страха, поэтому мне стало интересно, что именно тебя убеждает в отсутствии такового. Ты лезешь на рожон, зная, что тебя ждёт, однако всё равно лезешь.
Я пожала плечами.
– Желание жить и, предпочтительно, свободно, но я часто не уверена, что смогу, просто… скорее, бегу от смерти, а там уже как получится – открыто сказала, чувствуя, что мышцы постепенно расслабились и мне стало легче.
Дровосек мельком на меня посмотрел, но ничего не сказал.
– Ты сказал, что… если я освобожусь раньше, чем меня растерзают животные, я могу быть свободной… да?
Мужчина кивнул.
– Да, но ты не сбежала раньше, чем тебя бы растерзали животные. Гиены тебя догнали и, если бы не я, растерзали бы. Ты попросила у меня мысленно помощь, я её предоставил…
– … и это не бесплатно – договорила за него я.
– Почему же, бесплатно, но ты не выиграла, значит, свободной ты быть всё ещё не можешь, – сказал, кивая на дверь. – Завтра ее заколочу обратно, сегодня неохота.
Я потеребила руки.
– Не нужно, я не… не уйду.
Дровосек покачал головой.
– Нет, доверия к тебе нет, как-нибудь в следующий раз.
Я помолчала, ложась обратно в постель. Меня всю трясло, и я ничего не могла с этим сделать.
–Ты же сказал, что… я тебе надоела… – вспомнила я, безуспешно стараясь унять дрожь.
Он усмехнулся.
– Если не хуже.
– Но ты меня спас…
Дровосек промолчал, с любопытством меня рассматривая: возможно, мужчина и сам не понимал, зачем он это сделал, а, может, и вовсе был далёк от меня и всех текущих событий.
Кто его разберёт.
Пытаясь заснуть, я много раз переворачивалась, не в силах найти достаточно удобное для этой цели место, поэтому в один момент я просто сдалась и начала смотреть перед собой, надеясь, что мои мысли не доведут меня до абсолютного отчаяния.
– Даже моё средство тебе не помогает, – почти с жалостью промолвил, на какое-то время исчезая и появляясь с бутылкой виски, после наливая мне в стакан. – Выпей.
Я закрыла глаза, мысленно заставляя себя встать и взять предложенное. Меня все еще подбрасывало.
Стакан дрожал в моих руках, переливаясь, но я все допила, ложась обратно.
Под одеялом было тепло и уютно, особенно, по сравнению с погодой на улице, которая постепенно начала портиться. Через какое-то время, убаюканная одеялом и алкоголем, я даже уснула, хоть и мне казалось при текущих обстоятельствах это невозможным.
Глава 27. Новое существование
Сегодня утром мне хоть и было лучше, но накатила сильная апатия. Ничего не хотелось, не было сил и желания бороться за жизнь, которая и так едва не ускользнула из моих пальцев.
Встав, я просто дошла до кресла, села в него и принялась смотреть перед собой, предварительно заметив, что несколько страниц газет все-таки были мной сожжены, но у меня, как ни странно, не было злорадства.
Я просто мечтала вернуться домой или пожить немного в спокойствии, чтобы каждый день не выглядел выживанием в дикой среде.
Дровосек пришел к завтраку, предложив еду и мне.
Я ничего не ответила, принимаясь её поглощать, даже не заметив толком, что это было. Важно было только то, что этот процесс проходил под пристальным взглядом мужчины, который я старательно игнорировала.
Может, если о нём не думать, он всё-таки уйдёт?
– Не будешь возмущаться, что за нее нужно отрабатывать?
Я пожала плечами, давая всем видом понять, что мне всё равно.
Он окинул меня еще одним взглядом, но ничего не сказал.
– Я хотел бы сделать тут небольшой ремонт. Сейчас становится все холоднее, дом не будет достаточно утеплён к зиме. Мне нужно, чтобы ты после меня поубирала… конечно же, если ты нормально себя чувствуешь.
Я кивнула.
– Пойдёт.
Дровосек сощурился.
– У тебя новая тактика? Что на этот раз? Усыпить мою бдительность?
Я усмехнулась, в каком-то смысле почувствовав себя великим стратегом, напрягая этим даже бессмертное существо с многовековой историей.
– Нет – односложно ответила.
Мужчина продолжал меня осматривать с не меньшей настырностью.
– Что бы ты не придумала, ты сама знаешь, чем это закончится.
Я выдохнула, чувствуя, что у меня нет намерения ему доказывать отсутствия у меня желания даже с ним спорить, не говоря уже о другом.
– Ты же можешь прочесть мои мысли, зачем спрашиваешь? – по привычке кинула я, откидываясь в кресле.
Мужчина кивнул.
– С тобой, увы, по-другому. У тебя в голове слишком разные мысли, которые рандомно для меня и порой нелогично, соединяясь друг с другом, образуют план. Это как быстро переключать каналы, так что порой мне проще спросить и проследить за твоей реакцией.
Я слабо улыбнулась, почти смутившись. Всегда приятно знать, что я не так проста, чтобы меня победить.
Однако мужчина это сделал, доведя меня до того, что сейчас я ничего не хотела.
Дровосек, доев, начал заниматься ремонтом, так же быстро его закончив. Наверное, он и вправду был бы полезным в доме, если бы стал домовым, например.
Я решила не откладывать, убираясь сразу же за ним.
Когда он и, соответственно, я закончили, мужчина взялся за меня.
– Может, есть еще какая-нибудь работа? – попыталась оттянуть неизбежное я.
Дровосек усмехнулся.
– Нет, всё сделано уже.
– А если полку еще одну прибить?
Мужчина покачал головой, сделав еще один шаг навстречу ко мне.
Я сделала столько же назад.
– А… цветы полить?
– У нас их нет – еще шаг, вынудив меня еще отступить.
Я нахмурилась.
– А почему нет? Надо завести.
– Кому надо?
Я пожала плечами.
– А если и мне?
Мужчина кивнул.
– Позже – закончил, сделав еще шаг.
Увы, я так сделать не могу: недалеко от моей спины уже виднелась стена, поэтому, повернувшись, подняла ладони.
– Что ж, хочешь трахать уродку – удачи.
Дровосек проигнорировал реплику, беря меня на руки и кидая на кровать.
Я отвернулась.
– Можно выпить перед этим?
Дровосек вскинул бровь.
– Разве ты обычно не пьёшь?
– Теперь, видимо, пью.
Повисла пауза.
– Что ж, спивать тебя нет в моих планах, однако травы, притупляющие боль, предложить могу.
Я нахмурилась.
– Почему раньше не предлагал?
Мужчина пожал плечами.
– Ты не просила и даже не спрашивала, тем более, вежливо.
Я закатила глаза.
– Что ж, теперь прошу… вежливо… дай, пожалуйста, что угодно, лишь бы я ничего не почувствовала.
Дровосек, хоть и недовольно сощурившись, явно будучи неудовлетворенным от моего тона, все же ушёл, залезая в шкаф и беря оттуда зеленые листья, возвращаясь. Он втёр мне их в бёдра, устраиваясь между моих ног после.
Я по привычке закрыла глаза и отвернулась, однако эффект от предложенного мужчиной превысил все мои ожидания.
Я буквально ничего не чувствовала.
Подумав, что он ещё не приступил, я повернулась, проверяя, однако он уже был «занят».
Я мысленно прокляла себя за то, что не попросила нечто похожее раньше, ведь это, на данный период моей жизни, решило бы мне почти все проблемы.
Время впервые пролетело незаметно, и, ближе к вечеру, мужчина закончил, ложась рядом со мной.
Я, почувствовав, что еще была полна сил относительно прошлых раз с ним, решила почитать, завершая, наконец, книгу, одну из которых я себе заказывала. Всё это время я чувствовала на себе пристальный взгляд дровосека, однако сдерживала себя, чтобы не проверить, так ли это на самом деле или нет.
– Греческий продолжать учить будешь? – спросил вдруг он меня.
Я покачала головой.
– Думаю, мне это ничего не даст. Я пробовала переводить, но получается полная несуразица. Боюсь, я не доживу до того времени, когда смогу понять написанное в газете, так что смысла в этом нет.
Мужчина нахмурился.
– Непохоже на тебя. Ты делаешь вид, что сдаешься или что? Зачем? Говори сразу, вполне возможно, что я тебя спасу от очередной глупости.
Я махнула рукой.
– Зря ты в чем-то меня подозреваешь. Я не так сильна и сообразительна, чтобы так быстро прийти в себя и пойти дальше.
– Мог бы с этим поспорить.
Я слабо улыбнулась, пряча свои эмоции за книгой.
– Неужели это комплимент?
На какое-то время повисла пауза.
– Может быть.
Как ни как, но дровосек был бессмертным и невероятно сильным, и его экспертное мнение могло быть приятным для меня, если бы не бэкграунд наших отношений.
Перед сном я решила принять душ, осмотрев себя ещё раз. Увиденное настолько мне не понравилось, что я просто разбила стекло ближайшей кочергой, надеясь таким образом сократить количество поверхностей, в которых я могла себя увидеть.
На звук почти сразу прибежал мужчина, резко открыв дверь. Я решительно прошла мимо него, решив даже не убирать за собой, по крайней мере, сегодня.
Ложась в кровать, я особенно сильно почувствовала, как мне хочется просто заснуть и не проснуться.
– А я думал, ты решила порезаться стеклом и умереть в луже крови, – лёг со мной рядом мужчина, подвигаясь. – Раз смерть от ножа тебе кажется банальной.
Я закрыла глаза, пропустив его шутку мимо ушей.
– Не хочу я все-таки жить… в таком теле. Пожалуйста, дай мне умереть – начала я, не замечая, как слёзы текут сами собой.
Сзади послышался тихий вздох, но ответной реплики не было.
Думаю, ему было наплевать.
Глава 28. Подозрение
Все последующие дни я постоянно ловила на себе взгляд дровосека. Возможно, он думал о чем-то своем, а, может, мне показалось, и, на самом деле, мужчина смотрел сквозь меня.
Кто знает, какие суперспособности у него еще были.
Я же влилась в какую-то нормальную жизнь среди безумия. Делала, что дровосек говорил, словесно особо не выступала, смотрела в окно, когда было свободное время. Мужчина, как никогда, ходил за мной попятам, думая, что я что-то задумала и скоро выкину какой-нибудь «фокус».
Но я просто сдалась. Моих нервов и сил ни на что больше не хватало. Ни на побег, ни уж тем более на борьбу.
Я просто хотела умереть.
Дровосек, почувствовав моё настроение, убрал все ножи, а когда уходил по своим делам, всегда напоминал, что если я осуществлю самоубийство, он убьет мою семью.
Как будто я сама об этом забыла.
Одним вечером дровосек поставил камин, забрасывая туда побольше дров.
– Нравится? – спросил меня, зачем-то интересуясь моим мнением.
Я пожала плечами.
– Уютно.
– Хочешь что-то поменять?
– Нет.
На этом наш диалог заканчивался. Примерно десяток таких же пустых и бессмысленных можно насчитать еще в течении недели.
Раз в три дня всё наведывался торговец, удивив меня своей живучестью, где он сказал, что дровосек его даже поблагодарил за продажу мне всего того, что казалось невероятно абсурдным, однако больше случайно другие списки товаров мне не попадались.
– Почему поблагодарил? – спросила я между делом.
– После исполнения своего невероятно гениального плана ты наконец успокоилась, пусть даже если на время, тоже хорошо. Ох, если бы я знал раньше, что цена вопроса – спички и банка керосина… – иронично блеснул глазами дровосек, усмехаясь.
Я сложила руки на груди, показывая всем видом, что его шутка мне не нравится.
– Нет, я просто устала.
– А когда восстановишься, сразу же покажешь мне, да, где раки зимуют? – продолжал насмехаться он, хоть и в его глазах угадывалось желание прощупать мою почву.
Я села, обнимая себя руками.
– Может, и не восстановлюсь уже – тихо сказала, стараясь не заплакать от безысходности.
В этот раз дровосек промолчал. Может, он продолжал улыбаться или веселиться за мой счёт, я не знаю. Сил повернуть голову не было, да и плевать, что мужчина об этом думал.
Главное, чтобы меня не трогал, а всё остальное меня не особо тревожило.
Какое-то время я покупала себе книги или напитки, пытаясь поднять себе этим настроение, но ничего из этого не работало, и я вовсе забросила эту идею, решив спалить всё имеющиеся у меня в том же камине, который еще недавно принёс мужчина.
Он, увидев утром остатки, ничего на это не сказал.
Всё, чем дровосек занимался, это подозрительно осматривал меня время от времени, два раза в день обыскивал дом на предмет лишних вещей, проверял каждый раз еду, скармливая её сначала подобранной им с улицы дворняге, а потом её же и выгонял на крыльцо; сил возразить на это не было, учитывая, что он еще более странный, чем кажется на первый взгляд, так как он сам же и покупал эту еду. Также мужчина буквально исследовал кровать и пространство вокруг неё утром и вечером перед тем, как с неё встать или лечь.
Это безумно раздражало, но не приносило лично мне никакого ущерба, поэтому я старалась игнорировать это со изо всех сил, какие у меня остались. Иногда мне казалось, что он специально меня выводит из себя, дабы я раскололась, но мне нечего было скрывать, а его это не убеждало, поэтому приходилось терпеть, что ещё хуже – за ничего.
К слову, сдаться было не так сложно, как я думала. Безусловно, я вряд ли себе это прощу, но дальше жизнь тоже есть, и она, как ни странно, продолжается.
Убого, но безболезненно.
Мне даже понравилось, что я не страдаю, не плачу от боли, не кричу и не нахожусь в постоянном стрессе, только плачу по ночам, понимая, что я здесь останусь, видимо, до самой смерти. В какой-то момент я смирилась и с тем, что я здесь сгнию, осознавая, что мне совсем нечем было вдохновляться на подвиги. Уж слишком был неудачный опыт до этого.
Как-то так.
Время шло безжалостно быстро. Становилось всё прохладнее, где мне оставалось только гадать, что за число сегодня было.
Иногда, вечером, когда дровосек был дома, я хотела у него спросить, но быстро останавливала себя.
Где-то внутри мне не хотелось знать и самой.
Сам же мужчина часто не бывал дома, оставляя меня одну, но по вечерам он стабильно залазил на меня и… даже думать не хотелось. Я просила травы, облегчающие мою боль, закрывала глаза и отворачивалась.
Тем не менее, не смотря на мою пассивность, дровосека заводило это ещё больше. Он с утроенной силой пытался выяснить физически, насильно предлагая свои интимные услуги и одновременно устраивая допрос, или надавливая словесно, целью чего было выявление им моего «нового плана», однако время шло, я наслаждалась спокойствием, хоть и местами особо сильно ненавидя себя за рабскую участь, которую я допустила по своей усталости, и это немного поубавило его пыл, и он… стал осматривать дом на предмет лишних вещей один раз в сутки, а не два. Всё ещё странно продолжая на меня посматривать, однажды вечером он и вовсе огорошил меня вопросом:
– И когда твой план будет готов? Что на этот раз?
Я закатила глаза.
– Ничего. Я уже тебе сказала. Я устала бороться, просто… устала, надоело всё. Жду своей смерти, как и все другие до меня.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
– Что ж, ладно. Скрывай дальше.
Я ударила себя ладонью по лбу, решив просто принять душ, где, к слову, мужчина убрал все зеркала в тот же день, видимо, боясь повторения истории, и лечь спать. Это было явно не моё любимое время суток, так как приходилось трогать своё изувеченное тело, а затем делить ложе с тем, кто его таким сделал.
С тех пор мужчина еще несколько раз пытался меня как-то «разоблачить», возвращаясь, к примеру, слишком рано, чтобы, видимо, словить меня на горячем, или провоцируя меня и оставляя «случайно» какой-нибудь яд, например, рядом со специями, но всегда оставался не с чем. Может, я бы и рада была воспользоваться предложенным, но я не готова была терпеть больше никакие наказания. Я довольно сильно полюбила свою относительно безопасную жизнь.
Наверное, я была слишком убедительна, потому что и сам дровосек со временем начал привыкать к моей пассивности, постепенно забрасывая свои идеи по «раскрытию» моего плана.
Увы, но, наблюдая за всем этим, мне и самой хотелось, чтобы я была такой, как рисует в своем воображении мужчина: более стойкой и смелой, готовой идти до самого конца, чего бы это не стоило. Может быть, важный рывок и спас бы меня, но… даже иной раз встать посидеть вызывало у меня дикое раздражение от чрезмерной, в моём представлении, нагрузки.
Дровосек отчего-то переоценивал меня: даже если меня будут бить током прямо возле открытой двери, я буду лежать и терпеть, как собака, пока это не закончится либо извне, либо до последнего стука моего сердца.
Глава 29. Тень
Удивительно, но я и впрямь почувствовала себя никем. Я ничего не хотела, ни к чему не стремилась, не выходила на улицу и даже начала забывать, как выглядит моё собственное отражение.
В целом, я была не лучше зомби, а, может, и хуже. На дела, которые были мне доступны, я тоже забила: не читала, не фантазировала, даже не учила греческий, который и впрямь мог быть мне полезен, а просто лежала на кровати целыми днями и почти ничего не ела.
Дровосек отсутствовал большую часть времени, однако, когда бывал, приносил мне какие-то интересные комиксы, редкие издания книг, а в один день и вовсе решил установить телевизор, принося после диски с фильмами или, порой, давал мне побрякушки из золота и бриллиантов. На мой вопросительный взгляд он пожимал плечами.
– Женщинам нравятся украшения, разве нет?
– И куда мне их носить?
Дровосек поднял ладони.
– Как хочешь, я просто подумал, что тебе понравится.
Я лишь на это вздыхала и кидала эту хрень, как шкурку от банана, в ящик до каких-то лучших времён. Он, поджимая губы, молча на это смотрел, но, к моему удивлению, никак это не комментировал, а, что более странно, начиная с этого случая мужчина спрашивал меня, что я хотела бы, дабы он принёс.
На что всегда получал один ответ: «Ничего».
Однако он всё равно приносил, складывая возле меня стопки самых разных вещей на подобие тех, что я себе заказывала у торговца, но, ко всему прочему, там были и сувениры, и статуэтки, одежда самого отличительного друг от друга вида, предметов искусства, диковинок всяких, детские игры-конструкторы или кукольные дома, видимо, отталкиваясь от моей любви к игрушкам, даже цветы на всякий вкус поставил в горшках и вазах по всему дому, которые я однажды заплела в диалог, чтобы просто отстал ненадолго, прочее. Дровосек явно пытался прощупать, что именно я бы хотела, но единственный раз, к моему нездоровому удовлетворению, все-таки потерпел полное поражение.
Ведь я не притронулась ни к чему.
Скоро всего этого стало так много, что некуда было девать, и тогда мужчина решил построить еще один этаж.
Этаж для хлама.
Я покачала головой.
– Сам. Я убирать после тебя не буду. Мне твои вещи не нужны.
Дровосек взял какой-то инструмент, название которого мне неизвестно, лишь махнув рукой на мои слова.
– Будешь.
Третий этаж мужчина строил почти целый день. Я была удивлена этому, ведь обычно он всё делал быстро.
Кроме занятий со мной или, скорее, с моим телом сексом и капания мне на мозги.
Я лежала и наблюдала, как он, чем-то стуча и пиля полдня, в конечном итоге спустился и перенёс все принесённые для меня вещи.
Клянусь, не хватало только коктейля и лежака, чтобы насладиться всей этой картиной в полной мере.
– Иди убери, – сказал он, стоя на ступеньках лестницы. – И оцени заодно.
Я, выдохнув, поднялась наверх, надеясь, что к вечеру я управлюсь с уборкой, однако, поднявшись, я была настолько впечатлена, что не могла сдвинуться с места.
Он сделал так, что это было похоже на какую-нибудь картинную галерею, детскую и выставку одновременно. Несовместимые на первый взгляд вещи неожиданно смотрелись гармонично друг с другом. На настенных полках стояли все статуэтки по цвету, как и имеющиеся там картины или игрушки, а обои разнились в зависимости от темы предметов декора.
Выглядело всё просто потрясающе и с утонченным вкусом, однако я, не желая ему льстить, лишь слабо улыбнулась, пока не вспомнила, что он четко считывает мысли, если они однополярны.
Мужчина лишь усмехнулся на это, кивнув.
– Точно не хочешь жить в замке? Там много чего красивого внутри. Эту комнату я перенесу, а всё остальное перекрашу в менее мрачные тона… если, конечно, предложишь что-то интересное взамен.
Я, проигнорировав его пошлый намёк, нахмурилась, раздумывая о своём:
– К слову, забыла спросить… я давно не слышала про военных. Если они тебя не беспокоят, почему ты живешь здесь, а не, например, в замке, который, по твоим словам, недавно построил? Как я понимаю, здесь ты прячешься.
Дровосек облокотился на косяк, сложив руки на груди.
– Я здесь, потому что просто хотел выбрать неприметное место и отстраниться от их общества, однако они, стоит отдать им должное, умеют искать и отслеживать. Военные всё ещё охотятся на меня, и, кажется, всегда будут, но теперь стараюсь делать это не так открыто после тех убийств. На практике значит, что лет через 5, когда все забудут, снова будут собирать добровольцев, – помолчал. – В любом случае, если ты захочешь жить в замке, я буду не против. Они, конечно, найдут нас и там рано или поздно, у них спутники и иная помогающая им в этом хуета, да и место не совсем подходящее для обороны, что заберёт у меня в среднем больше времени, которое я мог бы провести с тобой более приятно, но всё равно какое-то время мы успеем пожить спокойно.
Я покачала головой.
– Нет, я хочу жить только у себя дома – выдохнула, беря средство для уборки и начиная своё дело.
Дровосек какое-то время молча постоял, а затем ушел, оставляя меня наедине.
Когда я закончила, спустилась вниз, обнаружив, что еда стояла на столе, а самого мужчины возле неё не было. Решив, что мне все равно отрабатывать, я поела и, приняв душ, легла спать.
Дровосек, к счастью, не пришел, по крайней мере, не застал то время, когда я была еще в сознании.
Следующий день был копией предыдущего, кроме строительства мужчиной нового этажа. Я поубиралась, полежала, посмотрела в потолок, подумав, что вся моя жизнь пролетает мимо меня, поплакала.
Когда дровосек пришел с едой, поделившись и со мной, он ничего не сказал не во время трапезы, не после.
– Отрабатывать и заслуживать еду не нужно – вдруг сказал он, оглядывая меня.
Я нахмурилась.
– С чего такая щедрость? Где подвох?
Мужчина усмехнулся.
– А вот теперь думай и мучайся, как и я, когда искал подвох в твоих действиях.
Я сложила руки на груди.
– Так его ведь не было там.
– Вот именно.
Я махнула рукой.
– Нет, говори цену сейчас. Не нужно мне сюрпризов.
– Её нет.
Я помолчала, задумавшись.
– Хорошо, но имей в виду, что потом, если ты что-то у меня попросишь, я тебя процитирую.
Мужчина тихо рассмеялся.
– Уговор.
Дровосек ушёл, оставив меня опять одну. Подумав, что неплохо было бы себя занять чем-то, я взяла листик и ручку, решив порисовать, что придёт в голову. В конечном итоге, выходило какое-то чудище возле замка, но я вряд ли бы осознанно это рисовала, ведь всё это время думала, как обычно, о каком-то мрачном будущем. Сейчас я могла бы учиться в университете, жить с моей семьей, нормально общаться с однодумцами.
А, вместо этого, я уродка, заточенная в башне, которая служит бессмертному существу и делает все во имя его потехи.
Я, не выдержав, снова расплакалась, а потом – от того, что себя жалею. Это наверняка выглядело отвратно, однако мою реальность не изменить.
Под вечер я хотела взяться за греческий, но энтузиазма вовсе не было, поэтому всё так и не было реализовано. Даже здесь у меня не было сил бороться хоть за малейшую подсказку, которая с большим процентом вероятности могла быть.
Походив на новом этаже, я пришла к выводу, что комната и впрямь выглядела приятно, даже во второй раз впечатлив меня. Я от нечего делать получше ее рассмотрела, подумав, что вряд ли когда-нибудь увижу что-то более дизайнерское.
Да и, в принципе, вообще что-то увижу.
– Ты всегда можешь выбрать замок – возник мужчина сзади, напугав меня.
Я машинально взялась за сердце.
– Мне всё равно, где деградировать. В любом случае, такими темпами я приду к одному и тому же.
Мужчина вскинул бровь.
– Почему бы тебе просто сказать мне, что тебе нужно, дабы не деградировать, раз тебя это беспокоит?
Я покачала головой.
– Мне от тебя ничего не нужно. А если и нужно, то не хочу за это отрабатывать и унижаться.
Дровосек вздохнул.
– А если бесплатно?
– Вряд ли это будет бесплатным.
Повисла пауза.
– А ты попробуй.
Я вышла из комнаты, оказываясь возле него.
– Я уже попробовала много чего в своей жизни, и посмотри сам, куда меня это завело.
Дровосек приусмехнулся.
– Разве я тебя обманывал?
– Нет, но ты вводил новые правила, которые были, мягко говоря, нежелательны для меня.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.
– Что ж, твоё право – сказал и вышел, оставляя меня одну.
Сложно поверить, но, кажется, совсем недавно у меня не было «никаких прав», а сейчас и «твоё дело», и «твоё право». Удивительно, однако прогресс в его идентификации меня непросто «живым мясом» всё же сильно ощутим на контрасте с первыми неделями нахождения меня здесь.
Спустившись поесть, а после принять душ и лечь спать, я снова оказалась в русле своих серых буднях. Всё по старой схеме и непонятно зачем.
Ведь новый день будет таким же или с малейшей погрешностью.
Так и произошло.
Всё повторилось: я маялась дичью, обменивалась пустяковыми диалогами с дровосеком, отметив, что он с какого-то момента начал приносить чаще именно ту еду, которая нравилась мне.
Или, может, это было совпадение, не знаю.
Но, в целом, он стал ко мне немного лояльнее. В одном из разговоров я сказала, что мне очень скучно одной, и после, случайность это или нет, он стал появляться чаще, больше разговаривал со мной и даже пытался шутить так, чтобы я потом не чувствовала себя жертвой, как это было обычно.
Кажется, мужчина стал больше улыбаться. Ему явно нравилось, что я не пытаюсь сбежать, не сопротивляюсь, не создаю проблем, не порчу его имущество, которое ему дорого, не прошусь домой и не плачусь, не перечу. Может, это и был мой ключ к свободе. Если постепенно я стану милой и хорошей для него, он будет давать мне всё больше преференций, и, в конечном итоге, мне даже удастся как-то, подумать страшно хорошо, сбежать.
Решив, что нужно начинать прощупывать почву его благосклонность путем несложно выполнимой для меня услуги, я все равно не буду в минусе. У него было слишком хорошее настроение, чтобы делать мне что-то плохое, по крайней мере, мне так казалось.
– Я хотела тебя попросить… бесплатно.
Он хмыкнул.
– О чем?
– Ну… я мало двигаюсь, нет прям очень большого пространства для этого… в общем… ты мог бы, пожалуйста, построить мне спортзал в подвале или на новом этаже? Раз ты не выпускаешь меня на улицу.
Мужчина задумался.
– На новом этаже нет места, но в подвале могу… за небольшую услугу.
Я закатила глаза.
– Так и знала.
– Ты можешь от неё отказаться, я всё равно построю. Просто подумал, что тебе будет неудобно мне отказать… за целый-то спортзал.